– Доктор Маркс отправился домой и вернется утром. Он положительно оценивает тот факт, что Жинетт пребывает в благотворно действующем на здоровье сне.

Я растерла занемевшую шею. Доктор Маркс определил, что порошок на гобелене Жинетт был скорее всего растительным пестицидом. Много подобных средств продавалось в темных улочках Нового Орлеана, и за копейки можно было приобрести дозу, достаточную, чтобы лишить человека жизни.

– Уже поздно. Ты не должен позволять мне спать. Еще так много нужно сделать.

– Все уже сделано. Андре и Миньон находятся в комнате Миньон вместе со щенком. Папаша Джон сторожит первый этаж, а мистер Фелпс находится снаружи. Весь дом заперт, все строго предупреждены, что нельзя отпирать двери или окна до самого утра. Сейчас пришла пора, чтобы о тебе другие позаботились. Пошли со мной. – Он протянул руку, и я позволила ему увести меня в коридор и далее в холл.

– Если бы мисс Венгль не надела мою шаль, она сейчас была бы жива, – вздохнула я.

– В этом нельзя быть полностью уверенным. И нельзя всего предусмотреть заранее. Тебе не стоит себя винить.

– А месье Фелпс охранял дом, когда мы ушли?

Я подняла взгляд на Стивена, вдруг осознав, что охрана не обеспечила безопасности мисс Венгль.

– По моему приказанию мистер Фелпс дежурил внутри дома на семейном этаже вплоть до нашего возвращения. Так что если кого-то винить за ее смерть, то только меня, – сказал он, понижая голос до шепота.

Я тоже зашептала в ответ, испытывая странное чувство оттого, что вынуждена делать это в собственном доме. Это было еще одним напоминанием, что враг мог быть не за воротами, а буквально в соседней комнате.

– В таком случае это означает, что с мадемуазель Венгль что-то произошло до нашего возвращения в «Красавицу», что полностью тебя исключает из числа подозреваемых. Почему ты не сказал это шерифу Карру?

– Пока убийца думает, что я нахожусь под серьезным подозрением, он будет начеку в наименьшей степени.

Дрожь пробежала по моему телу.

– Что, если бы я не была целью убийцы, Стивен? Если месье Галье или Фитц задушили мадемуазель Венгль? Что, если шаль была использована для того, чтобы создать видимость, что хотели убить меня?

– Я эту версию рассматривал, но тогда мы должны исключить мистера Фитца.

– Почему?

– Позволь мне изложить все как можно более деликатно. Есть существенная разница между криком женщины, которой доставляют удовольствие, и женщиной, которой причиняют боль. Судя по смятению мистера Фитца во время допроса шерифа Карра, резонно предположить, что он заподозрил в связи мисс Венгль и мистера Галье и хотел помешать им, возможно, даже разбудить миссис Галье и предать огласке эту историю. Именно поэтому он направился сразу к комнате четы Галье, когда мисс Венгль не открыла ему. Если бы он всерьез посчитал, что мисс Венгль кричала в отчаянии, он открыл бы ее дверь. Она была не заперта.

Лицо у меня заполыхало. Стивен наклонился и прикоснулся губами к моим губам.

– Тебе нужно отдохнуть. Иди прими ванну. Миньон уже принесла туда твою ночную рубашку, халат и домашние туфли. Я останусь здесь, чтобы позаботиться о твоей безопасности.

Я открыла дверь в ванную комнату, и на меня пахнуло розовым маслом. Я разделась и со вздохом погрузилась в воду. Расслабляющее тепло охватило все мое тело, снимая напряжение и дождевую влагу. Мало-помалу чувства во мне пробуждались, груди мои заныли от желания и предчувствия. Я ведь знала, что Стивен ожидает меня за дверью. Искупавшись, я надела халат и туфли, отказавшись от ночной рубашки. Никогда еще я не была столь дерзкой.

Стивен прохаживался неподалеку от двери и выглядел еще более уставшим, чем пятнадцать минут назад. Страстное желание становилось все более нестерпимым, пока он без слов провожал меня по коридору в мою комнату, где я заметила стул у моей двери.

– Держи дверь приоткрытой, чтобы я мог услышать малейший шум. А сама поспи. Завтра мне нужно поговорить с тобой. Есть нечто такое, что я должен тебе объяснить.

Он поцеловал меня в лоб и открыл для меня дверь. Возможность ощутить его ласку уходила, и я не должна была это позволить. На полпути к кровати я повернулась к нему лицом.

– Стивен, – сказала я взволнованно, – есть проблема.

Он бросил взгляд поверх моего плеча, чтобы осмотреть комнату. Я не колеблясь мгновенно развязала ленточки халата и сбросила его с плеч.

– Ты мне нужен сегодня, Стивен. Я хочу тебя!

У меня остановилось дыхание от пронзительного взгляда голубых глаз. Он вошел в комнату, ногой захлопнул дверь и, схватив нижний край рубашки, стащил ее через голову. Я увидела, как заблестели при свете лампы его грудь и плечи. Одним шагом он преодолел разделявшее нас расстояние и увлек меня на кровать, положив пистолет рядом на столике. Затем сдернул с себя брюки и предстал передо мной обнаженным, являя собой смесь уязвимости, мощи и желания.

Я насладилась волнующей красотой крепко скроенной фигуры и выражением страсти в его глазах. Он взялся за мой халат и стянул его вниз, не сводя с меня жаркого взгляда.

– Я не заслуживаю того, что ты мне предлагаешь, но умру за тебя, Жюльет, – хрипло проговорил он.

Он заключил меня в объятия, его рот впился в мои губы, и этот поцелуй, казалось, проник в глубину моей души.

Мои руки скользили по тугому бархату его рук и спины, гладили его волосы, ощущая исходящие от него волны тепла. Я смаковала обольстительный аромат сандалового дерева и пряностей, которые еще больше распаляли мое желание.

– Сегодня я хочу прикасаться к тебе и чувствовать тебя. Пробудить в тебе такие же ощущения, которые ты пробудил во мне, – сказала я.

– Они давно во мне пробудились. Тебе достаточно посмотреть вниз, чтобы убедиться в этом.

– Есть нечто еще, – сказала я, и мои пальцы скользнули к его плоти. – Ложись на спину и позволь мне потрогать тебя, Стивен.

– Я не знаю, смогу ли пережить твои сладостные мучения.

Я улыбнулась и кивком показала ему на кровать. Он неохотно подошел и лег. Приподняв голову, он смотрел на меня так пылко, что я поняла: долго я этого взгляда не вынесу. Судя по его чувственной улыбке, понимал это и он.

– Поверни голову и закрой глаза, – шепотом приказала я.

Глаза его округлились от удивления, что вызвало во мне тайную дрожь. Я почти физически ощущала, как его тело протестует, не желая подчиниться его решению. Тем не менее он повернулся на живот. Некоторое время я упивалась видом его могучих форм и гибких мышц. Затем, подойдя к кровати, я начала с его плеч. Мои руки скользили по его широкой спине, пальцами я ощущала его мощь, силу и тепло его тела. Затем я стала наносить поцелуи, которые заставили его застонать. С каждым прикосновением, каждым моим действием моя кровь воспламенялась все более, неукротимое желание концентрировалось в моем лоне, груди все больше ныли и жаждали ласк. Я опустилась пониже, чтобы ощутить твердость его ягодиц и бедер, и запечатлела там поцелуй.

– Жюльет! – ахнул он и судорожно вздохнул.

– Перевернись!

Он быстро перевернулся и потянулся было ко мне, но я отступила назад.

– Заложи руки за голову!

– Что ты собираешься делать? – спросил он, подчиняясь моему приказанию, но в то же время посматривая на меня с опаской.

Я хотела любить каждый дюйм этого мужчины, хотела воплотить в жизнь его фантазии. Мои пальцы пробежали вдоль его ноги к копью, обхватили его, и я почувствовала, как учащенно бьется пульс, как разгорается его страсть.

– Хочу, чтобы ты ощутил серебряный язычок, – сказала я. Наклонившись, я взяла в рот его ствол, провела языком по бархатной головке. Все его тело выгнулось навстречу. Я поцеловала его четыре раза, и он застонал.

– О Господи, помоги мне! – воскликнул Стивен и привлек меня к себе. Он развел мои ноги и одним энергичным движением погрузил ствол в меня. Затем удивительно искусными пальцами стал ласкать мою грудь, Соски у меня заныли, я стала раскачивать бедрами до тех пор, пока не вознеслась на вершину сладострастия. В этот момент я почувствовала, как напряглось его тело, дыхание перешло в хриплый стон, взгляд затуманился, и он судорожно излился в меня.

Я упала к нему на грудь, и он прижал меня к своему сердцу.

– Я люблю тебя, – сказала я тихо.

– Еще никогда меня так страстно не любили, и никогда я не любил с такой силой.

Он поцеловал меня в лоб, в губы и крепко обнял. Нежность, тепло и любовь, которыми были переполнены звуки его голоса, тронули меня до слез.

– Как и я, – прошептала я.

– Все меркнет перед счастьем быть в твоих объятиях, – тихо сказал он.

Я хорошо понимала, что это означает.

Стивен большую часть ночи провел со мной. Я проснулась при тусклом свете зари, вспоминая о пережитых мгновениях страсти. Встав с кровати, я натянула халат и подошла к двери. Стивен, как я и ожидала, сидел в кресле возле моей комнаты и выглядел несколько помятым, но в то же время таким милым.

– Доброе утро, ангел, – сказал он негромко, и по его глазам я поняла – все, что было со мной ночью, вовсе не сон.

– Ты спал хоть немного?

– Чтобы пропустить момент блаженства?

– Ты неисправимый романтик!

Он вопросительно вскинул бровь.

– Леди протестует? Или, – он протянул руку, слегка раздвинул мой халат и коснулся моей женственности, – ей требуется напоминание?

– Леди требуется, чтобы у нее не было сумятицы в голове. Один твой взгляд приводит ее в полное смятение. А кроме того, нужно узнать, как обстоят дела у Жинетт.

– Няня принесла добрые вести. Жинетт беспокойно ворочалась во сне и разговаривала, как если бы ей снились сны.

– Стало быть, к ней постепенно возвращается сознание?

– Именно так считает няня. Доктор Маркс будет здесь через час. Все остальные еще спят, и никаких неприятностей в течение ночи не было.

– В таком случае мне надо принять ванну и одеться.

– И побыстрее, иначе искушение возьмет верх над здравым смыслом. Когда ты в шелковом халате, даже святой не сможет устоять перед соблазном. А мы оба знаем, что я далеко не святой.

Он снова протянул руку, потянул за верхнюю полу халата и обнажил мне грудь.

– Стивен, – ахнула я.

Он стоял передо мной такой родной с веселыми чертиками в глазах. Запахнув халат, я решила, что благоразумие – лучшее из достоинств, и юркнула назад в комнату. Однако дверь тут же распахнулась перед вихрем влетевшим Стивеном.

– Небеса не могут ждать, – сказал он. – К счастью, чтобы добраться до них, понадобится всего пять минут.

Я изумилась:

– Боже! Пять минут?

– Может быть, четыре, – сказал он, стягивая с меня халат.

По-моему, потребовалось семь. Я перешла из стадии голодания в стадию пиршества в течение одной ночи и могла испустить дух от избытка наслаждений.

Мамаша Луиза, Миньон и Андре находились в кухне, когда я там появилась. Завтрак был в полном разгаре, Подружка поприветствовала меня из своей уютной коробки. Утренняя заря обещала ясный, солнечный день в этом умытом дождем мире. Ветерок доносил через окно аромат цветущего жасмина, который смешивался с запахами аппетитных бисквитов и нарезанных апельсинов.

– Я должна показать вам кое-что очень важное. Мамаша Луиза, куда запропастился с утра папаша Джон?

– Он на рынке, скоро вернется.

– Тогда я покажу ему позже. – Я жестом показала, чтобы все собрались вокруг кухонного стола, на котором я разложила бумаги, полученные от мистера Гудзона. – Теперь у нас есть доказательства: что мы здесь имеем, доказывает, что Жан-Клод никогда не бросал нас и не дезертировал из армии. Какие-то подлые люди предали его во время исполнения им своей последней миссии. – Я обняла Андре за плечи. – Твой отец был убит через два дня после того, как с риском для жизни пришел нас повидать.

Я еще крепче обняла сына и увидела в его глазах слезы. И хотя это сообщение было больно слышать, тем не менее печальная новость принесла облегчение, ибо мрачная туча, так долго омрачавшая нам жизнь, наконец-то ушла прочь.

Андре бережно, словно драгоценное украшение, взял письмо, подошел к окну и молча прочитал его. Слезы катились по его щекам... Золотистая восковая печать, которая находилась на оборотной стороне письма, отвалилась. Я нагнулась, чтобы поднять ее с пола и обратила внимание на замысловатый узор.

– Он не виновен в воровстве! – воскликнул Андре. – Он не был трусом!

Я положила печать в карман.

– Он не был трусом, Андре. Не знаю, что можно сказать о золоте; преступники, которые убили твоего отца, так и не нашли его. А мы знаем от твоего дедушки, что существовал особый план по золоту.

– Тогда оно должно быть действительно здесь, в «Красавице», – ошеломленно проговорила Миньон.

Я покачала головой:

– Вряд ли. Месье Тревельян говорит, что для большого количества золота требуется много места. Мы бы нашли его.