Novela - Его строптивая девочка

Хриплые стоны срываются с моих губ каждый раз, когда член Мейсона ударяет в чувствительную точку внутри меня.

Выровнявшись, Мейсон закидывает мои ноги себе на плечи и крепко держит меня за лодыжки. Его челюсти сжаты, сумеречный взгляд сосредоточен на мне. Угол проникновения изменился и это больше, чем я могу выдержать.

Открываю рот, но от бессилия с моих губ не срывается ни звука. Это немой крик. Я кончаю долго и сильно, и больше не чувствую своего тела. Меня будто выжали досуха.

Мейсон кончает почти сразу за мной. Он рычит и падает на меня. Я чувствую, как он подрагивает во мне; как течет во мне его семя.

Наконец-то все замирает. Мейсон скатывается с меня и ложится рядом, а я смотрю в потолок, боясь моргнуть – иначе могу заплакать – и думаю о том, что пришла пора расплаты.

ЛИСА

Я прохожу к своему месту в салоне, сажусь и пристегиваюсь, рассеянным взглядом наблюдая, как пассажиры заполняют салон.

Через час я буду в Итаке. Обратно я возвращаюсь одна. Мейсону пришлось задержаться, так как у него запись интервью для телевидения, а после он полетит в Буффало, к Ханне.

Я натягиваю рукава свитера на ладони и смотрю в иллюминатор, на самолеты, ожидающие своего отправления. Мне хочется скорее очутиться дома и наконец-то позволить себе как следует погоревать.

Настроение у меня ужасное, да и самочувствие так себе. Прежде со мной такого не было – не из-за парней и прервавшихся отношений.

Глупость какая! В конце концов, не конец света. Просто не получилось. Так бывает.

Тогда почему я чувствую эту унылую, холодную пустоту внутри? Почему кажется, что лучше уже не станет?

Когда самолет выруливает на взлетно-посадочную полосу и начинает набирать скорость, я прикрываю глаза и чувствую, как по щеке стекает первая слеза.

МЕЙСОН

Иногда правильные решения вызывают у нас отвращение. Они могут быть горькими, болезненными, но от этого не перестают быть верными. Я знаю это. Я ненавижу то, что обстоятельства не позволяют мне быть с Лисой, наслаждаться развитием нашего романа, но я знаю, что так надо.

Ей нет места в моей жизни. Не сейчас, во всяком случае. И у меня нет уверенности, что однажды это изменится, а морочить ей голову просто нечестно.

«Это должен был быть секс на одну ночь».

Не знаю, чем я думал, заводя отношения с ней. И дело не в том, что она моя студентка. Личная жизнь непозволительная роскошь в моих обстоятельствах. И как бы меня не тянуло к Лисе, я вынужден пожертвовать отношениями с ней.

Не знаю, какой по счету раз за это занятие я смотрю на нее, потому что пока еще не могу контролировать простое желание видеть ее. Пока остальные студенты списывают формулу с доски, я могу пялиться на нее, не рискуя быть пойманным.

Низко опустив голову, она делает записи в своей тетради. Она кажется такой сосредоточенной. За последний час она ни разу не посмотрела в мою сторону, тогда как я смотрю на нее слишком часто. Это беспечно с моей стороны. Мне надо быть осторожным.

Я не разговаривал с ней с самого Бостона. Все выходные провел с Ханной и это были замечательные дни. Дни, которые мы называем хорошими, и я почти не думал о Лисе.

Почти…

Она выставила меня из своего номера той ночью. Мы оба понимали, что все станет по-другому, когда мы вернемся в Итаку.

Той ночью в ее номере я в последний раз позволил себе поддаться желанию. Мне надо было это. Надо было в последний раз чувствовать ее. В последний раз касаться ее. Быть с ней и в ней.

Когда я приехал в Буффало, где последний год жила моя сражавшаяся с болезнью дочь, я убедился, что принял правильное решение. Несмотря на то, что ненавидел его всей своей душой.

* * *

– Профессор Эверет, – окликает меня одна из студенток в тот момент, когда Лиса и какой-то парень (я не очень хорош в запоминании имен своих студентов), что-то обсуждая, выходят из аудитории.

Нет, я за ней не слежу. Вовсе нет.

– Да, мисс…

– Просто Кэролайн, – смущается девушка, прижимая к груди мою книгу.

– Чем могу помочь, Кэролайн? – Я терпеливо смотрю на девушку, закинув ремень сумки на плечо и как бы намекаю, что у меня не так много времени и ей лучше поторопиться.

– Вы бы могли подписать ее для меня? – Кэролайн, немного краснея, протягивает мне книгу. – Я в восторге от вашей работы!

– Конечно.

Я быстро делаю надпись на развороте книги, что приводит ее хозяйку в восторг. Кто бы мог подумать, что у профессоров могут быть фанаты, но некоторые девушки умеют удивлять. Правда, как я подозреваю, дело не совсем в моей работе.

– Спасибо! Спасибо, профессор Эверет! – радуется Кэролайн.

Я киваю ей на прощание и выхожу из аудитории, вдруг обнаружив, что Лиса и тот парень (кажется, его зовут Зак) все еще разговаривают в коридоре. Она так увлечена, что не замечает меня.

Вливаясь в поток студентов, я прохожу мимо них и слышу, как он говорит ей, что будет у нее сегодня в семь.

И как бы там ни было, меня это больше не касается.

* * *

– Привет!

Лиса заглядывает в кабинет, заходит и, прикрыв за собой дверь, обращает ко мне настороженную улыбку.

– Привет.

Мне становится любопытно: я не просил ее приходить и сегодня во время лекции она меня упорно игнорировала.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, потому что она не торопится говорить, еще и выглядит несколько таинственно.

– Нет, ничего. Просто хотела узнать кое-что. – Она сжимает лямку рюкзака на плече и ближе подходит к моему столу. Ее насыщенного рыжего цвета волосы свободно спадают на плечи. Одета она в белую укороченную водолазку и короткую юбку с завышенной талией. Между ее одеждой виднеется полоска голой кожи, на которую я очень сильно стараюсь не пялиться.

Эта девушка слишком сексуальна. Мне легче ослепнуть, чем не хотеть ее.

– В чем дело?

Я прочищаю горло и ставлю локти на стол, радуясь, что сижу.

– Ты все еще хочешь, чтобы я помогала тебе с книгой?

Лиса опускается в кресло для посетителей и ставит рюкзак на пол. От неожиданности я не знаю, что сказать. Не то, чтобы я не думал об этом, но еще ничего не решил.

Скорее всего, мне лучше нанять кого-то еще.

– А ты хочешь? Это не проблема?

– Нет, все нормально. – Она быстро качает головой. – Только если это не проблема для тебя.

Лиса выжидающе смотрит на меня, а я представляю, как она будет приходить ко мне домой в чем-то таком, что на ней сейчас и какой это станет для меня пыткой.

С другой стороны, это неплохая тренировка воли и самоконтроля.

– Для меня тоже не проблема.

На ее лице мелькает облегчение. Она боялась, что я откажусь от ее помощи?

Странно, что она все еще хочет помогать мне с книгой. Она должна быть обижена на меня – у нее есть для этого полное право.

– Я не хочу, чтобы между нами было напряжение. – Лиса немного волнуется. Заправив волосы за ухо, проводит языком по губам. Я чувствую себя ужасно. Знаю, она не специально, но… черт! – Не хочу, чтобы наши отношения влияли на будущую совместную работу.

Лиса смотрит на меня, ища поддержки. Я киваю.

– Это очень зрелый подход. – «Мне стоит об этом задуматься, а не представлять, как поиметь тебя на этом столе». – Ты права.

– Серьезно? – Она робко улыбается.

– Да, я согласен с тобой. Наши отношения не станут помехой.

«Когда у нас больше нет этих отношений, хотя их отсутствие действует удручающе».

– Здорово! Это все, что я хотела узнать.

– Как насчет поработать над книгой? – быстро говорю я, когда Лиса собирается уходить.

– Конечно! Когда?

– Сегодня вечером? Например, в семь? – Я откидываюсь на спинку рабочего кресла, ничем не выдавая, что мне известно о ее планах на это время.

Лиса морщится.

– Сегодня не выйдет, я занята вечером.

«Да, с парнем, которого вроде как зовут Зак. Знаю. Может, пошлешь его на хер?»

– Как насчет завтра?

– Подходит. Завтра в семь.

– Тогда договорились. – Она кивает, но уходить не спешит. Поколебавшись, чуть смущенно спрашивает: – Как Ханна?

Мне не привычно обсуждать с ней эту тему. Я очень разграничивал эти две области своей жизни. Точнее, я пытался, но у меня не получилось.

– Стабильно. – Я пожимаю плечом. – В нашем случае стабильность больше, чем можно желать.

Помедлив, она кивает и вдруг улыбается, и в этот момент кажется такой юной и нежной.

– Тогда пока.

Я машу ей на прощание, и Лиса выходит, но тут же возвращается.

– Чуть не забыла! Мои фото в твоем телефоне, – она кусает губу, силясь не улыбнуться, – можешь удалить их?

От неожиданности я моргаю. Ее фото. Конечно, она не хочет, чтобы они оставались у меня теперь.

– Да, конечно! Без проблем.

– Круто! – Она показывает мне большие пальцы, поднятые вверх, разворачивается и скрывается за дверью.

ЛИСА

– Когда выставка?

– В следующем месяце. Марни выбила договор с State of the Art Gallery.

– Иди ты! Это круто, Кори! – восхищенно говорю я, радуясь за брата.

Посмеиваясь, он чешет голову. Когда речь заходит о его работе, он резко становится скромником.

– Да, я знаю, Марни крутая.

– Не только она. Ты тоже крутой.

Я смотрю на него с теплом и чувствую гордость за него. Он так талантлив! Так любит то, чем занимается! Мне грустно от мысли, что отец не хочет признать это. Он становится таким упрямым, когда речь касается Кори и его картин!

Год назад у Кори появился свой собственный агент – Марни Уилшир. Она увидела его работы на одном из арт-сайтов и была так впечатлена, что предложила Кори представлять его интересы. Сотрудничество этих двоих оказалось успешным.

– Пойдешь к родителям на воскресный обед? – Я отправляю в рот ложку мороженого, не спуская с него глаз.

Его лицо тут же мрачнеет.

– Не думаю.

– Мередит расстроится, – замечаю я с осторожностью, чтобы он не подумал, что я давлю на него.

Кори со вздохом ерошит волосы и наклоняется над стойкой, зачерпнув своей ложкой мороженое. Мы открыли это ведерко на двоих, но чувствую, мне пора остановиться.

– На следующей неделе приглашу ее на ланч.

Я фыркаю, закатив глаза.

– Просто приди на этот обед. Она будет счастлива.

– Чтобы выслушивать, сколько возможностей я просрал в своей жизни? – Он кривится. – Нет, спасибо.

– Тебе больше не надо ничего ему доказывать, Кори! – горячо откликаюсь я. – Ты успешный художник, талантливый – не всем в этой жизни нужна степень.

Брат окидывает меня скептическим взглядом и хмыкает.

– Тебе как раз нужна.

– Это потому что я больше ничего не умею. – Я с огорчением вздыхаю. – Рисую я отвратительно, музыкального таланта у меня тоже нет. Остается только наука.

Кори смеется, а я радуюсь, что его настроение улучшилось.

– Ты безнадежна, – шутит он.

Я округляю глаза.

– Знаю!

Мы недолго молчим, поглядывая друг на друга, и едим мороженое с кусочками печенья и шоколада.

– Как у тебя дела? – Его взгляд излучает заботу и искреннее беспокойство за меня. Мой брат может быть раздолбаем, но он лучший на свете и я дорожу нашей связью.

– Все классно. – Я показываю ему пальцами «ОК» и улыбаюсь, но он не выглядит убежденным.

– Что случилось в Бостоне? – подозрительно щурится Кори.

Я утыкаюсь взглядом в мороженое, оттягивая ответ. Все равно не стану ничего скрывать от него.

– Конференция удалась. Профессор Эверет снискал успех со своим докладом по красным гейзерам. У него даже взяли телеинтервью! И университет получил кучу денег – ректор Вейланд в восторге. – Мой голос сочится энтузиазмом. – Лучше и быть не может.

Кори спокойно выжидает, когда я закончу валять дурака.

– Еще я переспала с Мейсоном, и он сказал, что не может быть со мной, потому что я отвлекаю его от больной дочери, – бормочу я, уставившись в столешницу.

– Что?!

Я рассказываю ему о Ханне и ее диагнозе.

– Черт! – ругается брат, когда я замолкаю.

– Да уж, – соглашаюсь я.

– Как сама? – сочувствующе улыбается мне брат.

– Отлично. Зависаю с братом, ем мороженое. – Я дергаю плечом. – Мне не на что жаловаться.

«У меня все нормально. Все нормально». Я повторяю это себе каждый день. Что еще мне остается? Я должна вести себя как взрослый, серьезный человек, который хочет получить диплом и дальше строить свою карьеру. У меня нет времени впадать в депрессию из-за разбитого сердца. Я просто не могу себе этого позволить.