Он слышал, как учащается дыхание Энни, чувствовал, как она схватила его за волосы. Она застонала от удовольствия, от чего его собственное возбуждение усилилось десятикратно. Она изогнулась под ним, а ее ноги беспрестанно двигались. Люсьен раздвинул ей ноги коленом и лег сверху, так что их тела стали полностью соприкасаться и его отвердевший член прижался к ее лобку.

– На нас все еще много одежды, Энни.

– Да, слишком много.

– Значит, ты готова?

– К чему?

– Чтобы снять ее, разумеется, – хмыкнул он, чувствуя, что взволнован ее неопытностью. Он понял, что она скорее всего девственница, коль скоро выросла и воспитана в приличной английской семье. Он давным-давно не сталкивался со сложностями любви с девственницами. То, что он был ее первым мужчиной, как он искренне надеялся, несколько сковывало его. Он не хотел, чтобы она испугалась или почувствовала, что ее принуждают, поэтому решил не торопиться.

Она протянула к нему руки и принялась расстегивать рубашку. От прикосновения ее пальцев к обнаженной груди у него перехватило дыхание. Вскоре рубашка оказалась расстегнутой, и она стала вытаскивать ее из-за пояса брюк. Он улыбнулся, несмотря на растущее возбуждение, потому что понял, что она не стесняется.

Он помог ей избавить себя от рубашки и отшвырнул ее в сторону, где она утонула в темноте вслед за шарфом. Он лежал на Энни сверху, а ее руки уверенно ласкали его грудь. Ощущение ее ладоней на животе, где была густая растительность, сводило его с ума. Господи, какое это, должно быть, наслаждение лежать на ней полностью обнаженным!

Эта мысль побудила его отстраниться и на минуту встать с кровати.

– Я сейчас вернусь, – прошептал он, сел в кресло и стал распутывать и развязывать шнурки, чтобы снять ботинки. Это оказалось чертовски трудно без помощи камердинера, к тому же от волнения у него тряслись руки. Затем он стянул с себя брюки безо всяких церемоний и подумал, что к лучшему, если Энни не видит, как он нетерпелив в своих движениях. Это зрелище могло бы испугать ее и лишить энтузиазма.

Пока Ренар раздевался, Энни не теряла времени даром. В голове у нее прояснилось, и вообще она прекрасно себя чувствовала, поэтому решила не лежать и не ждать его, как беспомощная женщина. Она села на кровати, сняла сюртук и бросила его на пол. Затем расстегнула брюки и дюйм за дюймом стянула их, после чего отпихнула в конец кровати.

Она сняла чулки и затолкала их под подушку. Очевидно, Ренар снял с нее ботинки, пока она была без сознания. Оставшись в одной легкой сорочке, Энни почувствовала, как ее тело облегченно вздохнуло, словно окунувшись в прохладные морские волны. Она засомневалась, стоит ли снять сорочку, но решила, что Ренар может счесть ее слишком торопливой, и снова легла в ней.

Когда Ренар сел на край кровати, матрас прогнулся под его тяжестью. Его тень надвинулась на Энни в темноте. Она почувствовала, что он колеблется, и с сожалением спросила:

– В чем дело, Ренар?

– Мне бы хотелось, чтобы мы это сделали при свете свечей. Я хочу видеть тебя, Энни, – вздохнул он.

В свою очередь, у нее промелькнула мысль попросить его о доверии и зажечь свечи, открыться ей в прямом и переносном смысле. Но она не сделала этого. Видимо, он еще не был готов, поэтому Энни сказала:

– Это не важно. Мы можем чувствовать друг друга руками, губами и… сердцами. – Она приподнялась на локте и притянула его к себе. Он подчинился.

Они вместе утонули в подушках. Соприкосновение обнаженных тел, сплетение ног, учащенное биение сердец в унисон заставили Энни ослабеть от желания. Он не был везде одинаков на ощупь – здесь нежный, как шелк; там жесткий, как наждачная бумага. Он склонился и поцеловал ее, их языки устроили бешеный танец. Она запустила пальцы в его шевелюру.

В этот момент крайней близости Энни снова вспомнила о Делакруа. Из ее памяти прорвались ощущения его поцелуев. Энни вспомнила, что они точно так же возбуждали в ней желание, но она постаралась оттолкнуть от себя эту мысль. Для Делакруа не было места в ее с Ренаром постели.

Ренар перевернул ее на бок и, немного отстранив от себя, продолжал ласкать: провел рукой по ее бедру, потом вниз от восхитительной талии, потом вверх, где тонкий рукав сорочки задрался до плеча. Осторожно стягивая сорочку сначала с одного плеча, затем с другого, он полностью обнажил ее грудь.

Он склонился и провел губами от ее уха по шее к тому месту, где пульс бился, как испуганная птичка, запертая в клетку. Но Энни вовсе не была испугана. Она сходила с ума от желания прижаться к нему еще теснее. От прикосновения его члена по ее лону разливалась сладостная истома. Мышцы ее ягодиц напряглись, а между ног стало влажно.

Он снова склонился над ней и теперь взял в рот обнаженный сосок, который стал от его дыхания теплым и упругим. Осторожное покусывание зубами и игра с ним языком вызвали у нее конвульсии. Затем он проделал то же самое с другой грудью. Она запустила ему в волосы руки и перебирала локоны со все возрастающим возбуждением.

Она запрокинула голову, ее тело содрогалась. Она услышала собственный стон и изумилась тому, какую власть над человеком имеет влечение между мужчиной и женщиной. Образы танцующих на площади Конго рабов, ритм и рисунок их движений овладели ее сознанием. Она чувствовала в крови стук барабанов.

Энни знала, что уже готова ко всему и ни о чем не жалеет. Кем бы ни оказался Ренар, она его любит. Хотя она откровенно призналась ему в своих чувствах, он в ответ ничего не сказал ей про любовь. Он вожделел ее, и в данный момент этого было достаточно.

Вдруг он перевернулся на спину и положил ее на себя сверху. Она уперлась ему в грудь, чуть согнув руки и отстранившись от его возбужденного фаллоса, который ощутила внизу живота. Оказалось, что она почти сидит верхом на его массивном колене. Ей хотелось – не меньше, чем ему, – чтобы комната была полна горящими свечами. Судя по тому, каково его лицо на ощупь, она предполагала, что Ренар должен быть красив.

Казалось, он ждал чего-то. Его руки лежали на ее плечах неподвижно, если не считать легкого движения больших пальцев, которыми он осторожно ласкал ее чувствительную кожу. Она прикусила нижнюю губу, внезапно перепугавшись. До этого момента все шло хорошо. Она наслаждалась каждым мгновением их близости и понимала, что еще следует продолжение. Ее нервы были натянуты как струна. По телу разлилась мучительная, свинцовая тяжесть. Но возможно, именно сейчас он чего-то ждет от нее.

– Ты не хочешь потрогать меня, Энни?

Она не совсем понимала, что он имеет в виду. Разве все это время она не трогала его?

– Я не понимаю, чего ты хочешь, – робко призналась она.

– Мне бы не хотелось… смущать тебя, но… почему бы тебе немного не поисследовать меня?

– О! – Теперь она поняла. И большей радости никакое другое предложение доставить ей не могло. – Конечно, я очень хочу потрогать тебя.

Она начала с живота. Сев на него верхом, она раздвинула бедра. Его член по всей длине прижимался к ее влажной сердцевине. Она рассеянно подумала, что Ренар, вероятно, считает, что не может «смутить» ее такой деталью. Чуть позже, когда она немного осмелеет, можно будет заняться изучением и этого его органа. От такой похотливой мысли кровь прилила к ее лицу.

Его живот был плоским и мускулистым. Он затаил дыхание, когда она провела обеими руками по выпуклым мышцам от бедер к ребрам. Его грудь тоже была великолепна, каждый мускул четко прощупывался под мягкими колечками волос. На ощупь его плечи казались еще более широкими и налитыми, чем в одежде. Он мог служить идеальным натурщиком для скульптора или художника. Да, он действительно был прекрасен!

Энни потянулась к его лицу, которое ранее всегда было скрыто маской. Теперь она получила доступ не только к его рту и тяжелому подбородку. Сначала она провела кончиками пальцев по его губам и вдруг поразилась, почувствовав, что уже давно и очень хорошо знает эти губы. И не по сегодняшней ночи, а с гораздо более давних пор.

Она замерла на мгновение, ее спутанные мысли никак не могли сложиться в стройную систему. Но как могло быть иначе, когда ее мышцы напряглись, сердце колотилось как бешеное, между ног было влажно, а лоно разрывалось от желания? Он приподнял бедра, и его член потерся о ее влажную плоть. Она закрыла глаза и прикусила губу.

– Прошу тебя, не шевелись, – прошептала она.

– Почему? – В его глухом голосе прозвучал оттенок насмешки.

– Ты сам знаешь почему. Я привыкаю к тебе, а если ты будешь продолжать в том же духе, то доведешь меня до сумасшествия.

– Не только тебя, но и себя, – признался он. Энни это понравилось. Ее будоражило то, что он хочет ее не меньше, чем она его. И он не побоялся в этом сознаться.

Ее пальцы ощупывали его лицо, опасаясь наткнуться на край маски, но ее не было! Она задохнулась от восторга.

В состоянии восхищенного исступления она провела кончиками пальцев по четко очерченным скулам. Затем по крыльям его аристократического носа, гладким и безупречно чистым. Нос был крупным, но не слишком длинным.

Его лоб оказался высоким и большим. Она улыбнулась. Цыганка при взгляде на такой лоб сказала бы, что его обладатель благороден, образован и великодушен. Сама она уже знала это.

Крупные надбровные дуги выдавались вперед. Она представила себе, как могли бы насмешливо изогнуться его брови.

Она прикоснулась к его глазам, которые сначала были закрыты. Потом почувствовала движение ресниц, густых и длинных.

– Ты прекрасен, – вымолвила она.

Он отрицательно покачал головой и с оттенком смущения и удовольствия ответил:

– Мужчин обычно называют красивыми, cherie. Это ты прекрасна. – Он перевел дух. – Ты закончила свое исследование? Боюсь, что я не могу дольше воздерживаться от того, чтобы не смутить тебя.

– Осталось еще кое-что, чем я не успела овладеть.

– Что же?

Она отодвинулась, устроилась у него на коленях и провела рукой по его бедру. Его мышцы напряглись под ее рукой, как и все его тело. Она запустила пальцы в кудрявую поросль на его лобке и сжала в руке его горячий, гладкий член.

Он застонал и одним молниеносным движением уложил ее на спину, оказавшись сверху.

– Энни, – хриплым голосом вымолвил он, – ты распутница! Ты любопытна, как обезьяна!

– Но гораздо более привлекательна, я надеюсь. Как тебе кажется?

Он зарычал и поцеловал ее смеющиеся губы. И в тот же момент все разговоры прекратились, шутки были отставлены в сторону, все фривольные мысли испарились. Они целовали и ласкали друг друга со страстной одержимостью любовников, которые впервые оказались вместе. Энни ощутила все возрастающее напряжение внизу живота, между ногу нее стало совсем влажно. Самая чувствительная и интимная часть ее тела была охвачена нестерпимым жаром.

Она хотела бы, чтобы их любовная игра продолжалась бесконечно, но она понимала, что у такого блаженства неизбежно должно быть логическое завершение. Она сойдет с ума, если это состояние продлится слишком долго. Уже сейчас ее тело жаждало освобождения. Она приникла к нему, ее ногти впились в его плечи.

– Ты готова, cherie? – спросил он изменившимся голосом. Казалось, он с трудом контролирует себя.

– Да, – прошептала она, вдруг замерев.

– В первый момент будет немного больно.

Ее охватил страх, но она кивнула в ответ, молча подтверждая свое понимание и принятие неизбежного.

– Не бойся. Я буду аккуратен, – успокоил он ее, погладив по волосам.

Она снова кивнула в знак того, что полностью доверяет ему. Свободной рукой он раздвинул кудряшки. От его прикосновения к такому нежному месту она взвилась до небес. Волна наслаждения поглотила ее, и она рефлексивно выгнулась ему навстречу.

– Терпение, милая Энни, терпение, – вполголоса сказал он. Его пальцы касались ее разгоряченной, влажной плоти. Это было так восхитительно, что у нее не было сил терпеть дольше. Ее разрывало от желания. Он ввел палец в ее девственно узкий проход, стараясь расширить его и подготовить к принятию себя внутрь.

– Прошу тебя, Ренар, прошу… – взмолилась она, плохо понимая, о чем именно просит.

Зато он прекрасно это знал. Он уперся локтями в матрас возле ее плеч и подался вперед, медленно входя в нее.

Она почувствовала его внутри себя и впала в состояние, близкое к безумию. Она не знала, кричать ей или плакать от радости.

Затем последовал резкий рывок вперед, и он оказался глубоко в ней; девственный барьер был преодолен. Энни вскрикнула от боли, но он крепко сжал ее в объятиях и стал целовать до тех пор, пока боль не прошла, уступив место еще более страстному желанию. Она приподнялась, стремясь вобрать его в себя как можно сильнее.

– Сладкая Энни, – шепотом простонал он ей в ухо.

Он начал двигаться ритмично, постепенно убыстряя темп. Энни была на небесах от блаженства, каждой клеткой наслаждаясь актом любви. Это было слишком восхитительно, чтобы могло продолжаться долго.