– Да не может быть, – воскликнула Татьяна, обеими руками схватилась за ближайшую к ней бутыль и потянула ее из держателя. – Она чрезвычайно тяжелая, и вероятно может дать необходимый эффект.

– Мне все равно, – он вырвал у принцессы бутыль,- эти сосуды были сделаны специально по моему заказу. Они незаменимы.

– Мэтью, – Татьяна подошла к нему и обеими руками схватила за куртку.

На ее лице сияла решимость.

– Я не желаю рисковать ни своей, ни твоей жизнью из-за каких-то глупых бутылей. Они, пожалуй, прелестны, но, тем не менее, являются всего лишь стеклом и пробкой, завернутыми в… во что бы ты их не завернул.

– В ткань и каучук, – не задумываясь, ответил Мэтт.

– Гениальность заключена не в предмете, а в его создателе. Ты создал все это один раз, сможешь сделать это снова. Они наверняка заменимы, – Татьяна вцепилась руками в его одежду и потянула сильнее, – а ты нет. И, милорд-муж, клянусь, я не дам тебе ни минуты покоя в могиле, если мы конец наших дней проведем, не став по-настоящему… ну… в общем… близки.

– Действительно, – его взгляд прошелся от ее глаз к манящим губам и обратно. – Это было бы позором.

– Я не это имела в виду, – не смотря на ее очевидный страх, уголки ее губ подернулись кверху. – Точнее, не только это.

– Одного этого более чем достаточно, чтобы продолжать жить. Очень хорошо, – Мэтт вздохнул, отцепил от себя руки принцессы и передал ей бутыль, – будь моей гостьей.

Она подарила ему искреннюю улыбку и выбросила сосуд за борт.

Если какое-то изменение и произошло, то оно было незначительным. Они выкидывали одну бутыль за другой, пока большая их часть не растворилась среди находящихся внизу деревьев. Каких-либо признаков того, что шар поднимается, не было, но он уже и не падал.

– Этого достаточно, или мы должны выбросить и остальные? – Татьяна смотрела на Мэтью, как женщина, всецело доверявшая способностям своего спутника.

– Конечно, достаточно, – ложь без труда сорвалась с его языка.

Лишь в последние несколько минут до него дошло, насколько отчаянно их положение. Он всегда о себе думал, как о мужчине, спокойно принимающем реалии жизни, даже свою собственную смерть, да и не в его характере было паниковать. Тем не менее, мысль о возможной гибели Татьяны, наполняла Мэтта диким страхом и абсолютной решимостью обеспечить ее выживание… даже, если он будет вынужден разорвать воздушный шар и все, что с ним связано, голыми руками.

– Ты так и не научился хорошо врать, – Татьяна наградила его смиреной улыбкой.

– Я совсем не лгал, – усмехнулся Мэтью. – Или совсем чуть-чуть. – Схватив ее за руку, он притянул ее к себе, развернув так, что ее спина прижалась к его груди, и заметил: – Я верю, принцесса, что нам удастся достигнуть поляны.

– И что потом?

Он обхватил ее руками, и положил подбородок на макушку ее головы.

– А потом все просто. Нам всего-то придется пережить падение.

Глава 14

– Пережить падение? – Татьяна с трудом сглотнула. – Что ты имеешь в виду, говоря «падение»?

– Неправильно выразился, – она почувствовала, как Мэтт позади нее пожал плечами. – Спуск, вот что я хотел сказать.

– Ох, «пережить спуск» – звучит намного лучше.

– Он будет настолько контролируемым, насколько это возможно, – голос Мэтта был холоден и спокоен. Если он и был напуган, то этого, определенно, не показывал. Конечно, принцесса была достаточно напугана за них обоих. – Я делал это бесчисленное множество раз до этого.

– Ну, а я нет, – она скорчила гримасу, – кроме того, я не верю тебе. Разве тебе не надо что-то делать?

– Мне…? Я как раз решаю, когда лучше всего начать выпускать воздух из шара. А прямо сейчас я определяю расстояние…

Мэтью продолжил говорить, но как бы ей не хотелось послушать его, Татьяна оказалась не в состоянии сосредоточиться на таких понятиях, как скорость, высота, хотя стоит признаться, всякий раз, когда он болтал об этой своей нагревательной системе или тех своих раздражающих бутылях, ее мысли уплывали прочь. Не то, чтобы она была не заинтересована. Но в последнее время столько всего занимало ее мысли, что обдумывать тонкости работы Мэтью Татьяна уже не успевала. Было очень трудно обращать внимание на что-либо, не включающее в себя поиск Небес и восстановление привязанности своего мужа.

Все, чего Татьяне сейчас хотелось – это оказаться в целости и сохранности на твердой земле, и чтобы рядом с ней находился Мэтью, и ей было все равно, как он ее туда доставит.

– Ну, ладно, – Мэтт развернул принцессу к себе лицом, крепко и быстро поцеловал, а потом отпустил. – А сейчас отойди в сторону и приготовься сесть на пол и крепко схватиться за веревки. – Он шагнул поближе к устью воздушного шара, потянулся и сделал что-то, но что именно Татьяна не могла разглядеть. – Я собираюсь начать выпускать через клапан воздух. Ветер может сделать шар немного неустойчивым.

Он взглянул на нее и поднял бровь.

– Должен сказать, ты, тем не менее, выглядишь лучше. Такие вещи тебе только на пользу.

– Страх всегда добавляет краски моим щекам, – Татьяна поморщилась, – хотя должна признаться, я совершенно позабыла про свой желудок.

– Замечательно, – усмехнулся Мэтью, – теперь держись.

Она схватилась за край корзины и приготовилась.

Мэтт ошибся по поводу ветра. Их швыряло не сильнее, чем раньше. Но они, похоже, довольно быстро начали снижаться. Наверняка более подходящим было бы слово «падать», хотя слово «рухнуть» звучало бы еще лучше.

– Проклятье, я, должно быть, просчитался, – Мэтью пробормотал несколько красочных проклятий, и, быстро передвинувшись, выкинул оставшиеся бутыли за борт.

Татьяна, не в силах удержаться, перегнулась через край корзины, хотя знала, что вероятно совершает ошибку. Внизу мимо них проносились быстро приближающиеся деревья. Это было головокружительное зрелище, которое лишь усиливало ощущения в желудке принцессы.

– Ложись и держись как можно крепче, – прокричал Мэтью.

Она незамедлительно соскользнула на пол корзины и обвила вокруг своих запястий веревки, протянутые от перил до пола. Подтянула колени, оперевшись ступнями в хитроумное изобретение Мэтта, закрыла глаза и начала молиться. Спустя мгновение или вечность, Татьяна услышала вызывающий тошноту звук ударяющих об дно корзины веток и листьев. У нее в груди дико забилось сердце, и Татьяна подумала обо всех тех вещах, которые так и не сделала. Обо всех тех вещах, которые она не сделала с ним. И она пообещала себе, если они выживут, она сделает все от нее зависящее, чтобы остаток жизни они с Мэттом провели вместе.

И молилась, чтобы их оставшаяся жизнь длилась дольше, чем несколько ближайших минут.

Звук шелестящих внизу веток исчез, и через мгновение они упали – быстро, но плавно. Возможно, они, в конце концов, выживут.

И именно в этот момент корзина упала на один бок. Ужасный звук ломающихся веток наполнил воздух. Корзина еще быстрее начала падать вниз. Вдруг в этом аду прозвенел голос Мэтта, и до Татьяны дошло, что она кричит. Хаос завладел всеми ее чувствами, ужас охватил ее, но она держалась изо всех сил. Время потеряло всякий смысл. Растянулось ли оно на секунду, или на целую жизнь. Без всякого предупреждения раздался резкий удар, и корзина перестала падать. Эта остановка была не менее пугающей, чем все остальное.

Принцесса осторожно открыла глаза. Корзина наклонилась под странным углом. Татьяна находилась на самом верхнем конце, и, выглянув из-за хитроумного сооружения в центре, увидела тело своего мужа, лежавшего без сознания чуть ниже.

– Мэтью?

– Да? – это слово больше всего напоминало собой стон.

– Ты…

– Не двигайся, – резко сказал он, потом осторожно выпутался из канатов, веревок и обломков, окружающих его. Мэтт двигался с опаской, но с каждым движением корзина опасно кренилась, а в сердце Татьяны пробрался страх.

– Мэтью?

– Держись, – отрезал он. Потом с трудом встал на ноги, перегнулся через край корзины и… исчез.

– Мэтью! – закричала принцесса.

Сдавленный смех был ответом на ее крик. Через мгновение из-за корзины показалась голова Мэтта. Он усмехался с очевидным облегчением.

– Все хорошо. Мы на земле.

– Мы? – Татьяна постаралась встать, но корзина все еще покачивалась. – Это место не кажется мне слишком твердым.

– Ну, я на земле. А ты все еще свисаешь с дерева, – он протянул руки. – Иди сюда.

Она пробралась к нижнему краю корзину и фактически упала в его объятия.

– Ох, Мэтью, я была уверена, что мы погибнем.

Он крепко прижал ее к себе.

– Должен признаться, что там, на мгновение, я подумал о том же.

Татьяна уткнулась лицом ему в грудь.

– Мне бы не хотелось потерять тебя вот так.

– Я бы не хотел терять тебя вовсе.

Все то долгое время, что Мэтт обнимал ее, Татьяна изумлялась, почему в гуще всего этого кошмара, все, о чем она могла думать, так это как сильно она его любит.

– Тем не менее, мы теперь находимся в довольно-таки неприятном положении, – Мэтт испустил глубокий вздох и отпустил ее.

Как один, они взглянули вверх. Корзина, или то, что от нее осталось, висела под опасным углом всего в нескольких футах над землей, ее канаты и веревки свисали с деревьев. Над ними, в глубоких сумерках, призрачными тенями, бледными и неземными на фоне веток, свисали длинные обрывки тафты.

У Татьяны сжалось сердце при мысли об аэростате.

– Ох, Мэтью, твой воздушный шар. Он уничтожен.

– Да, ну что ж, тогда… – отрезал Мэтт, словно это не имело значения. – Мы сделали все, что могли. Мы упали на самом краю поляны. Еще футов десять или около… – Он пожал плечами. – Нам бы ничего не помогло. Это полностью моя вина. Я должен был еще раз проверить страховочный трос и топливо, прежде чем мы поднялись вверх. Кроме того, я знаю, что лучше не подниматься, если внизу никого нет, чтобы помочь в случаях затруднений. – Он покачал головой. – Я оказался крайне глуп и должен быть благодарным, что нам удалось выжить.

– Ты сможешь восстановить его? – с надеждой спросила она.

– Посмотри на это, Татьяна, – он схватился за часть прутьев и изо всех сил дернул. Они с легкостью остались в его руках. – В корзине зияющие дыры, ее каркас ослаблен нашим спуском по деревьям. Ее невозможно восстановить, только построить заново. Что касается системы обогрева… – он сердито махнул рукой в сторону спутанной массы веревок и проволок, в настоящее время свисающих с того, что некогда было полом корзины. – Здесь осталось мало чего, что можно спасти. А сам воздушный шар… – он покачал головой. – Это безнадежно.

– Ты, конечно, можешь начать все с начала?

– В этот шар я вложил все, что у меня было. У меня нет средств, чтобы начать все сначала.

– А мои деньги, которые я планировала заплатить…

– Я не собираюсь брать твои деньги. Неужели ты действительно думала, что я это сделаю?

– Почему бы нет? – Татьяна положила ладонь на его рукав. – Это только деньги. Меня они совершенно не заботят.

– Зато меня заботят! – Мэтью стряхнул ее руку и отошел на несколько шагов, глядя вдаль. – Возможно, тебе будет трудно это понять, но у меня есть желание добиться успеха самостоятельно. Заработать состояние своими собственными руками. Идея нелепая, я знаю, и в молодости я бы посмеялся над самой мыслью об этом. Но теперь… – он встряхнул головой, -…я не знаю. Мне не следовало бы тратить последние годы на такой абсурд, как аэростаты, воздухоплавание и прочее. У этих полетов нет будущего. Человек всецело отдан на милость ветра, нет никакой возможности поддерживать высоту на протяжении всего полета, к тому же существует несметное множество других проблем, которые я не буду даже начинать перечислять. И даже если бы я выиграл это нелепое соревнование… хотя сейчас это не обсуждается… это только дало бы мне средства для вложения в корабль. Не на покупку, а на простое вложение.

– Мэтью, – Татьяна никогда не видела его таким. Ее сердце сжалось от боли.

– В жизни всегда наступает момент, принцесса, когда ты должен подвести итоги того, кто ты и что ты сделал. – Он повернулся к ней лицом. – Я младший сын человека, чью мудрость и привязанность я не ценил, пока не стало слишком поздно. Я мужчина, который не боится летать, но испытывает страх перед своей собственной семьей. Я мечтатель, но от моей мечты не осталось ничего кроме сломанных прутьев и кучки изорванной тафты. – Он грубо рассмеялся. – Мне двадцать шесть лет, и я практически ничего не добился в этой жизни. Я самый настоящий дурак, ни больше, ни меньше.

Неожиданно гнев, быстрый и неразумный, охватил принцессу.

– Ты действительно дурак, Мэтью Уэстон. Поверить не могу, что не видела этого прежде.

Он с изумлением уставился на Татьяну.

– Твое сочувствие просто поражает.

– Тебе не нужно сочувствие. Тебе нужна хорошая встряска. Или порка. Или по голове стукнуть. Я не собираюсь растрачивать на тебя свое сочувствие. – Она положила руки на бедра. – Бедный Мэтью. Все, чего он хотел, так это летать по небу в поисках своей мечты. Конечно, это была неосуществимая мечта… более того, многие могли бы сказать, что она была нелепой… но большинство людей ничего не знает о своих мечтах. Большинство из нас живет жизнью, которая была выбрана не нами, жизнью, которую от нас ожидают другие, не считаясь с нашими собственными желаниями. И чего, в глубине сердца, мы искренне желаем. Тебе невероятно повезло, у тебя была возможность последовать вслед за своей мечтой. Тебе не помешало бы помнить об этом. Успех не имеет особого значения. Чаще важна не цель, а путь к ней. Разве до сих пор ты не наслаждался путешествием всей своей жизни? Разве ты не был удовлетворен собой и своим выбором?