— Не смей даже смотреть в её сторону! — И я демонстративно спрятал девушку за свою спину. — Один взгляд, слово или даже мысль, обращённые к ней, и я устрою тебе привет из девяностых, ты меня понял? — А после обратился уже к родителям. — Я не хочу заставлять вас делать выбор между нами двумя, но, если он вернётся в этот дом, то я здесь жить не останусь.

Не дожидаясь чьего бы то ни было ответа, схватил чемодан и Ксюшину руку и потащил всё это в свою часть дома. И впервые порадовался, что на двойных дверях, отделяющих моё крыло от основной части, имеется замок. Со всей дури хлопнув дверью, защёлкнул механизмом — благо, открывался и закрывался он только с этой стороны — и продолжил путь. Только в комнате дрожащими от ярости руками содрал с себя пальто и принялся мерять комнату шагами, запустив пальцы в волосы.

Всё то время, пока я пытался остыть, Ксюша тихо сидела на подоконнике, не проронив ни слова, не пытаясь нарушить моё личное пространство. И всё же я ощущал волнами исходящее от неё беспокойство. Лишь когда я, в очередной раз не сдержавшись, впечатал кулак в стену, она вскочила и прижалась ко мне со спины.

Я понимал, что пугаю её своим поведением. Должно быть, ей сейчас было гораздо хуже, чем мне, из-за того, что я потерял над собой контроль. И мне нужно было её как-то успокоить, но я не мог успокоиться сам.

Мягко выпутавшись из её объятий, я повернулся к ней и взял её лицо в ладони.

— Прости меня за сегодняшний день, малышка, — осторожно начал я, стараясь не обидеть самого важного с недавних пор человека в моей жизни. — Я очень тебя люблю; ты даже не представляешь, как сильно. Но сейчас я хочу побыть один. Ты отпустишь меня?

Я чувствовал себя последним куском дерьма, потому что снова заставил её плакать.

— Ты ведь вернёшься? — всхлипнула девушка в ответ.

Удивление от её вопроса на мгновение перебило гнев.

— К тебе — обязательно вернусь. — Нежно прикоснулся к её губам, принимая вкус солёных слёз как своё наказание. Это нужно будет исправить. — Я ненадолго.

Ксюша кивнула, на секунду прижалась ко мне сильнее и действительно отпустила.

Стоило мне покинуть комнату, как сердце в груди болезненно заныло, но мне было жизненно необходимо выпустить пар, прежде чем я снова останусь с девушкой наедине. Я мог бы направиться прямиком в винный погреб, но чувствовал, что от алкоголя не будет никакого толка. Да и моя девочка не заслужила видеть рядом с собой законченного алкаша; хватало и того, что она постоянно видит меня нетрезвым в компании друзей. Поэтому спустился ещё ниже, в Бункер. В самом углу зала висела боксёрская груша, — не знаю, почему, но мне никогда прежде не хотелось использовать её. Нацепив перчатки, я направился к груше, но перед глазами упорно вставало лицо старшего брата, которое я не превратил в фарш лишь потому, что держался за Ксюшу.

Целый час я без остановки вымещал огненную ярость на ни в чём не повинном атрибуте. Потом мне показалось этого мало, и ещё минут сорок я молотил по груше голыми руками. Даже когда брезент в местах ударов начал окрашиваться в красный цвет, а костяшки пальцев болезненно запульсировали, не остановился. С бешеной скоростью кулаки бились о ткань и словно больше не принадлежали мне. Пот застилал глаза, стекал по шее за шиворот футболки, но я его практически не чувствовал, потому что меня всего было хоть выжимай. Лишь когда брезент лопнул, и на деревянный пол посыпался песок, я вроде смог прийти в себя. Дыхалка сорвалась, лёгким не хватало кислорода, кисти горели огнём, но голова прояснилась, гнев понемногу отступал, и я начал чувствовать себя лучше.

И всё же подниматься наверх я не спешил. Ксюша не должна видеть в моих глазах даже намёка на то, что я зол или хотя бы недоволен. Она заслуживала лишь нежность, внимание и любовь, так что ничто не должно отвлекать меня от неё. Под тёплым душем я привёл себя в порядок, а в ледяной воде потушил остатки пылавшего в душе яростного пожара. Только когда от костра не осталось даже дыма, я обмотал бёдра полотенцем, даже не обратив внимания на грязную одежду, брошенную здесь же. Теперь, когда гнев отступил, и внутри освободилось место, я хотел заполнить его положительными эмоциями, дать которые мне не могли ни семья, ни друзья.

Только моя малышка.

В комнате девушки не оказалось. Я уже начал поддаваться панике, когда заметил движение на балконе. Хрупкая фигура девушки сейчас казалась такой маленькой и беззащитной, что мне захотелось сделать две вещи: пожалеть её и надрать задницу себе.

Ксюша вздрогнула, когда я притянул её, прижав к груди. С беспокойством заглянула в мои глаза.

— Ты в порядке?

Я поцеловал её, вновь почувствовав жар в теле, но уже не от гнева. Этот жар был намного приятнее и возникал только рядом с ней.

— Сейчас буду.

Она не пыталась увернуться от меня, чтобы спросить, где я был. Просто молча отдалась во власть чувств, которые не только не уступали моим, но и, кажется, были даже сильнее. Отзывалась на каждую мою ласку и прикосновение и позволила утащить себя с балкона обратно в комнату. Не возражала, когда я начал избавлять её от раздражающей меня одежды, и ни слова не произнесла, когда я укладывал её на постель. Только сейчас, почувствовав Ксюшу всей кожей, я начал успокаиваться, принимая от неё тепло, которым она, не жалея, поделилась.

В движениях девушки не было ни грамма фальши или притворства. Она отвечала мне не потому, что пыталась успокоить, а потому что сама хотела того же, чего и я: просто быть рядом, делить всё на двоих и не оставлять друг друга в одиночестве. В душе что-то щёлкнуло, когда она нежно поцеловала сбитые костяшки пальцев. Её руки, которые я чувствовал каждым сантиметром своей кожи, не только возбуждали, но и дарили невероятное умиротворение. Ксюшин запах успокаивал, и именно в это мгновение я наконец-то почувствовал себя дома.


13. Ксения


В этот раз пробуждение далось мне нелегко. За всю прошедшую ночь Кирилл подарил мне столько любви, сколько я не видела, наверно, за всю свою жизнь. Если бы сегодня не нужно было бы вставать на учёбу, мы бы так и не легли спать, хотя тех несчастных двух часов ни мне, ни ему явно не хватило.

Не знаю, куда он там уходил вчера вечером, но сбитые костяшки пальцев наталкивали на мысль о том, что он всё же встретился со своим братом. Хотя наверняка утверждать я не могла, а лезть ему в душу не хотелось. В конце концов, он мог их и об стену расквасить. Да и он сам расскажет, если захочет.

В универ поехали вместе, на «семейной» машине Кирилла, как я её назвала. За рулём этого автомобиля даже сам парень смотрелся по-другому, серьёзнее, что ли. Я мягко перебирала его волосы, пока он уверенно рулил по городу, и не могла поверить, что живу с ним под одной крышей и скоро стану его женой.

По дороге в универ, несмотря на моё слабое сопротивление, мой любимый Демон затащил меня в ювелирный магазин, чтобы выбрать помолвочное, а заодно и обручальное кольца. И, если с обручальным было всё довольно просто — тонкий золотой ободок для меня и такой же, но чуть шире для Кирилла — то помолвочное мы выбирали часа полтора, не меньше. Вернее, выбирал любимый, причём довольно придирчиво. Что бы ни предлагали ему консультантки, которые, кстати, не пытались скрыть свои плотоядные взгляды, откровенно пуская слюни на МОЕГО жениха, парень отвергал абсолютно всё. Я уже даже предложила ему обойтись без дурацкого кольца, но взгляд, которым Кирилл наградил меня в ответ, заставил меня весело хмыкнуть и заткнуться, предоставляя моему будущему мужу возможность развлечься.

Я мало наблюдала за процессом, предпочтя лениво рассматривать натёртые до блеска витрины, и вдруг неожиданно замерла на месте: на бархатной чёрной подушечке было выставлено серебряное колечко с россыпью сапфиров, изумрудов, рубинов и ещё каких-то разноцветных драгоценных камней по всему кругу кольца. У меня даже дыхание перехватило от вида такой красоты.

Словно почувствовав мой интерес, Кирилл материализовался рядом и без слов понял, какое именно кольцо я хочу видеть на своём пальце. Мне было немного неудобно, когда продавец озвучила стоимость, но Кирилл на мои застенчивые протесты только махнул рукой.

Уже сидя в машине он надел кольцо на безымянный палец моей правой руки, и я готова была поспорить, что он чуть не лопнул от удовольствия. За этим последовал жаркий страстный поцелуй, и мы чуть было окончательно не опоздали на пары.

Наше появление на университетской парковке произвело, мягко говоря, фурор, если не среди всех студентов, то среди друзей Кирилла — точно. Один только их взгляд на новое средство передвижения моего будущего мужа чего стоил! Я почти покатывалась со смеху, глядя на выражения их лиц и дёргающийся глаз Лёши.

А вот когда Кирилл продемонстрировал им мою руку с кольцом, они ничуть не удивились; наоборот упрекнули его, что он так долго с этим тянул. И когда тонна юмора и подколок в сторону моего жениха от его друзей иссякла, они вдруг ринулись ко мне и, не успела я среагировать, как они по очереди расцеловали меня в щёки. От удивления вытянулось не только моё лицо, но и лицо любимого Демона, которого парни принялись обнимать.

Дружной компанией мы двинули на пары, и в этот момент я кое-что осознала. Оказывается раньше, когда мой мир был сосредоточен исключительно на Кирилле, я в упор не видела ничего вокруг себя; теперь же, по привычке озираясь по сторонам в поисках лица Никиты я стала замечать удивлённые, раздражённые, а местами и завистливые взгляды студентов. Оказывается, нашу пару уже почти два месяца обсуждает весь универ, а я даже не в курсе происходящего!

Перед тем, как разойтись в разные стороны, Кирилл притягивает меня к себе и совсем не невинно целует, заставляя забыть обо всём, кроме него. И я в общем-то не сопротивляюсь, привыкшая к таким внезапным действиям своего почти что мужа.

Учебный день проходит спокойно и не утомительно. Единственный всплеск негативных эмоций я получила на третьей паре: бездумно любуясь и покручивая на пальце кольцо, подаренное Кириллом, слышу за своей спиной перешёптывания одногруппниц, которые уверены в том, что «Романов помешался на благотворительности». Внутри разливается противная горечь, и моё настроение, ещё утром взлетевшее до отметки «нереально здорово», сейчас опустилось до «умопомрачительно отстойно».

После звонка я подождала, пока моя группа покинет аудиторию, и осталась, чтобы побыть немного в тишине. В голову тут же полезли невесёлые мысли: неужели я настолько непривлекательная, что ни капельки не подхожу Кириллу?

Примерно через полчаса в помещение, подобно тайфуну, врывается объект моих «страданий» и, внимательно посмотрев в мои глаза, опускается на стул напротив.

— Что ты здесь делаешь? — задаёт он резонный вопрос.

Я тяжко вздыхаю.

— Ты уверен, что я подхожу тебе? — нервно выдаю в ответ и замираю в ожидании.

Он недоумённо испепеляет меня взглядом примерно минуту, а после громко и искренне хохочет, словно я рассказала ему анекдот.

— Дай угадаю, — выдаёт парень, когда вновь обретает способность дышать. — Какая-то курица сказала тебе о том, что ты мне не пара, и ты поверила, что это действительно так?

— Что-то вроде того… — скривилась в ответ.

Он недоверчиво качает головой.

— А как насчёт доверия мне?

— О чём ты?

Кирилл медленно понимается на ноги, обходит стол и тянет меня к себе, крепко прижимая к груди.

— Я говорил, что люблю тебя? Отвечай.

— Говорил, — непонимающе выполняю просьбу.

— Ты переехала жить ко мне?

— Переехала.

Он склоняет ко мне своё лицо, почти касаясь губами моих губ.

— Я сделал тебе предложение?

— Сделал, — еле слышно шепчу, потому что теперь настала моя очередь утрачивать способность дышать.

— Так каких ещё доказательств того, что ты мне нужна, тебе не хватает?

Несмотря на его опьяняющую близость я понимаю, что он абсолютно прав, а я остаюсь глупой девчонкой, которая обращает внимание на завистливую болтовню однокурсниц.

Поцелуй, которого я ожидала, не случился. Вместо этого Кирилл вдруг отстранился, и в его глазах я увидела пляшущих чертей.

— Хотя одну важную задачу мы всё же не выполнили, — с улыбкой произносит он и уверенно тянет меня к выходу.

Уже на улице, стоило нам выйти из университета, Кирилл вдруг останавливается и подхватывает меня на руки; от неожиданности взвизгиваю и обхватываю его руками за шею, но стоит мне осмотреться по сторонам и наткнуться на ошалелые лица студентов, как меня пробирает смех. Демон усаживает меня в машину и выруливает со стоянки.

На мои вопросы о конечной цели маршрута парень отвечал гробовым молчанием; лишь озорной огонёк в его глазах выдавал его предвкушение моей реакции. В скором времени поездка подошла к концу, и автомобиль замер около элегантного здания нежно-персикового цвета. Золотая табличка возле тяжёлой двойной деревянной двери цвета белого шоколада гласила, что мы приехали во дворец бракосочетания.