Шелли Брэдли - Его благородная невеста

– Да, – кивнул он. – Ричард давно перестал служить Англии по чести и совести.

– Ты в этом уверен?

Вместо обычной боли, которая донимала Арика вот уже больше года, он вдруг ощутил невероятную печаль, которая охватила все его существо, проникла в самую его глубину.

– Мне известно больше, чем я хотел бы знать, – промолвил он в ответ.

Генрих заинтригованно приподнял брови.

– А если я тебя сегодня попрошу встать на мою защиту, ты сделаешь это? – спросил он.

– Я уже сделал это, ваше величество. – И это было правдой.

– Нуда, так и есть, – задумчиво кивнул Генрих. И повторил: – Так и есть…

– При необходимости я готов вновь защищать вас.

– Ты готов в этом поклясться? – спросил Генрих.

Арика разрывали противоречивые чувства: он одновременно испытывал неуверенность и надежду. И все же он утвердительно кивнул.

– Что ж, очень хорошо. Обещаю вернуть вам титулы и земли, лорд Белфорд, – промолвил Генрих.

Арика охватило невероятное облегчение, ему тут же захотелось поскорее уехать из Лондона. Завтра же, нет, сегодня вечером, он отправится в Харидж. Арик уже представил себе Гвинет, вспомнил вкус ее губ, нежность прикосновений…

– Надеюсь, ты будешь верой и правдой служить мне, когда в этом возникнет необходимость, – неожиданно произнес король.

В его голосе слышалась уверенность. Радость охватила Арика.

– Я уверен, что вы будете достойно служить Англии, ваше величество, – вымолвил он.

С этими словами Арик откланялся и ушел. Радость переполняла его, ведь впереди забрезжило счастливое будущее.

После шести ненастных дней путешествия Арик прибыл в Харидж. Солнце только вставало над спящей ржаво-коричневой землей. Впрочем, Арик почти не замечал осенних красот, соскочив на землю с коня, он большими шагами направился в замок. Почуяв хозяина, навстречу ему выбежал Пес. Собака радостно завиляла хвостом.

Арик наклонился, чтобы погладить своего серого мохнатого любимца. Пес сел, яростно стуча хвостом по каменному полу, и несколько раз визгливо тявкнул от счастья.

Выпрямившись, Арик увидел перед собой Гилфорда.

Старик редко демонстрировал ему свое неодобрение. Но на сей раз он это сделал. Его лицо было мрачным как туча. Арик вздрогнул.

– Итак, ты все-таки вернулся? – резким тоном спросил Гилфорд.

Сердце Арика неистово заколотилось в груди. Он был уверен, что старый наставник заставит его вновь завоевывать право быть рядом с Гвинет.

– Да, – кивнул он. – Я приехал за своей женой. Где она?

Пожав плечами, Гилфорд повернулся в сторону большого зала.

– А почему ты считаешь, что она осталась тут с незнакомыми людьми после того, как ты ее покинул?

Арик последовал за учителем в замок, но его колени подгибались. Гвинет уехала? Не-е-ет!

– Я не покидал ее, – промолвил он.

– Ты оставил ее на мое попечение и не собирался возвращаться, – напомнил Гилфорд.

– Черт возьми, Гилфорд, за это время многое изменилось! – воскликнул Арик. – Да, я совершил кое-какие ошибки и признаюсь в них. Только не заставляй меня спорить с тобой, мне ведь и так придется молить жену о прощении.

– Ты решил жить с ней что бы ни случилось?

– Да.

– А если… – на слове «если» Гилфорд сделал ударение, – она примет тебя, как же ты будешь в дальнейшем относиться к политике, к битвам? Какой бы образ жизни ты ни избрал, без битв и политики тебе не обойтись! Если только ты не собираешься увезти Гвинет в свое лесное жилище…

– Нет, так я с ней не поступлю, – промолвил Арик уверенно. Но тут же задумался. – Именно поэтому я не приехал раньше. Дело в том, что на поле брани я встал на сторону короля Генриха…

– Ты перешел на другую сторону? – изумился Гилфорд.

Арик кивнул.

– К этому побудила меня моя совесть, – сказал он. Увидев, что Гилфорд нахмурился, Арик продолжил: – Видишь ли, во время битвы я понял, что испытываю жгучую ненависть к собственному тщеславию и к тому, как король Ричард его использовал.

– Я не…

– Я знаю, что сейчас ты не можешь меня понять, – перебил его Арик, – но скоро я все объясню. А теперь я хотел бы увидеться с женой, если ты не возражаешь.

Но Гилфорд медлил, и Арик испугался, что старик откажет ему в этой просьбе. Черт возьми, если Гвинет действительно уехала, он перекопает всю землю, прочешет каждый лес, каждое графство, пока…

– Гвинет уехала в твой лесной дом, – сказал Гилфорд.

Арик разинул рот от изумления.

– В лесной дом? – переспросил он. – Но она… Я не…

– Я знаю, что сейчас ты не можешь меня понять, – передразнил Гилфорд Арика. – Поезжай к своей жене. Она скажет тебе все… И даже больше, я уверен, – усмехнулся старик.

Арик поморщился. У него появилось желание поскорее покинуть Харидж. Гвинет уехала, чтобы быть с ним? Или для того, чтобы воочию продемонстрировать ему глубину своего гнева? А может, она захотела в лицо сказать ему, что никогда к нему не вернется?

– Милорд Белфорд! – услышал Арик незнакомый женский голос из угла зала.

Устремив туда взгляд через плечо своего наставника. Арик увидел невысокую темноволосую леди. Черт возьми, Неллуин?

– Леди Бринкли? – изумленно спросил Арик Что она делает здесь, в Харидже?

– Должно быть, вы заметили, милорд, что я не всегда была добра к Гвинет, – промолвила Неллуин. – А она всегда была такой красавицей. Даже мой отец то и дело спрашивал, почему я не могу быть такой же… – Голос Неллуин становился все тише, и наконец она вовсе замолчала. Видно было, что ей очень хочется извиниться за былое.

– Она все понимает, – бросил Арик, направляясь к двери.

– Прошу вас, подождите!

Арик нехотя остановился – нетерпение подталкивало его поскорее пуститься в путь.

– Да? – спросил он.

– Если Гвинет захочет оттолкнуть вас, прошу вас, скажите ей, что я… – Она в нерешительности замолчала, но через мгновение договорила: – Если бы рядом со мной был человек, который так любил бы меня, как вы любите Гвинет, я бы пожертвовала чем угодно, лишь бы быть рядом с ним. – По лицу женщины покатились медленные слезы.

– Сэр Ранкин жестоко избил ее за то, что она родила девочку, – шепнул Гилфорд на ухо Арику. Едва совладав с охватившим его приступом гнева, Арик про себя поклялся разыскать мерзавца и отколотить его.

– Побей его, если хочешь, – промолвил Гилфорд, словно прочитав его мысли, – но как раз вчера мы получили добрые известия: король Генрих отобрал у сэра Ранкина все его земельные угодья. Полагаю, так ему и надо.

– С этим не поспоришь, но я все равно хочу поколотить его, – прошептал Арик. А потом, обращаясь к Неллуин, он громко сказал: – Я слово в слово передам Гвинет ваши слова, добрая леди.

Арику оставалось надеяться только на то, что Гвинет по-прежнему испытывает к нему ту любовь, в которой когда-то призналась. А ему еще предстоит сделать подобное признание и добавить, что он вернулся к ней, чтобы навсегда отдать ей свои сердце и тело.

Гвинет бродила по пустой хижине, сожалея о том, что не взяла с собой Пса – с ним ей было бы веселее. Правда, эта собака напоминала бы об Арике, да и несчастная Неллуин как-то сразу привязалась к ней, и Гвинет решила не разлучать их. Должно быть, ей не следовало сразу же отпускать назад в замок слуг, которых отправил с ней заботливый Гилфорд, да только у Гвинет не было сейчас желания находиться среди чужих людей.

В результате Гвинет осталась одна. Она ходила по хижине и спрашивала себя о том, куда же, черт возьми, мог подеваться ее непутевый муженек. Негодяй он, вот кто.

Правда, осторожные деревенские жители поговаривали, что Арик жил тут в последнее время, но никто из них не знал, живет ли он в хижине сейчас, а если не живет, то куда уехал. Правда, все они надеялись, что он никогда не вернется.

У Гвинет так и не появилось возможности сказать мужу, каким трусливым, развязным и поганим типом она его считает.

Пройдя, кажется, сотый раз по комнате, Гвинет взбила лежавшую на кровати подушку, затем повесила котелок над очагом и поворошила дрова.

Куда только он подевался? А может, в его позорно коротком письме, где он писал о своем намерении снова поселиться в лесу, не было ни слова правды? Если это так, она его хоть из-под земли вытащит и продемонстрирует ему в полной мере силу своего гнева. Свинья!

Глубоко вздохнув, Гвинет снова прошлась по хижине, то и дело поглядывая на земляной пол и убогую крышу над головой. Но разум предательски возвращал ее только к счастливым минутам, которые она здесь провела. Гвинет вспоминала оживленные беседы с Ариком, их страстные поцелуи на узком топчане, уютные ужины возле очага. Постепенно все плохое забывалось, Гвинет уже не замечала убогости жилища, а перед ее внутренним взором все явственнее проступала фигура ее безупречного и серьезного мужа.

Гвинет нахмурилась, ведь она так и не знала, почему Арик решительно отвергает ее желание поселиться в замке. Черт бы побрал этого невоспитанного лицемера! Как бы там ни было, она заслуживает объяснения. И уж когда увидит его, то вытянет из него нужные слова, даже если ей придется делать это зубами.

Вновь оказавшись у кровати, Гвинет повалилась прямо на одеяло. Уже три ночи она спала здесь, но одеяла и простыни все еще хранили запах Арика, напоминали Гвинет о проведенных ими вместе безумных ночах любви.

Постаравшись не думать об этом, Гвинет приподнялась на узкой кровати и потрогала висевшую на шее рубиновую подвеску.

И где только носит этого мерзкого, подлого негодяя?

Что будет с ней и ее жизнью после того, как она выплеснет на него ушат своего гнева? А вдруг он больше никогда сюда не вернется?

Гвинет упрямо распаляла собственную злость. Неужели она так сильно тоскует по Арику, что вся душа ее извелась? Она сможет отлично прожить и без него! Сможет!

Гвинет тяжело вздохнула. В чем бы она себя ни уверяла, ясно одно: оставаться в хижине смысла не имеет. Если Арик действительно уехал из своего лесного дома, намереваясь больше сюда не возвращаться, ей ни к чему тут задерживаться, ведь ее гнев и желание высказать ему все, что она о нем думает, его не вернут.

Но Гвинет ни к чему оставаться и в Бедфордшире. Она ведь больше не имеет никакого отношения к этому месту. Все здесь считают ее женой колдуна, избегают ее и шепчутся у нее за спиной.

Даже дядя Бардрик уехал из здешних мест. Судя по всему, он чем-то разгневал короля Генриха, потому что тот отобрал у дяди Пенхерст и близлежащие земли. Гвинет понятия не имела о том, куда направились ее дядя и тетя. Более того, она поняла, что ее это ничуть не интересует.

Накануне Гвинет побродила по опустевшему замку, в котором она провела детство, но ничто там не тронуло ее душу.

Она не испытывала душевной боли, тоски, каких-либо желаний. Не было вообще никаких чувств.

Зато Гвинет испытала большое удовольствие, получив вчера утром письмо от Неллуин, в котором говорилось, что с Гилфордом и ее маленькой дочерью Маргарет все в порядке.

Так что в общем, Гвинет была довольна жизнью.

А если по ночам она и лежала без сна, думая об Арике, то это все ерунда, игра воображения. И все же сейчас, находясь в полудреме, она, как это ни глупо, была вынуждена признаться себе что не сможет жить полноценно без Арика. Гвинет даже вспомнить не могла, в какое именно мгновение эти нелепые мысли начали тревожить ее душу.

В эти темные часы она думала о том, что остаток жизни ей придется провести, наблюдая за тем, как одно время года сменяет другое, как живут и умирают окружающие ее люди… Чего у нее уже не будет – так это рук Арика, которые когда-то так нежно и крепко обнимали ее… Гвинет яростно замотала головой – она больше не могла избегать правды. Чувство раздвоенности иссушало душу. И она понимала: ей больше не будет покоя ни днем ни ночью.

Сделал ли Арик ее счастливой? Нет!

«Да», – шептало ее сердце.

Когда? Каким образом?

И вот теперь он уехал.

Гвинет не знала, то ли плакать, то ли кричать. И, снова упав головой на подушку, она мысленно перебирала томительные воспоминания. Счастливые и горестные одновременно…

Сердце Арика бешено колотилось, когда он глухой ночью скакал к своей лесной хижине. Ему было наплевать на весь окружающий мир. Он не был осторожен и не думал о лихих людях, промышлявших на дорогах в этих краях. Арик хотел только одного: поскорее увидеть свою Гвинет.

Наконец впереди показался их маленький дом, освещенный зыбким золотистым светом луны. Ночью ветер стал холоднее. Спешившись, Арик привязал к коновязи своего скакуна и поспешил войти в дом.

Его встретила абсолютная темнота. Арик тщетно осматривался по сторонам, силясь разглядеть хоть что-то. Он стал нащупывать на столе свечу и кремень. Наконец-то ему удалось зажечь свечу. Подняв ее, он осмотрелся. Господи, да вот же она! Разбуженная шумом, Гвинет вставала с кровати, отбросив с лица длинные пряди черных волос. На ней была лишь тонкая белая сорочка.