Шелли поднялась с кресла и молча ждала, уставившись в окно, пока Шарман Ланж составляла договор. Все так же молча, не глядя на Морин, она подписала документ – предварительно изучив каждое слово. Потом так же бесстрастно выслушала объяснения Шарман Ланж о том, когда ей приступать к работе помощника оформителя витрин. И с высоко поднятой головой вышла из кабинета впереди Морин.

В лифте она повернулась к Морин спиной, и только когда в кабину вошли несколько женщин с объемистыми свертками в руках, и ей пришлось отодвинуться… только тогда Морин поняла, что глаза падчерицы блестят от непролитых слез.

Раздражение Морин растаяло, ее переполнила жалость к девочке. Ей так хотелось взять Шелли за руку, но она удержалась, понимая, что этот жест будет отвергнут.

Они вместе дошли до стоянки, и Морин не стала окликать Шелли, когда та молча поспешила к своей машине. Сейчас бесполезно даже пытаться говорить с ней. Но потом… может быть, настанет день, когда Шелли поймет, что она поступила так из наилучших соображений…

* * *

С течением времени Морин все чаще задумывалась – не совершила ли она ошибки. Совершенно очевидно, что Шелли послушно работала в салоне Шарман. Поначалу Морин со страхом ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок, и ледяной голос Шарман Ланж сообщит ей, что Шелли не появилась на рабочем месте. Звонка не было, и в душе Морин поселилась робкая надежда…

Ей стало ясно, что Шелли – по какой-то одной ей известной причине – предпочла подчиниться ее решению, но что при этом думала падчерица, что происходило в ее личной жизни, для Морин оставалось загадкой.

Морин не могла не заметить, что Шелли теперь редко проводила вечера вне дома. Она либо слушала в спальне магнитофон, либо плавала, сосредоточенно рассекая загорелыми руками голубое пространство бассейна.

Как-то раз Морин пригласила ее пройтись по антикварным магазинам Тампа – они с Гленной давно планировали подобную экскурсию, но Шелли только покачала головой, пробормотав что-то насчет домашнего задания.

Но через несколько дней сама обратилась к Морин с просьбой подвезти ее до библиотеки, сославшись на то, что ее машина не на ходу. По дороге в центр города Морин поинтересовалась, не нужно ли вызвать мастера починить «Рэббит», но Шелли ответила, что машину починит ее приятель.

– Ты имеешь в виду Джеффа Монтгомери? – уточнила Морин.

– Я не встречаюсь с Джеффом, – коротко ответила Шелли.

Распространяться она не стала, и Морин удовольствовалась этим ответом, но про себя продолжала гадать – что это за друг такой и достанет ли ему умения починить машину.

Через пару дней машина в прекрасном состоянии вновь появилась у дома, и один из вопросов отпал сам собой.

Приблизительно в конце сентября Морин решила, что неплохо бы отдохнуть и немного развлечься. Обдумав все возможности, она остановилась на вечеринке с барбекю. Пожалуй, более простого способа расправить крылышки нельзя было придумать. Она уже разослала приглашения, начала составлять меню, когда Пол пригласил ее к себе в кабинет и сообщил, что запланировал вечеринку на тот же самый вечер.

Морин думала, что ей удалось скрыть разочарование, но он, должно быть, все-таки уловил что-то на ее лице:

– В чем дело, Морин? – тут же спросил он.

– Нет-нет, ничего. У меня тоже были кое-какие планы на этот вечер, но я их просто отложу. – Морин взяла ручку и блокнот. – Сколько предполагается гостей?

– Нисколько. Мы устроим этот прием позже. А что у вас за планы?

– Задумала вечеринку с барбекю. Способ, так сказать, расплатиться со светскими долгами. Я пригласила четырнадцать человек, но… послушайте, Пол, мне так неловко. Вы уверены, что я не подвела вас?

– Абсолютно. Я должен был сначала поинтересоваться вашими планами. Боюсь, в последнее время я принимаю вашу помощь как должное. Больше этого не случится. – Он вдруг усмехнулся. – Как насчет вознаграждения? Не пригласите ли меня на барбекю?

Морин заколебалась.

– У меня соберется такое разношерстное общество… даже дети будут, – предупредила она.

– А я люблю детей – особенно если их родители умеют с ними справляться, – с иронией заметил Пол. – Во сколько начало?.. И могу ли я принести вино?

– Можете. Скажу больше – это будет неоценимый вклад в наше меню, – улыбнулась Морин. – А начало в шесть. Немного рановато, но на это пришлось пойти из-за детей.

У Морин оставались некоторые сомнения – например, найдет ли Пол общий язык с юными супругами, которые жили в вагончике, носили одежду исключительно из натуральных тканей, а на жизнь зарабатывали продажей самодельной бижутерии. Да, сомнения у нее были, но она постаралась забыть о них и получше подготовиться к вечеринке. Она всегда искренне любила развлекать людей, хоть и выросла в семье, где гостей почти никогда не принимали, и сейчас с азартом придумывала угощения, которые пришлись бы по вкусу ее друзьям и при этом не нанесли особого урона ее бюджету.

Она сообщила Шелли о вечеринке, и та, к ее вящему удивлению, приняла приглашение и даже поинтересовалась:

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Если хочешь, можешь приготовить фруктовый салат. Апельсины, бананы, папайя…

– И манго, и ананас, и обязательно парочку киви, верно? Ты помнишь, как папа любил этот десерт?

– Обожал. Детям он тоже понравится, да и родители не будут против, это ведь не конфеты.

– Детям?

– Я пригласила молодую пару, а у них сын и дочь. Я познакомилась с ними на курсах, они зарабатывают, собственноручно изготавливая бижутерию. Думаю, они тебе понравятся.

Шелли удивленно воззрилась на нее.

– Странно, что у тебя есть такие друзья.

– Почему же? Они такие приятные люди… да и мне не раз помогали с лекциями, когда я пропускала занятия. Я еще пригласила Роберту Сингер, учительницу из твоей школы, – ты ее тоже любишь. Подумала, что неплохо было бы познакомиться с ней поближе. – Улыбка Шелли согрела ей душу. – Мой босс тоже придет. Пол… короче, он сам себя пригласил. Я его предупредила, что он почти никого из наших гостей не знает, но он сказал, что его это не смущает. Я все равно волнуюсь, но тут уж ничего не поделаешь. Надеюсь, я не сделала ошибки.

– О, ты справишься. В конце концов все будут чувствовать себя как дома и получат массу удовольствия. Так всегда бывает, – заметила Шелли. – А интересно, какой он, твой босс?

– Ты его видела как-то раз… но, наверное, не помнишь. Он почти ровесник твоему папе, очень привлекательный внешне и очень… обаятельный, я бы сказала.

Шелли задумчиво накручивала на палец белокурую прядь.

– Пожалуй, я тоже приглашу одного человека, – вдруг решилась она. – Я познакомилась с ним на работе. Он учится на первом курсе колледжа.

– Конечно, Шелли, приглашай кого захочешь, – отозвалась немало заинтригованная Морин.

Через несколько дней она познакомилась с этим самым «другом с работы», и ее любопытство сменилось удивлением.

С тех пор как Шелли исполнилось тринадцать, в доме вечно толклись ребята – высокие, накачанные, загорелые, – которых Морин про себя нарекла «золотыми мальчиками Шелли». А этот парень выглядел довольно ординарно и росту был невысокого; он даже показался Морин простоватым – пока не улыбнулся.

Да и сама Шелли рядом с ним была другой – общительной, приветливой… Она даже предложила свои услуги в качестве няньки и присматривала за детьми, пока они развлекались в бассейне.

К великому облегчению Морин, Пол явно наслаждался вечеринкой. В легких брюках и рубашке без галстука, он вел себя совершенно свободно и раскованно – с аппетитом угощался рисом со специями и стейком, добродушно пикировался с мужем Сьюзен – биржевым брокером по профессии и либералом по убеждениям.

Сьюзен, весело блестя глазами, отвела Морин в уголок на кухне:

– Лоис почернеет от зависти, когда узнает, что ты увела у нее из-под носа такого светского льва, как Пол Гарфилд! Она же его столько раз приглашала на свои приемы, а он постоянно отказывался. Вот погоди, она узнает, что на твое барбекю он время нашел – ей-Богу, ее хватит удар!

Морин с сомнением взглянула на подругу.

– Лучше не говори Лоис о нашей вечеринке. Я должна была бы и ее пригласить, но…

– С какой стати? Она тебя хоть раз пригласила за последние месяцы? Да и вообще на свои самые шикарные приемы она нас никогда не приглашала. Мы ей подходили, конечно, как благодарные зрители – чтобы было перед кем похвастать, но… А ты знаешь, что мы больше не встречаемся в клубе за ленчем? Думаю, это ты нас как-то связывала. Мы встретились еще раз, но Лоис вся исходила злобой, я с ней поругалась, и… на том все и закончилось. И теперь мы даже не созваниваемся.

– Мне очень жаль, – сказала Морин.

Сьюзен пожала плечами.

– Да кому она нужна? А вот тебя мне не хватает, Морин. – Поколебавшись, она все же добавила немного смущенно: – Надеюсь, ты не считаешь, что из-за… ну, смерти Ллойда… мы от тебя отвернулись. Наоборот, кажется, мы только теперь, когда ты так занята, и оценили тебя по-настоящему. Знаю, мы частенько злоупотребляли твоей добротой, а я… ладно, признаюсь, поначалу я считала, что ты переигрываешь с этими занятиями и работой…

Она виновато улыбнулась Морин.

– Наверное, я просто немного завидовала тому, как ты… как ты сумела справиться с черной полосой в жизни. Я все думаю – а я так смогла бы, если бы со мной произошло то же самое?

Ее взгляд остановился на муже, который беседовал с владельцем антикварного магазинчика на Пайнеллас-парк.

– Конечно, смогла бы. Ты поступила бы как нужно, – вполне искренне ответила Морин. – Но я очень надеюсь, что до этого никогда не дойдет.

Сьюзен вдруг крепко обняла ее.

– Ты сама знаешь, какая ты умница, а? – И обернулась к возникшей на пороге Шелли. – А я как раз говорила твоей маме, что она отличная подруга, – весело воскликнула она.

Шелли опустила на стол поднос с грязной посудой и взяла графин с лимонадом.

– Ага. Она ничего, – кивнула Шелли и вышла с графином в руках.

Чуть позже Морин увидела, как Шелли беседует с Полом. Поразительно, но они смеялись. Перед тем как уехать, Пол специально разыскал Шелли, чтобы попрощаться, и девушка, обычно такая холодная и неприветливая со старшим поколением, одарила его одной из своих редких улыбок и добавила, что компот, который ему так понравился, она приготовила сама.

После того как разошлись последние гости, Шелли стала наводить порядок на лужайке вокруг бассейна, Морин занялась посудой, а новый приятель Шелли – Морин теперь уже знала, что его зовут Дик, – убирал складные стулья, помогал Шелли собирать мусор, и при этом дразнил ее так же немилосердно, как это обычно делал Ноа.

Когда он отправился в дом переодеться после купания, Морин поинтересовалась у Шелли, что она думает о Поле.

– Очень даже ничего, – сказала Шелли. – И от тебя без ума.

– Я всего лишь работаю у него! – возразила Морин.

– И только? Тогда зачем он напросился на твою вечеринку?

– Думаю… ну, просто захотелось – и все. Может, он любит встречаться с разными людьми.

– Угу… может быть. Он спросил у меня, что ты отмечаешь сегодня, и я сказала, что это просто обычная вечеринка. Но, честно говоря, у меня и самой такое чувство, будто ты что-то празднуешь.

Морин удивленно рассмеялась.

– А знаешь, так оно и есть. Конечно, трудно назвать это поводом для праздника и уж, само собой, нельзя объявить об этом гостям, но на прошлой неделе я наконец расплатилась по последнему больничному счету Ллойда. Основные расходы покрыла его страховка, но все равно оставалась еще довольно приличная сумма. Если все пойдет нормально, думаю, в следующем году я смогу оплатить первый курс в Рэдклиффе – разумеется, если ты туда поступишь.

– Вообще-то для этого ты могла бы воспользоваться теми деньгами, что мне оставила мама, – вскользь заметила Шелли.

Морин уловила вопрос в ее глазах. Она понимала, что время для правды пришло, – но сердце у нее тоскливо сжалось. Боже, как же она хотела бы избежать этого объяснения!

– Шелли… я кое-что недоговаривала. Но теперь ты должна знать… Речь о твоем наследстве. Боюсь, что от него ничего не осталось. Папе очень нужны были деньги, чтобы спасти фирму, и он воспользовался твоими деньгами. Конечно, он все сделал юридически законно, даже предоставил свою фирму в качестве дополнительного обеспечения, но после его смерти фирма пошла в счет долга, и деньги пропали.

– Так вот в чем дело. – Лицо Шелли оставалось бесстрастным. – Я предполагала что-то подобное.

– Но ты должна понимать – папа не украл твои деньги. Если бы не сердечный приступ, он бы получил ссуду в банке мистера Гарфилда – он как раз вел переговоры – и вернул бы твое наследство.

– Да, конечно, я знаю, что папочка не сделал бы ничего плохого. – Шелли долго, задумчиво смотрела на Морин. – Хорошо, что ты решила наконец поделиться со мной. Ты же понимаешь, только слепой бы не понял, что наше положение гораздо хуже, чем ты говорила. После того как все счета были оплачены, у нас ничего не осталось, верно?