Дейв легко приспосабливается к переменам в планах, и он обрадовался появлению Джорджа и Джина. Мы заказали бургеры со всеми мыслимыми наполнителями – на мальчишниках Дейв приостанавливает свою диету. Джин взял бутылку вина, которое стоило дороже нашего обычного пива.

Я знал, что это обеспокоит Дейва.

– Что с тобой сегодня случилось? Мне пришлось вводить твою новую помощницу в курс дела, – сказал Джин.

– Не похоже, что вас это сильно огорчило, – заметил Джордж. – Если я правильно понимаю, речь идет о молодой женщине?

– Совершенно верно, – ответил Джин, слегка передразнивая, как мне показалось, акцент Джорджа. – Ее зовут Инге. Совершенно очаровательная.

Главная цель мальчишников состояла в том, чтобы помогать друг другу в решении личных проблем. Я задумался, нужен ли мне совет по поводу Происшествия на детской площадке. Я хотел убедиться, что поступил правильно, не сообщив об этом Рози. С другой стороны, оповещать Джорджа, который был моим квартирным хозяином, о том, что я подвергся аресту, было неразумно.

– У меня возникла небольшая проблема, – сказал я наконец. – Я совершил социальную ошибку, и у этого могут быть последствия.

Я не стал уточнять, что ошибка стала результатом того, что я наблюдал за детьми, как мне посоветовал Джин.

– Ясно, – кивнул Джин. – Подробностей не будет?

– Нет. Я только хочу знать, должен ли я рассказать об этом Рози. И если да, то как это сделать?

– Безусловно, – ответил Джин. – Брак должен основываться на доверии и открытости. Никаких секретов.

Он рассмеялся, видимо давая понять, что шутит. Характерное поведение лжеца и изменника.

Я повернулся к Дейву:

– А ты что думаешь?

Дейв уставился на свою пустую тарелку.

– Боюсь, из меня сейчас плохой советчик. Мы вот-вот разоримся, а я не сказал об этом Соне.

– Ваш бизнес с холодильниками под угрозой? – поинтересовался Джордж.

– С холодильниками все в порядке. С бизнесом беда.

– Это все отчетность, – сказал Джордж. – Можно нанять кого-нибудь для бумажной работы, но не исключено, что однажды вы проснетесь и поймете, что пашете на него, а не наоборот.

Я не совсем уловил, почему эта информация становится доступной в момент пробуждения, но согласился с общим ходом рассуждений: мне административные обязанности тоже были в тягость. Джин умел использовать их себе во благо.

Но мы ушли в сторону от темы. Я вернулся к главному вопросу: надо ли ставить Рози в известность?

– Если серьезно, то зачем ей знать? – сказал Джин. – Ее это касается?

– Пока нет, – ответил я. – Все зависит от последствий.

– Тогда подожди. Людям свойственно беспокоиться из-за вещей, которые в итоге так и не происходят.

Дейв кивнул:

– Я думаю, лишний стресс ей не нужен.

Опять стресс!

– Согласен, – сказал Джин и повернулся к Джорджу. – А вы что думаете?

– Я думаю, что это вино оказалось на удивление пристойным. Кьянти, верно?

Джордж подозвал официанта.

– Еще бутылку кьянти, уважаемый, лучшего из того, что у вас есть.

– Кьянти у нас другого нет. Кроме того, что вы пьете.

– Тогда бутылку лучшего красного вина.

На лице Дейва отразился ужас. Я переживал не так сильно. Вряд ли лучшее красное вино в «Дориане Грее» стоит дорого.

Джордж подождал, пока принесут вино.

– Как давно вы женаты? – спросил он.

– Десять месяцев и пятнадцать дней.

– И вам уже приходится что-то от нее скрывать?

– Кажется, да.

– Детей у вас нет, как я полагаю.

– Интересный вопрос.

Если Джордж принадлежит к числу религиозных фундаменталистов, он, возможно, считает, что ребенок был создан в промежутке от часа до пяти дней после того, как я снял рубашку в ту изменившую мою жизнь субботу, – в зависимости от скорости движения сперматозоидов.

Пока я размышлял, Джин ответил вместо меня:

– Дон и Рози ожидают первенца… когда, Дон?

В среднем беременность у человеческой особи длится сорок недель; тридцать восемь недель с момента зачатия. Если Рози не ошиблась в сроках и зачатие произошло в тот же день, ребенок появится на свет двадцать первого февраля.

– Тогда, – сказал Джордж, – вот вам и ответ на ваш вопрос. Не говорите ничего, что может расстроить вашу жену.

– Правильный подход, – кивнул Джин.

Даже не располагая научными данными о взаимосвязи стресса и психического здоровья Бада в будущем, мои друзья пришли, по сути, к тем же выводам, что и я. Происшествие на детской площадке не следовало предавать огласке до тех пор, пока проблема не разрешится. Что должно произойти как можно скорее, если я сам не хочу стать жертвой кортизола.

Джин продегустировал вино, принесенное официантом, и продолжил:

– Обманывать партнера – естественное поведение для человека. С природой не поспоришь.

Джордж засмеялся:

– Тут не возразишь.

Далее Джин выступил со своей обычной лекцией о том, что женщины ищут лучший генетический материал, порой выходя за рамки супружеских отношений, а мужчины хотят оплодотворить как можно большее количество женщин и при этом не попасться. К счастью, я эти рассуждения много раз слышал, и следить за ходом мысли Джина не составляло для меня труда, хотя я заметил, что нахожусь в состоянии сильного опьянения. Джордж часто смеялся.

Дейв не засмеялся ни разу.

– Чушь. Я никогда всерьез не думал обманывать Соню.

– Ну как тебе объяснить? – говорил Джин. – Существует некая иерархия. Чем выше ступенька, на которой ты располагаешься, тем больше женщин тебе доступно. Вот наш коллега в Мельбурне возглавляет Институт медицинских исследований, и его недавно поймали со спущенными штанами – в буквальном смысле слова. А парень он отличный.

Джин имел в виду Саймона Лефевра, моего соавтора по одному исследованию в Мельбурне, и мне приятно было узнать, что теперь он считает его отличным парнем. Раньше в их отношениях наблюдалась нездоровая конкуренция.

Джин разлил по бокалам остатки вина.

– Без обид, но Дон – доцент, а я – глава факультета. В иерархии мы с Лефевром находимся практически на одном уровне, но располагаемся выше Дона. Вероятно, мне представляется меньше шансов, чем Лефевру, чья целеустремленность должна всем нам служить примером, но спектр возможностей у меня шире, чем у Дона.

– А я инженер по холодильным установкам и располагаюсь ниже вас обоих, – сказал Дейв.

– С точки зрения социальной иерархии это, вероятно, так. Но это не умаляет твоих достоинств как индивидуума. Если мне надо починить холодильник, я не стану звать Лефевра, но условный представитель твоей профессии не может рассчитывать на частый секс с женщинами, которые подсознательно – или сознательно – ставят во главу угла социальный статус партнера. Так что в этой группе альфа-самец – я.

Он повернулся к Джорджу, вновь пародируя его акцент.

– Извините за самонадеянность, уважаемый. Я исхожу из того, что вы не вице-президент Кембриджского университета и не звезда мирового футбола.

– Для первого я туповат, – ответил тот. – Хотел в свое время стать вторым, пробовался в «Норвич», не подошел.

Джордж забрал счет, принесенный официантом, положил на стол пачку купюр и поднялся.

Джин, Джордж и я добрались домой на такси. Когда мы вышли из лифта на своем этаже, а Джордж отправился выше, Джин сказал:

– Вот пожрали бесплатно. Видишь, на что способна особь, бросающая вызов альфа-самцу. Ты в курсе, чем он зарабатывает на жизнь?

– Он рок-звезда, – ответил я.

Когда я зашел в спальню, то обнаружил, что Рози уже надела пижаму, но еще не спит.

– Как вечер провел? – спросила она, и я сначала запаниковал, но потом сообразил, что обманывать не нужно.

– Отлично. Ели гамбургеры и пили вино.

– И обсуждали бейсбол и женщин.

– Ошибка. Мы никогда не говорим о женщинах в целом. Только конкретно о тебе и о Соне. Сегодня мы обсуждали генетику.

– Хорошо, что я с вами не пошла. Как я понимаю, обсуждение генетики означает, что Джин прочитал Дейву лекцию на тему «Мужчины не могут не обманывать».

– Совершенно верно. Но представляется маловероятным, что Дейв, прослушав ее, изменит свое поведение.

– Я надеюсь, никто и никогда не изменит свое поведение под влиянием того, что говорит Джин. – Рози как-то странно на меня посмотрела. – Ты мне чего-то не рассказываешь?

– Конечно. Очень многого. Иначе у тебя будет информационная перегрузка.

Я нашел блестящий ответ, но пора было сменить тему и переключиться на Рози. В такси по дороге домой я подготовил подходящий вопрос.

– Как твоя пицца?

– Я в итоге решила приготовить твой тофу. Он оказался неплох.


Не успел я улечься, как из квартиры Джорджа раздались звуки ударных. Рози предложила мне подняться и попросить его прекратить барабанить.

– Я сама пойду, если ты этого не сделаешь.

Итак, я должен был выбрать из трех конфликтов: с хозяином квартиры, с женой и между женой и хозяином квартиры.

Судя по внешнему виду Джорджа, открывшего мне дверь, он репетировал в пижаме. У меня есть теория, что наедине с собой все ведут себя ничуть не менее странно, чем я. Я, естественно, тоже был в пижаме.

– Шум мешает вам и супруге? А дону Жуану?

– Только супруге.

Я постарался сократить масштаб своих претензий на шестьдесят два процента. Удивительным образом я вдруг заговорил голосом моего деда.

Джордж улыбнулся.

– Лучший вечер, сколько себя помню. Включил мозги, футбол не обсуждал.

– Вам повезло. Обычно мы говорим про бейсбол.

– Ваша генетика – дико интересная штука.

– Джин не всегда точен в деталях.

– Бьюсь об заклад, что не всегда, – рассмеялся Джордж. – Не знаю, есть ли тут связь, но впервые за черт знает сколько времени мне захотелось порепетировать. Похоже, ваш приятель разбудил во мне альфа-самца.

– Вы играете на барабанах, чтобы доставить неудобство Джину?

– Люди за эти звуки деньги платят, а вам они достаются даром.

Я затруднился с поиском контраргумента. Тут Джордж вновь улыбнулся.

– Сейчас сыграю ему на прощание, и отбой.

11

Для того чтобы обмануть Рози на следующее утро, понадобились дополнительные усилия.

– Что происходит, Дон?

– Мне снова нездоровится.

– Тебе тоже?

– Надо, наверное, сходить к врачу.

– Есть идея получше. Выпьешь со мной апельсинового сока? Вчера вечером от тебя несло, как от пивоварни.

– Вероятно, пиво опять пролилось.

– Дон, нам надо поговорить. По-моему, ты уже не выдерживаешь.

– Все в порядке. Сегодня во второй половине дня я уже буду на работе и вернусь к привычному расписанию.

– Хорошо. У меня тоже забот хватает. С диссертацией просто беда.

– Тебе надо избегать стрессов. На завершение диссертации у тебя осталось восемь недель. Я бы советовал поговорить с Джином. В любом случае ты должна обсуждать свою диссертацию с научным руководителем.

– Сейчас мне надо обработать статистику, что к Джину отношения не имеет. Мне было трудно отчитываться перед ним, даже когда он еще не жил в моем доме и не был в курсе моих проблем. И не спаивал, кстати, моего мужа.

– Я специалист по обработке статистики. Ты какой метод используешь?

– Ты хочешь помочь мне словчить в присутствии моего научного руководителя? Нет уж, это я должна сделать сама. Я просто никак не могу сосредоточиться. Только сяду за работу, как внезапно обнаруживается, что я думаю о совершенно других вещах, и все приходится начинать сначала.

– Ты уверена, что это не начальная стадия болезни Альцгеймера или другой формы деменции?

– Я беременна, если до кого-то еще не дошло. И вообще много чего свалилось. Я сегодня проходила мимо нашей главы соцотдела, и она говорит мне так, между делом: «Я слышала новости. В любой момент можем поговорить». Черт, у меня в голове текущие дела не держатся, а она хочет обсуждать то, что произойдет через несколько месяцев.

– Вероятно, она разбирается…

– Все. Оставим пока эту тему. Когда Джин съезжает? Ты ведь поговорил с ним вчера?

– Разумеется. И сегодня еще раз поговорю.

Формально оба сообщения не противоречили истине. А подробности могли заставить Рози волноваться.

Вторая попытка записаться к психологу в «Бельвю» закончилась катастрофой. Брендан, как называл его старший полицейский, взял отпуск в связи со стрессом, присоединившись тем самым ко мне, Рози и, предположительно, большинству жителей Нью-Йорка, которым необходимо понизить уровень кортизола до безопасных значений. На ближайшие восемь дней записаться к нему было невозможно. Тогда я решил прийти лично в надежде, что кто-нибудь отменит визит или не явится к нужному времени.

Клиника находилась на той же широте, что и наш дом, но на Первой авеню в Восточном Манхэттене. Я отправился через весь город на велосипеде, чтобы по дороге выработать план действий. К моменту прибытия в психиатрическое отделение речь моя была готова. Я подошел к зарешеченному окну с надписью «Регистратура».