Леди Кларисса весело подняла бровь и улыбнулась:

— Что это? Серая мышка набралась храбрости?

Лили поморщилась:

— Меня тошнит от твоих колкостей. Мать должна любить своих детей, но ты постоянно измываешься надо мной и указываешь на мои недостатки! Я пыталась заслужить твое одобрение! Так отчаянно пыталась, но знаешь что, мама? Я сдаюсь! — объявила она со слезами на глазах. — Что бы я ни делала, для тебя этого недостаточно, так что какой смысл? Ты стыдишься меня с того дня, как лорд Оуэн Мастерс погубил мою жизнь.

Мать закатила глаза, и Лили окончательно потеряла терпение.

— Где была ты, когда он обольщал меня? — крикнула она. — Занималась собой! Мне было пятнадцать лет, матушка! Совсем ребенок! Я ничего не знала… и не понимала! Этот подонок фактически изнасиловал твою дочь, но тебе было безразлично, как все это отозвалось на мне! Вместо того чтобы помочь мне или утешить, ты кричала на меня и боялась только одного: что не сможешь все это скрыть! Может, доля вины лежит и на тебе? Ты, как моя мать, должна была защищать меня. Мой отец умер в основном из-за того, что ты заставила его отправиться в Индию. — Выпалив все это, она растерялась. Такого она не ожидала даже от себя самой.

Она сказала правду, которую никто не осмеливался произнести вслух все эти годы.

— Ты и дедушка. Вы оба требовали от него денег, и из-за этого он умер.

По щеке леди Клариссы покатилась слеза, но она упорно молчала.

— Но моего мужа ты не прогонишь, — закончила Лили дрожащим голосом, едва сохраняя самообладание. — Можешь жить в гордой чопорной бедности, если хочешь, и я знаю, что бедность любит компанию. Но я к тебе не присоединюсь.

Она посмотрела на Дерека. Тот кивнул.

— Я хочу быть счастливой, и если ты не можешь с этим жить, значит, Дерек был прав и тебе следует уехать.

Леди Кларисса набрала в грудь воздуха, старательно избегая при этом взгляда дочери. Потом повернулась к саквояжу и щелкнула замочками.

— Права ты, — сказала она в пространство, все еще глядя на стену, словно лицо дочери было зеркалом, отражавшим слишком много предательских морщин. — Ты права. Это я подвела тебя. И твоего отца тоже. И теперь вынуждена с этим жить.

Лили задрожала, ожидая, что мать посмотрит на нее, но леди Кларисса подняла саквояж и направилась к двери, очевидно, смирившись с изгнанием.

Дерек положил руку ей на плечо.

— Моя сестра Джорджиана уже приготовила гостевые комнаты в своем доме для вас и остальных. Пусть лакей отвезет вас туда. Она ждет вас.

— Понимаю. Вы с самого начала это задумали.

Дерек ничего не ответил.

Дверь за матерью закрылась. Лили закрыла глаза, сдерживая рыдания. Сильные руки Дерека обняли ее, и она разрыдалась у него на груди.

— Браво, — прошептал он. — Я люблю тебя.

Лили продолжала плакать.

— Тебе нужно было сделать это.

— Да.

— Чувствуешь себя получше?

— Нет. Пока еще нет.

— Почувствуешь. Я обещаю, — выдохнул он и поцеловал ее.

— Она… не слишком хорошо это восприняла.

— Ты сказала все, что думала. Это важнее всего.

— Наверное.

— Я горжусь тобой. Понимаю, как тяжело тебе пришлось.

— Я не так отважна, как ты, — прошептала она.

— Куда отважнее. Уж поверь.

Она постаралась улыбнуться:

— Ты действительно так думаешь?

— Я живое этому доказательство. И скажу тебе вот что: она тебя услышала. Думаю, ты скоро увидишь перемены.

— Надеюсь, ты прав. Не знаю, почему она так холодна. Не думаю, что она умеет любить.

— Зато умеешь ты.

— Умею.

Она неожиданно рассмеялась и покачала головой. Похоже, ей действительно стало легче.

— Поверить не могу, что ты выгнал ее из дома!

— Тетя Дейзи и Памела поедут в Лондон вместе с ней. Джорджиана была счастлива предложить им немного погостить в своем дворце.

— Это было бы чудесно, — выдавила Лили, шмыгнув носом. — Пэм сможет встретиться с издателем. А тетя Дейзи, конечно, рада вновь увидеть Мэтью. Может, миссис Клируэлл сумеет найти славного богатого джентльмена для матери.

— Увы, дорогая, она не волшебница, — невольно хмыкнул Дерек.

— О, какой ты ужасный!

Он нежно поцеловал ее в губы.

— Лили… ты знаешь, что я тебя люблю?

Лили, взмахнув ресницами, мечтательно посмотрела в его серебристо-голубые глаза и ответила:

— Да.

— Хорошо. Потому что мне нужно кое-что тебе сказать.

Дерек понял, что настал момент истины.

Черт, до чего же они неприятны, эти чертовы моменты истины!

— Я люблю тебя, — повторил он.

— Что случилось, дорогой? — вскинулась Лили. — О Боже, ты возвращаешься в Индию!

— Нет! Конечно, нет! Лучше садись, дорогая. Ты пережила настоящее потрясение.

Правда, это потрясение — ничто по сравнению с тем, что ей еще предстоит пережить…

— Что-то случилось, муженек?

— Нет.

Дерек глубоко вздохнул и напомнил себе, что пошел бы и не на такое, лишь бы защитить ее.

— Э… прежде всего я рад сообщить, что наши финансы в идеальном порядке.

— Вот как? Прекрасно, — кивнула Лили.

Дерек глубоко вздохнул и очертя голову бросился вперед.

— Гейбриел просил меня взять на себя роль основного наследника отца.

— Как это?!

— Сказал, что больше не хочет нести на своих плечах бремя ответственности.

— На него это не похоже, — нахмурилась Лили. — С ним все в порядке?

Дерек пожал плечами:

— Не знаю. Он, как правило, знает, что делает. Но, как можешь себе представить, для нас это весьма выгодно.

Лили наконец осенило.

— Хочешь сказать, что мне все-таки удалось выйти за богатого джентльмена? — ахнула она.

— Совершенно верно, — засмеялся Дерек.

— Как я, оказывается, умна! А ты негодник! Почему раньше ничего не сказал?!

Он нежно коснулся ее щеки.

— Я боялся, что ты скажешь своей матери, и тогда она действительно пустится в мотовство.

— Вот как…

Они обменялись сияющими улыбками.

— В любом случае перемены грядут не только в моем положении, — серьезно продолжил он.

— О чем ты?!

Дерек вынудил себя говорить как можно спокойнее:

— Мы скоро переедем.

— Переедем? — насторожилась Лили. Ей вдруг показалось, что перед глазами выросла стена.

— Да, — пробормотал он, держа ее за руку. — Я хотел бы, чтобы ты подумала, в каком доме хочешь жить.

— Но у меня уже есть дом, — непонимающе пробормотала Лили. — Балфур-Мэнор.

— Нет, дорогая. Больше это не твой дом.

— Что? — Она вырвала руку.

— Мы не сможем содержать его.

— Но ты только что объявил, что богат. Конечно, дом в ужасном состоянии, но теперь ты можешь нанять рабочих…

— Нет.

Он смотрел в ее голубые глаза и отказывался отступить, несмотря на панический взгляд преданного и раненого ребенка.

— Я увожу тебя отсюда, — мягко пояснил он. — Это место дурно на тебя влияет. Я в отличие от тебя вижу, как оно на тебя действует. Лили, я твой муж, и мой долг тебя защищать.

Она поднялась и потрясенно уставилась на него.

— Этот дом прогнил насквозь и повсюду таит неприятные воспоминания, — продолжал он.

— Но Балфур-Мэнор мой! Мой! Ты не можешь продать его без моего позволения!

— Он наш.

Строго говоря, Балфур-Мэнор действительно принадлежит ему: все имущество после свадьбы становится собственностью мужа, но нет смысла упоминать об этом. Она сама прекрасно все понимала. И теперь качала головой с таким видом, словно перед ней стоял Иуда.

— Я тебе не верю. На подобное был способен только Эдвард! И ты меня об этом предупреждал. Но теперь ты действуешь его методами! Как ты можешь поступить со мной таким образом? Балфур-Мэнор — мой дом. Он был домом моей семьи целых триста лет, и теперь ты собираешься продать его какому-то чужаку, чтобы тот разобрал его по кирпичику и снес до основания? Как ты посмел?

— Я делаю это потому, что люблю тебя. Знаю, ты расстроена, но этот дом опасен. Я не желаю растить здесь детей.

— Как ты можешь предавать меня исподтишка?

Похоже, его слова до нее не доходили.

— Я не предаю тебя, — спокойно ответил он. — И увезу тебя туда, где ты можешь быть счастлива. Мне невыносимо видеть тебя такой. Не хочу дышать этим воздухом.

Она демонстративно сложила руки на груди и стала метаться по коридору.

— Значит, поэтому ты просил Джорджиану приготовить комнаты для моих родственников, верно?

— Да.

— Так твоя сестра знала, что ты продаешь мой дом, еще до того как ты сказал мне?!

— Успокойся и выслушай меня.

— Вот как? У тебя есть план? — бросила она.

— Чарлз Бичем назначил аукцион на конец недели, поэтому я пытался залатать самые большие дыры, чтобы получить хорошую цену.

Она осуждающе покачала головой. Дерек мрачно нахмурился.

— Я пытался заинтересовать твоего родственника, уговорить его купить дом в надежде, что он решил объединить все владения Балфуров, но даже он не захотел иметь ничего общего с этим местом.

— Так вот почему ты решил пригласить его на свадьбу!

— Когда у нас будет покупатель, мы выторгуем достаточно времени, чтобы успеть вывезти все вещи и мебель, которые ты пожелаешь сохранить. Я позабочусь о том, чтобы твои родственницы имели приличное жилье. Возможно, найму дом по соседству с миссис Клируэлл. Ты довольна?

Она, кажется, даже не услышала вопроса и, резко вскинув голову, спросила:

— Дом пойдет на снос?

— Зависит от того, кто его купит, — пожал плечами Дерек.

Лицо Лили исказилось яростью. Впрочем, он не удивился. Он с самого начала знал, что так будет. Она не желает и думать о том, чтобы расстаться с домом.

— Пусть только попытаются выгнать меня отсюда! — прошипела она. — Им придется сносить дом прямо со мной, потому что я шагу отсюда не сделаю! Балфур-Мэнор — мой дом, и я не позволю тебе его уничтожить!

Дерек опустил глаза и глубоко вздохнул:

— О, черт возьми!

Ладно. По крайней мере он нашел в себе мужество все сказать.

Решив дать ей немного подумать, он спустился вниз, чтобы проводить дам.

Они восприняли новость лучше, чем Лили.

Памела и тетя Дейзи были почти счастливы слышать это. Похоже, они готовы выпорхнуть из своей клетки! Леди Кларисса едва понимала, о чем он толкует. Дереку показалось, что она до сих пор потрясена и что гневная тирада ее дочери постепенно начинает до нее доходить.

Когда убогий черный экипаж отъехал, Дерек дождался, пока он минует чертово дерево.

Осталось надеяться, что женщины сумеют начать новую жизнь. В конце концов, они неделями обсуждали свой первый визит в Лондон, вспоминая людей, которых встречали, места, которые посетили. Очевидно, они давно изголодались по краскам жизни. Может, в Лондоне их не будут так настойчиво преследовать призраки мертвых мужчин рода Балфуров, лежащих на приходском кладбище.

Когда экипаж скрылся из виду, он собрался с духом и вернулся в спальню, но Лили заперлась. Конечно, он мог бы легко выбить дверь одним пинком, но не посмел. И вместо этого постучал, как все цивилизованные люди.

— Лили?

— Убирайся! Я не желаю с тобой разговаривать!

— Прекрасно. Говорить буду я, а ты слушай. Невыносимо наблюдать, что происходит с тобой. Я слишком люблю тебя и чувствую, что это место отнимает тебя у меня! Такие перемены мне не нравятся. Я хочу помочь.

Молчание.

— Лили, твой приезд сюда так же вредит тебе, как мне — мое возвращение на поле брани. У нас обоих есть свои призраки. Ты не отдала меня моим демонам, и я обязан сделать то же для тебя.

Молчание.

— Ты можешь хоть что-то сказать?

— Ненавижу тебя!

— Это неправда. Ты меня любишь. И я это знаю.

— Проваливай!

— Лили, мне ясно как день, что ты несчастлива здесь. Почему же отказываешься продать этот дом? Это совершеннейший абсурд. Почему ты готова идти на все, чтобы сохранить его? Объясни! Почему ты была согласна даже стать женой Эда Ланди, чтобы спасти его? Спасти все эти гниющие балки и разрушенные камины? Почему это так много значит для тебя?!

— Значит, и все, — выдавила она.

— Хорошо, — бесстрастно сказал он. — Можешь ненавидеть меня сколько пожелаешь, но я не расстанусь с тобой. Приказ миссис Клируэлл.

— О, замолчи!

Дерек невольно улыбнулся. Напоминание о советах крестной в день свадьбы, кажется, немного ее смягчило.

— Дорогая, я собираюсь купить тебе самый красивый дом на свете, — пообещал он. — Что ты хочешь? Сад? Бальный зал?