Я внимательно наблюдал за реакцией своей малышки — не слишком ли много вываливаю на неё за раз? Но остановиться уже не мог. А, может, не хотел. Впервые встретил человека, перед которым захотел обнажить душу, — не ту сторону, которую видят все: эгоистичный засранец и сын богатеньких родителей. Мне было важно убедиться в том, что я её достоин. И впервые в жизни было стыдно за то, что не всё в моей жизни идеально.

— Не мучайся, — по-своему истолковала моё молчание и выражение лица девушка. — Ты можешь рассказать мне всё, что сочтёшь нужным.

Мне до безумия хотелось поцеловать её, но, боюсь, если сделаю это, то продолжить говорить уже не смогу.

— Через пять месяцев, когда Лёху уже мало-мальски поставили на ноги, хотя выглядело он по-прежнему хреново, мы решили собраться вместе в нашем любимом месте — в боулинг-клубе. Пить, естественно, не собирались — Лёхе и так досталось, а мы бухаем только вместе. А вот Костян, кажется, решил иначе, и отмечать выписку друга начал ещё по пути в «Конус». И вместо того, чтобы вызвать такси, этот придурок сам сел за руль. Не мудрено, что он не заметил на пешеходнике человека. Затормозить не успел, хотя и пытался. Бедолаге, переходившему дорогу, досталось по полной, но, правда, жив остался. Костян тогда ходил как побитый пёс; сам к семье пострадавшего объясняться ездил, сам полицию вызвал. Даже лечение ему оплатил — понимал же, что виноват. Деньги на оплату у родителей взял, но после всё до копейки вернул — нашёл где-то подработку. Родители возмущались — денег-то в семье хватало — но у Костяна принципы. Сам покалечил, значит, сам и отвечать будет. Мужик тот, кстати, через пару месяцев оклемался, обвинений предъявлять не стал. Они даже вроде мирно разошлись. Если обратишь внимание, в нашем подземном гараже в самом дальнем углу стоит машина под белым тентом — на ней он и сбил того бедолагу. В свой гараж он напрочь отказался её отгонять, хотя тачка вполне рабочая, — говорит, воспоминания слишком тяжёлые. Правда, все эти… беды меркнуть на фоне той душевной травмы, которую оставил брат. Единственный плюс во всём этом убожестве — мы с парнями лишь ещё сильнее сплотились. Когда вместе с кем-то переживаешь подобное дерьмо, сразу становится видно, кто твой настоящий друг.

— Всё это напоминает, скорее, сценарий какой-нибудь неудачной драмы. Мне жаль, что тебе, твоей семье и друзьям пришлось пройти через такое… — В её глазах стояли слёзы, она ласково гладила меня по голове и, кажется, совершенно не видела во мне неудачника. — Но ты не допускаешь мысли, что твой брат мог измениться? Что, если это уже не тот Никита, которого ты знал?

Я провёл пальцами по её губам.

— Не произноси больше его имени. Пожалуйста. Даже в мыслях. Не хочу, чтобы ты пропускала через себя эту грязь.

— Хочется верить, что твоя жизнь теперь и моя тоже, а, значит, и «грязь» у нас тоже общая, — уверенно парировала она, а я лишь почувствовал, что ещё глубже погряз в своей любви к этой самоотверженной малышке. — Так это из-за брата ты хочешь, чтобы мы перестали видеться?

Я кивнул.

— Не хочу, чтобы он и с тобой что-нибудь сделал. Твоего «падения» я не вынесу. Ты для меня — единственный светлый луч в этой выгребной яме, в которую четыре года назад превратилась моя жизнь.

— Тогда я тем более никуда не уйду.

Все мои дальнейшие возражения она пресекла обжигающим нервы поцелуем. И даже когда я попытался отстраниться, чтобы донести до неё, насколько в действительности всё это серьёзно, Ксюша лишь углубила поцелуй, потянув за волосы, сильнее прижимаясь ко мне. Под таким напором я сдался, поддавшись желанию прикасаться к ней, войти в неё, сделать её своей каждой клеточкой тела.

И только я настроился на горячее продолжение, как девчонка неожиданно отпрянула, с ужасом уставившись на меня.

— Родители! — разнёсся по комнате её громкий вопль.

Я непонимающе нахмурился.

— А что с ними?

Я попытался соблазнить её снова, но она упрямо отпихнула меня и соскочила на пол.

— Мой телефон выключен и валяется в моей машине; а ведь я даже не сказала им, куда ухожу, потому что на тот момент сама не знала, где буду. К тому же, разговаривать с ними совсем не хотелось…

— Не хочу, что бы ты уходила, — искренне произнёс я. — Мне надоело вечно отдавать тебя им и возвращаться домой одному.

— У тебя есть друзья, — фыркнула девушка, но на лице её застыла… надежда? — К тому же, ты сам несколько минут назад предложил прекратить встречаться.

По моим губам скользнула ухмылка.

— Я? Я не мог такого сказать. — Я медленно поднялся на ноги и направился в её сторону, не отрывая взгляда от её глаз. — Наверно, был не в себе, когда говорил об этом.

— Кирилл! — предостерегающе произнесла Ксюша и начала медленно отступать.

А после… сбежала! От удивления я на секунду застыл на месте, но охотничьи инстинкты взяли верх, и я рванул следом.

Догнал её, хохочущую, на лестнице. Прижал хрупкую фигурку к перилам. Смял её губы в болезненном поцелуе, до синяков стискивая тело руками. Сейчас я как никогда был далёк от прежнего Кирилла, который мягко обольщал девушек. С Ксюхой мне хотелось грубо. Неистово. Забыв об осторожности и нежности. И, кажется, она совсем не возражала, если судить по страсти, с которой она отвечала на каждое моё действие. Так что под кожей начинало вибрировать от желания.

Но я догнал её не для этого.

Резко оторвавшись от уже мало что соображающей девушки, я закинул её на плечо и потащил в сторону парковки, — она вроде говорила что-то про выключенный телефон. Смеясь, Ксюша обхватила меня за талию, прижавшись лицом к спине.

Мы вышли на парковку, и Ксюша допустила одну очень большую ошибку: уже уверенно шагая к машине девушки, я почувствовал на спине её горячие губы. Я замер на полпути и обречённо вздохнул: эта безбашенная девчонка не оценила моих нечеловеческих усилий, которые я приложил для того, чтобы оторваться от неё и дать ей время разобраться со своей семьёй. Но она сама дала мне полный доступ. И я собирался воспользоваться им по полной. В конце концов, джентльменство никогда не было моей сильной стороной.

Я поставил её на ноги и, не дав возможности прийти в себя, усадил на первую попавшуюся машину, вклинившись между её ног, и принялся терзать её губы, то даря мягкость и чувственность, то сминая грубо и отнюдь не безболезненно. И если поначалу она восприняла это за очередную игру в кошки-мышки, то, когда я содрал с неё свою футболку, а следом за ней и верхнюю часть белья, ошарашенно ахнула, но возразить ей я, конечно же, не дал, вновь запечатав рот поцелуем.

И да, как я и мечтал с первых дней знакомства, взял её прямо на капоте автомобиля.


Оставив Ксюшу решать волнующие её вопросы с родными — от моей молчаливой поддержки она категорически отказалась, заявив, что должна разобраться сама — ноги понесли меня прямиком в бильярдную. Новость о том, что Никиту выпускают, вышибла у меня почву из-под ног: как бы я ни пытался убедить сам себя, это было неожиданностью. Да к тому же, за прошедшие четыре года я смог так глубоко и надёжно похоронить воспоминания о старшем брате, что совершенно забыл о его существовании. А потому новость о его освобождении была подобна первому снегу: ты вроде знал, что когда-то это случится, но это всё равно застало врасплох.

— Чего такой хмурый? — поинтересовался Егор. — Поссорился со своей будущей женой?

Я обвёл комнату взглядом — из-за невесёлых мыслей даже не заметил, как дошёл сюда — и завалился на диван. Почему-то даже физические нагрузки в зале не опустошали меня так, как одно-единственное имя.

— Через пару дней моего братца выпускают на свободу, — с мрачной торжественностью оповестил присутствующих.

Вся активность в помещении разом устремилась к абсолютному нулю.

— А я-то надеялся, что он сдох… — хмурясь, пробормотал Лёха.

Из всей нашей компании у него была самая веская причина ненавидеть Никиту, потому что только его жизни в то время реально угрожала опасность. Все остальные отделались лёгким испугом и как итог получили открытый переломный момент со смещением приоритетов в результате падения с высоты своих иллюзий…

— Я вообще забыл о том, что эта гнида существует, — удивлённо произнёс Костян.

Лёха помрачнел.

— Если бы в ТВОЮ вену всадили дозу герыча через иглу размером с чёртову водосточную трубу, ты тоже вряд ли бы забыл…

На секунду воцарилась тишина, пока каждый из нас предавался воспоминаниям о своём личном кусочке ада.

— Что ты собираешься делать? — подал голос Макс.

Я хмыкнул.

— Если у него сломается внутренний навигатор, и он благополучно забудет сюда дорогу, а заодно и номер моего телефона, то ничего.

— А если он изменился? — спросил Егор.

Мои брови недоверчиво взлетели.

— Говоришь в стиле Ксюхи. Но ей-то простительно, потому что она по природе своей очень мягкая, доверчивая и романтичная натура.

— Он тоже натура! — раздался гогот Лёхи, и в него тут же полетел бильярдный шар.

К сожалению или к счастью, Лёха от природы унаследовал завидную изворотливость, и не только в умственном смысле, так что шар пролетел мимо. Правда, его искромётный юмор по достоинству оценивать никто не собирался.

— Если он попадётся на моём пути, я за себя не ручаюсь, — глухо пробормотал Макс.

Я внимательно посмотрел на друга. Зато время, пока Никита сидел в тюрьме и не появлялся на горизонте, Макс вроде как остыл и двигался дальше, но одно упоминание имени брата было подобно полоснувшему по затянувшимся ранам ножу. С нашей всеобщей помощью нужная сумма была собрана довольно быстро, и его родители смогли избавиться от своих долгов. А вот избавиться от душевных ран другу оказалось не по силам. И я прекрасно понимал его, потому что сам до сих пор досконально помнил момент, когда мой привычный мир вдребезги разбился. Стоит на секунду прислушаться, и звенящий стук осколков расколовшейся реальности эхом раздаётся в моей голове.

— Не будем пороть горячку, — покачал я головой, хотя на самом деле мои руки чесались даже больше, чем у Макса. Но у кого-то же должна быть «холодная» голова… — Правильнее будет исключить любую возможность контакта с ним в будущем.

— И что ты предлагаешь? Прятаться по подвалам?! — вспылил Лёха. — Я не собираюсь шарахаться по углам, чтобы удержаться от желания расквасить ему рожу!

Ну примерно такой реакции я и ожидал…

Макс шмыгнул носом и испарился из комнаты. Я недоумённо смотрел ему вслед, а после перевёл взгляд на таких же растерянных парней. О том, что Макс таскался в винный погреб, я понял после, когда он приволок с собой несколько бутылок с разноцветным содержимым.

Я сам не заметил, как оказался пьян. Не в дым, но окружающая обстановка как-то неестественно меняла угол наклона, хотя я сидел на диване неподвижно. Я подозрительно покосился на изрядно подпитого Макса, который теперь довольно щурился, словно кот, нализавшийся сметаны. Когда-нибудь он выхватит от меня лещей за свой дар незаметно спаивать меня!

Впрочем, сейчас я не имел ничего против. Более того, руки сами тянулись за добавкой, стоило опустеть очередной стеклотаре. Ещё через пару минут мы напрочь забыли о том, почему все в драбадан, и я почувствовал привычную тягу к приключениям. Уже собирался озвучить предложение по перенесению вечеринки куда-нибудь за пределы дома, когда в комнату медленно вплыла Ксюша. По мере приближения её лицо всё больше вытягивалось от удивления, пока она не остановила взгляд на столе с пустыми бутылками, и её глаза не стали похожи на блюдца.

— О, какие люди! — добродушно улыбнулся моей девушке Егор. — Присоединяйся!

Я на корню задушил глухое раздражение.

— Пожалуй, воздержусь, — мрачно ответила девушка и перевела свой взгляд на меня.

В принципе, я, словно примерный семьянин, был готов к тому, чтобы выслушать её недовольство, но она лишь подошла ближе и погладила меня по голове.

— Мне нужно вернуться домой, — тихо произнесла она, наклонившись.

На задворках заспиртованного сознания мелькнула мысль о том, что у неё действительно проблемы в семье, и я нахмурился.

— Останься со мной. — Я обхватил руками её талию, позволив пустой бутылке выскользнуть из рук. Звук удара заглушил тёмно-коричневый персидский ковёр. — Уже темно, тебе лучше не ехать одной.

Ксюша прикусила губы, явно сдерживая смех.

— Вообще-то, сейчас почти два дня, так что вполне светло для меня.

Я озадаченно поскрёб макушку: раньше мы никогда днём не бухали, поэтому не удивительно, что мозг автоматически решил, что за окном ночь.

— Если будет нужна помощь — позвони, — серьёзно сказал я.

Ради неё я готов был даже нетрезвым сесть за руль.

Девушка утвердительно кивнула и потянулась к моим губам, хотя от меня пахло далеко не фиалками, при этом даже не поморщившись. И я вполне себе оценил это действие.