Екатерина Носкова - Его решение

— Две минуты, — сказал он строго и встал с дивана. — Тебя позовет медсестра, когда будет все готово.

Врач попрощался и ушел, а мы остались сидеть на диване. Каждый был погружен в свои мысли. Через несколько минут к нам подошла молодая медсестра.

— Здравствуйте. Кто Есения?

— Это я.

— Пройдемте со мной, — она развернулась и пошла в сторону реанимации.

Я так резко встала с дивана, что у меня закружилась голова, но я постаралась не обращать внимания на это. Мы прошли в служебное помещение, где мне выдали медицинскую форму. Я максимально быстро переоделась, хотя руки дрожали. На голову одела шапочку и маску. Затем меня повели по коридору и остановились около палаты номер семь. Я глубоко вдохнула и вошла. Как оказалось, мы вошли только в коридорчик перед самой палатой. Тут был шкаф с медикаментами на котором было написано «экстренная помощь» и глубокая раковина из нержавеющей стали. Потом пришлось вымыть руки. Причем дважды и по локоть. И только после этого мне помогли одеть стерильный одноразовый халат. Было чувство, что это я врач и готовлюсь к операции. Я ничего не говорила. Покорно выполняла все указания медсестры, боясь, что она передумает.

Это на вид ей было лет двадцать пять, но строгие глаза выдавали опыт и несгибаемый характер. Мне указали на дверь-купе, и медсестра еще раз напомнила, что у меня только две минуты. Я глубоко вдохнула и вошла в палату.

На кровати лежал Максим. Он был весь в бинтах, пластырях и проводах. А кровать окружали какие-то приборы.

Еле переставая ноги, я подошла к кровати и поцеловала любимого в щеку.

— Я нашла тебя, — прошептала ему на ухо. — Самое главное, что ты нашелся. С остальным мы справимся. Вместе. Я твоя, помнишь? Люблю тебя больше жизни. Ты только держись.

Я еще шептала ему на ухо о своих чувствах, о том, как тосковала за ним. Гладила его по щеке и наслаждалась ощущением его кожи под моими пальцами.

Вскоре в палату вошла медсестра.

— Время.

Еще раз поцеловала мужчину и вышла из палаты. И только в коридоре позволила дать волю своим эмоциям. Я начала дико рыдать, стараясь заглушить всхлипы рукой. Медсестра подхватила меня под локоть, потащила куда-то по коридору. Даже не заметила, как мы оказались в какой-то комнате, но из-за слез я не могла ничего разглядеть. Мне в руку вставили стакан и сказали выпить.

Это оказалась успокоительное. Через некоторое время истерика прошла и мне стало стыдно за свое поведение.

— Простите, — сказала медсестре, что сейчас сидела рядом со мной на диване.

Она привела меня в ту же комнату, где я переодевалась.

— Не стоит извиняться. Тем более ты молодец.

Я непонимающе посмотрела на нее.

— Не смотри так на меня. Многие, когда видят своего близкого человека в похожем состоянии начинают рыдать прямо в палате. И прям над пациентом. Такое впечатление, что они хоронят его. А ты молодец.

— Мне почему-то казалось, что он меня слышит, — призналась медсестре в своих чувствах… или фантазиях.

— Кто знает? Может и слышал, — пожала она плечами. — Как ты?

— Уже нормально. Спасибо вам.

— Перестань, — отмахнулась от меня медсестра. — Давай переодевайся. У меня еще работы много.

Я быстро переоделась в свои вещи и пошла по коридору за медсестрой. Выходя в общий холл я еще раз ее поблагодарила, но она лишь рукой на меня махнула.

В холле все так и сидели на диванах, что-то обсуждая. Я присела около Ирины Игоревны, и она тут же обняла меня за плечи.

— Как ты? — спросила он она тихо.

Я лишь пожала плечами, растирая лицо руками.

Никто не спрашивал меня про Максима. Всем и так понятно, что он там не в солярии загорает. А мне было бы очень сложно описывать его состояние.

— Так, молодежь, — сказал, вставая с дивана Семен Михайлович. — Сейчас мы собираемся и едем по домам. Нам всем нужно отдохнуть.

Я не стала спорить, хоть очень хотелось. Мы все покинули больницу. Домой меня повез Игорь.

После того как увидела Максима, наступило такое чувство, словно мне приоткрыли вентиль, что сжимал горло и не давал дышать. И сейчас капелька кислорода все же поступила в мой организм. Думаю, этот вентиль будет полностью открыт, когда Максим поправиться и ему ничего не будет угрожать.

Дома я все рассказала сестрам, они хотели тоже приехать в больницу. Договорились, что они подъедут завтра к вечеру. Соня приготовила вкусный, легкий ужин. И я через силу съела половину. Душ принимала с мыслями о Максиме. И уже лежа на диване повторяла, как мантру «Он поправится. Он обязательно поправится».

Разбудила меня вибрация телефона, что лежал под моей рукой. Я приоткрыла глаза и меня тут же ослепил яркий свет.

— Алло, — сонно ответила абоненту.

— Ты где? — в телефоне услышала взволнованный голос Сони.

— В больнице. У Макса, — добавила, чтобы она не успела ничего себе на придумывать.

— Понятно. Могла бы и… — она замолчала, а потом послышался тяжелый вздох. — Прости, я только сейчас нашла твою записку. Как тебя вообще ночью пропустили? Держи нас в курсе новостей.

И она отключилась, не задавая лишних вопросов.

Я так и не смогла вчера уснуть. Долго лежала в кровати, успокаивала себя, что все хорошо, что Максим нашелся и он обязательно поправиться. Но меня тянуло к нему. Поэтому прекратив себя мучить, я оделась и на такси поехала в больницу. Пришлось прикормить охранника и дежурную медсестру. И вот я на том же диване… В нескольких десятках метрах от Максима… И только тут мне стало спокойней, и я смогла уснуть.

Часы показали восемь утра. Оказывается, я так и уснула, лежа на диване в холле. Кто-то из сотрудников укрыл пледом.

И хотя диван не очень удобный для сна оказался, я на удивление чувствовала себя боле-менее выспавшейся. Я присела на диване, сложила аккуратно плед, еще раз поблагодарив доброго человека. Шея не много затекла и когда я ее разминала, заметила, что в мою сторону идет Паша с двумя стаканчиками кофе и бумажным пакетом.

— Доброе утро, — поздоровался друг, протягивая мне кофе. — Сень, ты прости за снотворное. Черт, даже не предполагали, что такая реакция будет.

— Все нормально, — ответила другу, отпивая ароматный напиток. — Я даже благодарна в некоторой степени.

Паша удивленно поднял брови, явно не ожидая такого ответа.

— Не удивляйся. Я бы поехала с вами и к Лешему, и за Юрой, даже если бы вы просто дома меня оставили. Все равно не усидела. А так не известно, как бы все повернулось, да и свою реакцию не представляю, если бы увидела Максима в том подвале.

Паша только кивнул, соглашаясь с моими словами.

Мы продолжили сидеть в холле, я пересказала слова Виктора Федоровича и что дома не смогла уснуть поэтому приехала сюда. Ближе к обеду начали подъезжать все близкие люди Максима. Меня удивило появление Миши. Он шел, широко шагая и был не много злой. И при этом он крепко держал за руку, еле успевающую за ним Олю.

Они подошли к нам. Миша усадил Олю на диван и указал на нее пальцем:

— Тут сиди, — приказал ей друг, на что Оля только кивнула. Потом посмотрел на Пашу и уже обратился к нему. — Проследи, чтобы даже не вставала, — и ушел в сторону лифта.

Мы все заинтересованно посмотрели на Олю. Она сидела, опустив голову вся красная, как помидор.

— Гм, — откашлялся Семен Михайлович. — Здравствуй Оленька.

— Здравствуйте, — пискнула подруга, не поднимая головы.

В этот момент к нам подошел Виктор Федорович и все наше внимание переключилось на него.

— Здравствуйте. Ну что. Мы начали выводить Максима из состояния искусственной комы. Нам осталось только ждать пока он придет в сознание.

— Сколько времени это может занять? — спросил Игорь.

— У каждого по-разному. Кто-то в течении нескольких часов приходит в сознание, а кому-то необходимо несколько дней. За ним сейчас установлено особое наблюдение и как только он придет в сознание, мы его осмотрим и примем решение о необходимости еще одной операции.

В это время врача позвала медсестра и попрощавшись — удалился. Семен Михайлович заказал обед из ресторана. Миша куда-то ушел с Олей. Паша кому-то звонил. Ирина Игоревна с Семеном Михайловичем решали рабочие вопросы.

А я сидела на диване, поджав ноги и мысленно разговаривала с Максимом. Так же, как все эти дни без него, говорила ему о своей любви. О том, что сердцу без него больно. Просила скорее вернуться ко мне. И благодарила, что несмотря на весь ужас, что ему пришлось пережить — он нашелся живым.

Я не заметила, как пришли Соня и Василиса. Неужели уже наступил вечер?

— Как он? — спросила Соня, сжимая мое плечо.

— Ждем, — хрипло ответила ей.

Я только сейчас поняла, что просидела несколько часов не шевелясь — настолько погрузилась в себя. Поэтому пришлось встать и размять онемевшие мышцы. Организм настойчиво сигнализировал о том, что у него бестолковая хозяйка и не мешало бы сходить в туалет и выпить воды. Чем я собственно и решила заняться.

Когда вернулась обратно все собирались домой.

— Сень, давай я вас отвезу, — предложил Паша. — Мне все равно в ту сторону ехать.

— Девочек отвези, пожалуйста, — попросила друга, указывая на сестер.

- А ты?

— Я все равно не усну дома, — попыталась объяснить ему, чтобы не начал уговаривать. — Вчера уже пробовала. Не вышло. А тут к нему ближе. Душе так спокойней. Понимаешь?

Некоторое время Паша молчал, но потом кивнул.

— Понимаю, — и уже к девочкам обратился: — Посидите пока тут. Я сейчас вернусь.

Он ушел и мы начали прощаться с остальными членами нашей группы поддержки Максима.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вскоре остались только я с сестрами, а Паши все не было.

— Ой! Вот я бестолочь, — хлопнула себя по лбу Соня. — Я же покушать тебе привезла. Как чувствовала, что домой и сегодня не поедешь.

Сестра передала мне рюкзак, с которым она пришла. В нем оказались сменные вещи и пара контейнеров с едой.

— Спасибо.

Но Соня как обычно отмахнулась от благодарности. В этот момент вернулся Паша.

- Сень, пойдем-ка со мной. А там что? — указала он на рюкзак.

— Еда и вещи, — на автомате ответила ему.

— Отлично. Это мы с собой возьмем.

Он повел меня через холл, потом не много по какому-то коридору и вскоре остановился около двери с надписью «служебное помещение». Паша коротко постучал и нам открыла дверь грузная женщина, на вид ей было лет сорок. И хотя весь вид говорил о том, какая она строгая — глаза, буквально светились добротой.

— Вот Сень, знакомься. Это Маргарита Ивановна — дежурный врач. Она любезно согласилась нам помочь.

— Здравствуйте, — кивнула врачу, а потом уже повернулась к Паше. — Ты о чем?

— Так, Сень, мне некогда. Тебе все объяснит Маргарита Ивановна, а я побегу. Не переживай, девочек провожу до квартиры. Они тебе напишут, как будут дома. Еще раз спасибо, Маргарита Ивановна.

Не дожидаясь моих вопросов, он развернулся и пошел в сторону холла.

— Здравствуй, Есения, — вывел меня из задумчивости голос врача. — Пойдем-ка со мной, чтобы на глаза лишний раз никому не попадаться.

Она провела меня дальше по коридору и остановилась около последней палаты.

— Проходи, — сказала она, открывая дверь.

Мы оказались в небольшой палате на две кровати.

— Тут ванная, — указала на еще одну дверь, которую я сразу не заметила. — На кровати лежит постельное и полотенце. Я разбужу тебя часиков около семи, как раз до прихода санитарки успеешь принять душ и собраться.

В этот момент у нее зазвонил телефон. Выслушав собеседника, она коротко бросила «иду» — отключилась.

— Мне пора, а ты располагайся. Тут хоть и не вип-палата, но в любом случае комфортней, чем на диване в холле.

— Спасибо вам большое, — искренне поблагодарила Маргариту Ивановну.

Она лишь кивнула, принимая мою благодарность и покинула палату.

А я быстро приняла душ, одела пижаму, которую принесли сестры с остальной одеждой и легла на кровать.

По привычке начала свой монолог Максиму, но так и не договорила — уснула крепким сном.

— Сень, может домой съездишь? Или в клуб. Там, наверное, ребятам твоя помощь нужна.

Рядом со мной на диване сидела Оля. В том самом холле, той самой, ненавистной мне, больницы. На слова подруги я лишь головой отрицательно покачала. Не могу уйти. Не могу дышать. Руки трясутся, как у сумасшедшей. А все потому, что Максим не приходит в сознание уже четыре дня. Врачи говорят, что показатели в норме и надо ждать, что такое редко, но бывает.