Джулия Куинн - Ее тайный дневник

В десять лет мисс Миранда Чивер не отличалась красотой. Волосы у нее были, к сожалению, темные, также как и глаза, ноги — слишком длинные, а походку едва ли можно было назвать грациозной. Мама говорила, что она не ходит, а скачет по дому.

В высшем обществе, к которому Миранда принадлежала по рождению, большое значение придавалось женской внешности. Хотя Миранде было только десять, она уже знала — в том, что касается красоты, она уступает большинству соседских девочек. Дети каким-то образом узнают о таких вещах от других детей.

Как раз такой неприятный случай произошел на дне рождения леди Оливии и достопочтенного Уинстона Бевелстока, близнецов графа и графини Радленд, которым исполнялось одиннадцать лет. Миранда жила недалеко от Хавербрейкса, родового дома Радлендов около Эмблсайда — Озерного края в Камберленде. И училась она вместе с Оливией и Уинстоном. Эта троица была неразлучна, они редко играли с другими детьми. Ведь те жили далеко, в часе верховой езды.

Но несколько раз в год, а особенно на дни рождения, все дети местной знати собирались вместе. Именно по этому поводу у леди Радленд вырвался недовольный стон, может быть, не приличествующий благородной даме, но вполне обоснованный: восемнадцать непосед носились по гостиной, истоптав грязными туфлями пол, так как из-за дождя игры пришлось перенести из сада в дом.

— Ливви, у тебя щека запачкана.

Миранда протянула руку, чтобы стереть пятно.

Подруга вздохнула:

— Лучше я пойду в туалетную, чтобы мама не увидела. Она не выносит грязи, а я терпеть не могу, когда она мне об этом говорит.

— Не думаю, что она сделает тебе выговор за все это безобразие, — сказала Миранда и, посмотрев на Уильяма Эванса, который с воинственным криком вскочил на кушетку, уточнила: — И от мебели, скоро ничего не останется.

— Все равно лучше уж я пойду и умоюсь.

Оливия выбежала из комнаты, оставив Миранду наблюдать за играми, сидя по привычке в уголке. Краем глаза она увидела, как к ней кто-то подходит.

— Что ты подарила Оливии, Миранда?

Перед ней стояла Фиона Беннет в прехорошеньком белом платье с розовым пояском.

— Книжку, — ответила Миранда. — Оливия любит читать. А ты что подарила?

Фиона протянула яркую коробку с серебряным шнуром.

— Это набор ленточек. Шелковых, атласных и даже бархатных. Хочешь посмотреть?

— Еще бы, но как бы не помять обертку.

Девочка пожала плечами:

— Надо просто аккуратно развязать шнурок. Я каждое Рождество так делаю.

Она распутала узелок на шнурке и подняла крышку.

У Миранды дух захватило. На черном бархате внутри коробки лежало по меньшей мере два десятка ленточек, каждая красиво связанная в бантик.

— Какие чудесные! Можно посмотреть одну?

Фиона колебалась.

— У меня руки чистые. Видишь?

Миранда вытянула ладони.

— Ну хорошо, — разрешила Фиона.

Миранда выбрала темно-лиловую ленточку и приложила к волосам.

— Мне идет?

Фиона закатила глаза:

— Только не фиолетовая, Миранда. Всем известно, что этот цвет больше подходит к светлым волосам. А на темных он не виден.

Миранда отдала ленточку обратно.

— А какой же идет к каштановым волосам? Зеленый? У моей мамы каштановые волосы, и она предпочитает этот цвет.

— Да, это, пожалуй, правильно. Но таким блондинкам, как я, он подходит больше.

Миранда возмутилась:

— Фиона, но твои волосы почти такие же темные, как и мои!

— Вовсе нет! — разозлилась та.

— Посмотрись в зеркало, когда вернешься домой, Фиона, и увидишь, что твои волосы вовсе не белокурые, — посоветовала, распалившись, Миранда.

Девочка положила фиолетовую ленточку обратно в коробку и захлопнула крышку.

— Мои волосы хотя бы раньше были светлые, а твои — никогда. К тому же и теперь они светло-каштановые, а это гораздо красивее, чем темно-каштановые. Как у тебя.

— Что плохого в темных волосах? — возразила Миранда, но в душе она знала, что большинство англичан с ней не согласятся.

— И еще, — ядовито добавила Фиона. — у тебя слишком толстые губы!

Миранда прижала руку ко рту. Она знала, что не красавица, что ее не считают даже хорошенькой. Но раньше она никогда не замечала, что у нее что-то не то с губами. Миранда посмотрела на самодовольно ухмыляющуюся девочку и крикнула:

— А у тебя зато веснушки!

Фиона скривилась, как будто ей дали пощечину.

— Они со временем исчезают, и произойдет это еще до того, как мне исполнится восемнадцать лет. Моя мама каждый вечер смазывает их лимонным соком. А вот тебе ничем не поможешь, Миранда. Ты уродина!

— Что за глупости ты болтаешь?

Обе девочки повернулись и увидели Оливию, которая появилась из туалетной комнаты.

— Вовсе нет! — воскликнула Фиона. — Я знаю, что ты дружишь с Мирандой, потому что она рядом живет и вы вместе учитесь, но ты же не можешь не признать, что она… не очень привлекательная. Моя мама говорит, что с такой внешностью Миранда никогда не выйдет замуж.

В голубых глазах Оливии появился негодующий блеск. Единственная дочь графа Радленда всегда была снисходительна даже к недостаткам посторонних людей, а ведь Миранда — ее лучшая подруга.

— У нее будет муж получше, чем у тебя, Фиона Беннет! Ее отец — баронет, а твой — просто «мистер». Так что хвалиться тебе особенно нечем.

— Какое это имеет значение? Главное, чтобы в придачу к титулу была красивая внешность или деньги, — отвечала Фиона, явно повторяя то, что слышала дома. — А у Миранды ничего этого нет.

— Закрой рот, глупая корова! — Оливия топнула ногой. — Это мой день рождения, так что либо веди себя прилично, либо убирайся!

Фиона замолчала. Она поняла, что лучше не сердить Оливию, чьи родители занимали самое высокое положение в округе.

— Извини меня, — пробормотала она.

— Извинись не передо мной, а перед моей подругой.

— Прости, Миранда.

Та молчала, и лишь когда Оливия толкнула ее в бок, она неохотно произнесла:

— Так и быть…

Фиона развернулась и убежала.

— Не могу поверить… Ты назвала ее глупой коровой, — удивилась Миранда.

— А ты должна научиться постоять за себя, подружка.

— Я пыталась это делать, пока ты не появилась, Ливви. Просто я не умею повышать голос.

Оливия вздохнула:

— Мама говорит, что у меня нет ни капли сдержанности и благоразумия.

— Она права, — согласилась Миранда.

— И ты туда же?

— Но ты и в самом деле невыдержанная. Но я все равно тебя люблю.

— Я тебя тоже. И забудь про эту глупую корору Фиону. Ты выйдешь замуж за Уинстона, и тогда мы с тобой станем сестрами.

Миранда с сомнением посмотрела на брата Оливии — тот дергал за косу маленькую девочку. Хорош будущий муж!

— Не знаю… — нерешительно сказала она. — Не уверена, захочу ли я выходить за него.

— Ерунда! Это было бы чудесно. И к тому же он пролил пунш Фионе на платье.

Миранда улыбнулась. Оливия взяла ее за руку:

— Пойдем. Я хочу развернуть подарки. Обещаю, что буду громче всех визжать от радости, когда очередь дойдет до твоего.

Оливия с Уинстоном этим и занялись. К счастью для леди Радленд, к четырем часам веселье пошло на убыль и дети стали разъезжаться по домам. Ни один ребенок не был забран слугой, потому что приглашение в Хавербрейкс считалось честью и никто из родителей не хотел упустить возможность дружеского общения с графом и графиней.

Кроме отца и матери Миранды. Пробило пять часов, а она все еще сидела в гостиной, разглядывая подарки вместе с Оливией.

— Дорогая, я ума не приложу, что же случилось с твоими родителями, — сказала леди Радленд.

— Не беспокойтесь, — спокойно ответила та. — Мама в Шотландии, она навещает бабушку, а папа… я уверена, что он просто про меня забыл. С ним такое бывает, когда он работает над рукописью: переводит с греческого.

— Знаю-знаю, — улыбнулась леди Радленд.

— С древнегреческого, — уточнила Миранда.

Мать Оливии только вздохнула. Уже не в первый раз сэр Руперт Чивер поступал так.

— Что ж, придется попросить кого-нибудь отвезти тебя домой.

— Я тоже с ней поеду, — вызвалась Оливия.

— Вы с Уинстоном должны убрать новые игрушки и написать письма с благодарностью. Если вы не сделаете этого сегодня вечером, то забудете, кто и что вам подарил.

— Но ты же не отправишь Миранду домой с лакеем? С кем она будет разговаривать по пути?

— Я умею общаться со слугами, — ответила Миранда. — Дома я всегда с ними нахожу общий язык.

— Но только не с нашими, — прошептала Оливия. — Они всегда молчат и смотрят на меня неодобрительно.

— Ты этого большей частью заслуживаешь, — заметила леди Радленд, любовно погладив дочь по голове. — Миранда, как ты смотришь, чтобы Найджел отвез тебя домой?

— Вот это да! — вскрикнула Оливия. — Подруга, тебе повезло.

Миранда удивленно посмотрела на нее. Она еще ни разу не видела ее старшего брата.

— Я с удовольствием с ним наконец познакомлюсь, — сказала она. — Ты так часто о нем упоминаешь, Оливия.

Леди Радленд отослала за сыном служанку.

— Неужели вы ни разу не встретились? Странно. Но он обычно бывает дома только на Рождество, а ты всегда на праздники уезжаешь в Шотландию. Мне пришлось пригрозить лишить его наследства, если он не приедет на день рождения близнецов. Найджел сказал, что опасается, как бы одна из мамаш не попыталась женить его на десятилетней девице.

— Моему брату уже девятнадцать, и он завидный жених, — с серьезным видом напомнила Оливия. — К тому же — виконт. И очень красивый. На меня похож.

— Где твоя скромность?! — укоризненно взглянула на дочь леди Радленд.

— Мама, но это же правда! Я была бы, наверное, очень красивым мальчиком.

— Ты и девочкой весьма недурна, Ливии, — сказала Миранда, с некоторой долей зависти глядя на белокурые локоны подруги.

— И ты тоже. Вот, выбери себе ленточку из подаренных этой дурой Фионой. Мне все равно столько не нужно.

Миранда улыбнулась. Девочка понимала, что она некрасивая, а Оливия говорит неправду, просто она была очень добра к подруге.

Посмотрев на ленточки, Миранда выбрала атласную, темно-лиловую.

— Спасибо, Ливви. В понедельник, когда у нас будут уроки, я ее обязательно повяжу.

— Мама, ты меня звала?

При звуке глубокого, низкого голоса Миранда повернула голову к двери… и у нее перехватило дыхание. Она смотрела на самого красивого человека, которого когда-либо видела. Оливия сказала, что Найджелу девятнадцать, но Миранде он показался настоящим взрослым мужчиной. У него такие широкие плечи, он ладно сложен и худощав. Волосы у него темнее, чем у Оливии, с золотистым оттенком. Это, наверное, потому, что он часто оказывается с непокрытой головой на солнце. Но самое замечательное — это его глаза: ярко-голубые, такие же, как у сестры. И в них видится озорной блеск.

Миранда улыбнулась. Мама всегда говорила, что о человеке можно судить по его глазам, а у брата Оливии они очень выразительные.

— Найджел, будь добр, проводи Миранду домой, — попросила леди Радленд. — Ее отец задерживается.

Девочке показалось, что когда леди Радленд произнесла его имя, тот поморщился.

— Конечно, мама. Оливия, как прошел день рождения?

— Превосходно!

— А где Уинстон?

Сестра пожала плечами:

— Наверное, играет с саблей, которую ему подарил Билли Эванс.

— Надеюсь, что сабля не настоящая.

— Господи, только этого нам не хватало! — всплеснула руками леди Радленд. — Итак, девочка, собирайся домой. Твоя накидка в соседней комнате.

Она удалилась и спустя минуту вернулась с коричневым плащом Миранды.

Найджел протянул ей руку:

— Ты готова?

Девочка быстро надела плащ и вложила руку в его ладонь. Господи, какое блаженство!

— До понедельника! — крикнула подруга. — И забудь про то, что сказала Фиона. Она просто глупая коровища.

— Оливия!

— Мама, она противная, и я не хочу больше ее видеть.

Миранда с довольной улыбкой прошла вместе с братом Оливии в холл.

— Большое спасибо, что согласились отвезти меня домой, Найджел, — тихо сказала Она.

Тот опять поморщился.

— Я… простите, — поспешила исправиться Миранда. — Мне следовало обратиться к вам «милорд», да? Просто Оливия и Уинстон, когда говорят о вас, всегда называют по имени, и я…

Миранда смущенно опустила глаза в пол.