Екатерина Носкова - Его решение

«Ебаный художник».

Мда, я просто шикарен. Интересно, сколько я уже тут нахожусь.

Слышу звуки шагов. Ну вот, здравствуй мудила.

Звяканье ключей, поворот замка, скрип ржавых петель…

Все как всегда. Я уже успел даже привыкнуть к этим звукам. Поднимаю голову, и вижу перед собой Юру. Этот дебил уже успел принять дозу. Значит мне будет особенно «жарко».

Он хочет увидеть, как я буду умалять его прекратить пытки. Но хрен ему. Сразу начинаю морально готовиться к боли.

Однако в этот раз он без своих игрушек. Он стоит и смотрит на меня, как победитель. Около минуты он молчит. Я не отвожу взгляд. Не покажу ему свою слабость.

— Ты думаешь, что весь такой крутой, сильный и смелый, — медленно шипит урод. — Но Юра молодец! Юра нашел твое слабое место, — он заливается диким, истерическим смехом. Но тут же замолкает и делает резкий шаг ко мне. — Юра нашел то, что тебя сломает, — доверительно шепчет в лицо. Он отходит к двери с самодовольной улыбкой.

«Что ж ты задумал в этот раз, мудила?»

Юра выходит из подвала, но не пропадает из поля моего зрения. Он протягивает руку и что-то берет из-за двери.

В этот момент я понял, что у него реально получится меня запугать и есть все шансы сломать…

— Не смей, — начинаю рычать, как дикий зверь и дергать цепи, которые меня удерживают.

— А что такое? — невинно интересуется урод. — Попользовался сам — дай другим.

И заржал как дикая гиена.

А я смотрел в родные и любимые глаза, в которых не отражалось ровным счетом ничего. Словно она не понимала, что происходит. Блядь, этот мудак ее чем-то накачал.

Сеня… Девочка моя… Не уследили…

— Тронешь ее, и я убью тебя, — прорычал, глядя ему в глаза.

Мудак дернулся, а потом опять заржал противным наркоманским смехом.

— Давай! — закричал он истерически. — Вот он я! Давай!

И опять заржал, долбаный наркоман.

Сеня стояла все это время, глядя в одну точку. И даже когда мудак подвел ее к стене и поставил к ней лицом на расстоянии вытянутой руки — не произнесла не звука.

Её руки были завязанными за спиной. Поэтому, когда он толкнул ее к стене, удерживая при этом за талию она уперлась щекой в шершавую стену, при этом ноги ее остались без движения.

— Как тебе вид? — спросил урод, отходя от моей девочки на шаг назад.

— Делай со мной, что хочешь, а ее отпусти, — мой голос был похож на рычание дикого зверя, но мне похуй. — Если ты хоть пальцем ее тронешь — я убью тебя. Клянусь.

— Очень в этом сомневаюсь, — пропел елейным голосом урод и опять подошел к Сене.

— Не смей ее трогать, — заорал во все горло, начал дергать цепями, совершенно не обращая внимания на дикую боль во всем теле.

Он подошел к моей девочке и задрал ее юбку до самого пояса. А потом медленно к коленям спустил трусики.

— Я убью тебя! Клянусь! — орал я до хрипотцы в голосе.

Этот будущей труп только и делал, что смеялся от моих криков и отчаянных попыток освободиться:

— Это так весело! — воскликнул Юра.

Потом, перевел взгляд на мою Сеню, начал растягивать штаны и сразу спустил их вместе с трусами. Он достал свой возбужденный член.

Я продолжал не то выть, не то рычать, боясь самого ужасного, что могло произойти.

Будущий труп сжал сквозь кофту ее грудь.

— Мда, — сказал он разочаровано. — Сиськи маловаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А потом шепнул ее по попе, так сильно, что звон от шлепка навсегда останется в моих ушах.

— А вот задница зачетная, — и он опять заржал на весь подвал.

Сделав шаг к ней, он начал тереться о ее голую попу своим членом.

— Отойди от нее. Сука, я же убью тебя. Руки вырву, член отрежу и жрать заставлю, — орал я на мудака.

Но он не слышал меня. И Сеня меня не слышала. Сука, чем же он ее накачал?

— Трахал ее в жопу? — как ни в чем не бывало спросил урод. — По дырке вижу, что нет. Что ж… Нельзя упускать такой момент. Но оставим это на десерт…

Он, посмеиваясь, приставил член к ее киске и резко вошёл в нее…

— Неееет!!!!!

— Нееет!!!

Я резко подскочил в кровати. Фух… Это был всего лишь сон.

Сердце всё ещё бешено стучало, зарылся пальцами в волосы и потянул со всей силы. Надеюсь хоть так получится прогнать остатки ужаса, что пережил во сне.

По привычке потянулся в сторону второй половины кровати. Но она, как и прежде, за последние пять дней, оказалась пуста.

Как только дыхание восстановилось — лег обратно на свою подушку. Несколько секунд рассматривал бездумно потолок, прогоняя липкие остатки сна. Потом повернулся на бок и обнял её подушку. С наслаждением вдохнул родной запах, что хранила подушка или это только мне так казалось.

Сеня… Моя девочка… Как же я скучаю…

Она уехала пять дней назад… А все эта долбанная научная конференция в другой части страны… Хотя не только она… Есть еще несколько причин почему малышка сбежала от меня.

«Мне нужно время… НАМ нужно время, чтобы остыть и не наделать глупостей» — сказала она, на мое желание поехать с ней.

Она уехала пять дней назад, а такое чувство, что я уже годы без нее. Я бы сказал, что сейчас я в такой же жопе, как тогда, когда был вынужден уехать. Но нет… Сейчас гораздо хуже. Сейчас я знаю каково это быть с ней. Любить ее. Получать в ответ ее любовь и заботу. Чувствовать ее нежность и ласку. Все это, как наркотик. Она моя гавань. С ее отъездом ко мне вернулись кошмары. Они мучили меня первые недели после того, как я очнулся в больнице. Но рядом всегда была моя Сенечка. А сейчас вернулись… Но теперь гораздо хуже… Сниться не только тот ужас, что я пережил в подвале у Юры, но и с дополнением того чего не было… например, как этой ночью.

К дому подъехала машина и послышался звонок в ворота. Нехотя встал с кровати, я пошел открывать названному гостю.

То, что гость незваный я понял, как только увидел машину. Из арендованного лексуса вышла женщина без возраста и направилась по дорожке к входной двери. Я стоял в дверях, не желая пропускать ее в дом, что еще хранил тепло и уют моей девочки. Казалось, стоит только ей переступить порог нашего дома и комфорт навсегда покинет этот дом.

— Здравствуй, Максим, — сказала она. — Не вежливо держат гостью на пороге, — в голосе послышались капризно-назидательные нотки, которые ненавидел все свою жизнь.

Нехотя, отодвинулся в сторону, позволяя гостье войти в дом.

— Чем обязан, мама? — вопрос прозвучал грубо, но не думаю, что она рассчитывала на что-то другое.

— Максим, — сказала она с укором. — Будь гостеприимным. Пригласи в дом, угости чаем, а потом уже говори о делах, — и опять, все с тем же укором, покачала головой. — Не так мы тебя с отцом воспитывали.

— Напомню, что вы меня вообще не воспитывали. За вас эту функцию выполняли тетя и дядя.

— И это наше упущение. Посмотри только в кого ты превратился, — возмущенно махнула рукой в мою сторону. — А я говорила отцу, что для воспитания необходимо нанять опытную гувернантку, но нет… Он послушал своего брата, — продолжала она ворчать.

- Не смей даже слово плохое о них сказать. Поняла меня? — прорычал на мать, перебивая ее. — Они вырастили меня, воспитали, дали все необходимое… Они дали мне нормальное детство. А сейчас ты приходишь в мой дом и смеешь оскорблять дорогих мне людей.

С каждым словом я распалялся все больше. Злость становилась все сильнее. Сделав несколько глубоких вдохов, постарался успокоиться.

— Зачем ты пришла? — спросил ее, когда понял, что дыхательная гимнастика не очень-то и помогает.

— Соскучилась? — усмехнулась она.

Мама прошла в гостиную, подошла к нашей с Сеней свадебной фотографии. Что-то внутри взбунтовалось. Мне не хотелось, чтобы она смотрела на это фото, особенно, чтобы она к нему прикасалась.

— Сомневаюсь, что ты на это способна, — горько усмехнулся. — Давай ты просто озвучишь цель визита и провалишь из нашего дома.

— Вашего? — засмеялась мама, а у меня от этого смеха кулаки сжались. — Разве эта вертихвостка не бросила тебя?

— Мама, — сейчас, пожалуй, я впервые в жизни был так сильно зол на нее. — Может подскажешь чья это заслуга?

— Конечно, мать у нас всегда виновата…

— Прекрати этот спектакль и говори зачем пришла, — не дал ей договорить. — На эти твои ужимки я велся, когда мне было пять лет. Как ты заметила, я немного вырос с того момента. Поэтому отвечай зачем пришла или уходи.

— Ладно, — она тяжело вздохнула и элегантно присела в кресло. — В пятницу состоится благотворительный вечер. Приглашена наша семья и семья Рубинштейн. Я хочу, чтобы ты присутствовал на этом вечере и сопровождал их дочь.

Я в изумлении уставился на мать. Да как она вообще до такого додумалась.

— Мама ты на приколе?

— Фу! Максим, что за не культурное выражение? — она скривилась, словно съела лимон. — Ты будешь сопровождать Милану. Она достойная тебя девушка — элегантная, образованная. У нее изысканный вкус. Она та, что достойна быть тебе парой, спутницей жизни — называй как хочешь, — сказала мама, все так же сидя в кресле.

Я несколько раз моргнул и даже захотел удариться головой об стенку, чтобы убедиться, что это не еще один гребанный сон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мама, скажи пожалуйста, а как у тебя со зрением и памятью?

— Максим! — возмутилась она. — Как тебе не стыдно говорить молодой женщине такие слова?

— Мама! Очнись! У меня кольцо на пальце, если ты не видишь. Я женат, если вдруг ты забыла. И очень надеюсь, что ты услышишь сейчас меня. Я люблю свою жену! И кроме нее мне никто не нужен.

— Так люби на здоровье, — воскликнула мать. — Люби! Жениться-то зачем надо было? Для жены идеально бы подошла Милана. А если ты так любишь эту твою Сеню — сделал бы ее своей любовницей! Какие проблемы?

— Убирайся! — заорал на весь дом, сжимая от ярости кулаки. — Пошла вон отсюда!

Она встала с кресла и с грацией королевы пошла на выход, пока я пытался усмирить свое бешенство.

— Ты лучше не психуй, а подумай над моими словами.

— Вон! — заорал во все горло.

Как только за ней закрылась дверь я запустил в стену статуэтку, потом полетела ваза, какой-то цветок…

Я закрыл глаза, развернулся к стене и уперся в нее кулаками. Дыхание было частое и прерывистое. Надо успокоиться.

Приоткрыв глаза, я увидел, что стою напротив нашей с Сеней фотографией. В тот день мы были с друзьями на озере. Том самом, где было наше первое свидание. Мы ловили рыбу, играли в бадбинтон и жарили шашлыки… На фото малышка улыбается самой яркой и прекрасной улыбкой. Она поймала рыбу, а я стоял за ее спиной, обнимал и весь лучился от гордости за свою девочку, словно она получила Нобелевскую премию. Это был великолепный день. Но кто же знал, что уже на следующий день моя жизнь начнет рушиться. Наверное, на месте Сени, я бы не временно уехал, давая нам возможность остыть, а послал бы себя в пеший эротический тур по Золотому кольцу России.

Месяц назад

Все началось на следующий день после пикника на озере. Какое-то странное чувство внутри заставляло меня дергаться и нервничать. Пару раз я даже нагрубил подчиненным за то, что отвлекают меня от отдыха.

А вот на следующий день… Как говориться, утро не предвещало беды. Мы с моей малышкой долго не могли встать с кровати. Я с особенным наслаждением любил свою жену. Потом вкусный завтрак, приготовленный моей хозяюшкой.

Но как только завтрак был закончен, а на кухне, совместными стараниями, наведен порядок — зазвенел мой телефон.

Звонил Миша и просил встретиться. У него был серьезный и очень напряженный голос. Конечно я сорвалась на помощь другу. Сеня не останавливала, наоборот поторапливала, вдруг что-то серьезное случилось.

C братом мы встретились в клубе. Он выглядел нервным и дерганым. Казалось еще чуть-чуть и начнет на себе волосы рвать.

Я налил ему коньяка и усадил на диван.

— Рассказывай, — приказал ему.

Миша осушил бокал и даже не поморщился. Потом несколько секунд задумчиво вертел его в руках.

— Макс, походу я попал. Причем в самую-самую жопу.

— А можно поподробнее?

— А как же… Можно конечно, — горько усмехнулся брат. — Я вчера въехал в тачку одного нашего знакомого. Причем конкретно так въехал.