Мое наблюдение за происходящим было прервано, когда дети и сопровождавшие их взрослые собрались вместе секунд на двадцать, а затем переместились на противоположную сторону площадки, где видимость мне закрывали росшие посреди ее деревья. Я поменял местоположение, но дети перестали играть. Я решил подождать и занялся регулировкой разрешения на камере телефона на случай, если представится возможность снять более продолжительный эпизод. Сосредоточившись на телефоне, я не заметил появления двух мужчин в полицейской форме.

Возвращаясь к этим событиям, следует признать, что я не вполне справился с ситуацией, но мне пришлось действовать в незнакомой социальной среде, в непредвиденных обстоятельствах и по неизвестным мне правилам. Кроме того, я вел борьбу с приложением для видеосъемки. Я скачал его из-за отличного алгоритма сжатия, но не обратил внимания на то, насколько оно неудобно в пользовании.

– Чем, по-вашему, вы тут занимаетесь? – спросил один из полицейских, который был немного старше своего напарника. Обоим было за тридцать, и они находились в хорошей физической форме, ИМТ – примерно двадцать три.

– По-моему, я пытаюсь настроить разрешение, но возможно, я занят и чем-то другим. Вряд ли вы сможете помочь мне, если только не имели дела с этим приложением раньше.

– То есть вы предлагаете нам не мешать и оставить вас наедине с детьми.

– Отличная идея. Успехов в борьбе с преступностью.

– Встать!

Перемена отношения ко мне со стороны молодого полицейского оказалась неожиданной. Возможно, я наблюдал прием, известный под названием «злой полицейский – добрый полицейский». Я посмотрел на Доброго полицейского, который мог дать мне противоположные указания.

Добрый полицейский помог мне встать. С использованием физической силы. Я не переношу прикосновений, и реакция моя была рефлекторной. Я не бросил нападавшего и не зафиксировал его на земле, а простым приемом айкидо освободился от него и восстановил дистанцию между нами. Он отлетел от меня, и Злой полицейский вытащил пистолет из кобуры. Добрый полицейский достал наручники.


В участке полицейские потребовали, чтобы я подписал протокол, в котором говорилось, что я наблюдал за детьми в парке и сопротивлялся аресту. Наконец я получил ответ на вопрос, что я сделал не так. Оказалось, в Нью-Йорке запрещено заходить на территорию детской площадки без ребенка в возрасте до двенадцати лет. Очевидно, я не заметил соответствующее предупреждение на входе.

Невероятно. Если бы я, как полагали полицейские и ожидали законодатели, получал сексуальное удовлетворение от наблюдения за детьми, то для того, чтобы обеспечить себе доступ на детскую площадку, я сначала должен был похитить ребенка. Доброго и Злого полицейского эти доводы не заинтересовали, и в конце концов я изложил последовательность событий так, как им хотелось.

После этого меня оставили взаперти на пятьдесят четыре минуты. Предварительно забрав телефон.

По истечении этого времени появился человек постарше, также в полицейской форме. В руках у него был распечатанный протокол моего допроса.

– Профессор Тиллман?

– Приветствую вас. Мне надо позвонить адвокату.

Время, проведенное в одиночестве, помогло мне собраться с мыслями. Я вспомнил номер адвокатской конторы по уголовным делам, которую рекламировали в метро. Он начинался на 1 800.

– Не хотите сначала позвонить жене?

– Мне важнее профессиональная консультация.

Я понимал, что известие о моем аресте вызовет у Рози стресс, тем более что проблема до сих пор не разрешена, а помочь она вряд ли сможет.

– Можете позвонить адвокату, если хотите. Не исключено, что он вам не понадобится. Хотите пить?

Я ответил, не задумываясь:

– Текилу, пожалуйста. Чистую.

Секунд пять он неотрывно смотрел на меня. За текилой не пошел.

– Может, «Маргариту»? Или клубничный дайкири?

– Нет, коктейли готовить хлопотно. Текила годится.

Я сомневался, что в участке найдется свежевыжатый сок. Лучше простая текила, чем «Маргарита», с лимонным сиропом или кисло-сладкой смесью.

– Вы из Мельбурна, верно?

– Совершенно верно.

– И сейчас работаете профессором в Колумбийском университете?

– Доцентом.

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы говорите правду?

– Декан медицинского факультета.

– То есть вы совсем неглупый человек?

Неловко отвечать утвердительно на подобный вопрос. Я не хотел показаться высокомерным и потому просто кивнул.

– Хорошо, профессор, тогда ответьте мне. Когда я предложил вам «Маргариту», вы, при всем вашем уме, действительно решили, что я сейчас отправлюсь на кухню выжимать для вас лайм?

– Лимон тоже сгодится. Но я попросил текилу. Приготовление сока для коктейля кажется мне нерациональной тратой рабочего времени сотрудника органов правопорядка.

Он откинулся в кресле.

– Вы надо мной смеетесь?

Я находился в чрезвычайном напряжении, но осознавал, что, вероятно, допустил какую-то ошибку. Я постарался разъяснить ситуацию:

– Я арестован, и мне грозит лишение свободы. Я не знал, что нарушаю закон. И я не пытаюсь шутить.

Я на секунду задумался, а потом все-таки добавил, надеясь, что это снизит мои шансы на тюремное заключение, следствием которого стала бы низкокачественная еда, скучные разговоры и предложения нежелательных сексуальных контактов:

– Я несколько социально неадаптирован.

– Это заметно. Вы действительно пожелали удачи в борьбе с преступностью полицейскому Куку?

Я кивнул.

Он расхохотался.

– У меня есть племянник, он очень похож на вас.

– Тоже профессор генетики?

– Нет, но если вы хотите что-нибудь узнать об истребителях времен Второй мировой, вам к нему. О самолетах он знает все, о том, как избегать неприятностей, – ничего. Вы, наверное, в школе хорошо учились. Ну, раз стали профессором.

– Отметки у меня были отличные. Но общение с окружающими не доставляло мне удовольствия.

– Проблемы с властями были?

Мне инстинктивно хотелось ответить «нет», ведь я стараюсь не нарушать правила и никому не хочу причинять неприятности. Но я не мог избавиться от воспоминаний, связанных с преподавателем богословия, директором школы и деканом по науке в Мельбурне. А потом были еще Винище, управляющий домом в Бруклине и эти двое полицейских.

– Были. Из-за неумения говорить неправду, а не по злому умыслу.

– Раньше аресту подвергались?

– Нет, это первый случай.

– Вы утверждаете, – он сверился с протоколом, – что находились на детской площадке с целью наблюдения за детьми в рамках подготовки к отцовству.

– Совершенно верно. Моя жена беременна. Мне нужно ближе познакомиться с детьми.

– Господи. – Он опять посмотрел в протокол, но по глазам не было заметно, что он читает. – Ладно, по-моему, вы не представляете опасности, но и отпустить вас просто так я не могу. Если на следующей неделе вы откроете стрельбу в школе и выяснится, что я ничего не сделал…

– По статистике, это маловероятно…

– Молчите. Иначе договоритесь до неприятностей.

Совет прозвучал здраво.

– Я пошлю вас в клинику «Бельвю». Вот фамилия человека, который должен вас осмотреть, и, если он решит, что с вами все в порядке, значит, вы проскочили. Мы все, значит, проскочили.

Он вернул мне телефон и отстегнул наручники.

– Брендан – парень хороший. Только не забудьте к нему явиться. Иначе придется вас доставить.

10

Я вышел из полицейского участка в 18:32. И немедленно позвонил в «Бельвю», чтобы договориться о встрече. Секретарь попросила меня перезвонить завтра, если случай не срочный. Я стал описывать ситуацию, и к исходу четвертой минуты моя собеседница пришла к твердому выводу, что к числу срочных она не относится.

В метро я принялся размышлять, надо ли рассказывать Рози о Происшествии на детской площадке. Оно ставило меня в неудобное положение и свидетельствовало о том, что я не знаком с правилами. Знание правил – одна из моих сильных сторон. Рози расстроится из-за того, что со мной случилось что-то неприятное, и разозлится на полицейских – короче, у нее будет стресс. Принятое ранее решение оградить Рози от этой информации до тех пор, пока все не разрешится, осталось в силе. В участке мне удалось избежать худшего. Последним препятствием, которое предстояло преодолеть, оставалась беседа с доктором в «Бельвю».

Я сказал себе, что нет решительно никаких оснований беспокоиться по поводу встречи с психологом. Когда мне было немного за двадцать, со мной многократно беседовали разные психологи и психиатры. Среди моих друзей была Клодия, психолог-клиницист, Джин, глава факультета психологии, Исаак Эслер, психиатр, а также Рози, выпускница медицинского факультета, работающая над диссертацией о раннем биполярном расстройстве. У меня был опыт общения с этими специалистами, и в их компании я чувствовал себя комфортно. Психолог не имел оснований считать меня опасным, и потому у меня не было оснований тревожиться из-за предстоящей беседы. В отсутствие веских причин мое беспокойство выглядело иррациональным.


Когда я вернулся, Рози уже была дома и работала в своем новом кабинете. Я проехал нужную остановку и потом пошел в неправильном направлении. Я посчитал, что это произошло из-за перемены места жительства. Оказавшись дома, я начал подготовку к ужину. В качестве темы для беседы это выглядело менее опасным, чем вопрос о том, как прошел день.

– Ты где был? – крикнула Рози. – Я думала, мы вместе пообедаем.

– Тофу. Это блюдо высококалорийно, легко усваивается и содержит много железа и кальция.

Она вышла из кабинета и подошла ко мне сзади. Я не мог отвлечься от приготовления пищи.

– Привет. Меня кто-нибудь поцелует?

– Конечно.

К сожалению, поцелуй, вопреки моим усилиям, не смог отвлечь Рози от продолжения допроса.

– Так чем ты занимался? Почему не пообедал со мной?

– Я не понял, что мы договорились пообедать. Я взял выходной. Прогулялся. Не очень хорошо себя чувствовал.

Все три сообщения были правдивы.

– Немудрено. Вы с Джином пили всю ночь.

– Еще я покупал копченую макрель.

– Черт. Прости. Я забыла. Я съела яйца с уксусом и заснула.

Она показала на тофу, который я готовил.

– Я думала, вы с Дейвом пойдете куда-нибудь.

– Это для тебя.

– Спасибо, но я хочу пиццу.

– Это более здоровая еда. Она богата бета-каротином, который необходим для полноценного функционирования иммунной системы.

– Возможно, но я хочу пиццу.

Должен ли я положиться на инстинкт, который подсказывал мне сделать выбор в пользу пиццы, или довериться сайту, рекомендовавшему тофу? Как генетик я доверяю инстинктам, но как ученый я полагаюсь на данные исследований. Как муж я знаю, что лучше не спорить. Я убрал тофу в холодильник.

– Да, и Джина захвати с собой.

Мальчишник предполагал участие меня, Дейва и иногда его бывших коллег. Но, кроме того, Рози считала, что это ее «личное время». Отправляясь на встречу с Дейвом, я обрекал Джина на ужин в одиночестве, то есть опять нарушал принятые в обществе правила. Переменам не было конца.


Мы с Джином спустились на лифте и вышли на улицу, где столкнулись с Джорджем, выходившим с чемоданом из лимузина.

– Приветствую. А я думал, что вы сейчас на пути в Англию.

Интернет сообщил мне, что круизный лайнер, на котором выступал Джордж, отчалил несколько часов назад.

– Соскучились по тишине? На несколько месяцев у нас отпуск, спасибо Герману Гермицу. Это наш агент, он нам подыскивает площадки в Нью-Йорке. Как себя чувствует пиво?

– Температура правильная и держится стабильно. Случаются небольшие утечки, из-за которых возникает неприятный запах, но мы к нему привыкли. Вы сегодня вечером собираетесь репетировать?

– Забавно, что вы об этом спросили. Я не очень расположен, но Джимми, наш басист, сказал, что, возможно, заглянет. Он уже три дня в Нью-Йорке, и заняться ему совершенно нечем, так почему бы нам не собраться, не выпить пива и не поиграть?

– Не хотите вместо этого посмотреть бейсбол?

Эта идея пришла мне в голову совершенно внезапно – как способ избавить Рози от шума, который мог возникнуть из-за Джорджа. Пожалуй, впервые в жизни я спонтанно предложил малознакомому человеку свою компанию в целях общения.

– А вы собираетесь, значит?

– Совершенно верно. Будем выпивать, есть и смотреть бейсбол. Еще разговаривать.

Для наших встреч с Дейвом я выбрал «Дориан Грей», бар в Ист-Виллидж. Это идеальное место с учетом следующих факторов: расположение экранов, уровень шума (предельный), качество еды и пива, ценовая политика и удаленность от Дейва и меня. Я представил Джорджа как моего соседа сверху и объяснил, что Джин живет у нас. К тому, что в его квартире поселился еще один жилец, не помышляющий об арендной плате, Джордж отнесся совершенно спокойно.