Сабрина Пейдж - Его девственница

Она скулит, раскачивая бедрами на мне, касаясь своей задницей моих пальцев.

- Я хочу кончить.

Когда я отвечаю, мой голос резок.

- Я не собирался прикасаться к тебе сегодня, Пьюрити. Я собирался быть хорошим. Проблема в том, что ты заставляешь меня быть очень плохим человеком.

- Я тоже хочу быть плохой, - всхлипывает она. Я зажимаю ее клитор между пальцами, и она стонет, трахая мою руку, когда начинает терять контроль. Сперма капает с моего члена, оставляя следы на ее рубашке. Я в реальной опасности от того, чтобы кончить из-за этой девушки без единого прикосновения.

Это просто смешно.

Я теряю рассудок из-за нее.

Я стону, пока снова и снова вывожу круги на ее клиторе своими пальцами.

- Твой клитор такой мокрый и набухший. Бьюсь об заклад, твоя тугая киска такая же мокрая и опухшая, верно? Уверен, ты умираешь от желания почувствовать мои пальцы внутри себя, я прав?

Она громче стонет.

- Да, сэр.

- Ну, тебе нужно быть хорошей девочкой, если ты хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцами. Только хорошие девочки могут кончать на пальцы своим преподавателям.

- Я буду хорошей, - молит она. Ее всхлипывания учащаются.

- Обещаешь? Быть хорошей – значит то, что единственным, кто будет заставлять тебя кончать, буду я. Ты кончишь из-за моих пальцев, моего языка и моего члена. Ничьих других, даже твоих собственных. Ты не прикоснешься к себе. Это только для меня.

- Да, да, да!

Она сильнее трется о мою руку. С моей стороны это действительно несправедливо – заставить ее пообещать мне такие вещи. Она так отчаянно хочет кончить, что обещает мне весь мир.

- О, боже, да. Я не могу дышать.

- Тогда мне следует остановиться, - дразню ее, останавливаясь. – Не хотелось бы, чтобы ты задохнулась.

- Нет, нет, - умоляет она. – Пожалуйста, не останавливайся. Не останавливайся.

- Ну, не знаю.

Я притворяюсь, что раздумываю над этим, пока она непокорно извивается на мне, все еще пытаясь использовать меня, чтобы кончить самой, хотя я и сказал ей, что только я решаю, когда она может испытать оргазм.

Она все еще пытается контролировать ситуацию.

Мне нравится, что она уступчива лишь с виду.

- Пожалуйста, мистер Гейб, - умоляет она.

- Расскажи мне о тех грязных вещах, которым ты хотела бы, чтобы я научил тебя, - рычу я. Мой член близок к тому, чтобы взорваться. – Расскажи мне, чему ты хочешь научиться у меня, и я дам тебе кончить.

- Эм… - колеблется она. Я даже не уверен, что она достаточно знает о сексе, чтобы понимать, чего она вообще желает, но я хочу услышать, как она попытается рассказать мне об этом.

Хочу услышать, как она озвучивает ранее запрещенные мысли.

- Я жду, мисс Тейлор, - напоминаю ей.

- Я хочу научиться… ну, ты знаешь, - скулит она, потираясь бедрами об меня. Кладя руку на ее нижнюю часть спины, я крепко прижимаю ее, чтобы она не двигалась ни на дюйм.

- Не знаю, Пьюрити, - говорю я. – Скажи мне, чего ты хочешь.

- Я хочу узнать… узнать, как прикасаться к мужчине.

Я чувствую низкий гул в горле.

- Ты должна быть более конкретной, малышка, - рычу я. – Ты хочешь, чтобы я научил тебя, как обернуть свою ручку вокруг моего члена и подрочить мне? Хочешь, чтобы я кончил в твоей руке?

Она резко вздыхает.

- Да.

- Что еще?

- Хочу узнать, как использовать мой… как доставить тебе удовольствие моим ртом.

Я не могу сдержать свой громкий рык на этот раз. Мысль о том, как эта девушка берет меня в рот, заставляет захотеть трахнуть ее не раздумывая ни секунды о последствиях.

Вместо этого я начинаю кружить кончиками пальцев над ее клитором, вознаграждая за честность.

- Хочешь, чтобы я научил тебя, как сосать мужской член, Пьюрити?

- Да.

- Скажи мне, что бы ты сделала, если бы я позволил тебе.

- Я бы… О, боже, - стонет она, двигаясь на мне. – Я бы обхватила губами твой… твой член… дотронулась бы языком до него, и попробовала твою…

Ее голос затихает.

- Скажи это, Пьюрити, - приказываю я, пока моя пальцы двигаются вокруг ее клитора все быстрее и быстрее. Ее бедра ерзают в нарастающем ритме. Она не знает, как комично она выглядит прямо сейчас, трахая мою руку, перекинутая через мои колени с раздвинутыми ногами и задранной юбкой, выставляющей ее голую попку. Она выглядит растрепано и глупо, но при этом она самая сексуальная штучка, которую я когда-либо видел.

- Что бы ты попробовала?

Я так чертовски близок к тому, чтобы кончить, что не могу нормально мыслить.

- Я хочу попробовать… твою… о, боже… твою сперму.

Затем это случается. Все ее тело бьется в конвульсиях, и она начинает кричать. Я тяну ее за волосы своей свободной рукой, дергаю ее голову назад и рычу, говоря замолчать, прежде чем все английское отделение услышит ее. Она не останавливается, поэтому я зажимаю своей ладонью ее рот, чтобы заставить замолчать, и она стонет в мою руку.

Я смотрю на Пьюрити, полностью загипнотизированный при виде ее, содрогающейся на моих коленях, стонущей в мою руку с плотно закрытыми глазами.

Я не позволю ей успокоиться. Я не могу больше ждать. Я зашел слишком далеко, чтобы думать сейчас о том, что должен вести себя с ней как джентльмен. Если бы я был джентльменом, я бы позаботился о ней и позволил оправиться после оргазма.

Но я не такой.

Все ее тело дрожит и, когда я поднимаю Пьюрити со своих колен в стоячее положение, она еле держится на ногах.

- Встань, Пьюрити, - приказываю я низким голосом. – Ногами по обе стороны от меня. Ее ноги трясутся, и она неустойчива, поэтому я беру ее за руки и кладу их себе на плечи, а затем двигаю ее ножки так, чтобы она встала надо мной, чтобы оседлать.

Она слишком потрясена своим оргазмом, чтобы возражать против чего-либо, что я говорю ей сделать. Она без сомнений садится на меня, точно так, как я ей говорю. Она как послушная куколка.

Моя маленькая куколка.

Я приподнимаю переднюю часть ее юбки, чтобы обнажить сверкающую влагой киску. Мой рот наполняется слюной при мысли о том, какая она на вкус, но я воздерживаюсь от этой затеи.

- Подними юбку, куколка, - говорю я. – Хочу видеть эту киску.

- Что ты собираешься делать? – она тихо спрашивает. Но ее рука направляется к юбке, и она задирает ее для меня.

Она знает, что я собираюсь сделать. Пьюрити стоит здесь, с ногами, расставленными по обе стороны от меня, и смотрит вниз, прекрасно зная, что я собираюсь сделать. Я быстрыми движениями поглаживаю свой член, целясь прямо между ее ног.

Направляю его на ее голую невинную киску.

- Я собираюсь кончить на твою девственную киску, - стону я. – Ты впервые почувствуешь сперму на своей девочке, а затем пойдешь домой, зная, что заставила кончить меня на себя. Моя сперма – единственная сперма, которую ты когда-либо почувствуешь между своих ног.

Не уверен, почему я добавляю последнюю часть предложения.

- Да, сэр, - вздыхает она.

Это «сэр» перебрасывает меня через край, заставляя взорваться по всей ее киске, как я и обещал. Я задыхаюсь, и мой пульс так сильно колотится в ушах, что сначала мне кажется, будто стучащий звук, который я слышу, находится внутри моей головы.

А затем Пьюрити смотрит на меня с паникой на лице своими большими глазами.

- Кто-то стучится в дверь.

- А? – я держу свой член, сперма забрызгала мне руку. Пьюрити окружает меня своими растрепанными волосами, яркими глазами и отсутствием трусиков. В моем кабинете пахнет сексом.

Можно с полной уверенностью сказать, что мы в полной заднице, если сейчас кто-нибудь застукает нас.

Она молниеносно вскакивает с моих коленей, хватает трусики с пола и бросает их через всю комнату за мой стол. Если бы я не спешил засунуть свой член в брюки, это было бы смешно.

Но в данный момент это совсем не шутка.

Я кладу руку на дверь, задерживаясь, так как Пьюрити кидает на меня пронзительный взгляд, умоляя.

- Подожди секунду! – она поправляет свою юбку.

Когда я открываю дверь. Пьюрити сидит в кресле, в котором пять минут назад она стонала на моих коленях, с задранной до талии юбкой и голой попкой. Сейчас у нее скрещены ноги, а на коленях лежат блокнот с ручкой – само целомудрие.

- Знаю, вы сказали не беспокоить вас, профессор Райан, но я забыла, что вы должны подписать открытку на день рождения профессора Гилберт. Мы отнесем ей подарок, который… Ох, прошу прощения. – Джина, все более раздражающая и надоедливая ассистентка английского отделения, смотрит на Пьюрити. – Я не знала, что у вас встреча со студенткой.

- Все в порядке, - Пьюрити, прижимая блокнот к груди, поднимается, прежде чем я могу остановить ее. – На самом деле мы уже закончили. Спасибо за помощь в выполнении задания, мистер Райан. Мне стало гораздо понятнее, что я должна сделать, чтобы улучшить свою работу.

Я скрываю улыбку.

Честно говоря, я слегка ошеломлен (и впечатлен) спокойствием и небрежным поведением Пьюрити. Дочь проповедника была отшлепана и впервые получила оргазм не от своих рук. Кажется, что она должна быть более несобранной, чем сейчас, особенно учитывая то, что обычно эта девушка краснеет по любому поводу.

Но она лишь слегка кивает мне, пока проходит мимо Джины, вручающей мне открытку, которую нужно подписать на день рождения, будто здесь вообще не произошло ничего необычного.

- Увидимся в понедельник, профессор Райан, - говорит Пьюрити. Затем она исчезает в коридоре.

- Увидимся, мисс Тейлор.

Что еще страннее, чем то, каким образом Пьюрити ушла из кабинета, так это тот факт, что я все выходные не могу перестать думать о девушке.

А также я пишу.

Пишу, пишу, и пишу, и пишу. И впервые за год, с того момента, когда я свалился с гриппом и буквально не мог встать с кровати, я пропускаю бранч[5]. Я притворяюсь больным и вру своему брату. Когда Анджело выхватывает телефон и настаивает на том, чтобы приехать с домашним куриным супом ко мне домой, я вру второй раз, решительно настаивая на том, что не хочу заразить ни одного из них своими микробами.

Думаю, Нейт не поверил, но он ничего не сказал.

Я буду обвинять писательство в своем дурацком поведении, когда снова увижусь с ними. Но если бы я пошел на бранч, Нейт захотел бы разузнать обо всем, что я пишу. Он взглянул бы на мое лицо и сразу понял, что это не имеет ничего общего с писательством.

Но он не должен узнать о том, что произошло со мной и Пьюрити. Никто не должен.

По пути в мою комнату в общежитии, я чувствую себя так, словно плыву в облаках; моя голова кружится на протяжении всей дороги. Не знаю почему, но я не могу стереть эту глупую улыбку со своего лица. Не то чтобы это был мой первый оргазм. В конце концов, я прикасалась к себе и раньше. Я даже кончала, думая о мистере Гейбе. Так что я не знаю, почему сияю, чувствуя себя легкой, как перышко лишь потому, что испытала оргазм от рук мистера Гейба.

Если я так чувствую себя, когда кто-то доставляет мне удовольствие, даже не вставляя в меня пальцы, то я не представляю, что будет во время секса. Думаю, моя голова, скорее всего, взорвется.

Одной из причин, почему я не часто мастурбировала, является то, что я не ощущала такого желания, которое я чувствую с тех пор, как мистер Гейб вернулся в мою жизнь. Мой отец вечно кричал о сексе в рекламе и СМИ, о том, что соблазн прямо-таки суют нам в лица каждый раз, когда мы обращаем внимание на телевизор, но я никогда не замечала этого ранее. До мистера Гейба я не знала соблазна, не более чем несколько раз я чувствовала покалывание между ног и прикасалась к себе ночью, чтобы утолить желание.

Но сейчас…

Я начинаю понимать значение слова «искушение». Своей кожей я все еще чувствую прикосновения мистера Гейба. Мой зад все еще пульсирует там, где он отшлепал меня. Я иду по кампусу с его липкой спермой между ног.

Мне следует чувствовать себя грязной.

Ведь меня учили, что секс до свадьбы – это неправильно. Меня учили, что я не должна даже за руки держаться с мальчиком, пока не выйду за него замуж, не говоря уже о том… что мы сделали с мистером Гейбом.

Я должна чувствовать себя грязной после того, как нагнулась над его столом. Должна чувствовать себя использованной после того, как лежала на его коленях, позволяя ему шлепать себя и скользить пальцами между моих ног. Должна чувствовать себя оскверненной после того, как он, гладя свой член, кончил на меня.