Ммм…

Узкая, пи*ц. Мне пи*ц. Кончу сразу, как войду. Тут без вариантов.

— Обними меня ножками… — прошу, зарываясь лицом в её шею и шумно дышу, зажмурив глаза.

Она тут же обнимает, судорожно всхлипывая.

Быстро несу её в комнату и укладываю на кровать. Дёргаю застёжку молнии и срываю с неё этот бл*дский комбез. Футболку тоже. Бельё. Срываю свою футболку и наваливаюсь сверху, как дикарь. Позвоночник прошибает током, когда наша кожа соприкасается. Сжимаю в ладони её бедро, толкаясь своими навстречу. Давлю, давлю, давлю на её клитор головкой через шорты.

Целую. Шею, грудь. Сгребаю её ладонью и вбираю в рот острый сосок. Дразню его языком. Опять эти приходы ревности. Это моя девочка.

Диана выгибается и стонет. Она стонет не прекращая. Поднимает бёдра навстречу моим. Дёргает мои волосы, раскинув для меня ноги.

Обнимаю её голову руками и снова тра*аю её рот языком. Приспускаю шорты вместе с трусами, ещё разок проходясь пальцами по адски мокрым складочкам. Приподнимаюсь и вхожу, глядя в её распахнутые почерневшие глаза. Она смотрит то на меня, то вниз. Дышит так, что её маленькая грудная клетка сходит с ума.

Толкаюсь, сцепив зубы.

О…твою мать…какой кайф…

Моя голова падает рядом с её.

Руки сжимаются в кулаки, и я сам позорно стону, постепенно прорываясь вперёд. Нам не больно. Знаю, что не больно. Всё хорошо…ещё чуть-чуть…

Диана выгибает шею и стонет, зажмурившись…

Отвожу бёдра назад и делаю резкий толчок.

— Бл******… - сквозь зубы рычу я.

Туго до дрожи в коленях. Горячо. Ммм…

— Аааааааййййй… — орёт моя женщина, впиваясь пальцами в мои лопатки, и смыкает лодыжки на моей талии.

Начинаю двигаться, взяв себя в руки.

Бл*******ть!

Резинка, твою мать!

Дебил! Сука!

— Ди… — хриплю, не прекращая работать бёдрами. Не могу остановиться. — Ди…выпусти меня, малыш…

Но, она так сжала бёдра вокруг меня, что их клещами не растянуть.

— Бл*ть, бл*ть, бл*ть… — почти хнычу я, прижавшись губами к её виску. — Я щас кончу, малыш…выпусти меня…

Разумеется, я получаю жирный хрен в рыло и сокрушительный оргазм под собой, который увлекает меня следом. Кончаю долго и обильно внутрь своего Цыплёнка.

Ударяю кулаком по матрасу.

Это пи*ц, товарищи!

Глава 27. Диана

— Где ты сейчас находишься? — сдержанно, но очень повелительно интересуется моя мама.

Моя мама главбух одной крупной организации у нас в Рязани. Иногда…часто…она держала меня в ежовых рукавицах. Постоянно повторяла, как важно мне получить хорошее образование. С самого детства повторяла. Я закончила школу с медалью. Не без её помощи. И она сделала очень много для того, чтобы у меня появилась возможность получить хорошее образование.

Я очень уважаю свою маму…

И я многим ей обязана…

Ведь нас двое против всех…

Чувствую, как холодеют мои руки, а к горлу подкатывает ком.

— Я…в гостях… — лепечу, открывая кран на кухне и пуская холодную воду. Подставляю под поток руку и подношу её ко лбу.

— Я хочу, чтобы ты сегодня вернулась домой. — Жестко требует она. — Я знаю, в каких ты гостях!

— Мам… — тяну я жалобно.

— Диана! — Обрывает она меня. — Сегодня! Домой!

Закрываю глаза и покрываюсь холодными колючими мурашками.

— Я…не вернусь домой, — говорю ей, сглатывая и морщась, в ожидании взрыва.

— Ты…ты… — задыхается она. — Что значит, не вернусь домой?! Ты совсем без мозгов?! У тебя учёба! У тебя практика в сентябре! Что ты удумала?! Всё бросить?! Жить с мужчиной, который тебя на десять лет старше?! Чем ты будешь заниматься?! Детей рожать в двадцать лет?!

О боже…

Лучше бы она этого не говорила…

У меня в животе закручивается обжигающая спираль. Вчера я отрубилась, будто меня выключили. После своего первого невообразимого секса с мужчиной, от которого я до сих пор не отошла. Его лицо, когда он входил в меня…это полное отключение его мозга…он был только мой в эту минуту…

Твердый, напористый, внутри меня…я чувствовала каждый сантиметр, я клянусь!

И я хочу ещё…просто жажду, как ненормальная. Я ненормальная? Я даже в душ не пошла, а утром…утром я обнаружила его следы на своих бёдрах, и это так возбудило меня, что я даже трогать себя боялась…я хочу, чтобы меня трогал он…его пальцы…

О…мамочки…я хочу засунуть свою дымящуюся голову под кран…

Я утром проснулась, а его нет…

Его постель и я сама пропахли им. Это…так потрясающе. Его запах на моей коже, запах его геля для душа, его крема для бриться. Никогда не думала, что такое бывает. Я пропахла своим мужчиной. Собирала его со своей кожи носом. Такой приятный. Такой осязаемый.

Он оставил на моём телефоне сообщение:

«Расслабляйся. Уехал по делам.».

Уже полшестого. Где он так долго? Он так мне нужен…

— Я…его люблю… — признаюсь тихо и хрипло, утирая слезинку.

— О, Господи! — стонет мама. — Глупости не говори! Тебе двадцать лет! Какая любовь?!

Огромная…

Такая же, как и он сам…

Я уже решила, что возьму академку на год…а потом…я что-нибудь придумаю…может…он мог бы дать мне эти деньги? В долг. Я знаю, что Егор Благов — обеспеченный человек. Но, я не знаю на сколько…я не знаю, что мне делать, но нет вообще никаких шансов, что я просто вернусь в свою жизнь!

Я представляла себе это там, на вокзале…когда думала, что больше его никогда не увижу…это не те чувства, которые я осилила бы во второй раз…

Нет, нет, нет и ещё раз нет!

Ни за что на свете…

Я без него никуда не вернусь…если только…он мне позволит остаться с ним…

— Мам… — всхлипываю я. — Я уже всё решила.

— Дочь! — кричит она. — Чтобы сегодня была дома!

— Нет, — машу я головой, зажмурившись.

Я не ждала, что она меня поймёт, но все равно мне так тяжело…

— Диана, если не приедешь сегодня, приеду я! — угрожает она. — И за волосы тебя оттуда вытащу, поняла меня?!

Она продолжает говорить…

Плачу и кладу трубку.

Стекаю на пол, потому что меня ноги не держат…

Сворачиваюсь клубочком на подогретом кафеле, накрыв голову руками, и плачу…

Его квартира такая огромная. Здесь всего три комнаты, но они великанские. Без него я здесь чувствую себя крошечной. На мне его толстовка. Она тоже огромная. И тёплая, а мне холодно. Я порылась в его шкафу…

Улыбаюсь сквозь слёзы, потому что шкаф у него тоже огромный. И там всё в состоянии «почти-бардак». Там не бардак только потому, что все вещи лежат на своих местах. Отдельно бельё, отдельно футболки, отдельно брюки. У него очень много спортивной одежды. Но и костюмы есть. В чехлах, на вешалках. А мой комбинезон куда-то исчез. Мне даже одеться не во что…

Всхлипываю, утирая нос кулаком.

Не знаю, сколько я так лежу, но, кажется, я опять уснула, потому что даже не слышала, как Егор вернулся…

— Не ори, — слышу его приглушенный голос и резко сажусь. — Вы совсем уже поохренели?! Это не ваше дело!


Моё сердце подпрыгивает. Стучит о ребра, как безумное.

Ну, наконец-то…

Подскакиваю и несусь в коридор, еле касаясь пола, как окрылённая идиотка.

Вернулся…

Вылетаю из-за угла и застываю, кусая губы и улыбаясь. В коридоре темно, но я вижу, как Егор разувается, наступая носами кроссовок на пятки, и вскидывает голову, заметив движение.

Боже, это нечто…

То, как я мгновенно успокоилась с его появлением. Мне уже не холодно. Мне уже тепло. И почти не страшно…

Поднимаю руки и хлопаю в ладоши, чтобы зажегся свет.

Он пробегает по мне глазами и задерживается на лице. Хмурится ещё сильнее. Ему идёт быть хмурым. Его брови выгибаются, меняя форму, и он становится таким притягательным. Таким плохишом.

С восторгом осматриваю его большое тело. По груди и бедрам бегут искорки…

На нём джинсы с огромными дырищами на коленях и синяя футболка. Волосы всклокочены, будто он неоднократно проводил по ним руками. На точёных щеках светлая щетина. В руках куча каких-то пакетов.

Он идёт на меня, продолжая слушать собеседника и закинув руку с пакетами на плечо. Идёт, жёстко вколачивая в пол длинные сильные ноги.

— Я кладу трубку, — говорит он, останавливаясь в двух миллиметрах от меня, так, что его ширинка касается моего живота, а моих голых ног касается ткань джинсов. — Передай КАтенку, что она лишилась всех прав, когда выперла её из дома. Если будете нас за*бывать, отправлю вас в ЧС.

Смотрю на него в волнении, обнимая крупный торс руками и уничтожая эти миллиметры между нами. Прижимаюсь к нему тесно-тесно, кладя подбородок на его грудь. Снова его запах. Рассматриваю мужественные черты этого лица в свете энергосберегающих ламп…

Как можно быть таким красавчиком? Не знаю, как для других, но для меня он самый красивый мужчина на свете.

Егор запихивает телефон в задний карман и подхватывает пальцами мой подбородок.

— Ты что плакала? — требует он, вертя моё лицо туда-сюда.

Беру себя в руки и мурлычу:

— Да…

— Почему? — лает он.

О, боже…

Я ни за что не сознаюсь…теперь, когда он рядом всё не важно. И я не хочу, чтобы он считал меня ребёнком…опять…я не ребёнок…

Вздыхаю и хлопаю ресницами.

— Потому что ты не хочешь брать меня с собой… — печально говорю ему, опуская глаза.

— Ах ты засранка… — хрипловато смеётся он, склоняя голову и проводя носом по моей щеке. — И зачем мне брать тебя с собой? А?

— Потому что я тебя люблю… — бормочу, закрывая глаза.

Очевидные же вещи…

Его дыхание щекочет моё ушко…

— Любишь, значит? — шепчет он.

— О даааа…

Голова кружится…он проводит носом по моей шее…

— Ну, тогда показывай, как ты меня любишь, — отстраняясь и усмехаясь, снисходит он.

Смотрит на меня сверху вниз с, блин, превосходством и наглой лыбой…уронив свободную руку вдоль тела…

Привстаю на цыпочки, положив ладони на его каменную задницу, и заглядываю в его голубющие глаза. Он стоит не двигаясь, позволяя тереться о себя и распускать руки. В его глазах спокойствие и «я-весь-внимание»…

Вот же гад…

Я вспоминаю наш первый поцелуй…

Кажется, это было год назад…

Это было в прошлую субботу…

Тогда он не был моим…

Он и сейчас не мой…

Пока что…

Я должна получить ответ…

Сегодня…

Иначе с ума сойду…

Тянусь к нему, и он склоняет голову мне навстречу, потому что Егора Благова нельзя поцеловать, когда он этого не хочет, иначе придётся идти за стремянкой…

Повторяю его манёвры. Трусь носом о его щеку. Слышу, как он резковато втянул воздух. Легонько касаюсь его мягких губ своими. Он разомкнул их и немного выпятил вперёд…мне навстречу…от этого я сама начинаю дышать чаще…

Целую его мягко и нежно. Касаюсь языком каждой мягкой половинки. Вбираю в свой рот нижнюю, а моя рука перемещается на его грудь. Склоняю голову на бок и его голова склоняется следом, как на невидимых верёвочках…моя рука ползёт вниз по его животу…проталкиваю (не очень смело) свой язык внутрь…

— Ммм… — тихо выдыхаю я, окунувшись в тепло его рта.

Он встречает меня своим…

Моя рука помедлив, всё же ложится на его ширинку…

Егор с шумом выпускает воздух и дёргается…

Мамочки…

Ему нравится?..

Определённо, ему нравится, не будь дурой…

Он твердеет прямо на глазах…пока тру его…вверх и вниз…

Разрываю поцелуй и убираю руку, опускаясь на пятки…

Гляжу на него исподлобья…

— Мило… — тянет он, откидывая на бок голову.

— Мило?.. — изумляюсь я, приоткрыв рот. — Это…типа второсортно?!

— Я не сказал второсортно, — усмехается он. — Я сказал мило.

Хмуро отстраняюсь от него и топаю на кухню, бросив обиженно:

— Я приготовила ужин.

Влетаю на кухню и хватаю с разделочной области тарелки, которые уже давным-давно приготовила!

Целый день жду его…где он был?!

Егор медленно заходит следом и сваливает пакеты на пол огромной кучей. Слышу, как открылся и закрылся кран. Ставлю одну тарелку с торца стола, а вторую на противоположную сторону, прямо как в лучших английских домах. Между ними только канделябра не хватает.

Возвращаюсь к разделочной области за корзинкой с хлебом и салфетками, но на шею мне опускается твёрдая ладонь. Грубовато разворачивает меня и толкает к столу, укладывает по центру, лицом вниз…

— Ох… — шепчу я, закрывая глаза и хватаясь вытянутыми руками за край.