— Ты и без того всегда был со мной, — тихо проговорила Кларинда. Положив руку ему на затылок, она привлекла Эша к себе и запечатлела горячий поцелуй на его губах.

На этот раз Эш не столько целовал, сколько впитывал ее в себя, пробовал на вкус. Казалось, ему стало мало одних ее губ и тела и он стремится захватить и ее сердце. И в это мгновение Кларинда была готова полностью отдать ему всю себя вместе с душой.

Когда Эш начал двигаться, безупречная английская леди, которой она всегда старалась быть, исчезла, уступив место диковатому созданию, которое Эш обожал. Она впилась своими острыми ногтями в его спину, будучи не в силах больше обманывать себя и его. Она не могла принадлежать ни единому мужчине, потому что всегда принадлежала ему.

И всегда будет принадлежать.

Они желали друг друга так же отчаянно, как это было много лет назад. Однако сейчас близость приносила им больше удовлетворения, чем тогда. Исчезли робость, страх чего-то нового, неизвестного, неловкости, боли. Зато осталось чудо их смешавшегося дыхания, вскриков удовольствия, головокружительной радости от того, что их сердца бьются как одно, да грациозного танца их тел, двигавшихся в безупречном ритме.

Кларинде хотелось, чтобы это продолжалось целую вечность, ведь она провела так много ночей в ожидании этих мгновений. Когда Эш чуть отпрянул назад, продлевая сладкую пытку, она обхватила его торс ногами и привлекла его ближе к себе.

— Помнишь, что я говорила тебе во время массажа? — прошептала она ему на ухо. — Что я не хочу, чтобы ты обращался со мной, как будто я фарфоровая? Что мне нравится, когда ты делаешь это жестко и входишь глубоко?

Ей не пришлось больше напоминать ему об этом. Эш начал двигаться быстрее, его толчки становились все стремительнее, резче. Кларинда подчинялась этому первобытному ритму, пока с ее губ не слетел громкий стон, торжествующий победу любви, который громом прокатился по всему ее телу.

Когда ее мышцы стали судорожно сжиматься вокруг его плоти, Кларинда почувствовала, что та стала еще тверже и больше. Похоже, Эш все-таки научился одной-двум вещам за те годы, что они не видели друг друга. Потому что в то мгновение, когда из его горла вырвался гортанный крик, он рывком вышел из нее и излил свое семя на ее мягкий живот.

* * *

Кларинда лежала нагой в теплой колыбели рук Эша, слушая, как ветер шепчется о чем-то с листьями пальм, и любуясь чудесным мерцанием звезд на небе цвета индиго.

— Не помню, чтобы в Англии было так много звезд, — тихо вымолвила она. — Кажется, что достаточно вытянуть руку — и ты сможешь достать с небосвода звезду.

— Думаю, звезды там те же, только их скрывают сажа, туман и изморось, — проговорил Эш. Крепче прижав к себе Кларинду, он нежно поцеловал ее шелковистые волосы. — Я их никогда не видел, потому что не смотрел вверх. Я был слишком занят, любуясь тобой.

Кларинда, лениво поигрывавшая жесткими волосками на его груди, подняла голову и с мечтательной улыбкой посмотрела на него.

— Насколько я помню, ты не слишком-то часто отпускал мне комплименты, когда мы были детьми, — сказала она. — Помнится, ты не раз называл меня чертовой девчонкой-сорванцом или хитрой маленькой мегерой.

— А это потому, что ты и в самом деле была чертовой девчонкой-сорванцом и хитрой маленькой мегерой. — Эш приподнял брови. — Тебе никогда не приходило в голову сказать мне, что я тебе нравлюсь, вместо того чтобы вытворять всяческие глупости?

Кларинда отодвинулась от него в притворном ужасе.

— Разумеется, нет! — воскликнула она. — Что хорошего было бы в этом? Я имею в виду, что произошло бы, если бы ты не разделил моих чувств? Я выглядела бы дурочкой! К тому же если бы ты не был таким тупоголовым, то понял бы, что я просто обожаю тебя. Ведь об этом было известно всем. Даже Максимилиану.

Эш недоверчиво заморгал.

— Что ты сказала? — спросил он.

— Макс всегда знал, что я без ума от тебя, — пояснила Кларинда. — Ведь это он нашел меня, зареванную, за голубятней после того, как я узнала, что ты влюблен в эту глупую девчонку, погонщицу гусей.

Эш поморщился, явно раздосадованный еще одним фактом из жизни своего брата.

— Макс мог бы сказать мне об этом, — бросил он.

— Возможно, он счел, что ты и сам в свое время обо всем догадаешься, — предположила Кларинда. — К тому же я взяла с него слово молчать.

Эш фыркнул.

— Если Макс что-то и умеет делать, так это хранить тайны, — скептическим тоном заметил он.

Кларинда опустила глаза, намереваясь перевести разговор в менее опасное русло.

— Мне тогда было всего двенадцать лет, и у меня буквально сердце разрывалось от зависти, потому что у этой девчонки груди были куда внушительнее моих.

Эш положил ладонь на одну ее грудь и слегка сжал ее, оценивая полноту и упругость.

— Вот об этом ты точно можешь больше не беспокоиться, — усмехнулся он.

Кларинда прикусила губу в точности так же, как она делала это, когда была озорной двенадцатилетней девчонкой.

— А теперь, когда я не нахожусь под действием непонятного древнего эликсира, мне хотелось бы продемонстрировать тебе некоторые штучки, которым меня обучили в гареме, — промолвила она.

Эш осторожно посмотрел на нее.

— Боюсь, у меня нет под рукой огурца, — произнес он.

— Знаю, — прошептала она. Обхватив рукой его плоть, она убедилась в том, что Эш уже достаточно возбужден.

Его бедра слегка дрогнули, когда она провела пальцем по его широкой головке, отчего все тело Эша замерло в ожидании.

— Кларинда, — хрипло проговорил он, — я не султан. Тебе не нужно прибегать ко всяческим ухищрениям, чтобы доставить мне удовольствие. Я буду счастлив и с…

Она склонила к нему голову, и весь мир Эша перевернулся до основания, оставив ему единственное чувство: дразнящие прикосновения ее языка. И тогда он смог лишь откинуть голову назад, сцепить зубы и вцепиться руками в шелковистые пряди Кларинды, которая с готовностью демонстрировала ему то, чему ее обучили умелые наставницы из гарема Фарука.


Когда Эш проснулся и увидел, что Кларинда свернулась клубочком рядом с ним, а ее рука доверчиво покоится у него на боку, он подумал лишь об одном: «Господи, я опять сделал это!»

Пустынное небо над их головами постепенно превращалось из розового в голубое. Золотой и уже раскаленный диск солнца медленно выкатывался из-за пальмовых крон у дальнего края оазиса, предупреждая всех о том, что уже совсем скоро дневное светило превратит бескрайнюю пустыню и небосвод в разъяренный ад.

Испытывая такое чувство, будто языки адова пламени уже подбираются к нему, Эш с неохотой высвободился из объятий Кларинды. Он быстро надел бриджи, сапоги и рубашку. Ему пришлось оставить сорочку наполовину незастегнутой, потому что маленькие торопливые ручки Кларинды оторвали несколько пуговиц, когда она спешила обнажить его грудь, чтобы добраться до нее своими пухлыми губами.

Руки Эша на мгновение замерли на завязках бриджей, когда он вспомнил, с какой готовностью и самозабвением эти самые губы ласкали его плоть. Кларинда всегда была отважной девушкой, любящей всевозможные приключения, но прошлой ночью она пригласила его в такое путешествие, о котором он никогда и мечтать не смел. При воспоминании об этом он опять испытал возбуждение и исполнился желанием снова сорвать с себя бриджи и зарыться в ее теплое, мягкое тело. Хуже того, он ничуть не сомневался, что она с радостью раскинет перед ним руки. И ноги.

Эш провел рукой по волосам, стараясь не вспоминать, как она делала то же самое. Все, что он совершил прошлой ночью, могло послужить доказательством того, что отец правильно оценивал его. Он бессовестный сукин сын. Он вызволил Кларинду из гарема Фарука лишь для того, чтобы, не теряя времени, заняться с ней любовью. Он предал собственного брата, даже не удосужившись подумать о том, что лучше для Кларинды, для ее будущего. Он боролся лишь для того, чтобы удовлетворить свои эгоизм и тщеславие.

В точности как он сделал это много лет назад. Вспоминая цену этой ошибки, Эш повернулся к палатке, намереваясь вытащить Люка из его спального мешка и потребовать, чтобы тот без него сопроводил женщин в лагерь Макса. Он должен убежать из этого места, убежать от нее, даже если ему, черт возьми, придется идти пешком до ближайшего порта. Он предпочтет наступить на ядовитую змею, посадить себе на руку скорпиона с его смертоносным жалом, встретиться с бандой пустынных грабителей, чем снова испытать искушение, оказавшись еще хотя бы на одну ночь в ее компании.

Эш сделал вперед уже два шага, как вдруг за его спиной раздался чистый и звонкий, как колокольчик, голос:

— Идете куда-то, капитан Берк?

Глава 28

Как только Эш повернулся и Кларинда увидела настороженное выражение на его лице, она поняла: он уходит. Опять!

И на этот раз уже не вернется.

Она села и, подобрав с песка платье, которое прошлой ночью послужило им постелью, прижала его к себе, чтобы скрыть от глаз Эша свои груди. Ей больше не хотелось быть нагой — и уязвимой — перед ним.

Надеясь предотвратить поток неловких извинений, которые он мог произнести ей в ответ, Кларинда промолвила:

— Полагаю, ты решил, что тебе пора продолжить игру в роли отважного и романтичного капитана сэра Эштона Берка. В конце концов, впереди тебя ждут новые приключения, девушки, которых надо спасать… боевые награды…

Судя по выражению, появившемуся в его глазах, ее хриплый голос напомнил Эшу, какое удовольствие прошлой ночью получили они оба.

— Не думаю, что ты меня поймешь, — сказал он.

Все еще прижимая к груди платье, Кларинда встала, вспоминая еще один урок, который он ей преподал: врага нужно встречать, стоя на обеих ногах.

— Чего не пойму? — переспросила она. — Пресловутого Лотарио[6], который выпрыгивает из окна возлюбленной и на рассвете ползком пробирается через сад с сапогами в руках? Да эта история так же стара и банальна, как мир.

Наклонившись поднять свой плащ, валявшийся на камне, Эш бросил его Кларинде.

— Накинь это, — вымолвил он. — Не могу же я передать тебя в руки твоего жениха в таком виде.

Кларинда выпустила из пальцев свое платье, чтобы поймать плащ, и, прежде чем накинуть его, нарочно осталась на несколько мгновений нагой на песчаных волнах, как встающая из моря Венера на знаменитом полотне Боттичелли. А затем, позаимствовав жест из репертуара Ясмин, она тряхнула волосами, так что те водопадом рассыпались по ее спине, как жидкий солнечный свет.

— В каком виде? — невинным тоном переспросила она. — В таком, будто я провела ночь в постели его брата?

Этого Эш отрицать не мог: Кларинда действительно именно так и выглядела. Ее волосы растрепались, щеки раскраснелись, губы все еще оставались чуть припухшими после страстных поцелуев. Его щетина оставила легкие царапины на ее горле… и внутренней части ее бедер. У Кларинды был вид женщины, удовлетворенной любимым мужчиной.

— Выйти замуж за Макса — это единственный для тебя шанс вновь занять то социальное положение, которое тебе так нравится и которое ты занимала до того, как тебя похитили.

— Кто тебе сказал, что оно мне нравится? Помнится, я только страдала на этих нудных душных ужинах, невероятно скучных чайных вечерах и балах, — пожала плечами Кларинда.

— Без протекции моего брата все общество будет делать вид, будто не знает тебя, — продолжал Эш. — Подумай об этом, Кларинда. Ты только что вышла из трехмесячного заключения в гареме султана. Для любого, кто когда-либо читал «Чувственного турка» — а я могу тебе поклясться, что далеко не все, кто читал эту книгу, признаются в этом, — гарем ничем не отличается от борделя на Флит-стрит. И что, по-твоему, каждый мужчина — каждый джентльмен — в Лондоне будет думать всякий раз, когда ты попадешься ему на глаза?

— Возможно, именно то, что всякий раз думаешь ты, глядя на меня, — ответила Кларинда.

Эш тихо выругался.

— На этот раз богатство твоего отца не сможет защитить тебя от сплетен. Мужчины, посещающие клубы, будут заключать пари о том, кому из них первым удастся переспать с тобой, — горячо проговорил Эш. — Тебя перестанут приглашать в их дома, так что тебе до конца дней придется жить на задворках высшего света. У тебя останется единственный способ вернуть себе доброе имя — броситься в реку с моста или утопиться в колодце. Если ты это сделаешь, у них появится новый повод для пересудов, и они смогут вздыхать о трагизме всей этой истории. А в душе они примутся восторгаться тем, что ты выбрала наиболее подходящий способ покончить с бесчестьем.

— И каким же образом брак с твоим братом поможет все это предотвратить? — полюбопытствовала Кларинда.