Тереза Медейрос - Его изумительный поцелуй

1834 год

— Ой, Кларинда! Ты уже видела последний номер «Сплетницы»? Я купила его на набережной перед отплытием, а там напечатана интереснейшая статья о капитане Эштоне Берке!

Кларинда Кардью почувствовала, как ее пальцы непроизвольно вцепились в кожаный переплет книги, которую она читала. Несмотря на теплый морской бриз, ласкавший щеки, она ощутила, как застыло лицо под маской полного равнодушия. Так бывало всегда, когда упоминалось это имя. Ей не требовалось глядеться в зеркало, чтобы узнать, насколько эффективна эта маска. В ее распоряжении было целых девять лет, чтобы довести ее до совершенства.

— Вот как? — пробормотала Кларинда, не отрывая глаз от страницы. Поппи была слишком поглощена предметом обсуждения, поэтому явно не заметила нежелание Кларинды продолжать разговор. Поправив очки в проволочной оправе, съехавшие на самый кончик носа, она, наклонившись вперед в палубном шезлонге, продолжала:

— Если верить статье, он бегло говорит более чем на пятнадцати языках, включая французский, итальянский, латынь, арабский, а также санскрит, и провел большую часть последнего десятилетия, путешествуя из одного угла земного шара в другой.

— Строго говоря, — сдержанно заметила Кларинда, — шары не имеют углов. Они круглые.

Ничуть не смутившись, Поппи продолжала:

— После того как полк под его командованием обеспечил головокружительную победу армии Ост-Индской компании в бирманской войне, король присвоил ему рыцарское звание. Из-за его стиля ведения рукопашного боя подопечные прозвали Берка Сэром Дикарем.

Кларинда перелистнула страницу книги и уставилась на нее, не понимая ни слова, как будто она была написана на санскрите или каком-нибудь другом древнем языке.

— Еще здесь пишут, что он, находясь в Индии, спас прекрасную индийскую принцессу от бандитов, похитивших ее из дворца. А когда ее отец в дополнение к вознаграждению в виде целого состояния в золоте и драгоценностях предложил ему свою дочь в жены, Берк ответил, что удовольствуется одним поцелуем.

— Должно быть, ее отец большой мастер целоваться, — сказала Кларинда и подняла книгу, спрятав за ней лицо.

Поппи, оторвавшись от «Сплетницы», возмущенно взглянула на Кларинду.

— Речь идет не о поцелуе отца, глупенькая, а о поцелуе принцессы! В статье уверяют, будто романтические победы капитана Берка почти так же легендарны, как и его военные подвиги. Здесь говорится, что после того, как он вышел в отставку, Африканская ассоциация наняла его для проведения экспедиции в самую глубь континента. Его контракт с Ассоциацией закончился три года тому назад, и он вернулся из Африки с собранным там богатейшим материалом об обычаях, связанных с удовлетворением плоти, распространенных среди первобытных племен. Даже самые искушенные ученые были шокированы обнаруженными подробностями. Некоторые из них даже осмелились предполагать, что он лично принимал участие в этих ритуалах!

Кларинда поморщилась, потому что возбужденный голос Поппи грозил повредить ее барабанные перепонки. Образ мужчины, заключающего в объятия чернокожую красотку среди языков пламени, пляшущих вокруг под дробь барабанов, вызывал у нее пульсацию в висках. У Кларинды мелькнула мысль швырнуть за борт проклятую газетенку. Или, может быть, выбросить за борт Поппи.

Обычно Пенелопа Монморанси, известная под именем Поппи как Кларинде, так и другим бывшим семинаристкам, обучавшимся в заведении мисс Беделии Трокмортон, была очень милым существом. И пусть она слишком любила светские сплетни и шоколадное печенье к чаю и имела обыкновение говорить так, как будто после каждого произнесенного ею слова подразумевался восклицательный знак, Поппи была доброжелательной и верной подругой, и ей была совершенно несвойственна привычка поступать назло.

Обычно она довольствовалась тем, что зачитывала подруге какие-нибудь потрясающие новости со священных страниц «Обжоры дамской моды». И все же Поппи была уверена, что птичьи перья и даже чучела птиц, а также муляжи плодов и ягод, которыми парижанки украшали поля своих шляпок этим летом, не представляли для Кларинды ни малейшего интереса по сравнению с легендарными приключениями — романтическими и прочими — неотразимого капитана сэра Эшли Берка.

Мягкое покачивание корабельной палубы под их креслами перестало успокаивать нервы.

Хотя Кларинда никогда не была подвержена приступам морской болезни, она почувствовала тошноту. Надеясь побороть неприятное ощущение, она отложила книгу и, поднявшись с шезлонга, направилась на нос судна. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралось только море и небо, однако даже здесь ее преследовал голос Поппи, упорно продолжавшей читать вслух заинтересовавшую ее статью.

— После того как истек срок его контрактов с Ост-Индской компанией и Африканской ассоциацией, ореол загадочности, окружавший капитана Берка, засиял еще ярче, — продолжала читать ее подружка. — Некоторые полагают, что сейчас он занят археологическими раскопками и извлекает из земли бесценные сокровища, тогда как другие считают, что правительство какой-нибудь иностранной державы пользуется его услугами как шпиона.

Кларинда подавила зевок.

— Наверное, он не достиг в этом большого мастерства, если все, кому не лень, подозревают его в шпионской деятельности.

— В газете имеется даже набросок его портрета. — Поппи энергично зашелестела страницами, отыскивая нужное место, потом, разглядев набросок во всех мыслимых ракурсах, заявила: — Боюсь, что художник сильно польстил ему. Ни один мужчина просто не может быть настолько красивым, не так ли?

Кларинда крепко ухватилась за перила, чтобы не поддаться искушению повернуться и выхватить газету из рук Поппи. Она не нуждалась в его изображении, чтобы вспомнить его обведенные черным янтарные зрачки с золотыми крапинками, ямочку, которая появлялась на худощавой щеке, придавая ему самый бесшабашный вид, великолепного рисунка губы, которые всегда были готовы сложиться в поддразнивающую улыбку, прежде чем украсть поцелуй… или беззащитное сердце. Возможно, если бы его портрет писали Микеланджело или Рафаэль, они смогли бы должным образом передать все эти нюансы, потому что обычный рисунок, сделанный несколькими небрежными мазками кисти, едва бы отразил непреодолимую жизненную силу этого человека.

— Хотя он в течение многих лет не бывал в Англии, наверняка ты где-нибудь видела его, — предположила Поппи.

— Я видела его много лет тому назад, когда он был еще мальчишкой. И помню его весьма смутно, — солгала Кларинда. — Помню лишь его длинный крючковатый нос, тощие ноги и крупные передние зубы, как у бобра. — Кларинда сразу же поняла, что описала их нелюбимого учителя танцев из семинарии мисс Трокмортон. У бедного мистера Тадбери была еще одна неприятная привычка: он брызгал слюной, приказывая повторить пируэт или батман глиссе.

Поппи мечтательно вздохнула:

— Интересно, куда исчез капитан на сей раз? Может быть, снова поехал спасать каких-нибудь принцесс?

Мечтательные вздохи подруги нарушили покой ее сердца, и Кларинда, резко повернувшись, взглянула ей в лицо.

— Уймись, Поппи! Незачем так раболепствовать перед мужчиной, как будто мы с тобой по-прежнему жеманные школьницы! Он всего лишь солдат удачи, грабящий гробницы и продающий свой меч тому, кто больше заплатит. Пусть даже пресса всячески его прославляет, это еще не делает из него героя, — холодно сказала Кларинда и фыркнула, скрывая вспыхнувшее раздражение. — Большинство мужчин, о которых ходят слухи, сами умышленно распускают их, чтобы окружающие подумали, будто они что-то скрывают, хотя на самом деле прятать им нечего. Они просто стараются прикрыть свои недостатки.

— Недостатки? — Голубые глаза Поппи округлились под толстыми линзами очков. — Неужели ты имеешь в виду… — Абрикосового цвета кудрявые пряди волос, собранные на висках, подпрыгнули, словно уши спаниеля, когда она зажала себе рот полненькой ручкой, в ужасе хихикнув. — Кларинда, озорница ты этакая! Ты должна научиться держать язык за зубами. Тем более что не пройдет и двух недель, как ты станешь женой графа!

Слова Поппи напомнили Кларинде о том, что именно — и кто — ожидает ее в конце путешествия по бурным водам Северной Атлантики. Она и без Поппи помнила о том, что является объектом зависти каждой дебютантки, надежды которой рухнули, когда было объявлено о ее помолвке. Каким-то непостижимым образом она умудрилась заарканить — причем не в самом юном возрасте двадцати шести лет — одного из самых заманчивых холостяков Англии.

Ее жених был великолепен: красив, добр, умен и благороден как по происхождению, так и по характеру. Он воплощал в себе все то, о чем мечтает любая женщина.

Что отнюдь не объясняло глухую боль в сердце Кларинды, снова обернувшейся к морю, чтобы не видеть упрека в глазах Поппи. Как не объясняло это и ее отчаянного желания сорвать с себя широкополую шляпу, вынуть из волос перламутровые гребни и позволить ветру поиграть в свое удовольствие с пшеничными прядями.

— Когда я стану графиней, — заявила Кларинда с самым решительным видом, — мне больше никогда не придется держать язык за зубами. Пусть лучше окружающие держат за зубами свои языки.

— Полагаю, что это относится ко всем, включая меня, — сказала Поппи и, отложив газету, подошла к перилам, встав рядом с Клариндой. — Мне думалось, приключения капитана Берка заинтересуют тебя сильнее, тем более что вскоре он станет твоим деверем…

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — прервала ее Кларинда. — Например, о том, как ты привлечешь к себе внимание всего полка, как только мы прибудем в Бирму.

— Ты действительно так думаешь? — спросила Поппи, у которой от удовольствия раскраснелись щечки, похожие на спелые яблоки. — Мне так нравятся военные! Я всегда считала, что военная форма заставляет даже самого невзрачного джентльмена выглядеть героем!

— Подожди еще немного и сама увидишь, как красивые молодые офицеры будут драться за привилегию пригласить тебя на танец. — Кларинда имела твердое намерение выполнить это обещание. Пусть даже молодому мужу придется заставлять своих подчиненных делать это под угрозой разбирательства в военно-полевом суде… или смертной казни.

— Но что, если сведения о моей… — Поппи испуганно бросила взгляд через плечо и понизила голос до громкого театрального шепота, как будто за дубовыми бочками пряталась какая-то охочая до сплетен кумушка, — опрометчивости уже дошли до жен некоторых офицеров по почте?

По иронии судьбы такое застенчивое, благовоспитанное создание, как Поппи, оказалось вовлеченным в скандал сезона. Языки тогда работали без устали от Лондона до Суррея, и слушатели изумленно открывали рты. В результате Поппи лишилась последней надежды найти себе мужа до того, как ее окончательно и бесповоротно перевели бы в разряд старых дев.

Кларинда тоже раскрыла от удивления рот, когда впервые услышала о том, как Поппи застали в самых компрометирующих обстоятельствах с одним молодым джентльменом из Берикшира. Она сочла это наглой ложью и отказывалась поверить, пока не узнала, что этот инцидент произошел в присутствии более чем дюжины свидетелей. Не в силах вынести мысль о том, что Поппи обвиняют в грехе, который она не совершала, Кларинда моментально уложила кое-какие вещи в чемоданчик и помчалась спасать свою подругу. Как это нередко случалось в школьные годы, когда более богатые и красивые девочки насмехались над ее плохо сшитыми платьями и толстыми стеклами очков или называли ее не Поппи, а Пигги Поросенок.

Поппи, единственная дочь скромного деревенского сквайра, всегда была безумно благодарна Кларинде за защиту, но и Кларинда была благодарна Поппи за верную дружбу. Папа Кларинды хотел, чтобы дочь получила первоклассное образование. Однако в заведении мисс Трокмортон Кларинда сразу же поняла, что деньги не могут купить расположение тех, кто считает себя людьми более высокого происхождения. Когда набивавшиеся ей в подружки маленькие леди обнаружили, что отец Кларинды сделал себе состояние, занимаясь коммерцией, они вздернули свои аристократические носики и принялись открыто издеваться над ее происхождением… вернее, отсутствием такового. Кларинда, вздернув нос и притворившись, будто их обидные слова и оскорбления не задевают ее за живое, в конце концов заслужила их уважение и стала одной из самых популярных девочек в школе.

Но она никогда не забывала, что Поппи была ее первым и верным другом и что изначально они сблизились, поскольку обе плохо вписывались в школьную среду.

Кларинда была убеждена, что аванпост в Бирме полон одиноких офицеров, жаждущих женской компании. Женщины, получившие аристократическое воспитание, являлись там редкостью, и об их опрометчивых поступках в прошлом никто и не вспомнил бы.