Екатерина Носкова - Его мечта

София

Я стояла перед зеркалом и рассматривала свое отражение. Чёрное платье с глухим воротом и длинной ниже колен, мешковато сидело на моем теле.

Дрожащими руками поправила чёрную повязку на голове.

Бледная кожа, исхудавшее тело и тоска в глазах — вот что я видела в отражении.

Прошла неделя… Семь дней, как Гриши нет. Я до сих пор надеюсь, что это все не правда.

Семь дней… Я и не заметила, если бы Андрей не сообщил дату похорон.

Все это время я практически не выходила из дома. Не посещала университет. Забросила работу. И если чужие люди, в лице куратора и начальника, вошли в мое положение, то с семьей все было гораздо хуже.

Максим и Марк заняли нейтральную позицию. Есения иногда звонила, а вот Вася… Василиса объявила мне бойкот.

Я уверена, что если бы рядом был Гриша, он бы обязательно решил эту проблему. Но его нет.

Еще раз осмотрела себя в зеркале и вышла в коридор. Надела чёрное тёплое пальто и осенние сапоги. Взяла телефон, ключи, носовой платок и вышла из квартиры.

У подъезда уже ждал знакомый чёрный внедорожник.

Я так и замера возле выхода из дома.

Смотрела на машину и мне казалось, что вот сейчас от туда выйдет мой Гришенька, пойдет мне на встречу, обнимет крепко-крепко, и я наконец-то почувствую родной запах любимого.

Водительская дверь открылась… И я задержала дыхание.

Но оттуда вышел Андрей. В чёрном костюме и классическом пальто, как еще одно напоминание о сегодняшнем дне.

— Здравствуй, София, — сказал он, открывая для меня пассажирскую дверь.

Я ничего не смогла ответить. Просто кинула и пошла к авто.

Мы ехали за город в полном молчании. Руки тряслись. Мне было страшно. Я боялась увидеть его тело. Не хотела прощаться с любимым.

Андрей подал мне платок, и я только сейчас заметила, что плачу.

Вскоре мы подъехали к городскому кладбищу.

Андрей достал из багажника два венка. Один мужчина выбрал сам, когда занимался организацией похорон. А второй я — онлайн.

Перед коваными воротами я замерла и зажмурилась. Меня затрясло.

Не могу. Это выше моих сил.

— Давай, София, — Андрей сжал мое плечо и легонько подтолкнул к воротам, — Ты сможешь.

Пока мы шли к нужному месту, я пыталась настроиться, взять себя в руки. И все равно похолодела, когда увидела большое скопление народа.

С каждым нашим шагом, присутствующие расступались, пропуская нас вперед.

Люди стояли полукругом, а в самом центре, на подставке стоял большой бардовый гроб, в котором лежал мой Гриша.

— Нет! — взвыла, оседая на пол, но кто-то подхватил меня, развернул, и теперь я рыдала в чье-то черное пальто.

— Соберись, София, — сказал Андрей. Именно он сейчас пытался меня поддержать. — Ты должна это пройти. Должна с ним попрощаться.

— Я не могу, — мой голос был похож на скулеж побитой собаки. Хотя именно так я себя сейчас и чувствовала.

— Давай, София, — слегка встряхнул меня Андрей.

— Можем начинать? — спросил мужской голос за моей спиной.

— Да, — сказал Андрей и развернул меня. И только сейчас я заметила священника, стоявшего возле гроба.

Кто-то дал мне в руки зажженную свечу и батюшка начал читать молитву об усопшем.

Я стояла, смотрела на любимого и просила Бога, простить ему его грехи. В голове перечисляла все хорошее, что сделал Гриша. Он ведь помогал детским домам и интернатам для людей с ограниченными возможностями. Да и мне не раз спасал жизнь.

Свеча в руках дрожала, а тело бил озноб. Как же больно. По щекам текли слезы, но я даже не думала их вытирать.

Смотрела на любимого и не могла с ним проститься.

Вскоре священник закончил отпевание и пригласил проститься с усопшим.

Андрей подвел меня первой. Я прикоснулась к иконе, которая лежала на груди Гриши и поцеловала его венец. Наклонилась и на ушко прошептала:

— Я всегда буду любить только тебя. Ты мое сердце, Гришенька. Когда-нибудь мы с тобой встретимся, и уже ничто не сможет нас разлучить.

Позже друзья Гриши подхватили гроб и понесли к яме.

Я шла за процессией, зажав рот ладонью и беззвучно рыдала.

Смотрела, как на гроб надевают крышку, опускают в яму и рыдала. Сердце разрывалось от боли и тоски.

Первую горсть земли снова бросила я, потом Андрей… Когда работники кладбища начали закапывать могилу — я не выдержала… И потеряла сознание.

День девятый

С момента похорон прошло два дня.

Эти дни я провела дома. Лежала в кровати и умирала. Есть не хотелось, пить тоже. Только сны приносили радость. Ведь там меня ждал Гриша. Он улыбался, обнимал меня и шептал нежности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На следующий день я пошла в университет. Но занятия прошли мимо меня. Я не могла сосредоточиться. Старалась, но не получалось. А когда приходила домой, вновь погружалась в свое одиночество.

День сороковой

Говорят, время лечит. Врут! Мне не становилось легче. Боль не стихала, а тоска сжирала все внутри с каждым днем сильнее.

Теперь я не одевала черную повязку. Слишком много было желающих узнать, по ком я несу траур.

Через три недели после похорон случилось одно разочарование — у меня началась менструация.

Я так мечтала, что у меня будет малыш от любимого. Надеялась, что он сможет спасти меня от этого ужаса. Но нет.

В тот день у меня случилась истерика. Я лежала на кровати и кричала в подушку. Оплакивала единственную надежду на чудо.

Но были и приятные моменты… Ко мне во снах приходил Гриша. Там мы были счастливы. Я крепко прижималась к груди любимого, целовала его и шептала, как сильно его люблю и безумно скучаю.

А потом наступала темная реальность. Я просыпалась и вновь погружалась в одиночество.

Два месяца спустя

Сегодня началась сессия. А еще я взяла несколько дополнительных заказов на переводы.

Собственно, это теперь и была моя жизнь. Я заняла учебой и работой все свое время, оставляя только часы на долгожданный сон.

Плотнее завязала шарф и вышла на улицу. Сегодня выпал первый снег. Улицы окунулись в белоснежную сказку.

Впервые мне было все равно. Снег теперь не вызывал радости.

Дошла до машины, села на водительское сиденье и включила зажигание.

Пока авто прогревалось, я позволила фантазии взять вверх.

Представила, как Гриша сейчас меня ругал бы, зато, что в мороз села за руль. Скорее всего, он бы и не дал такой возможности. Просто приехал за мной и сам отвез на учебу.

Вытерла слезы и глубоко вздохнула.

Все еще больно…

В университете все прошло, как обычно. Я усилием воли концентрировала внимание на учебе. Отгоняла мысли о Грише, чтобы не впасть в отчаяние.

Сегодня были назначены две консультации. Не знаю каким чудом, но мне удалось получить автомат.

После пар я поехала к Василисе. Сегодня первый день, за два месяца, как я увижу близняшку. Мы не общались все это время. Только после сорокового дня, она позвонила и спросила «Как дела?». Глупый вопрос. Глупый разговор. И глупая ссора.

Есения иногда заходила в гости. Она была недовольна моим состоянием. Но что я могла поделать? Я похоронила любимого человека. Глупо ожидать от меня улыбок.

Припарковала машину во дворе сестры, вышла и замерла.

Глубоко вздохнула и подошла к беседке. Во дворе было тихо. Сегодня званый ужин будут проводить в доме. Слишком холодно на улице.

Встала на то самое место и посмотрела туда, где сейчас стояла моя машина.

Представила, что снег растаял, кругом люди празднуют первое сентября, поздравляют Надюшку со званием школьницы. И вот к дому подъезжают машины. Из одной из них выходит Гриша. Такой красивый, сильный и властный.

— Привет. А ты чего здесь мерзнешь? — спросил Максим.

Вся иллюзия развеялась в мгновение ока.

— Идем в дом, Сонь. Тут холодно, — сказал Киреев, указывая на входную дверь. Однако, стоило нам подойти к крыльцу, как парень меня остановил. — Как ты?

— Плохо. Очень плохо, Максим.

— Все наладится, — он обнял меня в знак поддержки. — Все обязательно наладиться. Но позже.

— Скорее бы, — тихо ответила и вошла в дом.

София

Мы вошли в просторную гостиную, где уже собралась вся семья, и был накрыт стол.

Есения обняла меня, стоило переступить порог комнаты.

— Как ты? — с тревогой, спросила она.

— Все хорошо. Спасибо.

Да, я врала. А что мне им сказать? Что мне больно? Что жить не хочется? Что тоска настолько сильно сжирает все внутри, что дышать невозможно? Да разве они поймут? Они не знают, каково это — хоронить любимого человека. И хорошо, что не знают. Такого я не пожелаю даже злейшему врагу.

Ко мне подошла Василиса. Она покосилась на мужа и глубоко вздохнула.

— Прости Сонь, — сказала сестра. — Я была не права. Просто это все так сложно… Сокол… Он ведь… — от упоминания прозвища любимого, ком встал в горле и слезы выступили на глазах. Хотелось разрыдаться, но я держалась. — Честно, я всегда думала, что твоим избранником станет… Другой человек. — Вася вновь посмотрела на Марка. — Но что было, то было. Нельзя жить прошлым. Думаю, это нас двоих касается. Нам обоим следует отпустить это.

Сестра обняла меня, а я прижалась к ней в ответ. Вот только того тепла, что раньше чувствовала к ней, уже не было. Только холод. Словно обнимаешь обычного знакомого.

Она предлагает забыть мне Гришу? Как это вообще возможно? Как выкинуть из воспоминаний человека, который научил тебя жить, радоваться, любить. Я никогда его не забуду, и всегда буду любить.

Позже, Надюшка с восторгом рассказывала о том, как она с классом ходила на экскурсию в зоопарк. И вредном мальчишке, который постоянно дергал ее за косички.

Я старалась слушать ее. И учувствовать в общей беседе. Но в то же время была словно не здесь. Отстраненность — вот что я сейчас чувствовала.

— Пойду еще салата положу, — сказала Есения, выходя из-за стола.

— Давай я, — предложила сестре, и, перехватив у нее миску, вышла из гостиной.

Оказавшись на пороге кухни — замерла.

Я словно вернулась в прошлое. Такое сладкое и нежное. Наше знакомство с Гришей. Первый разговор. Как сейчас помню те чувства, что испытала, когда он близко стоял, ожидая свою порцию кофе.

Я бы все отдала, чтобы хоть на мгновение, вновь почувствовать тепло любимого мужчины.

Дыхание перехватило, сердце сжалось от боли, а руки затряслись. Миска выпала из рук, а я зажала рот ладошкой, приглушая всхлипы.

Как же больно…

— Сонь, что у тебя тут случилось? — послышался голос Киреева за моей спиной.

Я ничего не смогла ответить, только головой покачала.

— Эй, Сонь, — мужские руки легли мне на плечи и развернули. Марк взволнованно смотрел на меня, а за его спиной стояли сестры и Максим.

— Простите, — прошептала, стараясь взять себя в руки, но не получалось. Хотелось просто выплакать все ту боль, что живет во мне и оставить только пустоту.

— Сонь, — обратилась ко мне Вася. — Надо жить дальше.

— Это не так просто, как кажется, — тихо ответила сестре.

— Ты должна, Сонь! — воскликнула близняшка. — Посмотри на себя. Похудела, осунулась… Да на тебе лица нет!

— Вась, — попыталась остановить ее Есения.

— Ну что Вась? — возмутилась она. — Скажите, что я не права! Ты себя угробишь так, Сонь. Подумай о себе!

— Ты думаешь, так легко забыть любимого человека? — с обидой прошипела, глядя на нее.

— Нет, не просто. Ты вообще не должна была смотреть в его сторону. Если бы не этот Сокол, ты была бы сейчас прежней: веселой, доброй и жизнерадостной Соней!

— Не говори так! — закричала на нее. — Ты его совсем не знаешь! И никто не знает! А я знаю! Он был замечательным мужчиной. Добрым, чутким и заботливым. А еще он не раз спасал мне жизнь.

— А вот тут поподробнее, пожалуйста. Хотя я уверена! Если бы не он — тебе бы и не угрожала никакая опасность.

— Хватит! — закричала во все горло. — Ты своими словами делаешь мне больно! Никто из вас не знает, как это терять любимого человека. Видеть его мертвым… Это ужасно, Вася, и больно до невозможности!

В коридоре наступила гнетущая тишина.