- Ты не увидишь его прямо сейчас, - говорит он, его глаза мерцают, пока я тихо стону. – К сожалению, только хорошие девочки могут смотреть на члены своих преподавателей. Но ты не хорошая девочка, да, Пьюрити?

- Не знаю, - шепчу я, добавляя, - сэр.

- Могу сказать, что это не так. Ты носишь короткую юбку, и делаешь член своего преподавателя твердым. Заставляешь своего преподавателя думать о том, как бы нагнуть тебя и трахнуть посреди класса, в момент, когда он должен преподавать. Все парни класса хотят тебя. Ничего из того, как ведут себя хорошие девочки, верно?

Он не ждет моего ответа.

- Все это требует наказания, не так ли?

- Все зависит от того, каким будет наказание, - отвечаю я. – Сэр.

- Непослушные девочки не могут выбирать свое наказание, - говорит он, указывая на стол за мной. – Плохие девочки нагибаются над столом и пишут на листе бумаги пятьдесят раз: «Я больше никогда не буду возбуждать своего преподавателя посреди класса». Именно такое наказание существует для плохих девочек, которым нужно поучиться дисциплине.

- Во мне достаточно дисциплины.

- Повернись, Мисс Тейлор, - говорит он, его голос жесткий. – Повернись и наклонись к столу. Выстави свою попку так, чтобы я мог смотреть за тем, как ты пишешь. Смотри на бумагу и следи, чтобы твой почерк был аккуратным.

Да кем он себя возомнил, приказывая мне развернуться?

На мгновение, я смотрю в сторону двери, пока мое сердце гулко бьется в груди. Проблема в том, что скорость моего сердцебиения – ничто по сравнению с той, требующей внимания, пульсацией между ног. Так что я уступаю.

Медленно разворачиваюсь, я наклоняюсь над столом, одной ладонью держась за поверхность стола.

Беру ручку в другую руку. Моя рука дрожит, и я не уверена, от чего больше – от того что возбуждена или из-за того, что нервничаю.

Я больше не скромничаю. Наклоняюсь так, чтобы мистеру Гейбу представился полный обзор на мои трусики. Глубоко вздыхая, я выгибаю спину, выпячиваю свою попку и выпрямляю ноги так, чтобы было видно как можно больше.

- Не вижу, чтобы твоя рука двигалась, девочка. Напоминаю: «Я больше никогда не буду возбуждать своего преподавателя посреди класса», - повторяет он.

Касаясь ручкой бумаги, я одновременно ощущаю себя невероятно глупо и ужасно возбужденно, пока медленно и методично вывожу фразу.

И следи за тем, чтобы твой почерк был аккуратным.

Мои соски напрягаются под лифчиком, и я так возбуждена, что готова отодвинуть пальцами чашку своего бюстгальтера, чтобы прикоснуться к себе. Но я не делаю этого, поскольку не знаю, что сделает мистер Гейб, если я вновь ослушаюсь его. Он положит меня на свои колени? Или, что хуже, он не прикоснется ко мне?

- Что будет, если мой преподаватель снова возбудится из-за меня? – спрашиваю я невинным голосом.

- Все еще такая пошлая, мисс Тейлор, - говорит он. – Тебе нужно поучиться хорошим манерам. Дерзость может далеко завести тебя в жизни. Теперь положи ручку.

Интересно, что он скажет мне делать дальше; и почему я выполняю все так, как он говорит.

- Да, сэр.

- Подними заднюю часть своей юбки до талии и покажи мне свои трусики, - приказывает он.

Я делаю так, как он говорит. И понимаю по его рычанию: он одобряет то, что видит.

- Сидя в кресле, там, в классе, и положив ногу на ногу, ты притягивала мой взгляд прямо к своей юбке. Ты знаешь об этом?

- Нет, сэр.

Мне ужасно неловко. Если он обратил внимание на мою юбку, это значит, что все остальные тоже?

- Я не думала, что вы вообще смотрели.

- То есть ты не пыталась показать мне свои маленькие влажные трусики? – спрашивает он, продолжая, прежде чем я успеваю что-либо ответить. – Ты мокрая, не так ли, девочка?

- Эм… - я на мгновение колеблюсь, а мое сердце гулко стучит. Ответом будет однозначное да. Но я не поэтому останавливаюсь. Я сомневаюсь, потому что вопрос застает меня врасплох. Никто, кроме него, не говорил мне таких пошлых вещей.

- Раздвинь ноги, - приказывает он. – Оставаясь в том же положении, просто раздвинь ноги. Хочу посмотреть, мокрая ли ты. Мне нужно проверить, мокрая ли ты.

Я не могу дышать, пока отставляю одну ногу в сторону, прогибаясь еще сильнее, чтобы предоставить ему лучший вид на свою киску.

- Что ж, мисс Тейлор. Ты не послушная маленькая штучка, не так ли? – спрашивает он. – Твои трусики насквозь мокрые. Я отсюда вижу мокрое пятно. Скажи, привыкла ли ты ходить все время в мокрых трусиках?

- Нет, сэр, - шепчу я. – Только когда…

- Громче, мисс Тейлор, - перебивает он. – Только когда что?

- Только когда они влажные из-за вас.

Кажется, я снова слышу его рычание.

- Станут ли они мокрыми после того, как ты узнаешь, что я делаю прямо сейчас?

Я закусываю губу.

- Не знаю. Я не знаю, что вы делаете.

- Спроси же меня. Мисс Тейлор.

- Что вы делаете?

- Я смотрю на мокрое местечко по посреди этих белых хлопковых трусиков, и вожу своей рукой вверх и вниз по своему жесткому члену. Мой член очень жесткий из-за тебя, мисс Тейлор.

Я издаю тихий стон.

- Могу ли я… могу я посмотреть на это?

- Хм. Нет, не думаю. Не сегодня. Видишь ли, тебе придется усвоить урок, прежде чем ты сможешь посмотреть на это, а я не думаю, что ты уже усвоила свой урок, верно?

Кажется, я действительно не до конца усвоила урок. Я хочу найти больше его кнопок, нажать на них и посмотреть на его реакцию. Мне интересно, какие еще формы наказания я могу получить за невыполнение уроков.

Интересно, они включают в себя его руки на моей попке?

Интересно, смогу ли я разозлить его так, чтобы он использовал свой член?

- Нет, сэр, - отвечаю я. – Я была очень плохой девочкой.

- Да, это так, - соглашается он. – Плохие девочки, которые показывают свои трусики своим профессорам, остаются без них. Сними свои трусики и кинь их на пол позади себя.

- Желаете, чтобы я отдала вам свои трусики?

- Это допрос, мисс Тейлор? – спрашивает он. – Возьми свои трусики и сними их. Затем нагнись над столом так, чтобы я мог видеть твою голую киску.

Ох, хорошо.

Я подцепляю края трусиков и тяну их вниз по заднице и бедрам. Когда я отпускаю их, они падают на пол вокруг моих лодыжек, и я не оглядываясь, отбрасываю их от себя. Когда мистер Гейб поднимает их, его рукав задевает мою левую ногу. Жар от его прикосновений расходится по мне, и так как он наклонился, я чувствую тепло его дыхания задней частью своих ног. Он так близко, что если подвинется ко мне еще чуть-чуть, его губы окажутся между моих ног.

Мои глаза практически закатываются при мысли о его губах между моих ног.

Но он не пододвигается. Вместо этого он отступает от меня, забирая с собой мои трусики.

- Я оставлю это себе, - решает он. – Продолжайте писать, мисс Тейлор.

- Вы не можете просто забрать их, - протестую я, пока вывожу на бумаге «…не буду возбуждать своего преподавателя посреди класса». С каждым написанным словом я все острее ощущаю пульсацию между ног. – Я не смогу выйти отсюда, не надев ничего под юбку.

- Именно это ты и сделаешь, - говорит он хрипло. – Хочешь и дальше соблазнять меня мельканием своего нижнего белья во время занятий? Тогда ты можешь отдавать их мне, зная, что они в моем распоряжении.

- Может быть, мне стоит просто не надевать ничего под юбку в следующий раз, - дерзко отвечаю я.

- Ты гораздо более болтлива и менее уступчива, чем я думал, - отмечает он. – Очевидно, тебе нужно больше дисциплины.

Мое сердце замирает.

- Может, вам стоит дисциплинировать меня.

Он игнорирует мой комментарий.

- Раздвинь для меня ноги. Я не вижу эту мокрую киску так хорошо, как хотелось бы.

Я делаю именно то, что он просит, расставляя ноги так широко, как только могу, чтобы предоставить ему идеальный обзор. Я наклоняюсь до тех пор, пока мое лицо не касается стола, выпячивая назад свою задницу так, чтобы он мог все видеть. Он прав насчет того, что я не хорошая девочка. Хорошие девочки не наклоняются и не выставляют себя голышом перед своим профессором.

Он прикасается к себе, пока смотрит на меня, распростертую и демонстрирующую себя ему. Это самое грязное, что я могла себе когда-либо представить. Это даже грязнее, чем заниматься сексом. Все это должно заставить меня стыдиться себя, но что странно, это лишь больше возбуждает меня.

Мистер Гейб издает низкий стон. Закрыв глаза, я позволяю своим фантазиям поглотить меня; я представляю, как он смотрит на меня, пока гладит себя. Интересно, насколько он большой и жесткий для меня.

Интересно, хочет ли он меня так же сильно, как и я его.

- Только взгляните на эту мокрую киску, - говорит он хриплым голосом. – Ты понимаешь, насколько ты мокрая? Я вижу блеск на твоих губках.

- Понимаю, - я почти задыхаюсь, произнося это слово.

- Я отсюда слышу твой запах, - рычит он. – Уверен, на вкус ты как мед.

Я хнычу при мысли о том, как он проводит своим языком между моих ног так же, как я и представляла это, лаская себя ночами.

- Может, вам стоит попробовать меня, - предлагаю я.

Я не могу поверить, что я сказала ему это.

Мистер Гейб снова рычит.

- Не искушай меня, Мисс Тейлор. Если ты продолжишь соблазнять меня, мне придется положить тебя к себе на колени, и отшлепать твою маленькую попку за то, что она искушает меня.

Стон, ускользающий с моих губ, звучит так громко, что удивляет меня.

Видимо, его это тоже удивляет, поскольку он смеется.

- Это то, чего ты хочешь, Пьюрити? Ты хочешь, чтобы я перебросил тебя через свое колено, чтобы ты почувствовала, как я тверд из-за тебя? Хочешь почувствовать, как мой член прижимается к твоим упругим маленьким сиськам, трется о твой живот и касался киски, пока я буду шлепать тебя по этой непослушной, соблазнительной, идеальной миниатюрной заднице?

Моя киска так сильно пульсирует, что я не могу думать. Я так сильно хочу прикоснуться к себе, но я не должна делать этого перед ним. Правильно?

Мне не должно быть неловко от желания протянуть руку между ног и коснуться клитора, в тот момент, когда он, очевидно, трогает себя прямо сейчас. Кроме того, не похоже, чтобы моя киска сейчас была не голая и не блестела из-за него.

Просто я никогда раньше не прикасалась к себе перед кем-либо. Никто никогда не видел меня такой – мокрой, возбужденной, готовой и ожидающей.

Я почти уверена, что если бы он подошел ко мне сзади и прижал свой член ко мне, я бы не стала возражать. Я бы его поприветствовала.

Кладя ручку на стол, я решаюсь. Он стонет позади меня, вместо того, чтобы что-либо сказать. Очевидно, он занят своим облегчением, так почему мне нельзя? Если я слегка прикоснусь к себе, я очень быстро кончу.

Но как только я скольжу пальцами к ногам, я слышу его голос.

- Трогаешь себя, Мисс Тейлор?

- О, Боже, да, - стону я. Он сильно разозлится. Он четко сказал мне не делать этого – и вот я делаю это, а мои пальцы находятся между моих ног. Но в свою защиту скажу – я сойду с ума, если не дотронусь до себя. Слечу с катушек, если не кончу.

- Разве я сказал тебе, что ты можешь потрогать свою киску, Пьюрити?

Я слышу, как он гладит себя, и я хочу, чтобы это моя рука была обернута вокруг члена вместо его собственной.

- Ты попросила разрешения потрогать эту маленькую мокрую пизду?

Это слово. Так запретно, я впервые слышу, как кто-то говорит так грубо в мою сторону. Это почти перебрасывает меня через край. Делает меня сильнее, потому что я не могу остановиться. Не хочу останавливаться. Я хочу, чтобы он вошел в меня, вставил свой член, пока я не закричу.

- Ты спросила разрешения? – повторяет он.

- Нет… Сэр. – Я задыхаюсь, говоря слово «Сэр», но не раскаиваюсь.

- Ты когда-нибудь трогала себя перед кем-нибудь?

Он уже спрашивал меня об этом.

- Нет, сэр. И вы знаете это.

Я выгибаю спину и поднимаю бедра выше, выставляя себя напоказ. Есть что-то в том, чтобы демонстрировать себя так, как я делаю это для него; это заставляет меня впервые почувствовать себя сексуальной, будто он наблюдает за мной лишь как за сексуальным объектом и никем более. Для девушки, которой никогда не разрешалось быть хоть чуточку сексуальной, это очень важно.