Да, в октябре. Двадцать лет назад. И Карине в ноябре исполнилось двадцать. После их ссоры он совершенно точно не забудет дату ее дня рождения.

— Она из-за этого уехала? — усмехнулся Марк, не веря собственным словам. — Залетела от кого-то и сбежала от меня?

— Марк…

— Да что Марк? Ты можешь мне рассказать все по-нормальному? Не стоит хранить тайны покойной сестры. Я думаю, она с того света тебе только спасибо скажет, если ты поможешь мне во всем разобраться. Ведь Карина ее дочь?

— Ты говорил о девушке… С которой ты… Неужели?

Настя прикрыла рот дрожащей ладонью, а по ее щекам потекли слезы, которые Марка, увы, совсем не трогали.

— Да, тогда я говорил о Карине.

Киреева смахнула слезы и как-то странно на него посмотрела, словно боялась открывать ему правду, но потом она отвела взгляд и, дернув головой, все же зашла на кухню.

— Она же перевелась тогда в местный институт, — заговорила женщина, смахнув слезы и сев напротив меня.

— Да, и жила у вашей бабушки, я помню.

— Альберт учился тогда на последнем курсе и жил по соседству. Он никогда не рассказывал как, но в итоге они сошлись. Кристя забеременела от него.

— Вот так просто? — Марк усмехнулся, чувствуя, что дуреет еще сильнее. Его, значит, Кристина боялась до дрожи в худеньких коленках, несмотря на годы вместе, а тут просто сошлась, и все. Прекрасно. Просто великолепно.

«Все, прекращай», — мысленно приказал он себе. О мертвых либо хорошо, либо никак.

— Я не знаю, просто они сошлись или не просто, — покачала Настя головой. — Повторяю, Алик никогда мне не говорил об их отношениях.

Все веселее и веселее…

— Подожди, подожди… Так они и правда сестры?

Марк задрал голову, утыкаясь взглядом в потолок. Он говорил о Кристине, которая сейчас как раз была на втором этаже. Но Настя лишь нахмурилась, словно не понимая его, и тогда Марк пояснил:

— Ты родила от мужика сестры? Потому-то он на тебе и не женился?

— Пожалуйста… — Настя сжалась, а Марк почувствовал, что его понесло. Настолько, насколько это было возможно с его практически железобетонной выдержкой.

— Что пожалуйста? А дочери… Прости, дочерям почему не сказала, что это все, — он развел руками — фикция? Ведь Карине же ты тоже сказала, что я твой будущий муж? Ведь так, Насть?

Она вздрогнула, а ему и ответа уже не требовалось.

— Марк, прости. Я же не знала, что вы вместе…

— Да-да… А тяга к мужикам младшей сестры у тебя, видимо, на подсознательном уровне, да?

Настя зажмурилась, а Марк быстро перескочил с одного вопроса на другой, гася в себе неуместную язвительность. Все, выпустил яд. Хватит. Не по возрасту ему это было – отыгрываться хоть и на глупой, но все же женщине.

— Карина знает, что приемная?

— Нет, она даже по документам моя. Я, когда приехала к похоронам, так и осталась с ними, а потом…

— Все-таки дорвалась до жизни сестры? Как? Подделала свидетельство о рождении?

— Это было несложно. Альберт вообще ничего не соображал тогда, бабушка через месяц тоже умерла, и я… Я… Только ничего хорошего не вышло, — Настя заплакала в голос, — Алик начал сильно пить. Постоянно винил себя в смерти Кристи, не обращал на девочек никакого внимания. Начал меня бить, и я все же вернулась домой. Папа с мамой тогда разменяли квартиру, переехали в однушку, продали дачу, потом бабушкину и нам с девочками взяли нашу квартиру. Я любила ее всегда! — резко прокричала Настя. — Не меньше Кристины! Так что не надо на меня так смотреть… — всхлипывая, добавила она.

А Скольников, наверное, впервые в жизни настолько растерялся, что не уследил за собственным взглядом. Он даже не понял, как именно не так на нее смотрел, а потому просто поднялся. Говорить больше было не о чем.

Копаться в личной жизни бывшей ему было совершенно не нужно, да и не хотелось. Хотелось поговорить с Кариной. Теперь хотя бы было ясно, почему она была так воинственно настроена. Одно дело – услышать обыкновенную сплетню, другое дело – когда тебе о ней сообщает мать, которую ты считаешь родной.

Но опять же, какой смысл был от всех этих разговоров? Наверное, Карина приняла единственное верное решение. Слишком Марк заигрался.

— Марк, — шепнула Настя, возвращая к себе его внимание. — Ты должен знать кое-что еще.

— Уверена? — усмехнулся он, разводя руки в стороны.

Как же ему жилось-то хорошо до всех этих мексиканских сериалов и бабских разборок. Сестры, матери, тети… Да еще и его сын, поглядывающий то на Карину, то на Кристину. Дурдом!

Сейчас в нем однозначно говорила его затяжная холостяцкая жизнь, к которой он привык и с которой больше не хотел расставаться. Лишь ненадолго его посетило это глупое желание перемен – и как в итоге кончилось? Он увлекся девочкой, годящейся ему в дочери. И почему он раньше не видел между ними такой огромной разницы?

— Да. Уверена, что должен. Кристина сама тогда.

— Что сама?

— Под машину бросилась.

— Что значит бросилась? Там водитель пьяный был, суд и…

Скольников сжал челюсти, он тогда очень хорошо изучил материалы дела, а потом решил вопрос по-своему. Уже после суда.

— Да, пьяный. Может, потому и не успел отреагировать. Но она сама кинулась под машину. Алик видел. А еще она постоянно говорила, что не хочет жить и…

— Да что за бред-то!

Марк сам не заметил, как вписался кулаком в столешницу.

— Я говорю то, что знаю. Она не хотела ребенка. А когда родила, не смогла его полюбить, потому что ты… она тосковала по тебе, Марк, и не смогла с этим жить.

— Молчи.

Скольников не стал больше ничего слушать. Не мог. Он просто ушел. Покинул кухню, а следом и квартиру. Свое неуместное желание поехать к Карине он погасил сразу же, как завел машину. Поговорить откровенно, конечно, хотелось. Но как бы это было?

Твоя настоящая мать покончила с собой. Скорее всего, из-за меня. Она не смогла принять мою измену. Скорее всего, потому и подпустила к себе кого-то. Отомстить захотела. А потом и саму себя не простила.

Как же это все было дерьмово. Даже по прошествии стольких лет в груди пекло и саднило.

Не зря он после отношений с Кристиной и практически покупки собственного ребенка у Ольги пришел к формату взаимовыгодных отношений. Без привязанностей и проблем, порождающих эти многочисленные головняки. А тяга к Карине непременно пройдет. Это даже хорошо, что их отношения продлились так недолго и не завели их по-настоящему далеко. Так будет лучше. И ей, и ему.

Скольников, как и хотел, отправился в спортзал. Лишь бы выпустить пар. И ту бессильную злобу, что переполняла его. Злобу на то, что уже ничего нельзя поменять в этой жизни. Если бы он мог, то тогда, двадцать два года назад, даже близко к Кристинке не подошел бы. Ни за что. А сейчас в его силах было лишь подальше держаться от Карины.

Но мужчина слишком себя переоценил или, напротив, недооценил свою тягу к Конфете. Он по-прежнему ее так называл. А еще он вспоминал о ней. Скольников нагружал себя работой, лишь бы у него оставалось как можно меньше свободного времени. Лишь бы не чувствовать себя романтическим сопляком. Но он не получал больше удовлетворения ни от работы, ни от секса, ни даже от того, что Ребров окончательно лишился поддержки своего крестного, а компания Марка наконец-то вошла в тройку крупнейших застройщиков столицы. Все было слишком серо и единообразно. И если раньше ему нравилась такая жизнь, то сейчас он больше не чувствовал себя комфортно и на своем месте.

Даже сегодня, когда решил наконец-то развлечься и отправился со своим приятелями на закрытую вечеринку по случаю Нового года, он не чувствовал себя весело или легко. Больше нет. Он опять ощущал, что был не на своём месте. Проводил этот праздник и вечер не так, как ему того хотелось бы. Не там, где ему хотелось бы.

Шум музыки и толпа ухоженных, пусть и дорого выглядящих, но все же экскортниц портили его настроение ещё сильнее, чем серость и монотонность однообразных будней. Допив остатки на дне бокала, Марк решил, что и так засиделся.

Бой курантов уже послушали, праздник отметили, и ему однозначно пора было валить отсюда. Поднявшись, он почувствовал, как тонкие пальчики потянули его за ткань на рукаве пиджака. То ли Марина, то ли Арина тепло ему улыбнулась. Девочка выглядела естественной и была довольно красивой, только от правды никуда не денешься. Пора было признать, что план, который виделся ему убийственно логичным, оказался попросту провальным. Променять одно молодое тело на другое не вышло. Нужно было признать это ещё после самой первой попытки, но… Его упорству могли позавидовать бы многие.

— Марк? — вопросительно протянула Марина, не зная, что ей делать.

— Спасибо за компанию, оставайся, отдыхай.

Он, сам не понимая, что на него нашло, хотел было посоветовать ей обратить внимание на одного из своих приятелей — Макаров весь вечер с неё глаз не спускал, – но все же вовремя себя одернул. Девочка только прикидывается неопытной и естественной, так что уж точно не растеряется.

Выйдя на улицу и вдохнув морозный воздух, Марк решил прогуляться пешком, заодно и голову от алкоголя проветрить. Квартира, в которой он не появлялся больше месяца, находилась как раз неподалёку. Ромка с Кристиной должны были быть на какой-то вечеринке, Настю он отправил с глаз долой в Германию, а Карина… Карина даже не думала туда переезжать изначально.

Квартира встретила его тишиной, и Марк даже в свою комнату подниматься не стал, прошёл в гостиную и устало опустился на диван. Мужчина так и не включил нигде свет, он просто прикрыл глаза, ощущая, как внутри пустота становится все более тягучей.

Не нужно было ему сегодня пить сверх своей нормы, градус в крови навевал на него настоящую меланхолию, за которую Марк сам себя готов был презирать. Оставалось лишь скорее прочистить мозги и погрузиться в работу.

Скольников не заметил момента, когда вырубился, возможно, он и не спал вовсе, но четко услышал хлопок входной двери, а затем и женские голоса.

Что-то стенала, еле волоча языком, кажется, Кристина, а вот успокаивала ее и в то же время корила за бестолковость… неужели Карина?

Марк собственным ушам не поверил, но весь аж подобрался, дыхание его участилось, а сердце застучало быстрее от предвкушения. Даже пальцы словно покалывать начало, а в штанах все закаменело. И это лишь от понимания, что Карина здесь… рядом.

Совсем скоро девушки поднялись. Марк же впился пальцами в кожаную обивку дивана. Так и держался за него, пока Карина не начала спускаться. Он не знал, что ему делать. Хотел просто схватить ее и, закинув на плечо, потащить обратно наверх, только на этот раз в свою спальню. Но он не мог. Это было неразумно, неправильно, не… да, черт возьми, был ещё целый вагон этих самых «не». И все же Марку безумно хотелось закрыть на все это глаза. Он продержался целый месяц и сейчас просто останется дальше сидеть на диване и не двигаться. Она уйдёт, даже не заметив, что он был здесь.

Но Карина не ушла.

Она спустилась с лестницы и двинулась в его сторону. Скорее всего, она держала путь на кухню, за водой себе или сестре, но, зайдя в гостиную, конечно же, увидела его. Света хоть и не было, но из незашторенных окон огни ночного города немного освещали квартиру.

— Марк? — ахнула Карина и остановилась. Она была в верхней одежде, какая-то длинная зелёная куртка, а поверх неё болтался длинный шарф, ну хоть его она развязала.

— Привет, Конфета, — лениво протянул он, внимательно разглядывая ее лицо, смену эмоций на нем.

— А я… я вот…

Она замахала ладонью, пытаясь что-то выразить, и он ей помог:

— Привезла Кристину, я слышал. С Новым годом тебя.

— Да, спасибо. И тебя.

— Как ты? У тебя все хорошо?

— М-м-м… — она как-то странно промычала, словно начала что-то говорить и тут же решила сказать другое, вовсе так и не вымолвив ничего. — Да, отлично, — все же улыбнулась она, демонстрируя ему свои ямочки на щечках, чем, пожалуй, и решила исход этого разговора. Скольников отпустил обивку дивана и корпусом подался вперёд, не отпуская взглядом Карину. Он, словно хищник, затаился для прыжка. — Я хотела принести Кристине воды.

Марк кивнул и мотнул головой в сторону кухни, мол, проходи, а сам не отрывал взгляда от неё, когда она сначала несмело, а потом более торопливо пошла на кухню. Как только Карина покинула зону гостиной, Марк тут же поднялся с дивана и в считаные секунды оказался рядом с Кариной.

Подошёл к ней со спины, мягко сжал ее за плечи, наклонился к ней и глубоко втянул воздух. У неё даже волосы пахли безумно вкусно. Черт.

— Марк…— слабо, словно испуганно, протянула Карина. Он же просто резко дёрнул ее, разворачивая в своих руках, а затем, не давая ни ей, ни себе времени на то, чтобы передумать, поцеловал.