Саманта Джеймс - Его грешные пути

Камерон сидел на стуле с высокой спинкой. На коленях у него лежал Броуди. Большой смуглый палец выписывал круги на его животике, и Броуди смеялся от удовольствия. Вид этого крупного, мускулистого мужчины, с такой нежностью играющего с малышом, тронул ее до глубины души.

Он поднял глаза, встретился с ней взглядом и слегка сконфузился. Она улыбнулась.

Он завернул Броуди в пеленки и взял его на руки. Она заметила на его лице какое-то задумчивое выражение.

— Камерон, что с тобой? О чем ты думаешь? — спросила она, наклонив голову.

Он отвел взгляд и промолчал. Она положила пальчик на его рукав.

— Камерон, скажи мне. Ну пожалуйста!

Он снова посмотрел на нее. Потом его взгляд медленно переместился на личико сына. Смуглый палец погладил щеку малыша.

— Просто я подумал, что было бы хорошо, если бы его мог увидеть мой отец, — очень тихо сказал он.

Мередит судорожно глотнула воздух. Она видела, как он страдает, и всем сердцем сочувствовала ему.

— Мне тоже хотелось бы этого, Камерон. Хотелось бы больше всего на свете! Прошу тебя, не сочти меня бессердечной, но… но хотя один дедушка Броуди умер, другой его дедушка все еще жив…

Камерон оцепенел.

— Кого ты имеешь в виду? Рыжего Ангуса?

— Да, — просто сказала она и повторила уже громче:

— Да! — И вдруг заговорила о том, о чем не решалась говорить, потому что это причинило бы им боль: -

Все эти долгие месяцы я молчала об этом. Ты считаешь что твоих братьев и отца убили мои соплеменники.

Ты видел цвета их пледов и слышал их боевой клич. Я верю тебе, Камерон, но, что бы ты ни говорил, я не могу поверить, что мой отец присутствовал при этом! Он человек чести, справедливый и порядочный. Он никогда не стал бы убивать ради убийства. Он не напал бы на спящих, не украл бы у них оружие, пусть даже это были его враги. Говори что хочешь, но я уверена, что он не делал этого! — Она глубоко вздохнула и взглянула на него умоляющим взглядом. — Ты заставил его поверить, что я умерла, но как быть с Броуди? Сколько еще времени это будет продолжаться? Это неправильно, Камерон! У моего отца есть внук, и ему следует узнать об этом! Это было бы справедливо.

Он упрямо выпятил челюсть. Черт бы ее побрал, думал он. Она единственный раз попросила его о чем-то… но именно этого он не может ей дать!

— Броуди мой сын, Мередит. И он урожденный Маккей!

— Маккей, но в нем течет и кровь Монро! И ты не можешь этого отрицать, хотя тебе это неприятно. Да, он твой сын, но и мой тоже! Скажи, Камерон, неужели ты научишь его ненавидеть Монро? Ненавидеть Рыжего Ангуса, его родного дедушку?

— Ты могла бы так же легко научить его ненавидеть Маккеев, — резко сказал он.

— Когда он живет среди Маккеев? Этого не случится, и ты это знаешь не хуже меня!

— Ну и что ты предлагаешь? Поехать в замок Монро? Должен напомнить тебе, что ты сама сказала, что никогда не вернешься туда.

Она вздрогнула.

— Я не знаю, — с горечью сказала она. — Я не знаю. Он холодно взглянул на нее.

— Что, по-твоему, должен сделать я? Попросить его приехать сюда? Но он не приедет, Мередит. Он подумает, что это западня… ловушка.

И вдруг ее осенило.

— Он приедет, если ты пошлешь ему это, — сказала она, снимая с себя распятие.

Камерон всю ночь глаз не сомкнул, потому что ему приходилось принять решение, против которого восставали его разум и его сердце. Он злился на Мередит за то, что она додумалась предложить пригласить Рыжего Ангуса в Данторп. Немыслимо!

И все же он понимал, что это неизбежно. Когда родился Броуди, Камерон старался не думать ни о вражде, ни о Рыжем Ангусе. Он решил, что будет лучше, если Рыжий Ангус не узнает о том, что его дочь жива и у него родился внук.

Мередит была права. Надо посмотреть правде в глаза. Их ребенок был Маккей — и Монро. Он будет расти и воспитываться в Данторпе и под влиянием его соплеменников, вполне возможно, без труда научится презирать клан Монро.

Сама мысль о такой возможности была ему неприятна, более того — отвратительна! Каковы бы ни были его собственные чувства, но позволить Броуди презирать свою кровную родню он никогда не сможет.

К тому же он не мог причинить такую обиду Мередит — ни за что на свете. Она многое прощала ему. Но простит ли на этот раз, если он ей откажет? Нет уж, увольте, он рисковать не будет.

В конце концов эта проблема решилась сама собой, причем самым неожиданным образом.

Однажды утром, когда все сидели за завтраком, Мойра небрежно обронила:

— Говорят, Рыжий Ангус умирает.

Десять пар испуганных глаз уставились на нее.

— Кто тебе это сказал? — спросил кто-то.

— Бродячий торговец у ворот крепости. Он проходил по землям Монро и слышал.

И часу не прошло, как эта весть разнеслась по всей крепости. Гленда разыскала Камерона и сказала ему об этом. Камерон, не теряя времени, отправился наверх, размышляя о том, что ему предстояло сделать. И эти мысли угнетали его.

Мередит только что положила Броуди в колыбель. Она поздоровалась с мужем несколько холодно, потому что он пока не дал согласия на приезд в замок ее отца.

Но, увидев выражение его лица, она заподозрила неладное. Даже под загаром было видно, как он побледнел.

— Что случилось? — быстро спросила она. — Что-нибудь с Глендой?

Он покачал головой:

— С Глендой все в порядке, Мередит… кажется, твой отец умирает.

Мередит схватилась рукой за горло.

— Не может быть, — произнесла она сдавленным голосом. — Ты говоришь это, чтобы причинить мне боль!

— Поверь, мне это не доставляет удовольствия, Мередит. Но я подумал, что будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня.

Она покачнулась, но он успел поддержать ее. Она оттолкнула его руки.

— Я должна поехать к нему, — заявила она и вдруг засуетилась, забормотала: — Броуди. Надо собрать его вещи. И покормить… Гленда… Я должна предупредить Гленду…

— Мередит!

— Нет, Камерон, ты не можешь меня остановить! — крикнула она. — Он мой отец! Если он умирает, я должна поехать к нему. Должна быть рядом. Если ты не захочешь отвезти меня, я уеду одна.

— Мередит, Мередит. Успокойся! — Сильные руки обняли ее. — Я не собираюсь останавливать тебя. Но ты должна успокоиться…

— Не могу! Столько всего нужно сделать! Упаковать вещи Броуди. Взять еду на дорогу…

— Мы все это сделаем. Я пришлю к тебе Гленду. Покорми Броуди и немного отдохни. Нам предстоит неблизкий путь. — И он быстро вышел из комнаты.

Едва Мередит закончила кормление Броуди, как в комнату вбежала Гленда.

— Камерон сказал, что ты собираешься ехать в свой замок?

Мередит кивнула:

— Да. Мой отец… умирает.

— Я слышала, Мередит, я слышала. — Гленда положила ей на плечо руку. — Несмотря ни на что, я тебе искренне сочувствую.

Мередит с трудом сдержала слезы. Гленда обняла ее, стискивая и ободряя. Мередит отстранилась от нее.

— Со мной все в порядке. А теперь не поможешь ли мне собраться?

— Конечно. Я для этого и пришла. А по пути сюда я забежала на кухню и попросила приготовить хлеб, сыр и мясо.

Вдвоем они быстро собрали все необходимое. Мередит направилась было к колыбельке Броуди, но, заметив блеснувшие на глазах Гленды слезы, остановилась.

— Что случилось?

— Ничего, — сказала Гленда, смахивая слезы и пытаясь улыбнуться.

— А почему же ты плачешь?

— Просто мне будет очень не хватать тебя, Мередит. Но ведь ты вернешься, правда? Ты мой самый близкий друг, Мередит. А вдруг я вижу тебя в последний раз?

— Не бойся, Гленда. Теперь мой дом здесь, и я вернусь. — Она взяла Гленду за руку. — Мне тоже будет тебя не хватать, потому что ты стала мне как сестра.

— Ах, Мередит, я чувствую то же самое! — Женщины обнялись. Неожиданно лицо Гленды помрачнело.

— Мередит, — тихо сказала она, — возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но, хотя ты мне ничего не рассказываешь, я вижу, что ваши отношения с Камероном складываются не так гладко, как хотелось бы. Однако сердце говорит мне, что он тебя любит. И ты должна верить, что все будет хорошо, как верю в это я.

Ах, если бы это было так., . У Мередит защемило сердце. Трудно было смириться с тем, что ей, возможно, суждено всю жизнь любить человека, который никогда не ответит ей взаимностью.

Камерон приказал седлать коней и готовиться в дорогу. Встретив Игана, он сказал ему о том, что уезжает и, возможно, надолго.

— Ты едешь в замок Монро? — с явным неодобрением воскликнул его друг. — Тысяча чертей! Эта женщина сведет тебя в могилу!

Камерон нахмурился.

— Думай, что говоришь, приятель! — гневно произнес он. — Она моя жена, и неуважительного отношения к я ней я не допущу!

Иган тяжело вздохнул.

— Я понял, Камерон. Но мне не нравится, что ты едешь один. — Он вдруг встрепенулся, осененный какой-то идеей. — Позволь мне взять с собой несколько наших людей…

— Нет. Если будет много народу, это вызовет подозрения, и неизвестно, чем все кончится. Лучше не привлекать к себе внимания, — решительно заявил Камерон.

Однако Иган не сдавался.

— Что ж, ты прав, но я не позволю тебе ехать одному. Это слишком рискованно.

В конце концов Камерон согласился с тем, что в предложении Игана есть здравый смысл. Если с ним что-нибудь случится, Иган позаботится о Мередит и Броуди. На Игана можно было положиться.

В полдень они выехали из замка.

Хотя Мередит не жаловалась, Камерон видел, как сильно она устает к концу дня. Она не привыкла ездить верхом. Броуди же, хотя и был совсем крошкой, порадовал своих родителей тем, что превосходно переносил дорогу. Камерон устроил нечто вроде гамака, чтобы подвешивать малыша у себя за спиной, и Броуди, судя по тому, это очень нравилось. Он весело таращил глазенки, разглядывая окружающий мир, и подавал голос, только когда испытывал голод. Если бы они не торопились попасть в замок Монро, Камерон усадил бы Мередит с малышом в повозку, запряженную пони. Но страх за жизнь отца гнал Мередит вперед, и она то и дело пришпоривала лошадь.

Они перевалили через небольшой холм и поехали по пороге, которая вилась вдоль опушки густого леса. У Камерона появилось странное ощущение. Он оглянулся на Игана и сразу же понял по выражению холодных голубых глаз друга, что его подозрения оправдались: за ними кто-то следит, и Иган тоже об этом знает.

Их взгляды встретились, и они без слов поняли друг друга. Иган едва заметно кивнул. Камерон, подняв руку, приказал кавалькаде остановиться. Мередит благодарно улыбнулась ему. Броуди проголодался и начал ерзать и попискивать за спиной отца. Камерон снял с коня жену и отдал ей сына. Низко наклонившись к ней, он прошептал:

— Ни о чем не спрашивай, дорогая, а спрячься вон за тем валуном и не двигайся, пока я за тобой не приду.

Ее охватило предчувствие беды, и она без возражений подчинилась его приказу. Едва она успела спрятаться, как раздались топот ног и послышались хриплые крики.

На Камерона и Игана набросились трое верзил в черной кожаной одежде. У одного в руках был боевой топорик, двое других были вооружены кинжалами.

Но где им троим тягаться с двумя мужчинами из клана Маккеев! Бой закончился, едва успев начаться. Камерон извлек из укрытия дрожащую Мередит. Заметив три распростертых на земле тела, она вскрикнула от ужаса:

— Камерон! Что это за люди? Почему они на нас напали?

— Судя по их виду, это просто грабители, — спокойно сказал он. — Они нападают на всех путников, надеясь чем-нибудь поживиться.

Поначалу, узнав, что Иган будет их сопровождать, она была недовольна этим, а теперь искренне порадовалась его присутствию.

Они устроили привал, и она провалилась в сон. Но Камерону было не до сна. Он беспокойно шагал взад-вперед возле костра.

Сидевший возле костра Иган некоторое время поглядывал на него, потом вдруг сказал:

— Эти люди, которые сегодня напали на нас… на них не было пледов.

— Я знаю, — ответил Камерон.

— Это была ловушка, — заявил Иган. — Они знали, что мы едем, и устроили засаду.

Камерон не ответил.

— Почему у меня такое ощущение, что кому-то не хочется, чтобы мы добрались до замка Монро? — Иган высказал вслух тайные мысли Камерона.

Камерон наконец остановился и посмотрел на друга.

— Потому что кому-то этого действительно не хочется, — мрачно произнес он. — А это означает, что отныне нам придется проявлять особую осторожность.

На следующий день, к вечеру, вдали показался замок Монро. Разместившийся высоко на отвесном склоне холма, он поблескивал в лучах заходящего солнца на фоне ярко-голубого неба. Замок, хотя и был меньше Данторпа, выглядел весьма величественно.

Подъезжая к замку, Камерон вдруг почувствовал, как им овладевает страх. Он впервые понял, что должна была испытывать Мередит, въезжая в ворота Данторпа. Однако его жена тогда вела себя отважно и высоко держала голову…