Александр Гордиенко - Эффект женщины

Железнов вернулся на кухню, поставил в угол дивана гитару и исполнил ритуал по наполнению своего пузатого бокала – ровно наполовину.

«Решила, значит, нужно идти столько, сколько смогу», – Катя наполнила своего хрустального собрата железновского бокала наполовину.

Железнов, не раздумывая, опорожнил бокал и взял гитару в руки.

– Железнов, я не предательница, я просто очень хочу услышать твою игру на гитаре, – Катя выпила только половину от налитого. – Тем более я хочу стать твоей половиной, – еще одно оправдание нашла себе Катя.

Железнов уверенно взял в руки гитару, очень быстро, за несколько секунд подтянул колки. Налил себе на палец, выпил и раздалось:

В лунном сиянье снег серебрится,

Вдоль по дороге троечка мчится…

Железнов пел очень низким голосом, негромко, можно сказать, тихо. Однако с первого аккорда Катя ощутила такую (!) безысходную тоску, что все ее тело непроизвольно покрылось холодными мурашками – это был голос мертвого душой человека.

Катя вдруг обнаружила, что она не плачет – она рыдает в голос, не сдерживая себя, да откуда ж у нее столько слез! Господи!!! Это ж до чего нужно довести умного, сильного мужика, которого не свалить, не поставить на колени, не сломать – его можно только уничтожить!!! Господи!!! За что ему это все?!!

Железнов остановился всего раз – наполнил бокал до краев, влил его в себя, жадно, в три затяжки спалил сигарету и вновь взял гитару в руки. Однако продолжения не последовало, Саша резко изменил репертуар – почувствовался характер упершегося, ощетинившегося, загнанного в угол, но не сдавшегося человека. Ну, конечно же, Владимир Высоцкий: «Как во смутной волости»… «Протопи ты мне баньку, хозяюшка»… «Здесь вам не равнина, здесь климат иной»… «Я поля влюбленным постелю»… Эмоциональный надрыв чувствовался в каждом звуке, в каждом слове.

Очнулась Катя под утро – непомерное для нее количество алкоголя все-таки сделало свое дело – в какой-то момент она отрубилась. Катя взглянула на монитор: «Ну, слава богу, Железнов, так и не раздевшись, спал на диване в своей комнате.

Черногория. Отель «Iberostar». В 4 км от города Будва

Через месяц и 14 дней после точки отсчета. Суббота. 17.27

– Господи, как же хорошо! – Валя приподнялась на топчане и окинула взглядом очень уютное и очень ухоженное пространство территории отеля, сплошь покрытое зеленым ковром из свежей подстриженной травки, прореженное десятком небольших бассейнов самой причудливой формы, в свою очередь соединенных какими-то игрушечными сказочными мостиками. Вся эта красота с трех сторон защищалась горами, в которые были вмонтированы корпуса отеля, а с четвертой – нисходила к чистейшему морю и освещалась уже стремящимся к горизонту бархатным светом заходящего солнца. – Кать, какая же ты молодец, что вытащила нас сюда!

– По поводу «сюда» – это Железнов. Он произнес Черногория и «Иберостар», – Катя, сидевшая на соседнем топчане под зонтиком, сняла солнцезащитные очки.

– Да, подруга, я себе и представить не могла, что ты готова ни секунды не задумываясь исполнять каприз мужчины.

– Ты не поверишь, я тоже еще совсем недавно не смогла бы себе такое не то чтобы представить, но еще и согласиться с тем, что он этого не замечает, в смысле – ему все равно.

Катя мысленно улыбнулась – сделан еще один, пусть и маленький шажок по проникновению в жизнь Железнова. Еще вчера она не могла и надеяться на это.

Вчерашнее утро началось с того, что она без предварительного звонка (чтобы не нарваться на вежливый отказ ввиду занятости) неожиданно завалилась в кабинет к Железнову. Если бы ее спросили зачем, она, скорее всего, не смогла бы ответить. Вернее, не захотела бы никому отвечать на этот вопрос. Сама-то она знала – зачем. Ей просто захотелось увидеть Железнова, понять, «как он там» после бессонной ночи, а если уж быть совсем честной перед собой – то «как бы невзначай» дотронуться до него. А то, что ночью Железнов так и не заснул, Катя знала совершенно точно – ей самой не спалось, и она неоднократно имела возможность убедиться через монитор своего компьютера в том, что всю ночь Железнов просидел на кухне втроем: он, чашка кофе и сигарета. А если быть совсем искренней, то нужно признать, что вчетвером – судя по отсутствующему взгляду Железнова, там, у него на кухне незримо присутствовала, более того, была главным действующим лицом Мария Азарова – именно ее звонки и эсэмэс выбили Железнова из колеи. Наблюдая за Железновым, Катя подумала, что вот она – скрытая сторона гордыни Железнова – ему явно хреново от нахлынувших мыслей, но он меньше всего хотел бы, чтобы Азарова знала бы о том, какую реакцию в нем вызвали ее звонки и сообщение. С его точки зрения для Азаровой все должно было выглядеть так, что Железнов просто не захотел разговаривать с ней и не счел необходимым отвечать на ее письмо – она же определила, что он ей не пара. Вот и пусть общается с кем-то другим… Кому она этого не говорила.

Особой радости у Железнова появление Строевой не вызвало:

– Ааа… Это ты, привет. У тебя что-то срочное? Подожди, мы сейчас договорим, – Железнов кивнул в сторону Наума.

– Няма, я ничего не понял. Давай еще раз.

Катя женским взглядом отсканировала Железнова, пытаясь отыскать последствия бессонной ночи: «Тщательно выбрит… узел галстука – идеален… отглажен, как всегда… обувь – начищена, ни пылинки, как будто только что из магазина… В общем, брутальность во всем… кроме глаз. Да, глаза выбиваются из общей картины. Нет, не потерянные, а очень уставшие. Глаза человека, уставшего от борьбы с самим собой».

– Так я и говорю, – Наум уселся на гостевое кресло справа от полукруглого стола, пристыкованного к противоположной от Железнова стене кабинета. Наум выглядел на удивление серьезно. Катя давно не видела, чтобы он был самим собой и не пребывал в каком-то фиглярском или героическом образе. – Сегодня с утра в баре за чашкой кофе ко мне подсел некий джентльмен, вот его визитка, – Наум протянул ее Железнову…

– Не из дешевых, – откомментировал Железнов, – продолжай.

– И сообщил мне, что он представляет организацию, принимающую ставки на результаты матчей, футбольных и хоккейных, поединки боксеров и так далее…

– Няма, им понадобился режиссер-постановщик результатов? – не удержался Железнов.

– Саня, прекрати, не до шуток, – Наум был на удивление собран.

– Извини, ты прав.

– Так вот, он сказал мне, что они собираются принимать ставки на победительницу в каждой игре нашего шоу.

– Ничего себе, – Железнов и не пытался скрыть удивления, – они что, наших девчонок хотят приравнять к скаковым лошадям, какая придет первой?

– Хотят. И ты с этим ничего не сделаешь. Он сказал, что у них есть эти… – Наум вспоминал слово не из своего лексикона, – …разрешения.

– Лицензия.

– Да. Точно, лицензия. И он предлагает нам выгодный бизнес…

– Подтасовывать результаты пар участниц?

– Нет. Они умнее. Они хотят перед игрой получать оценки твоей «Джульетты»…

– Чтобы рассчитывать принимаемые ставки на каждую из участниц шоу. Ага, – Железнов на пару секунд задумался. – А саму «Джульетту» они не хотят купить, – в его голосе прорезался сарказм.

– Хотели бы. Но они «понимают», – Наум интонационно выделил именно это слово, – что «Джульетта» – это золотая рыбка, несущая нам золотые яйца…

– Няма, ты – гений, – Железнов широко улыбнулся, – объединить золотую рыбку и курочку Рябу в одном лице, которое есть «Джульетта», – эт-то нужно иметь очень нестандартное мышление.

У Наума заблестели глаза – Железнов никогда не раздавал случайных комплиментов, тем не менее, он вернул разговор в исходное русло.

– Ну и что мы будем делать?

– Да ничего. Ты же понимаешь, что это – криминал, хоть они и красятся под обычный бизнес. Мне, да думаю, и тебе, противна сама мысль, что на наших красавиц будут делать ставки, как на ипподроме или на ринге. Кроме того, помимо морального есть еще два негативных фактора, которые могут нанести много вреда.

Наум выжидательно уставился на Железнова.

– Во-первых, информация обязательно просочится в интернет и в прессу – и все будут считать, что так как здесь замешаны деньги, то и, естественно, все результаты шоу сфабрикованы под максимальную доходность. То есть мы поставим под сомнение сам смысл шоу – объективно народным голосованием выбирать самую лучшую девушку – не модель нашей страны. А во-вторых…

– Мне кажется, достаточно во-первых, – буркнул Наум.

– А во-вторых, – продолжил Железнов, – мы создадим угрозу жизни или здоровью самих девчонок, так как начнется вывод из игры самых рейтинговых. Любыми способами. Как ты помнишь, один раз мы это уже проходили. С Катей Силуминовой в прошлогоднем финале. В общем, категорическое нет.

– Хорошо, – Наум постучал пальцем по визитке. – Я ему позвоню и изложу нашу позицию.

– Нет, звонить ему не надо – он сам тебе позвонит. А во-вторых, когда позвонит, скажешь ему, что «Джульетта» – это моя разработка, а я сказал «нет» без объяснения причин.

– Так они же на тебя выйдут.

– Вот и хорошо. Я найду, что им сказать.

– Думаешь, будут накатывать?

– Думаю, – Железнов улыбнулся. – Думаю, что они все равно запустят свой тотализатор. Тут мы им помешать не сможем. Но что мы сможем, так это то, что предупрежден – значит вооружен. В общем, нужно серьезно озаботиться криптографией и исключить уход информации из компании.

– И твоей охраной, – не выдержала Катя.

– Не по чину, – отмахнулся Железнов тоном, не призывающим к обсуждению этой проблемы.

Молчавший во время всего этого обсуждения Оберст – деловито чистивший перышки на верхней жердочке, широко открыл клюв, зевнул и неожиданно чихнул.

– Будь здоров! – моментально отреагировал Железнов. С этим явлением природы в исполнении Оберста он сталкивался не часто, но доводилось, поэтому был наиболее подготовленным из всех присутствующих. Ответно Оберст взъерошился (вспушил перышки), произвел «вертолет» (быстро-быстро захлопал прижатыми крылышками по тельцу) и выдал:

– Колись, сука!

Железнов опять отреагировал первым – резко развернулся к Екатерине:

– Да! Так что ты хотела сказать?!

Екатерина в первое мгновенье оторопела, но оценив подхваченный Железновым импульс от Оберста, весело рассмеялась:

– Пришла вас соблазнить!

– Без записи? – в интонации, да и во всем облике Наума присутствовали настороженность, а в глазах – хитринка. Стало ясно, что Наум вернулся в свое обычное состояние при общении – гениальное перевоплощение в того или иного героя в зависимости от его настроения и обсуждаемой тематики. Невооруженным взглядом было видно, что сейчас он – это подозреваемый на допросе у следователя: и лишнего не сказать, и понять, что следователь знает, а что – предполагает.

– Можно и под протокол. А можно и просто поговорить, – Катя решила, что поняла игру Наума.

Тут не выдержал и вмешался Железнов.

– Катя, ты еще не успела вникнуть в смысл и существо взаимоотношений Наума с женщинами. После того как ты сказала, что пришла нас соблазнить, даю десять к одному, что под «записью» он имел в виду запись актов гражданского состояния, загс то есть. Верно, Няма? – Железнов положил на стол тысячу рублей.

– Верно, – Наум достал из кошелька стольник и положил поверх железновской тысячи. – Твоя взяла, – после чего направил прищуренный взгляд в переносицу Екатерины. – Спрашиваю тебя еще раз, – глаза у Наума улыбались, несмотря на «строгое» выражение лица. – Соблазнять будешь без записи?

– Бог ты мой. Эк тебя… Верно, видать, говорят, что без бзиков гений есть величина несостоявшаяся.

От такой глубины суждений у Наума на лице без всякого предупреждения вылезло простое человеческое удивление. Меж тем Катя продолжила: – Без, Наум, без записи. Успокойся.

– Тогда соблазняй, – Наум повернул голову в сторону Железнова и доверительно сообщил. – Без загса не страшно.

– Ага, – Катя набрала побольше воздуха. Железнов с удивлением отметил, что ее глаза приобрели голубой оттенок – опять сильно волнуется. Странно. – Мы с Валей собираемся на выходные слетать к морю. Отдохнуть: позагорать, поплавать, расслабиться, в общем… Сегодня вечером вылететь, а в понедельник утром вернуться.

– Хорошая идея. Но это называется подразнить, а не соблазнить, – Наум не понимал, в чем подвох. – Не с кем оставить дома знание русского языка? Далеко?

– Мы еще не решили. Собственно, я хотела пригласить вас с нами… – чувствовалось, что Катя заметно смущается.

– Ничего себе! Саня, ты видел это молодое поколение? На ходу подметки рвет! – чувствовалось, что предложение Екатерины Наума зацепило и его понесло. – Нас, ветеранов сексуального фронта, лучших представителей культурного и телевизионного наследия…

– Его нет.

– Согласен. Нет. Но это и не важно… Саня! Ты меня сбил! – Наум «возмущенно» смотрел на Железнова. – А, собственно, на фига мы вам? – Наум в лоб задал Екатерине вопрос, который вертелся на языке у Железнова. – Вокруг стоко прынцев, бьющих копытом, готовых на многое…