Джулия Куинн - Ее тайный дневник

— Я лучше уйду.

— Хорошо, — усмехнулся он.

— Я…

Миранда не договорила и с ужасом на него посмотрела.

— Что?

Она молча вышла из комнаты.

Тернер покачал головой. Ох уж эти женщины! Разве можно их понять? Сначала она заявила, что любит его. Потом сказала, что хочет его. А потом избегала его два дня. Теперь же испуганно смотрит, как дикая серна.

Он потряс головой, разбрызгивая капли с волос. Набросив на плечи одеяло, встал перед камином. Ногам было холодно. Он оглянулся на закрытую Мирандой дверь и, подумав, что она наверняка не войдет — девичья скромность не позволит, — быстро снял брюки. Тепло от огня моментально его согрело. Он снова бросил взгляд на дверь и на всякий случай спустил одеяло на бедра, обмотав вокруг талии наподобие шотландского килта.

Он вспомнил выражение ее лица, когда она выбежала из комнаты. Что это было? Девичье смущение или что— то другое? Желание? И что она хотела сказать? «Я уйду…»? Нет, не это.

Если бы Тернер подошел к ней, заключил и ладони ее лицо и прошептал: «Говори!», что бы он услышал?

3 июля 1819 года

Я почти опять ему призналась. И я думаю, он это знает. Знает, что я собиралась сказать.

Мысли Тернера были настолько заняты Мирандой, тем, в каких местах ему хочется ее касаться, что он совсем забыл о том, что она, должно быть, замерзает в соседней комнате. И вспомнил об этом, лишь основательно согревшись сам.

Изругав себя последними словами, он направился к двери, которую девушка плотно закрыла. Рывком распахнув дверь, он сочно выругался, увидев Миранду, съежившуюся и дрожащую на полу.

— Дурочка, — сказал он. — Ты что, хочешь уморить себя?

Она подняла к нему лицо. Глаза у нее, когда она его увидела, расширились. Тернер вдруг сообразил, что он полуголый.

— Черт возьми, — раздраженно пробормотал он и поднял ее на ноги.

Миранда сердито его оттолкнула.

— Что вы делаете?

— Пытаюсь привести тебя в чувство.

— Со мной все в порядке, — ответила она, продолжая трястись от холода.

— Черта с два. Я замерзаю от одного твоего вида. Идем к огню.

Она посмотрела на яркое пламя в камине соседней комнаты.

— Только если вы останетесь здесь.

— Согласен.

Он готов на что угодно, лишь бы она согрелась. Тернер решительно втолкнул ее в комнату.

Миранда встала у огня и протянула руки к потрескивающим поленьям. У нее вырвался удовлетворенный вздох. Тернер шагнул к ней и остановился как зачарованный. Бледная кожа у нее на шее казалась почти прозрачной.

Миранда поежилась и повернулась к огню спиной. Увидев прямо перед собой Тернера, она отскочила в сторону.

— Вы же сказали, что уйдете отсюда.

— Я соврал. Боюсь, что без меня ты не сумеешь как следует согреться.

— Я не ребенок.

Он посмотрел на ее грудь. Белое платье прилипло к коже, и он мог различить темные кружки сосков.

— Да, с этим можно согласиться.

Миранда прикрыла грудь руками.

— Повернись, если не хочешь, чтобы я на тебя смотрел.

Она опешила от его наглости, но послушалась.

Тернер долго не отводил глаз. Девушка и со спины выглядела соблазнительно. Кожа на шее матовая. Прядки волос, выбившиеся из прически, от влажности завились. Она пахнет розами, мокрыми от дождя. Ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не погладить ее по руке. И еще по бедру и по ноге. А может…

Он прерывисто выдохнул.

— Что-то случилось? — не оборачиваясь, спросила она.

Голос выдал ее волнение.

— Ничего. Тебе тепло?

— Кажется, — дрожа, ответила она.

Тернер, боясь, что передумает и не сделает этого, протянул руку и быстро расстегнул ей юбку.

У Миранды вырвался сдавленный крик.

— Ты никогда не согреешься, если не снимешь платье. Оно прилипло к тебе, как сосулька.

И стал тянуть вниз намокшую от дождя ткань.

— Пожалуйста, оставьте меня!

— Но почему?

— То, что вы делаете, неприлично.

— Вероятно.

Платье упало на пол, а Миранда осталась в тонкой, плотно облегающей тело сорочке.

— О Господи!

Она пыталась прикрыться руками, но не знала, какому месту отдать предпочтение. Она скрестила руки на груди, потом ладонью закрыла низ живота. Тут до нее дошло, что она стоит к Тернеру спиной. Тогда она переместила руки на поясницу.

— Пожалуйста… не могли бы вы уйти? — умоляющим шепотом попросила она.

Боже! Он знал, что должен уступить ее просьбе. Но ноги отказывались ему повиноваться, и к тому же он не мог оторвать глаз от манящих округлостей, которые она старательно прикрывала руками.

Руками, все еще дрожащими от холода.

Тернер мысленно обругал себя. Он что, забыл, зачем сдернул с нее юбку?

— Подойди поближе к огню, — строго приказал он.

— Куда уж ближе? Я и так почти внутри камина! Лучше уйдите.

Он приблизился к ней.

— Уходите!

Тогда он подошел к двери и закрыл ее. Миранда стояла неподвижно, потом отпустила одеяло, и оно упало на пол. Она встала перед огнем на колени.

А у Тернера сердце так сильно и громко колотилось в груди, что он не удивился бы, если б девушка услышала этот стук.

Он почувствовал, как у него в паху растет напряжение.

Миранда приподняла тяжелые пряди с шеи и, как ему показалось, томно повела плечами.

Тернер застонал. Она резко обернулась, забыв прикрыться.

— Ах вы, плут эдакий! — вырвалось у нее.

Он очень удивился. Его давно так никто не называл.

— Распутник, дьявол! Называйтесь как угодно.

— Боюсь, что я уже признан виновным.

— Если бы вы были джентльменом, то немедленно ушли бы.

— Но ты же меня любишь, — напомнил ей Тернер.

Зачем он это сказал?

— С вашей стороны непорядочно так говорить, — прошептала она.

— Почему?

Миранда в ужасе взглянула на него. И он еще спрашивает?

— Почему я вас люблю? Не знаю. Но вы определенно этого не заслуживаете.

— Скорее всего, — согласился он.

— Это не имеет значения. Я уже сомневаюсь, что все еще испытываю к вам чувство, — быстро произнесла она.

Да она скажет что угодно, только бы сохранить остатки гордости!

— Вы были правы — мое чувство оказалось влюбленностью школьницы.

— Не верю. Так мгновенно не разлюбишь.

У Миранды глаза от удивления полезли на лоб.

— Тернер, чего вы хотите?

— Тебя!

Слово вылетело непонятно как.

— Не лгите. Вы ведь уже сказали мне правду.

Он шагнул к ней. Гореть ему в аду, но сначала он вкусит блаженство.

— Я хочу тебя, — повторил он.

Почему он желает Миранду так страстно и так сильно? Это не просто необузданная похоть. Что-то другое, необъяснимое, и от этого ему никуда не деться.

Тернер подошел к ней совсем близко. Миранда замерла, губы у нее приоткрылись, она почти не дышала.

— Что вы собираетесь сделать?

— Догадайся сама.

Одно движение — и он поднял ее на руки.

Миранда не сопротивлялась. Тепло его тела пьянило, оно вливалось в нее, лишало воли. Она чувствовала себя… распутницей.

— Тернер… — вырвался у нее вздох.

Его губы пробежали по ее щеке, и он осторожно опустил Миранду на кровать.

За то краткое мгновение, пока он не очутился поверх нее, она успела подумать, что вечно будет его любить, что все ее мечты и помыслы вели к этому моменту. Голубые глаза Тернера ярко сверкали, и у нее в голове пронеслось: «А вдруг он все-таки меня хоть капельку любит?..» Ей и этого достаточно.

Он прижимал ее к матрацу своей тяжестью, а она перебирала пряди его густых волос.

— Какие мягкие, — прошептала она. — Вот жалость!

Тернер приподнял голову:

— Почему?

— Зачем мужчине такие роскошные волосы? И длинные ресницы ни к чему. Женщины отдали бы все за это.

— Неужели? — улыбнулся он. — А как оцениваются мои глаза?

— Очень высоко.

— И ты все отдала бы за такие?

— За ваши — да.

— На самом деле? Тебе не кажется, что они немного светлы для твоих темных волос?

Миранда шутливо хлопнула его по руке:

— Глупый, мне они все равно нравятся!

— Дорогая, это уж слишком.

— А вы не согласны?

— Глупый человек не отвечает за свои поступки.

Он провел ладонью по ее голой ноге.

Она помотала головой.

— Тебе приятно?

Его рука сжала ее грудь.

Она застонала и с трудом вымолвила:

— Нет.

— Нравится?

— Очень.

— И только?

— Чудесно.

— И?..

Миранда старалась не думать о том, что он указательным пальцем сквозь тонкий щелк обрисовывает ее набухший сосок. В голову пришло одно-единственное слово.

— Искрометно!

Он удивился:

— Это уже художественный образ.

У нее хватило сил лишь кивнуть под тяжестью его крепкого, жаркого тела. Миранде представилось, что скользит по краю обрыва. Она падает, падает, но не хочет, чтобы ее спасали. Главное, чтобы он падал вместе с ней.

Тернер покусывал ей мочку уха, потом его губы оказались в ложбинке плеча, и он зубами потянул лямку сорочки.

— Что ты чувствуешь? — хрипло спросил он.

— Жар.

Одного слова было достаточно, чтобы описать все ощущения в ее теле.

— Ммм, хорошо. Мне это нравится.

Его ладонь пролезла под шелковой тканью и обхватила голую грудь.

— О Боже!

Миранда выгнулась под его рукой.

— Теперь ты не станешь меня ругать? — шутливо спросил он.

— Я… не знаю.

Тернер просунул другую руку под подол сорочки, ощутив ладонью мягкое бедро. Уткнувшись лицом ей в шею, он прошептал:

— Учитывая обстоятельства, полагаю, что я оправдался в твоих глазах.

Она улыбнулась:

— Вам это было нетрудно.

Действительно, лучше об этом не думать. Ее поведение не укладывается ни в какие правила и принципы: ни в церковные, ни в светские.

— У меня есть одно условие.

Миранда непонимающе посмотрела на него.

— Ты должна снять эту проклятую штуку.

— Не могу.

— Я куплю тебе сотню таких же красивых вещиц, но если ты сейчас же от нее не избавишься, я разорву ее в клочья.

И чтобы доказать свое нетерпение, прижался к ней бедрами, чтобы девушка почувствовала, как он возбудился.

— Я не сумею. Не знаю почему. Но… вы можете попробовать.

— Не такого ответа я ожидал, — усмехнулся Тернер, — но и этот меня устраивает.

Привстав на коленях, он задрал на ней сорочку еще выше и наконец стянул через голову.

Холодный воздух обдал обнаженную кожу, но почему-то у Миранды не возникло желания закрыть себя руками. Выходит, стало естественным, чтобы этот мужчина лицезрел ее нагую и касался ее? Она видела, что Тернер не сводит с нее глаз, и трепетала под его жгучим взглядом. Она хотела отдаться ему. Принадлежать так, как женщина может принадлежать мужчине. Она готова раствориться в нем, в тепле его сильного тела.

И еще Миранда хотела, чтобы и он подчинил себя ей, ее желанию.

Она положила ладонь ему на грудь и погладила кончиками пальцев плоский коричневый сосок. Он вздрогнул.

— Я сделала вам больно?

— Еще! — выдохнул он.

Повторяя то, как он ласкал ее, она слегка зажала сосок между большим и указательным пальцами. Он напрягся, а она радостно улыбнулась. Подобно ребенку, осваивающему новую игрушку, проделала то же самое с другим соском. Тернер, боясь, что вот-вот потеряет над собой контроль под ее любопытными пальцами, прижал рукой ее ладонь и, не мигая, смотрел на нее. Взгляд его голубых глаз пронзил ее насквозь, но она не отвернулась и тоже смотрела на него. Девушка хотела дать ему понять, что ничего не боится, ничего не стесняется, и, что самое важное, показать, что она была искренней, когда сказала, что любит его.

— Коснитесь меня, — прошептала она.

Но он застыл, прижимая ее руку к своей груди, словно чего-то боялся.

— Я не хочу сделать тебе больно, — вырвалось у него.

Как заверить его, что теперь ей ничего не страшно?

— Пожалуйста, — просящим голосом произнесла она.

Он ей необходим. Прямо сейчас.

Молящий голос Миранды разбил вдребезги его решимость сдержаться. Он со стоном приподнял ее, крепко поцеловал в губы и снова опустил на кровать, прижав своим крепким телом. Он шептал ее имя, его руки касались ее в самых разных местах. И каждое прикосновение рождало внутри у девушки огонь.