– Итак?

– Мне не пришло в голову задуматься об этом, милорд. – Его тон говорил о том, что, по его мнению, господа не всегда мыслят разумно.

Лукасу ужасно хотелось придушить его.

– Это очевидно.

– Ее сиятельство вела себя довольно странно, когда послала меня на поиски служанки. Мне показалось, что она хочет остаться одна. Да простит меня ваше сиятельство за подобные слова. – Тимоти вежливо откашлялся. У него были все задатки первоклассного дворецкого. – Я подумал, что, возможно, ей необходимо остаться одной для каких-то дел личного характера.

– Ты хочешь сказать, что веришь, будто бы моя жена покинула дом по собственной воле? – угрожающе спокойно спросил Лукас.

Тимоти почтительно склонил голову:

– Не мне судить об этом, милорд. И все же мне кажется, что если бы в дом проникли бандиты и попытались забрать ее с собой, остальные слуги услышали бы шум.

– Так. Значит, тебе больше нечего сказать? – спросил Лукас.

– Нет, милорд. Когда мы вернулись в библиотеку, ее сиятельства и след простыл. Не было даже шали.

Лукас кивнул, а затем повернулся к дворецкому:

– Уже поздно. Пусть слуги ложатся спать. Сегодня мы уже не найдем мою жену. Разве что она вернется сама.

Пэнси громко запричитала:

– Миледи не уехала бы просто так! Ни за что! – Лукас посмотрел на девушку:

– Достаточно, Пэнси. Пойди в спальню ее сиятельства и посмотри, не пропало ли что-нибудь.

Кивнув, Пэнси вышла из библиотеки, слишком расстроенная, чтобы что-то добавить.

Тея хотела что-то сказать, но Дрейк остановил ее. Рейвенсвуд, похожий на каменное изваяние, молча стоял возле камина и внимательно смотрел на Тимоти. Лукас отпустил младшего лакея и дворецкого. Убедившись, что они удалились на кухню, он запер дверь библиотеки и посмотрел на собравшихся.

– Но вы ведь не верите, что Айрис сбежала? – спросила Тея.

– Нет, – нахмурился Лукас.

– Тогда зачем вы послали Пэнси в ее спальню? Почему перестали расспрашивать лакея?

– Каковы ваши наблюдения? – обратился Лукас к Рейвенсвуду, прежде чем ответить на вопросы Теи.

Великан пожал плечами:

– Хоть я и большой, но могу быть незаметным, когда нужно.

После того, что случилось в парке, Лукас в этом не сомневался.

– Идите за конюшни и понаблюдайте за ним. Я вскоре присоединюсь к вам.

Рейвенсвуд коротко кивнул в знак согласия и вышел из библиотеки. Лукас не услышал, как открылась, а потом захлопнулась входная дверь, впрочем, именно этого он и ожидал. Его шурин знал, что делал.

– Я не понимаю, что происходит, – подала голос Тея. Лукас посмотрел на свояченицу. Он знал, что она боится за Айрис не меньше его.

– Нам пришлось снова вспомнить о запертой двери на крышу.

– Что? – Тея в недоумении посмотрела на графа.

– Сначала я думал, что это сделал ваш отец.

– Но если это сделал не он, то подозрение падало на одного из слуг, – продолжил Дрейк.

– Верно. А потом пришло последнее письмо шантажиста. Никто не помнил, кто его доставил. И тогда мне на ум пришло самое простое объяснение. Очевидно, кто-то из слуг работает на леди Престон.

– Если все так просто, то почему вы не догадались об этом раньше? – резко спросила Тея, и Лукас вновь ощутил свою вину.

– Я, черт возьми, должен был это сделать, но я допустил тактическую ошибку, полагая, что опасность грозит извне, а не изнутри.

– Вы думаете, что Тимоти виновен в случившемся? – спросила Тея.

– Он последним видел мою жену. Он сказал, что она послала его на поиски Пэнси, а потом исчезла. Но мы-то считаем, что Айрис не могла уехать по собственной воле. Вывод напрашивается сам собой: Тимоти лжет.

Беспокойство исказило черты Теи.

– Тогда почему вы позволили ему уйти? Почему не заставили сказать, где Айрис?

На этот раз Дрейк ответил обезумевшей от горя жене:

– Мы не уверены, что он знает, где она. Думаю, Лукас хочет проследить за ним, когда он покинет дом и встретится со своим нанимателем.

– А что, если он не выйдет из дома? – Тея была близка к истерике.

– Выйдет. – Лукас не сомневался в этом.

Он совершил несколько ошибок, и ему оставалось лишь молить Бога, чтобы эти ошибки не стоили его жене жизни. Но он доверял своей интуиции, а она подсказывала ему, что очень скоро Тимоти выберется из дома, чтобы встретиться со своим хозяином.

Подозрения Лукаса подтвердились, когда спустя час они с Рейвенсвудом последовали за слугой. Тот осторожно выскользнул из дома, но они его сразу же заметил и даже в темноте.


В висках у Айрис стучало, а губы казались ватными. Она попыталась открыть глаза, но для этого ей потребовалось слишком большое усилие.

Айрис не понимала, где находится и что с ней произошло. Она лежала, но не на кровати. Поверхность была слишком твердой для пуховой перины и слишком узкой. Кончиками пальцев Айрис нащупала край того, что напоминало кушетку. Она нащупала шероховатую бархатную обивку, а потом затихла, когда до ее слуха донеслись приглушенные голоса, звучавшие словно в тумане.

Говоривший мужчина никак не мог быть Лукасом или кем-то из слуг.

– Она скоро проснется, – произнес он.

– Да, верно. И когда это случится, она в полной мере осознает, какую совершила ошибку, выйдя замуж за Святого. – Смутно знакомый голос женщины звучал злобно.

Они забрали ее из дома? Айрис вовсе не ощущала присущего ее новому дому запаха. В нос девушке ударил аромат дорогих духов… и запах пыли. Странное сочетание. И совсем незнакомое. Айрис снова попыталась приоткрыть глаза и совсем не удивилась, увидев красивую молодую вдову. Леди Престон сидела за небольшим столом вместе с лордом Ярдли.

– Слуга подмешал что-то в ликер, – вырвалось у Айрис помимо воли.

Леди Престон повернула голову и насмешливо посмотрела на нее:

– Значит, вы очнулись? Гораздо быстрее, чем я ожидала. Обычно лекарство действует дольше.

Айрис в этом не сомневалась. Она до сих пор не могла пошевелиться, чтобы изменить позу.

– Вы правы, – продолжала леди Престон. – Тимоти подсыпал небольшую дозу снотворного в напиток.

– Но почему? – Айрис спрашивала не о снотворном. Естественно, оно требовалось для того, чтобы ее похитить. Но зачем ее похитили? Почему пытались причинить вред ее семье?

– Нам необходимо было ваше присутствие, леди Эштон. – В устах леди Престон имя Айрис прозвучало как ругательство. – Вот незадача… Святой вернулся домой и обнаружил, что ваша хваленая честь не удержала вас дома. Так огорчительно для человека, сделавшего ставку на честность своей жены, не правда ли?..

– Но почему? – продолжала вопрошать Айрис, не обращая внимания на колкости леди Престон. Лукас не поверит, что она уехала по собственной воле. Ни за что не поверит. На Айрис нахлынули воспоминания о том, как он дважды пытался ее остановить, когда она собиралась покинуть Лондон. Отогнав воспоминания, она попыталась сосредоточиться на словах мужа, которые он произнес сегодня вечером.

– Леди Эштон, вы хотите знать, почему я сделала то, что сделала?

Айрис кивнула и тут же пожалела об этом. Боль в висках усилилась.

– О чем это я? Ах да. Нет сильнее гнева, чем гнев оскорбленной женщины. Ваш драгоценный Святой ужасно оскорбил меня, и он заплатит за это.

– Лукас никогда не был вашим любовником.

Леди Престон рассмеялась, и ее смех отозвался резкой болью в голове Айрис.

– Как же вы наивны, леди Эштон! Это он так сказал вам?

– Лукас сказал, что вы никогда не были его любовницей, и я ему верю. – Трудно было изображать презрение, лежа на жесткой кушетке, но Айрис попыталась. – У него утонченный вкус.

Глаза леди Престон вспыхнули яростью.

– Считаете, что вы лучше меня? Что затмеваете меня своим благонравным поведением? И все же ваша когда-то незапятнанная репутация больше таковой не является. Весь Лондон теперь знает, что вы незаконнорожденная.

– Но Лондон также знает, что я – жена лорда Эштона. Только это и важно, – ответила Айрис с уверенностью.

– Да, но он хотел иметь идеальную жену. Все высшее общество об этом знает. Однако вас нельзя назвать идеальной. После того как вы связались с бывшей актрисой, выяснилось, что вы незаконнорожденная. А теперь еще все общество будет обсуждать ваш побег с любовником вскоре после свадьбы.

– Я никуда ни с кем не убегала.

– Да, но слуги говорят совсем другое. А вам ведь известно, насколько серьезно воспринимаются сплетни, распространяемые слугами. Кроме того, мой дорогой друг лорд Ярдли оставил в книге клуба «Уайт» запись о своем пари, касающуюся этой новости. Потребуется всего неделя, чтобы окончательно испортить репутацию вам и Святому. И вообще каким же чудовищем должен оказаться муж, чтобы несчастная жена сбежала сразу после первой брачной ночи?

Айрис была повергнута в шок. Но не словами леди Престон, а ненавистью, горящей в ее глазах.

– Никто этому не поверит. Ведь рано или поздно вы меня отпустите. Я вернусь к мужу и положу конец сплетням.

Айрис отказывалась верить, что леди Престон вознамерилась убить ее. Ведь если бы это было так, то она давно уже осуществила бы задуманное.

– О да, конечно, вы вернетесь. Через пять дней вы появитесь в известном почтовом отделении. Появитесь, покинутая любовником и зализывающая раны после ужасов брачной ночи. К сожалению, вы будете не в состоянии замаскировать многочисленные синяки.

Впервые за все время Айрис сковал страх.

– Но у меня нет синяков.

– Будут. – Леди Престон перевела взгляд на лорда Ярдли. – После сегодняшней ночи.

Мужчина улыбнулся, но его глаза остались холодными как лед.

– Не часто я удовлетворяю свои маленькие прихоти с представительницами высшего общества, но вас-то я давно облюбовал. Уверяю вас, леди Эштон, я с нетерпением жду момента, когда смогу развлечь себя вашим обществом.

Айрис вдруг почувствовала, как к горлу ее подступила тошнота. Схватив девушку, леди Престон потащила ее к уборной, где бедняжку стошнило. Вернувшись в комнату, Айрис села на кушетку.

– Вы должны объяснить мне, зачем вы это делаете, – сказала она, стараясь выиграть время. Возможно, Лукас найдет ее, прежде чем этот ужасный Ярдли осуществит свои намерения.

Да, Айрис не сомневалась в том, что Лукас найдет ее. А до тех пор она должна защищаться самостоятельно: Конечно, в ее нынешнем состоянии она не сможет противостоять леди Престон и лорду Ярдли, поэтому нужно что-то придумать…

– Вы угрожали моей семье, вынудили моих родителей покинуть Англию и терроризировали меня. Скажите правду: почему вы до такой степени ненавидите Лукаса?

– Я сказала вам почему, – с самодовольной усмешкой ответила леди Престон.

– А я сказала, что не верю вам. – Айрис, словно утопающий за соломинку, цеплялась за свою веру в Лукаса.

– Ваш муж повинен в шести годах ада, в который превратилась моя жизнь, и я заставлю его заплатить за это.

– О чем вы говорите?

Лукас никому не причинил бы вреда намеренно. Должно быть, эта женщина просто не в себе.

Лицо леди Престон исказилось от гнева.

– Ваш муж повинен в смерти человека, которого я любила. Это случилось в последний год войны.

– Но Лукас служил в разведке…

– Мне это известно. – Внезапно Айрис все поняла.

– Этот человек был шпионом Бонапарта, предателем, и Лукас разоблачил его, верно?

– Он был джентльменом. Прекрасным танцором, обаятельным мужчиной. Мы хотели бежать вместе, – горячилась леди Престон. Горе, звучавшее в ее голосе, и ярость, горевшая в глазах, заставили Айрис поверить, что теперь вдова не лгала.

Айрис даже посочувствовала этой женщине, но только горе никак не могло оправдать ее чудовищных деяний.

– Найджел собирался забрать меня из маленького провинциального городка, в котором я родилась. Он обещал, что после войны мы отправимся в Лондон и на континент. У нас были сходные желания. Он являлся олицетворением джентльмена.

– Но отнюдь не преданным своей стране. – Ярость исказила черты леди Престон.

– Да что вы об этом знаете? Политике нет места в сердечных делах. Ничего не изменилось бы, даже если бы он оказался французом. Я его любила, а ваш муж его убил.

Значит, у Лукаса не было иного выбора.

– Ваш жених вынудил его на подобные меры, – заявила Айрис.

– Нам нужны были деньги, чтобы жить так, как мы мечтали. А его помощь Франции давала нам эти деньги.

– Он был предателем.

– Он просто старался обеспечить себе нормальное существование! Моих родителей повергла в шок моя тайная помолвка с врагом короны. Поэтому они постарались поскорее выдать меня замуж за престарелого лорда, прежде чем о моей связи стало известно. – Леди Престон содрогнулась от отвращения. – Вы не можете представить, каких ужасов я натерпелась в супружеской постели. Не можете представить этих холодных сухих рук, ощупывающих меня в темноте.

Айрис ее понимала. Она вспомнила свое отвращение к герцогу Клэрширу, старику, которому она годилась во внучки. Но потом ее взгляд упал на лорда Ярдли, и она подумала, что перспектива делить с ним постель ничуть не приятнее.