Макс вальяжной походкой направился к парням, на ходу подмигивая девушкам. А вот я почувствовал себя не в своей тарелке. София так вынесла мозг, что видеть баб не было никакого желания. Поэтому я отсел в пустую часть аудитории, благо женская часть обеих групп расположились поближе к моим друзьям. Жаль только, что заставить их заткнуться не представлялось возможным.

Пара закончилась на удивление быстро. Девушки не спешили покидать помещение, облепив парней со всех сторон; некоторые из них посылали мне томные взгляды, которые я открыто игнорировал. Сейчас мне было не до них.

Заметив мой хмурый вид, парни выпроводили настырных девиц за дверь и окружили меня.

— Ну и какого хрена вам надо? — недовольно буркнул я.

— По-моему, он заболел, — предположил Костя и посмотрел на Макса. — Что произошло за то время, пока вас не было?

Макс пожал плечами.

— Я колесо пробил. Наверно, не может пережить.

Парни притворно ужаснулись.

— Как ты умудрился колесо пробить? — драматично прокомментировал Егор. — Ты только сегодня утром из автосервиса машину забрал! Хочешь окончательно добить нервную систему Кирюхи?

— Он, поди, всю твою тачку слезами залил… — поддержал Лёха.

— И как он ещё не открутил тебе голову за жестокое обращение с железной леди… — согласно кивнул Костян.

Макс схватился за сердце.

— Ей Богу, парни, еле живым ноги унёс!

Я не выдержал и фыркнул. Вот же, знают, что надо делать, чтобы достать меня из депрессии. Или депрессию из меня…

Парни поржали со мной за компанию, но весёлое настроение продержалось недолго.

— Так ты скажешь, в чём дело, или нет? — настаивал Костя.

Я бросил внимательный взгляд на друга. Наверное, в нашей компании я был единственным человеком, который не понимал, что он забыл на факультете психологии. Для парней это была их родная стихия, а для меня — непроходимый лес. И, хотя я и схватывал всё налету и сложностей в учёбе никогда не испытывал, во мне не было того интереса и энтузиазма, с которым парни посещали чуть ли не каждое занятие. И всё же, как бы то ни было, я бы ни за что не стал менять свою специальность. Мы впятером прошли огонь, воду и медные трубы и побывали в таком аду, который голливудским режиссёрам и не снился. А вот то, что пятеро брутальных мачо после выпуска станут психологами… М-да, чувство юмора у жизни специфическое.

Я провёл ладонью по голове, взъерошив волосы.

— Не понимаю, о чём ты.

Друг снисходительно хмыкнул.

— Костян имеет в виду, что обычно ты стараешься перетянуть внимание девчонок на себя, а сегодня сидишь хмурый, как грозовая туча, и ни разу рта не раскрыл, — пояснил Егор. Затем нахмурился. — Ну, за исключением трёхэтажного мата, которым ты Макса обложил… — Он повернулся к Максу. — Он ведь обложил тебя трёхэтажным матом?

Тот кивнул с самым серьёзным видом.

— Кто бы сомневался. — Егор закатил глаза. — Ну, так что? Не можешь же ты дуться из-за пострадавшей брички?

Лицо Макса внезапно просветлело.

— А не связано ли твоё поведение с настойчивой брюнеткой, которая то и дело названивала тебе всё утро?

— По-вашему, я похож на объект для курсовой по психологии?! — вспылил я, раздражённо сложив руки на груди.

Терпеть не могу, когда в душу лезут.

Парни переглянулись и синхронно кивнули.

— Я бы назвал её «Пятьдесят настроений Кирилла и факторы, их сменяющие», — Лёха задумчиво потёр подбородок. — Что думаете?

Макс покачал головой.

— Не прокатит. У него за сегодняшнее утро они менялись гораздо чаще.

Вновь переглянувшись, парни дружно заржали.

— Короче, все проблемы всегда так или иначе сводятся к бабе, — изрёк вывод Костя и протянул мне руку, за которую я тут же машинально ухватился. — Девушка — не повод для хандры… если это, конечно, не Тейлор Свифт.

Егор недоверчиво на него посмотрел.

— Не-не, нифига, Тейлор Свифт и в подмётки не годится Миле Кунис.

Костян нахмурился.

— Это на какой же планете Мила Кунис сногсшибательнее Тейлор Свифт?!

— Парни! — прикрикнул на них Макс. — Успокойтесь оба! Все прекрасно знают, что Пенелопа Крус отпаднее обеих!

Теперь уже ржал я, да так, что слёзы брызнули из глаз, а живот свело судорогой. И дело здесь было не в предмете спора, а в том, с каким серьёзным видом они доказывали сою правоту.

Парни подключились, сойдясь на том, что, сколько людей, столько и мнений, и мы, продолжая ухмыляться от уха до уха, дружно двинули на выход.

Я украдкой скосился на парней. Именно поэтому я ни за что не поменяю специальность. Неважно, где учиться, что учить, и как дорого это обойдётся. Главное, чтобы рядом были эти четверо придурков, способных вытащить меня из любого дерьма, даже если я сам создаю его.

Пока мы шли по бесконечным коридорам в другой корпус, мимопроходящие девушки открыто пускали на нас слюни и восхищённо перешёптывались за нашими спинами, но до нужной аудитории наша пятёрка дошла в гордом «одиночестве», — очевидно, парни не лапали девиц чисто из мужской солидарности со мной, нежели по собственному желанию. Чего-чего, а желания у них всегда навалом.

Когда путь был практически пройден, я поймал себя на мысли, что глаза настырно выискивают в толпе лицо Ксении — той вчерашней девчонки. Мне было любопытно, будет ли она сегодня ко мне так же холодна, как вчера, или это был просто такой способ меня зацепить. Но вместо неё мой взор наткнулся на Софию — девушка стояла прямо напротив нужной нам аудитории.

— Мать твою, — не сдержался я, и парни проследили за моим взглядом.

— Полагаю, это та самая настырная девица? — спросил Лёха.

Ответить я не успел. Да и не нужно было, потому как София заметила меня и двинулась в мою сторону. По выражению её лица я понял, что она собиралась меня обнять, и предостерегающе поднял руку. А если вдруг до неё не дошло, что я хочу, чтоб она сейчас же свалила, на всякий случай придал лицу злое выражение, хотя по большей степени испытывал лишь раздражение.

Девушка заглянула в мои глаза и вздрогнула, но отступать не стала. Я был впечатлён её смелостью, а вот самой девушкой — не особо.

— Почему ты не отвечал на мои звонки? — громко спросила она, показывая окружающим уровень «близости» наших отношений. А может, она просто была уверена в том, что при свидетелях я не посмею её отшить или оскорбить.

Но я посмел.

— Полагаю, ты не отличаешься сообразительностью, раз задаёшь мне такой глупый вопрос. — Я снисходительно улыбнулся, а девушка слишком поздно поняла свою ошибку. — Хотел расстаться по-хорошему, но, очевидно, ты из тех, кто любит всё делать «напоказ». Что ж, пусть будет по твоему. — Вновь недобро сверкнув глазами, я подошёл к ней чуть ближе. — Мы провели вместе чудную ночь, но ведь я ничего не обещал тебе, не так ли? И, кажется, ты ничуть не возражала против такого времяпрепровождения. Так что ко мне никаких претензий. — Я двинулся было дальше, но остановился рядом с ней. — И советую тебе забыть мой номер, если не хочешь, что бы всё стало еще… сложнее.

Девушка вздрогнула от неприкрытой угрозы, но глаза её оставались сухими. Я был на сто процентов уверен в том, что уже сегодня вечером она найдёт себе утешение в других объятиях.

— Ну и сволочь же ты, — усмехнулся Костян, когда парни меня догнали. — Я бы на её месте тебя ненавидел.

Я фыркнул.

— Будь ты девчонкой, ты бы никогда не оказался на её месте.

Друг усмехнулся.

— Потому что я умный и не стал бы спать с таким гадом?

— Не-а, потому что ты был бы не в моём вкусе.

Парни взорвались хохотом, и я не остался в стороне.

В этот раз в аудитории мы заняли весь центральный передний ряд, благо длина стола позволяла уместиться за ним чуть ли не вдесятером. Обычно мы так и сидим — первые среди первых; передислокация на задний ряд происходит лишь в тех случаях, когда парням неинтересна тема лекции, и они предпочитают провести время с девушками. Лично мне всегда приятнее второй вариант, потому что в психологии меня практически ничто не способно заинтересовать. Сегодня был день исключений, так как меня не интересовал ни предмет, ни противоположный пол. Что ж, иногда нужно перезаряжать батарейки…

Следующие две пары мы активно обсуждали поездку на дачу к родителям Лёхи, которая планировалась на конец декабря. У нас было много общих увлечений, одним из которых были горные лыжи. Конечно, та небольшая возвышенность в десяти километрах от дачи друга с трудом можно было назвать даже холмом, но добраться до настоящих гор пока не было возможности, — новогодние каникулы в этом году каждый проводит с семьёй, а другого свободного времени пока нет. Не пропускать же ради этого учёбу! Я, конечно, тот ещё засранец, но чувством ответственности меня природа явно не обделила.

К концу учебного дня хандра окончательно меня отпустила, и парни, заметив мой повеселевший взгляд, дружно предложили отправиться вечером «погонять шары» — ещё одно наше общее увлечение. Хотя вряд ли у кого-то из нас было что-то, чем бы не интересовались остальные. У нас даже девушки были общие, — в конечном итоге, каждая из них проходила через всю нашу компанию. Самым удивительным было то, что мы никогда не ревновали никого из них друг к другу, и после «игр» свободно с ними расставались. Ни у кого из нас до сих пор не было серьёзных отношений, и обзаводиться ими никто не собирался.

Единственное, что у каждого было индивидуальным — это марка машины. В этом вопросе никто из нас не подстраивался под остальных. Макс гонял на «Lexus LFA»; Костя выбрал проверенный «Mercedes-Benz AMG GT R»; у Егора фаворитом был «BMW i8»; Лёха отдал предпочтение «Hyundai Genesis G70», и только в его машине мы помещались впятером. Моей же вечной любовью стала «Audi RS5», и я был единственным, кто сидел в её салоне. Даже своих парней я не то, что за руль — на пассажирское сиденье не пускал. У этой крошки будет только один хозяин.

В этих тачках выражалась наша «особенность», но даже здесь мы нашли выход — у каждого на машине сзади непременно был спойлер. У Макса и Костяна они были родные, а я, Лёха и Егор поиздевались над своими малышками и в автосервисе Павла Николаевича — отца Егора — прикрутили их сами.

После пар мы ненадолго разбежались, чтобы помочь своим предкам, — своеобразный каждодневный ритуал нашей банды: Макс, теперь уже под предводительством Костяна, отправился сначала забирать свою малышку из автосервиса, — дубль два, так сказать, — а после проходил что-то вроде практики в престижной адвокатской конторе, где трудятся его родители: по странному стечению обстоятельств Максу неплохо давались навыки юриста. Его родители уже давно подумывают об открытии собственной фирмы, и не исключено, что однажды семья Соколовских станет самой известной семьёй адвокатов. Чувствую, конкуренции в этой области скоро прибавится…

После сопровождения Макса Костя направится в семейную турфирму «Коралл Трэвл», благодаря которой его родители ежегодно зарабатывали не меньше депутатов нашей областной Думы. К тому же, и мир они успели повидать практически вдоль и поперёк. Да и нам с парнями перепадала пятидесятипроцентная скидка в любую страну в любое время года.

Егор собирался заскочить в «КорсГрупп» — крупнейшую на весь город сеть автосервисов, специализирующихся на продаже и обслуживании машин марки «Lexus»; в одном из них, кстати, Макс и чинил свою машину. Дело в том, что отец Егора являлся генеральным директором этого холдинга; первые четыре буквы его фамилии — Корсаков — как раз и входили в название. Тачки, пожалуй, самая большая слабость нашей пятёрки; Егор вот даже иногда помогал отцу в работе, если выпадало свободное время. Впрочем, Павел Николаевич любого из нас всегда был рад у себя видеть.

Отец Лёхи работает банковским консультантом; не в том смысле, что он втюхивает слабовольным гражданам ненужные банковские карты или уламывает подключить к ним малопонятные функции. Он был высокооплачиваемым консультантом, советами и услугами которого пользовались все мало-мальски крупные и уважающие себя банки. Лишь благодаря его деловой хватке большинство из них до сих пор не закрыли и не лишили лицензии.

Бизнес моей семьи — это отдельная история. Так же, как и я, отец и мать в своё время долго не могли определиться с тем, чему же они всё-таки хотят посвятить свою жизнь. До определённого времени это были я и мой старший брат Никита, но рано или поздно дети вырастают, поэтому львиная доля времени у них уходила на развитие собственного центра аудита и оценки, перед входом в который я и тормознул свою «Audi». «Альфа Консалтинг» — гордо сверкало название над входом в полупрозрачное здание высотой в двадцать четыре этажа. Несколько сотен тысяч тонн стекла и стали — у любого, кто оказывался рядом, каждый раз захватывало дух от этого зрелища.