Однако она, кажется, решительно настроилась отправиться в тесный грязный Лондон.

Я должна поехать в Лондон.

Должна? Почему? Что такого особенного в этом Лондоне?

Гарри тяжело вздохнул. Он не понимал женщин. Никогда не понимал. Прежде ему никогда не случалось ухаживать за подобной женщиной – столь мало поощрявшей его. Словесно поощрявшей, поправил себя Гарри. Губки Нелл произносили слова отказа, но когда он целовал её, они говорили ему совершенно другое. Она хотела его. Но в Лондон ей хотелось сильнее.

Почему бы ему просто не смириться с этим? Гоняться за женщиной, которая отвергла его, – унизительно. В конце концов, не похоже, что он по уши влюбился… Просто она была такой... прекрасной.

Да, но что в ней такого уж прекрасного? Во многих отношениях она совсем не походила на девушку, которую он описал тётке как идеал своей супруги.

Что, если тётушка Мод права?

И он потому так стремился к Нелл, что хотел доказать: он в состоянии жениться на графской дочери? Из–за того, что произошло много лет назад между ним и Антеей?

Неужели?

Гарри обнаружил, что впервые за долгие годы осознанно вспоминает об Антее… о женщине, которая показала ему, что значит любить.

Леди Антее Куэнборо исполнился тогда двадцать один год, она была любимицей света, и более очаровательного создания Гарри никогда не встречал. Едва достигнув двадцати лет, он впервые в жизни с головой окунулся в любовь: безрассудно, страстно, безумно.

Леди Антея была всего на несколько месяцев старше Гарри и лет на двадцать опытнее, но тогда он этого не понимал. Он совсем недавно приехал в Лондон и, хотя был знаком со многими молодыми людьми из высшего света, это был его первый опыт общения с настоящей леди. Леди Антея принадлежала к «несравненным» – бриллиант чистой воды – знатная, богатая и испорченная; её отец души не чаял в своей избалованной дочери, а братья ей покровительствовали. Вокруг неё толпились самые знатные холостяки лондонского света, добиваясь её расположения и соперничая за внимание.

К удивлению и восхищению Гарри, она выбрала его.

Роман развивался бурно, всего через две недели она допустила его в свою постель. Леди Антея стала его первой женщиной.

Имея перед собой пример своей матери, Гарри с опаской относился к деревенским девушкам – он любезничал с ними, целовал и даже слегка прижимал их в укромном месте, но никогда не терял самообладания и не позволял себе их скомпрометировать. В словаре Гарри слово «скомпрометировать» означало «жениться», а в этом он не был заинтересован.

А потом он познакомился с леди Антеей Куэнборо… утончённой, изысканной красавицей с золотистыми локонами и огромными невинными голубыми глазами.

Она соблазнила его на балу: отвела в маленькую гостиную, заперла дверь, а затем продолжила совращать его на диване.

Ослеплённый её красотой, потерявший голову от похоти и любви, он даже и не думал противиться. Они были близкидважды – один раз на диване и один раз на полу.

Наивный глупец, он вообразил, что он у неё тоже первый.

На следующее утро после бала он предложил ей выйти за него замуж. Она рассмеялась и велела ему не глупить. А потом снова отдалась ему, на сей раз на собственном диване.

Спустя две недели Гарри решил – юный дуралей, – что лишил её самого ценного и ему следует поступить благородно. Одетый в свой лучший костюм с шейным платком, угрожавшим вот–вот его задушить, он предстал перед её отцом, графом Куэнборо. Гарри так нервничал…

Он оказался прав: волноваться стоило, но вовсе не из–за того, что он себе навоображал…

Он сказал графу, что любит леди Антею и уверен, что она влюблена в него, и что они намерены пожениться.

– В самом деле?! – ледяным тоном осведомился лорд Куэнборо. – Посмотрим, что на это скажет моя дочь.

Он позвонил и послал за дочерью и двумя сыновьями. Каким же невыносимо долгим казалось молчаливое ожидание в компании равнодушного надменного графа, взиравшего на Гарри, словно на таракана.

 В конце концов, появилась леди Антея, одетая в белое платье, с вплетённой в её рассыпавшиеся по плечам золотистые локоны голубой лентой, так подходившей к глазам. По мнению Гарри, она была как никогда прекрасна.

– Да, папа? – пролепетала она, словно агнец невинный.

– Этот убогий выродок добивается твоей руки, – заявил граф, – он утверждает, что ты тоже этого хочешь.

Антея изогнула тонкие брови цвета червонного золота.

– Замуж за Гарри Моранта? Откуда у тебя такая смехотворная идея?

Куэнборо резко дернул подбородком в сторону Гарри.

– От него.

Она даже не взглянула на Гарри. Антея надула губки – когда–то эта её манера казалась ему очаровательной.

– Вот к чему приводит любезность. Стоит пропустить пару танцев из–за какого–то калеки, как он уже считает, что ты в него влюблена.

Гарри стоял, словно громом поражённый. Это правда – танцор из него никудышный. Он стыдился своей искалеченной ноги, поэтому всеми силами избегал танцев. Но он и Антея полюбили друг друга именно во время пропущенных танцев, как она и упомянула. Их чувство было нежным и прекрасным. По крайней мере, он в это верил.

Она рассмеялась.

– Боже, папа, благодарю покорно, но, когда придёт время, я выберу джентльмена, у которого все органы в порядке.

Граф кивнул.

–Я так и думал. Ну, беги, моя сладкая.

Она покинула комнату, даже не обернувшись.

Гарри закрыл глаза, пытаясь изгнать из памяти то, что произошло после этого.

 – Парни, нам придется как следует проучить этого самоуверенного выскочку, – заявил Куэнборо.

С помощью пары здоровенных лакеев они избили Гарри почти до потери сознания и выволокли из комнаты. Они притащили его в конюшню, где сорвали с Гарри одежду, разодрав в клочья его лучший костюм. После этого отец и братья Антеи принялись пороть его хлыстом. Не оставляя на нём живого места.

В какой–то момент Гарри открыл глаза и увидел заглядывающую в дверь Антею. На секунду он вообразил – какой же он был дурак, – что она подбежит к нему и остановит порку, закричит, что любит его, что это была ошибка.

Но она молча стояла, смотрела на происходящее своими ясными глазами и улыбалась… Эту улыбку ему не забыть никогда.

В довершение всего они швырнули полуголого, истекающего кровью Гарри на парадное крыльцо особняка его отца в Мэйфере и позвонили в дверной колокольчик. Это происходило в самый разгар дня. Прохожие подходили и изумлённо глазели на него, но у Гарри не было сил пошевелиться. Куэнборо потребовал, чтобы к ним вышел граф Элверли.

Именно тогда Гарри в первый и единственный раз в жизни так близко увидел своего отца, приоткрыв один опухший глаз и посмотрев на него. Гарри словно взглянул на себя в зеркало, только вот отражение постарело лет на тридцать. Его отец оказался точным подобием самого Гарри и его брата Гэйба, только лицо у него было куда грубее и суровее.

Граф Элверли стоял на крыльце в сопровождении двоих старших сыновей, единокровных братьев Гарри, Маркуса и Нэша. Гарри и Гэйб немного знали их ещё со школы. Знали и ненавидели. Эти двое тоже смотрели на Гарри, причём Маркус с равнодушным выражением на лице, чего Гарри до самой смерти не позабыть.

– Элверли, я так полагаю, это твой ублюдок? – поинтересовался отец Антеи. – Нам пришлось указать ему на его место.

Отец Гарри всего лишь один раз пристально посмотрел на покрытого синяками, истекающего кровью сына, сердце которого было разбито, и произнёс слова, которые Гарри так и не смог ни забыть, ни простить.

– Гловер, – приказал он своему дворецкому, – на парадном крыльце валяется мусор. Убери его.

После этого он развернулся и ушел обратно в дом. Маркус и Нэш, не говоря ни слова, последовали за ним.

Отец и братья леди Антеи тоже отбыли восвояси, оставив Гарри на попечении нескольких лакеев, которые и перенесли его на конюшню отца, привели в порядок и отправили в дом тётушки в наёмном экипаже.

Вскоре после этого Гарри ушёл на войну – ему было наплевать, погибнет он или останется жив. Несколько раз он находился на волоске от смерти, но Гэйбу и друзьям каким–то образом удавалось уберечь его от смерти до возвращения домой.

Он поклялся никогда больше не любить и не связываться со светскими леди.

Так зачем же он сделал предложение дочери ещё одного графа? Гарри был уверен: к леди Антее это не имело никакого отношения.

Он уже встречался с ней в прошлом году. Она вышла замуж за Фредди Соффингтон–Грина и явилась на приём по случаю бракосочетания Гэйба, одетая в золотистое платье, из которого её прелести едва не вываливались.  

Её появление ничуть не задело Гарри, наоборот, – он почувствовал лёгкое отвращение от того, что мог настолько опуститься и влюбиться в такую банальную женщину. Наблюдая в присутствии друзей и родственников за её поведением, Гарри понял, каким же неопытным юнцом он был много лет назад… и что с ним сделала эта дурацкая любовь.

Он полюбил леди Антею со всем пылом юного сердца.

Сравнивать её с Нелл – всё равно, что ставить рядом голубку и змею.

Так что его чувство к Нелл – ни в коем случае не любовь. Это что–то… попроще… и получше.

Он снова пустил Клинка в галоп и поскакал сломя голову вдоль гряды холмов, огибая полукругом лежавший в долине город.

Тетушка Мод ошиблась насчёт мотивов его ухаживания за Нелл. Дело не в титуле, он хотел её вовсе не из–за этого.

Он был в этом уверен… почти.

Его глаз уловил какое–то движение. Маленькая фигурка в коричневой шляпе энергично передвигалась по тропинке, пролегающей между каменной стеной и невысокоми зарослями кустарника. Что–то в этой шляпке показалось Гарри знакомым. На Нелл была очень похожая, когда он встретил её в Галерее. Она совсем ей не шла.

Гарри, не торопясь, подъехал ближе.

– Добрый день, леди Элен, – поприветствовал он.

Она остановилась, обернулась и напрямик спросила:

– Мистер Морант, вы что – следите за мной?

– Нет. Я решил проехаться и подышать свежим воздухом. Рискну предположить, что вы прогуливаетесь по той же причине.

– Да, естественно.

Она собралась продолжить путь.

– Не могли бы вы на минутку задержаться и поговорить со мной?

Нелл замялась:

– Я не могу задерживаться. Не позднее чем через час я должна вернуться обратно.

– Можно мне с вами прогуляться?

– Да, – немного подумав, ответила она, – но только, если вы пообещаете не повторять вашего предложения. И не делать ничего… возмутительного.

Гарри широко улыбнулся.

– Если вы имеете в виду ещё один поцелуй, то осмелюсь вам напомнить, что между нами стена.

Она смутилась.

– Я знаю, в противном случае я бы ни за что не согласилась. Я согласна просто поговорить, но не более.

– Даю вам слово, – он перекинул ногу через седло и спешился. – Мы будем гулять, говорить о ничего не значащих предметах, а Клинок порадуется, вполне вероятно, последней в этом году возможности пощипать свежую травку.

Девушка глубоко вздохнула.

– Воздух здесь такой свежий и чистый, не правда ли?

Она сделала ещё несколько шагов и добавила:

– Мне ещё не скоро представится возможность подышать свежим воздухом. Завтра мы уезжаем в Лондон.

– Завтра? – вздрогнув, уточнил Гарри. – Я думал – через два дня.

– Миссис Бисли наскучил Бат. Она полагает, что лондонские развлечения придутся ей больше по вкусу.

По её тону Гарри догадался, что она испытывает в отношении Лондона схожие с ним чувства. Он небрежно заметил:

– Разве вам не нравится Лондон?

Нелл строго посмотрела на него, словно предупреждая: не стоит вновь поднимать запрещённые темы, а потом сказала:

– Из того сезона, что я провела в Лондоне, мне вспоминаются только лишь туманы.

– Я ненавижу Лондон, – заявил Гарри, – и предпочитаю туда не ездить, если это возможно. Мне там нечем дышать.

Она ничего не ответила, просто перегнулась через стену и стала наблюдать, как Клинок пощипывает травку. Гарри следил за сменой эмоций на её лице.

– Как бы мне хотелось хоть разок проскакать по полям, – сказала Нелл.

– Если хотите, я возьму вас с собой.

Она скорчила забавную гримаску.

– Перед собой привяжете, как тюк, или позади, как поклажу? Хорошая идея, но мне совсем не подходит, благодарю.

 Он тут же протянул ей поводья.

– Тогда сами поезжайте на нём верхом. Я уверен, вы умеете.

Девушка рассмеялась.

– На таком седле? В этой юбке? С неприлично оголенными ногами?!