– Он совершенно пологий, но, может, лучше послать за портшезом[9]?

Гарри прекрасно понимал, чего на самом деле хотела от него тётушка, и потребность в его сильной руке была самым малым из всего. Она желала, чтобы он составил ей компанию в Галерее[10] – зале для принятия питьевой минеральной воды.

Гарри ненавидел бювет[11] с его традиционными сплетнями, отвратительной на вкус водой и самым ужасным из всего – местным сообществом благородных старых дев, которые с азартом лисы, попавшей в курятник, пристально наблюдали за каждым молодым человеком, имевшим несчастье оказаться в поле их зрения. Поэтому Гарри было не по себе; под их алчными взглядами он ощущал себя созревшим пшеничным колосом.

Тётушке Мод была прекрасно известно, как ему это ненавистно. Но она находила сложившуюся ситуацию чрезвычайно забавной.

– Ну, ты ведь не откажешь беспомощной старой леди, не правда ли? – протянула она жалобным голоском.

– Беспомощная, это вы–то, тётушка Мод? А не вы ли вчера на балу не пропустили ни одного танца? – парировал Гарри, выгнув бровь. – Или, быть может, это была какая–то другая беспомощная старая леди.

– Именно потому, что вчера мне пришлось так много танцевать, этим утром я испытываю некоторую слабость, – с достоинством ответила тетушка.

– О, так это всё из–за танцев? А я–то думал, что из–за шампанского. Сколько бокалов там было? – нимало не смущаясь, поинтересовался её племянник.

Мод, леди Госфорт, сжала руками голову и резко бросила в ответ:

– Джентльмену не пристало вести подобные подсчёты.

– Я этого и не делал, – усмехнулся Гарри, – так как просто сбился со счета.

– Ну, если уж ты решил вести себя столь вульгарным образом, что даже напомнил мне об этом, – объявила тётушка, – то должен понимать, отчего я так нуждаюсь в укрепляющей силе вод бювета. И, кроме того, единственной причиной моего приезда на бал вчера вечером было стремление подыскать тебе жену, а ты мне в этом совсем не помогаешь.

Это была бесстыдная ложь. Даже табун диких лошадей не смог бы удержать тётушку Мод от посещения светского раута, и ко всему прочему её переполняло желание разрешить проблему с женитьбой Гарри. Он вздохнул и предложил ей руку.

– Ну, хорошо, но только до входа.

– Вздор, – тётка торжествовала, изо всех сил пытаясь не ухмыльнуться. – Дорогой, ты так желчен, у тебя явно какое–то расстройство печени. Тебе тоже следует принять воды.

– Нет уж, – выпалил Гарри, – это же жутко противная гадость, и к тому же я не выношу комнат, наполненных старыми девами и… – тут он прервался и сказал ровным голосом, – я буду сопровождать вас туда, но это – мой предел.

Гарри пребывал в скверном расположении духа. Вот уже три дня подряд он делал всё, что от него требовала тётушка Мод: принаряжался, будто портновский манекен, сидел или прогуливался, ведя неспешные беседы с возможными невестами, их отцами и матерями. Он с радостью предпочёл бы никогда больше не встречать никого из этих людей.

Это было впустую потраченное время. Потому что Гарри ни на дюйм не приблизился к выбору подходящей жены, как и в свой прошлый приезд в Бат. Теперь стало даже ещё хуже, потому что тогда ему не приходилось сравнивать каждую чёртову девицу с нею.

Нелл, леди Элен Фреймор, с её строгим лицом безупречного кремового цвета и её томно–медовым голосом. Ни одна из девиц, что ему представили, не обладала таким же прямым выразительным взглядом и таким же спокойным достоинством. И ни одна не смогла разжечь в нём… огня.

Но Нелл отвергла его. Она предпочла отправиться в Лондон, чтобы подавать чай какой–то богатой и, вне всякого сомнения, снисходительной старой леди. Нелл предпочла находиться в услужении, вместо того чтобы выйти замуж за Гарри. И вот он в Бате за многие мили от неё присматривает ей замену, которая совершенно точно не будет возбуждать его так же, как сама Нелл.

Вот только почему это его так волнует?

К сожалению Гарри, тётушка Мод никогда не отличалась приятным нравом. Она продолжила:

– Но ты должен. Я сбилась с ног, подыскивая тебе подходящих девушек из среднего класса, а ты так желчен, что не даёшь им ни единого шанса!

– Я давал им шанс, – ответил он ей, – и не моя вина, что они мне не подходят.

Она слегка шлёпнула его по руке.

– Фи, ну–ну! Я нашла тебе трёх превосходных, восхитительных девушек, а ты сказал, что они бестолковы.

– Они глупы.

Леди в изумлении уставилась на него, широко раскрыв глаза.

– Противный мальчишка, хорошенькие девушки и не должны быть умными! – глубоко вздохнув, она продолжила: – Но, будучи любящей тётей, я нашла тебе ещё парочку более смышлёных, энергичных и в высшей степени привлекательных девушек, а ты сказал, что они скучны.

– Так и было.

– Да как же ты узнал об этом? Ты же едва ли обменялся хотя бы словом с любой из них.

– И тем не менее. Брюнетка любит кошек, ненавидит собак и боится лошадей. А та, что со светлыми волосами, без конца болтала о поэзии и о том, что она поклонница Байрона, – Гарри фыркнул.

Тётя снова шлёпнула его по руке.

– Ты просто дикарь, да любая женщина в Англии любит Байрона! Это нынче в моде! Виноваты не девушки, а ты сам. Кто–нибудь другой уже давно решил бы, что ты просто не желаешь жениться, но так как это абсолютно не так, единственное объяснение состоит в том, что у тебя расстройство печени. И курс минеральных вод пойдет тебе на пользу.

Гарри нахмурился, продолжая размеренно вышагивать подле неё.

 – Я, так и быть, сопровожу вас внутрь, но не приму и глотка этой мерзости, – проворчал он, – так что заканчивайте с этим и воздержитесь впредь, в противном случае оставшуюся часть сегодняшней прогулки вниз по улице вы проведёте, полагаясь на силу руки вашего в высшей степени одарённого лакея. – Он указал на слугу в ливрее, бесшумно идущего позади них.

Тётя Мод фыркнула, но промолчала.

Их появление вызвало заметное оживление среди посетителей бювета. Гарри это ни чуточки не польстило, так как он оказался единственным мужчиной в галерее моложе семидесяти лет. Он устремил свой пристальный взор на скамьи, где сидели леди, и строевым шагом повёл тетю через весь зал, намереваясь усадить её там и тотчас ретироваться.

Это заняло у него больше времени, чем он рассчитывал, поскольку тётушка останавливалась через каждые несколько шагов, чтобы поприветствовать знакомых, но в конце концов она обосновалась подле своей старинной подруги со стаканом противной воды в руке.

Он уже собирался уходить, когда услышал, что позади него чей–то голос произнёс:

– Леди Элен! Какое же вы неловкое создание!

«Леди Элен?» – Гарри резко повернул голову и стал озираться вокруг. Да, это была она. Нелл. Что, чёрт возьми, она здесь делала? Она же должна находиться в Лондоне.

Роскошно одетая, туго затянутая в корсет дама с раскрасневшимся лицом выговаривала девушке громким голосом, будто слабоумной, повторяя:

– Ну же, не стойте, милочка, поднимите это немедленно.

Он увидел, как Нелл наклонилась со свойственным ей изяществом и подняла с пола шаль. Во рту у него пересохло. Она выглядела всё такой же. Прекрасной. Даже ещё более хрупкой. Девушка встряхнула накидку, осмотрела и протянула даме.

Нелл даже не взглянула в ту сторону, где стоял Гарри, но он был уверен, что о его присутствии ей известно. Возможно, она не пропустила момент появления их с тётушкой в галерее.

– Да нет же, нет, глупая вы девчонка! – дама отшатнулась с показной театральностью. – Она ведь испачкана. Или вы полагаете, что я могу носить грязную шаль?

Женщина с многострадальным видом оглянулась вокруг, явно играя на публику.

Нелл стояла к нему в профиль, держа голову высоко поднятой, получая выговор с выражением спокойного безразличия.

Да как же она может оставаться такой равнодушной! Как смеет эта женщина говорить с ней подобным образом. Ему вдруг захотелось придушить эту корову с багровым лицом.

Он желал пересечь комнату, подхватить Нелл и забрать её в Фермин–Корт, проскакать по лесу вместе с ней…

Нелл сказала что–то успокаивающее раскрасневшейся даме.

– Нет, леди Элен, она не совершенно чистая, вовсе нет, – презрительно возразила женщина визгливым тоном. – И я поражена, насколько низкие у вас критерии. Вернитесь домой и принесите мне другую. Отправляйтесь. Это не должно занять у вас много времени. – Она махнула рукой на Нелл, как если бы та была ребёнком или собакой, прибавив: – Сию же минуту, не стойте истуканом. Поспешите, леди Элен. Я уже чувствую, что замерзаю.

Гарри стиснул зубы, когда Нелл без звука свернула шаль и поспешно вышла на улицу. Он вознамерился последовать за нею.

Тётушка цепко ухватила его за рукав.

– Ты не можешь сейчас уйти. Это будет чересчур заметно. Эта женщина – та самая ужасная выскочка, о которой я упоминала тебе на днях. Припоминаешь?

Нелл вернётся, уговаривал себя Гарри. Она вышла, чтобы принести другую шаль для этой коровы. Он сможет поговорить с ней позже, а пока следует немного успокоиться. В какой–то момент его одолело огромное желание удавить ту женщину. За то, что она говорила с Нелл подобным образом. Он позволил тётушке усадить его подле себя.

Дама с напыщенным видом приглаживала свои юбки, удовлетворённо осматриваясь вокруг. Её взгляд задержался на Гарри. Не отводя от него глаз, она провела пальцем вдоль выреза декольте, открывавшего внушительную грудь, в глубокой ложбинке которой покоился крупный сверкающий драгоценный камень.

Его тетя резко и шумно вздохнула.

– Внешность этой женщины говорит сама за себя! При дневном свете она выглядит на все сорок. Гарри, ну неужели ты в самом деле не сохранил в памяти ту историю?

Гарри смутно припомнил рассказ о какой–то весьма пренеприятной особе, но его тётку слишком многое возмущало и оскорбляло. Леди Госфорт любила поболтать: все истории перемешались в его голове. Теперь же он сожалел, что так невнимательно слушал её.

– Напомните мне, – попросил он, не отрывая взгляда от входа.

– Она называет себя миссис Бисли. По слухам, она богатая вдова, её покойный муж был колбасником, но она старается держать это в тайне. Будто её не выдает каждое слово, что она произносит, – тётушка Мод снова фыркнула.

– Это та дама, что уронила шаль? – спросил Гарри небрежно. Он ощутил, как тётя повернула к нему голову и уставилась на него, но решил это проигнорировать.

– Она вообще не роняла её, – подруга тётушки, леди Латтимер, наклонилась к ним поближе. – Я сама всё видела. Эта женщина бросила её на пол преднамеренно, чтобы несправедливо выговорить леди Элен.

Гарри сжал кулаки и вынудил себя проговорить обманчиво любопытствующим тоном:

– Леди Элен?

Его тётя кинула на него задумчивый взгляд.

– Да, её компаньонка. Леди Элен Фреймор, дочь опозоренного графа Дентона, который, проиграв всё своё состояние, покончил с собой. Девочка слишком бедна и слишком наивна, чтобы заполучить себе мужа, который бы не обратил внимания на скандал, устроенный её отцом. – Леди Госфорт бросила на разодетую женщину пренебрежительный взгляд. – Скверное, вульгарное существо! Ей просто было лестно заполучить дочь графа в своё полное распоряжение, и теперь она не даёт бедной девочке ни минуты покоя.

– Как она это терпит? – пробормотал Гарри.

Тётя Мод бросила на него еще один проникновенный взгляд и мягко произнесла:

– Никто из нас с ней не разговаривал. Миссис Бисли не допускает подобного, но девушка, кажется, относится ко всему довольно спокойно.

– Она, должно быть, весьма простодушное создание, – высказалась леди Латтимер. – Миссис Бисли умаляет её достоинство каждым словом, и всё же леди Элен ни разу даже ухом не повела. Она всегда улыбается, а бесконечные оскорбления соскальзывают с неё, словно вода с утиных перьев. – Она покачала головой. – Ни одна женщина с сильным характером не допустила бы того, чтобы особа, стоящая ниже её по социальному статусу, говорила с ней подобным образом.

 – Она совсем не простодушна, – возразил Гарри, в то время как тётушка, поблескивая глазами–бусинками, пристально вглядывалась в него, и прибавил: – Во всяком случае, мне она такой не показалась… исходя из того, что я только что увидел…

Тётушка уставилась на него помрачневшим взглядом и сказала раздражённо:

– Ну, конечно же, она не такова. Особенно, исходя из того, что ты увидел сейчас.

Не придав большого значения пронзительным взглядам тётушки, Гарри внимательно осмотрел зал. Ему необходимо переговорить с Нелл где–нибудь наедине, безо всех этих всевидящих глаз.

– Полагаю, она отчаянно бедна, – беспечно продолжала леди Латтимер, не подозревая об обуревавших Гарри тщательно скрываемых эмоциях. – Возможно, у бедняжки, кроме титула, нет ни единого пенни.