Фрэнки Лав - Его всё

Готова я к этому или нет.

Это мой первый день на новой работе. Я в офисе, пытаюсь просмотреть списки пациентов, когда администратор звонит медсестре по телефону. Через несколько минут медсестра возвращается, глядя на меня с улыбкой на лице.

- Я знаю, что вы не этого ожидали, но ваша пациентка, которая должна была родить через три недели, похоже собралась родить сегодня.

Да, вот так поворот. Я, конечно, был готов принимать роды, когда купил практику доктора Мэннинга, но я предполагал, что у нас с будущей матерью будет несколько встреч до того, как она родит своего ребёнка.

- Она уверена, что рожает? Это не ложная тревога?

Медсестра смотрит на меня, качая головой. - Эта женщина, Эйвери, не такая. Хоть это её и первые роды, но она хорошо подготовлена. Она приходила на каждый плановый осмотр и занятия для родителей. Она задавала на них всегда правильные вопросы. И никогда не раздражающие. У неё есть закладки в виде собачьих ушек на каждой странице этой книги- «Чего ожидать, когда ты ждёшь». И кроме того, у неё отошли воды.

Я киваю. Если то, что говорит медсестра, правда, эта мать родит ребёнка к концу дня.

- Ну, значит мне надо поспешить, - говорю ей. - Можете ли вы прислать мне электронную копию файла, чтобы я мог просмотреть его, по дороге до больницы?

- Уже сделано, Док, - отвечает она мне.

Я сажусь в машину и уже через десять минут паркуюсь на парковочном месте для доктора около Олимпийского госпиталя. Быстро выхожу из машины, готовый встретиться с моим первым пациентом на новой работе.

Все произошло так быстро. Как только я услышал о том, что доктор Мэннинг хочет продать свою практику, то почти сразу решил купить её. Я провёл несколько недель, рассматривая анализ затрат на его практику и определил, что это было правильное место для меня.

А потом я нашёл этот прибрежный дом. Дом, который является более красивым и нетронутым, чем я мог бы когда-либо приобрести, если бы остался жить в Сиэтле. Стоимость недвижимости здесь нереальна низка. Я чувствую, что нашёл спрятанный бриллиант, который, кажется, никто ещё не разглядел, кроме людей, которые уже живут на этом полуострове.

Я мою руки три раза и надеваю специальный халат врача, желая выглядеть как можно профессиональнее для встречи с матерью, которая, вероятно, в ужасе из-за того, что врач, который был с нею во время всей её беременности - не будет присутствовать на родах.

Я был в этой больнице всего лишь раз с доктором Мэннингом. Он показывал мне всё, чтобы я мог прочувствовать себя на своём новом рабочем месте.

Я знаю, что мне не придётся в будущем принимать слишком много детей в наш мир. Как семейный врач, я буду в основном заботиться о своих пациентах в клинике.

Больница, конечно, пыталась заманить меня на свою сторону. Предложили мне большой пакет, чтобы я стал хирургом для них. Мой опыт был беспрецедентным, но я больше не хотел быть хирургом. Я переехал сюда, чтобы начать новую жизнь, жизнь, где у меня была бы возможность. Возможность иметь свою семью.

Ведение семейной практики даст мне время, которого я так жажду. Я отталкиваю все мысли из головы перед входом в родильную комнату пациента.

Но они не желают уходить, и моя рука опускается в карман, чувствуя золотую полоску кольца, которое лежит там каждый чёртов день. Может быть, я дурак, тоскующий по женщине, которая явно не моя... Но пока я не могу ее отпустить.

- Как хорошо, что вы здесь, доктор, - говорит медсестра, высовывая голову из комнаты роженицы. - Ее ребёнок уже на подходе.

Я киваю, снова смотря на карту пациента.

Она молодая, ей только двадцать три. Это ее первая беременность и первый ребёнок. Затем мои глаза находят строчки, которые доктор Мэннинг не указал ранее.

Эта пациентка, Эйвери Саттон, получила травму мозга девять месяцев назад после того, как ее сбила машина. Краткосрочная потеря памяти привела к тому, что она забыла несколько часов из своей жизни перед аварией.

Я снова сосредоточился на написанных в карте словах, шокированный ими. Я даже не представляю, как это ужасно для неё. Проснуться после аварии и не вспомнить, что произошло. Потом, несколько месяцев спустя, узнать, что ты беременна? Это точно шокировало бы вас.

И тут медсестра зовёт меня снова.

Я открываю дверь и отодвигаю в сторону тканевую ширму, отделяющую ее от меня.

Голова пациентки отклонена, она держится руками за живот, ноги зафиксированы в стременах, и она… начинает кричать от боли. Медсестра держит её за руку и старается успокоить, но девушка на это не реагирует. Она уже явно глубоко в родах и мне надо поспешить.

Никакие дыхательные методы не помогут ей сейчас. Теперь её нужно только подтолкнуть.

Она все ещё с отклонённой головой, так что я не могу взглянуть на ее лицо. Только побелевшие костяшки пальцев от того как сильно она сжимает руку женщины рядом с ней. Медсестра держит колени, приказывая ей тужиться на счёт три.

Я быстро надеваю перчатки и занимаю своё место в конце кровати. Девушка стонет через сокращения матки и мои глаза следят за пульсометром, фиксирующий каждый удар ребёнка. Ребёнок в безопасности и мать тоже. Какие бы трудности она не испытала до этого, по крайней мере, сейчас она здорова. Малыш тоже. Роды проходят просто отлично.

Я прочищаю горло, пытаясь привлечь ее внимание: - Эйвери, я доктор Лиам, и я здесь, чтобы помочь…

Девушка поднимает подбородок. Её глаза встречаются с моими, прежде чем очередная схватка проходит через её тело.

И я замолкаю. Все останавливается.

Она смотрит на меня мутными от боли глазами…но не узнаёт.

Я моргаю, пытаясь понять, что происходит. Как это происходит?

Моё сердце бьётся быстро, и рука начинает дрожать. Медсестра смотрит на меня в замешательстве, и женщина, с которой моя пациентка смотрит на меня с раздражением.

- Доктор, не пора ли выдавливать ребёнка? - Спрашивает женщина, но её слова не имеют значения.

Все, о чём я могу думать в этот момент, это то, что моя Лолита здесь, и она смотрит на меня, как будто никогда не видела меня раньше.

Ее глаза широко распахнуты. Они полны страха. Моя девочка сильно напугана.

- Доктор Лиам? - Говорит Лолита. - Я в ужасе. Почему вы ничего не делаете?

Ее волосы в беспорядке, и прилипли ко лбу, но я помню ее светлые волосы, рассыпанные на подушке в «Четырёх сезонах». Я помню все о ней, потому что думал о ней каждый день девять месяцев подряд.

Девять месяцев, когда она не помнила о моем существовании, и моё сердце разрывается на миллион кусочков над всей реальностью происходящего.

Она носит моего ребёнка, и даже не знает, кто я.

- Мне очень страшно, - говорит она. Её руки тянутся к животу, как будто пытаясь понять, что внутри неё. Она смотрит на меня, но ее голова откидывается обратно в истощении.

Чёрт, она почти полностью без сил, но её работа ещё не закончена.

- Доктор, я не могу этого сделать. Я не могу сделать это в одиночку.

Её слова встряхивают меня обратно в реальность.

Я доктор. Она моя пациентка.

И Эйвери носит моего ребёнка.

Должно быть.

Девять месяцев назад мы встретились, она потеряла память. Вот почему она не пришла ко мне на свидание в бар ...

Она никогда не приходила, потому что не помнила, кто я такой.

Это не просто совпадение. Есть такие вещи как несчастные случаи, конечно, она была в автокатастрофе в конце концов.

Но, может быть, наша история пишется так, как и предполагалось.

- Вы когда-нибудь ели устриц? - Спрашиваю я.

Она качает головой, моргает и смущается. Женщина рядом смотрит на меня как на идиота.

- Устрицы? - Переспрашивает она. - Почему вы не говорите ей тужиться?

Я игнорирую ее, мои глаза заперты только на Эйвери.

Она красива и совершенна, и я люблю ее. Я буду любить ее всю оставшуюся жизнь.

- Вы? - Спрашиваю я её ещё раз. - Вы когда-нибудь ели устриц?

Эйвери смотрит на меня в замешательстве. - Устрицы? Доктор… Не знаю ...

- Если ты сейчас боишься, я думаю, что смогу тебе помочь с этим. Ты же хочешь поскорее увидеть своего ребёнка, верно?

- Да, хочу. Но, доктор, какое отношение устрицы имеют к родам?

Она кривится, сжав челюсти от очередной схватки. Я проверяю открытие. Эйвери готова. Я пробегаюсь пальцем по ее открытию, почувствовав головку ребёнка.

Беру зеркало у медсестры, стоящей рядом, и под углом, чтобы Эйвери могла видеть.

- Эйвери, это головка вашего ребёнка. Видишь его волосы?

Она начинает плакать, но теперь есть мотивация, она должна продолжаться.

- Вы когда-нибудь останавливались в "Четырех сезонах»? - Продолжаю я.

Медсестра смотрит на меня смущённо.

- Доктор, сейчас не время…

Я поднял руку, обрывая ее.

-Эйвери, посмотри на меня. - Я встречаюсь с ней взглядом.

Наш ребёнок приходит в этот мир, и я хочу, чтобы она знала, что отец ее ребёнка здесь, когда он родится. - Устрицы. Четыре сезона. Думай об этом. Ты когда-нибудь читала историю Лолиты?

На глазах Эйвери мерцают слёзы, а…потом они прекращаются. Она узнает меня.

Но почти сразу её тело приказывает ей перестать думать, только толкать. Толкать. Толкать.

И она это делает.

Несколько минут спустя наш ребёнок появляется на свет с громким криком.

Наш ребёнок. Наш малыш.

- Это мальчик, - объявляю я.

Сын.

Игнорируя медсестёр, я беру нашего сына и кладу его на грудь Эйвери. Она рыдает, и я тоже плачу.

Я склоняюсь над ними. Наш малыш ещё в крови, но это не имеет значения. Главное, что он с нами.

Что они со мной.

Я смотрю на Эйвери, а она смотрит на меня.

- Муж? - Робко спрашивает она меня в недоумении.

Мой малыш громко кричит. Я смотрю на него, и слезы бегут из моих глаз. Я перевожу взгляд на доктора, и вижу, что он тоже плачет. Глубоко вдыхаю и… запах корицы, сосен и кожи проникает глубоко в меня.

Я хлопаю глазами от того, как мои воспоминания возвращаются.

Коктейли в баре.

Устрицы.

Как доктор называл меня своей женой.

Его рука на моей пояснице.

Как его тело наполняет меня.

И я понимаю, что мой малыш… это наш ребёнок.

- Муж? Это ведь ребёнок... Наш?- Начинаю рыдать я.

Господь как будто сжалился надо мной и послал мне воспоминания вместе с рождением сына.

Каковы были мои шансы, что я увижу отца своего ребёнка в день его рождения? Мне кажется один на миллионы. Но всё же со мной это произошло.

Я слышу, как медсестра говорит мне продолжать тужиться, чтобы извлечь плаценту. Моя сестра стоит рядом и смотрит на меня со странным любопытством. Она также смотрит на ребёнка, на его тёмные волосики и стального цвета глаза.

- Наш сын, - улыбаясь сквозь слезы, говорю я доктору Лиаму. - Это наше дитя,- снова шепчу я и в моём голосе смешались неверие и вера.

И тут вмешивается моя сестра.

- О чём ты говоришь, Эйвери?

Комната снова вращается вокруг меня. Медсестра и моя сестра точно думают, что я сумасшедшая.

Доктор снимает одноразовые перчатки и, опустившись к моему лицу, целует меня в губы и гладит тёмные волосики ребёнка с нежностью отца. Конечно же, это его сын.

- Я отец, - выдыхает он. Я киваю, задыхаясь и слёзы катятся по моим щекам.

О таком можно было прочитать только в романах. Но это не выдуманный рассказ.

Это чудо. Ребёнок на моих руках и рядом со мной его отец.

Как же это произошло? У меня нет времени, чтобы выяснить всё прямо сейчас. И к тому же теперь это не имеет значения. Мы здесь вместе. Мы семья.

Медсестра наклоняется надо мной и малышом, не совсем понимая, что происходит между мной и доктором и говорит, что пора перерезать пуповину. Я смотрю на Лиама, а он на меня и как будто этих девяти месяцев потерь не было и вовсе.

- Лиам, это то, что должен сделать отец,- говорю я, наблюдая как его рот раскрывается в шоке от того, как быстро изменилась его жизнь.

Лицо Лиама озаряется радостью и гордостью, и он делает, как просит медсестра. Берёт ножницы и устойчивой рукой хирурга перерезает пуповину.