Сара Беннет - Ее тайный возлюбленный

— Антуанетта… — простонал он.

В его голосе Антуанетте послышалась боль, и она попыталась приподнять голову, чтобы взглянуть ему в лицо, но он удержал ее, прижавшись к ней.

— Вы были ранены? — недоуменно спросила она. — Ведь кто-то стрелял в вас, когда вы напали на карету. Так вам и надо, но…

— Но? — повторил он хриплым голосом, взволнованный ее близостью.

— Но мне это совсем не нравится.

Гейбриел открыл было рот, чтобы успокоить ее, сказать, что он цел и невредим, как вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль. В ее голосе звучала искренняя забота, слышались нотки подлинной тревоги. Если она считала его бессовестным грабителем, ну что ж, тогда он воспользуется случаем, чтобы наказать ее за проявленное ею неуместное любопытство к его убежищу.

Только сможет ли он достоверно все изобразить?

Гейбриел слегка покачнулся, словно теряя равновесие. Она охнула, боясь, что он упадет, и, слегка развернувшись, попыталась поддержать его.

— Присядьте, — велела она. — Я не смогу удерживать вас, вы слишком тяжелы.

Морщась, словно от боли, он с ее помощью медленно дошел до деревянного кресла, в которое упал якобы совершенно без сил.

— Благодарю вас, — выдохнул он. — Но если бы вы ушли, бросив меня одного, я ни в чем не стал бы вас обвинять.

— Я ни за что не оставлю вас в таком состоянии.

Сквозь прорези в маске он ясно видел на ее лице смесь тревоги и озабоченности. На ней были очки, но, как ни странно, даже вид двух круглых стеклышек бросал его в жар; непослушные завитки локонов обрамляли ее лицо. Нижняя часть юбки была заляпана грязью и порвана в одном месте — видимо, там, где подол зацепился за острый сучок.

Гейбриел никак не мог понять, почему он находит ее столь привлекательной, ведь внешне она была далека от совершенства.

— Я вел себя с вами крайне невежливо, — повинился он, как бы вздрагивая от боли.

— Да, вежливым вас никак не назовешь.

Она стояла настолько близко, склонившись над ним, что ее чудесные груди находились буквально перед его глазами. Если бы он захотел, то спокойно мог бы лечь щекой на манящую округлость и вдыхать сладостный аромат.

— Вы простите меня? — прошептал он, с тревогой глядя прямо ей в глаза.

Очки у нее сползли вниз, и он видел ее прекрасные карие глаза, поражавшие своим теплом. В уголках глаз пряталась улыбка.

Но момент был упущен.

— Куда вас ранили? — нетерпеливо спросила она, желая оказать ему помощь.

Он покачал головой и отвернулся в сторону.

— Отставьте меня, — сказал он, и лицо его исказила гримаса. — Мне слишком не везет в жизни, и я хочу умереть.

Антуанетта ласково взяла его за плечо:

— Ни один человек не заслуживает подобной участи.

— Вы не знаете и половины того, что я совершил. Я не хочу утруждать ваш слух излишними подробностями, но люди, подобные мне, рождаются для того, чтобы окончить жизнь на виселице.

— Если даже так…

Она смотрела на него неуверенным, но добрым взглядом. Только она могла так смотреть на него. Актер из него был никудышный, тем не менее она, веря в то, что он разбойник и грабитель, была готова по мере своих сил помогать ему. Она даже не подозревала, что он Гейбриел Лэнгли, сын баронета, владевшего Уэксмур-Мэнором.

Он закрыл глаза и обмяк всем телом, будто от боли. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание.

— Пожалуйста. — Она крепче сжала его плечо, а другой рукой откинула волосы с его лица. Он приоткрыл глаза, она смотрела на него с таким сочувствием, что ему показалось, будто перед ним стоит ангел. Ангел в очках. Вдруг им опять овладело желание, и образ ангела исчез из его сознания, а перед ним стояла обожаемая им женщина.

— Ну, скажите мне, куда вы ранены.

Она так четко и ясно произнесла эти слова, что даже человек в полусознательном состоянии смог бы их понять.

Он махнул рукой куда-то вниз.

Антуанетта нахмурилась, не понимая, куда же он все-таки был ранен. Она осторожно провела ладонью по груди, животу, пристально глядя ему в глаза и желая удостовериться, все ли делает правильно. Он отрицательно помотал головой, ее рука легла ему на бедро.

— Ну, скажите мне где? — попросила она. — Как же я нам могу помочь, если вы ничего не говорите?

— Чуть выше, — простонал он.

Руки Антуанетты осторожно ощупали бедра, а ее встревоженный взгляд беспомощно перебегал с одной его ноги на другую в поисках раны. Гейбриелу казалось, что еще немного, и он умрет от сладостного томления. Притворяться дальше у него уже не было сил.

— Вот здесь, — вздохнул он, указывая рукой.

Она протянула руку и положила ладонь на выпуклость между его ног. Гейбриел никак не ожидал, что она настолько наивна или, может быть, невинна. Слишком поздно осознала она, какую глупость сваляла. В следующий миг она вскочила на ноги, оскорбленная, взбешенная, с горящими от гнева глазами и сжатыми кулаками — живое воплощение ярости.

— Вы негодяй!

Гейбриел рассмеялся, его глаза в прорезях маски сверкали от ловкой проделки.

— Не могу себе представить, чтобы я хотя бы еще раз проявила заботу о… — она запнулась, не решаясь вслух произнести нужное слово.

— …таком негодяе! — закончил ее мысль Гейбриел, трясясь от смеха. — Я и не знал, Антуанетта, что вы такая заботливая.

— Я вам не заботливая, — вскрикнула она.

Он прекратил смеяться и резко встал со стула. Ее глаза тревожно забегали, и она отступила на шаг назад.

— Вы говорите неправду.

— Нет.

Неужели ее глаза стали влажными от слез? Нет, невозможно. Тем не менее его сердце сладко сжалось при мысли, что они могли такими быть.

— Прошлой ночью… — начал он.

Она повернулась к нему спиной:

— Не хочу ничего слышать о той ночи.

— Вы же наслаждались. Меня-то вы не обманете.

— Мне не надо было…

— Из-за Эпплби? — фыркнул Гейбриел. — Почему вы так преданны такому человеку, как он?

Она взглянула на него через плечо:

— Похоже, что вы ненавидите его.

Ее голос звучал удивленно. В свою очередь, он был не менее ее удивлен тем, что она никак не предполагала в нем ненависти к Эпплби. Конечно, он ненавидел Эпплби! Разве Эпплби не поделился с ней своими планами? Возможно, что и нет. В итоге Антуанетта не догадывается, что разговаривает с Гейбриелом Лэнгли, жертвой хитроумных козней Эпплби. В ее глазах он лишь вор и грабитель.

Похоже, пришло время для объяснений.

— Письмо… — начал было Гейбриел.

— Господи, как вы мне надоели! — закричала Антуанетта. — Я так устала от вас, от лорда Эпплби. Вы оба мне отвратительны.

В сердце у Гейбриела похолодело, но он быстро напомнил себе: «Я не похож на него. Он не мой отец».

— И все это из-за денег, — уже спокойнее, с ноткой презрения, добавила она, и ее губы задрожали.

Неужели в этом и состояла причина ее сближения с лордом? Деньги?! Должна же она была жить на что-то, но ведь существовали и другие пути заработать себе средства на жизнь.

— Вы правы. Я ненавижу его, — откровенно признался Гейбриел. — У меня есть причина на это. Но теперь я ненавижу его прежде всего потому, что вы принадлежите ему.

Она откровенно удивилась, услышав это. Но слово не воробей, вылетело — не поймаешь. Он явно желал ее. Гейбриел уверял себя, что опытная женщина, подобная Антуанетте, знает, как использовать свое обаяние в общении с мужчинами.

Но его это нисколько не встревожило. Время любовного флирта уже закончилось.

— Идите сюда, Антуанетта, — сказал он, и по ее глазам он понял, что она также поняла, что он имел в виду.

Она повернулась и вышла из коттеджа. Он устремился вслед за ней.

Дойдя до опушки, Антуанетта оглянулась назад и увидела, что он, не отставая, шел за ней следом.

Она побежала — так быстро, как только могла.

Ее длинные юбки то и дело цеплялись за ветки и кусты, и она, нисколько не жалея, обрывала ткань и бежала дальше.

Но позади она услышала его громкую ругань: споткнувшись, Гейбриел едва не упал. Еще один быстрый взгляд назад, и она увидела его всего в нескольких метрах позади себя.

Ее сердце бешено колотилось о ребра, волны возбуждения и страха — крайне взрывоопасная смесь — бежали по ее жилам. Ей стоило бы держаться подальше от этого опасного человека. По его горящим глазам было понятно, что могло с ней случиться, если бы он поймал ее. Но она бежала не только от него, но и от самой себя, ей было страшно. Когда он взглянул на нее, спутанные чувства внутри ее словно говорили: или надо спасаться бегством, или очертя голову броситься ему в объятия.

Она все еще гневалась на него, что он ловко сделал из нее дурочку, притворившись раненым, более того, таким способом он выведал ее истинные чувства по отношению к себе. Внезапно на ее пути оказалось толстое дерево — оттолкнувшись от ствола, она обогнула его. На этот раз ей не было нужды оглядываться назад, она чувствовала, что он настигает ее.

Антуанетта давно потеряла тропинку и уже бежала, не зная куда. Теперь ее со всех сторон окружали деревья, а ветки кустарника цеплялись за платье при каждом шаге. Она с трудом продиралась сквозь чащу, то и дело оглядываясь по сторонам в поисках более удобного прохода. Наверху сквозь раскачивающиеся ветви деревьев темнело предгрозовое небо. В любую минуту мог разразиться ливень.

Она бежала, не разбирая пути, и истово молилась, чтобы дорога вывела ее к поместью, где наконец можно будет почувствовать себя в безопасности.

Или все напрасно? Он все равно последует за ней внутрь дома. Побежит вверх по лестнице и силой ворвется в ее комнату. Он поцелует ее и начнет ласкать, и — она не хотела перед собой лукавить — ей это нравилось.

Юбка зацепилась сзади за что-то, удерживая ее на месте. Антуанетта обернулась и, размахивая руками, попыталась освободиться, как вдруг, поскользнувшись, упала навзничь на толстый слой опавших листьев. Запах земли и цветущего шиповника, окруживший ее, чем-то напоминал аромат трав в домике грабителя.

С изумлением она оглядела свои руки и увидела, что, падая, сорвала какой-то стебель — именно он источал острый аромат, поразивший ее.

— Может, поговорим? — умоляющим голосом произнес он.

Она посмотрела в его сторону. Он тоже сидел на земле, его черная маска еле виднелась в лесном сумраке, снятая куртка была переброшена через плечо. От быстрого бега он запыхался; белокурые волосы спутались и взмокли, а над головой, словно ангельский нимб, светилось тусклое пятно.

Вот только ангелом его никак нельзя было назвать.

Как бы в подтверждение самых худших предположений, раздалось глухое ворчание грома, а затем разверзлись небеса и полило. Крупные капли сначала просачивались по отдельности сквозь густую листву, а потом слились в один сплошной поток, падавший ей прямо на лицо. Антуанетта лежала на спине, закрыв глаза, и беззвучно смеялась.

Гейбриел сидел рядом и тоже улыбался, вода струями стекала по его волосам и маске. Быстро намокшая рубашка прилипла к широким плечам, он стащил ее через голову и отбросил в сторону вместе с курткой.

Мышцы играли и бугрились под его мокрой блестящей кожей.

Она желала его, как никакого другого мужчину на свете, она смотрела на него, и в ее голове все отчетливее зрело одно соображение. Лорд Эпплби решил жениться на ней, и ему даже удалось погубить ее репутацию. Даже если ей удастся избежать его коварных сетей, вряд ли какой-нибудь добропорядочный джентльмен согласится сделать ей предложение. Не будучи наивной, Антуанетта не верила в чудеса. Несмотря на это, она еще могла сохранить свое женское достоинство. Если она отдастся грабителю, то по крайней мере лишит лорда Эпплби возможности быть ее первым мужчиной. Да, уж лучше самой решить, кто будет ее первым любовником.

— Поцелуй меня, — прошептала она.

— Воробышек, — проговорил он, торопясь выполнить ее просьбу.

Удивительное сочетание разбушевавшейся грозы и разыгравшихся чувств ее возлюбленного оказало удивительное воздействие на Антуанетту, ею овладела непреодолимая, первобытная страсть.

Не было больше ни прошлого, ни будущего, осталось только настоящее.

От его ласк и поцелуев она потеряла голову и начала помогать ему расстегивать платье. На этот раз она была полна решимости. Он был прав — их обоюдная страсть требовала удовлетворения, у них не было иного выхода, как довести все до конца. А если возникнут какие-то последствия, то она подумает об этом позже.

Его руки ласкали ее груди, высокие и пышные, сводившие его с ума. Гейбриел целовал их, а она тихо стонала от наслаждения. Ее руки сами обвились вокруг его шеи, пальцы ерошили его мокрые волосы, а губы сами прижались к его горячим губам.