Эта консалтинговая компания под чутким и местами жёстким руководством моих родителей специализируется на выполнении комплексных задач по созданию, развитию и сохранению бизнеса, — в общем, на всём том дерьме, через которое они сами прошли, пока ставили на ноги своё детище. Они не понаслышке знают, как тяжело создать и тем более сохранить бизнес, и, раз уж их компания по-прежнему процветает, они имеют полное право давать в этой области советы другим.

Мои обязанности в этой компании сводились к финансовому аудиту: периодически появляясь в этих стенах, я проверял правильность ведения бухгалтерского учёта и достоверность финансовой отчётности. Другими словами, я должен был контролировать, чтобы деньги нашей компании не текли в чьи-то карманы. Кто ж знал, что у меня есть способности в области экономики? Точно не я, хотя даже высшая математика на первом курсе универа не была для меня проблемой.

Время для меня словно останавливалось, стоило мне только переступить порог родительской компании. А потому я даже не пытался сдержать поток ругательств, когда бросил взгляд на часы в кабинете начальника отдела аудита: через пару часов мы с парнями должны встретиться и поиграть в бильярд, а мне ещё нужно было заскочить домой. Поцеловав маму — единственную постоянную женщину в моей жизни, которую искренне любил — и пожав руку отцу, я покинул компанию, чтобы завтра вернуться снова, и поехал домой, начисто игнорируя знаки ограничения скорости. Штрафы штрафами, а пунктуальность была у меня в крови.

Дома я наскоро принял душ, надел тёмные джинсы и белую толстовку и отправился на кухню в поисках еды, которую можно было бы закинуть в себя без разогрева и, тем более, готовки. Открыл холодильник и, придирчиво осмотрев содержимое, остановил свой выбор на «Селёдке под шубой» — «крестьянском» салате, как его называла мама. Для неё это блюдо было слишком недостойным «царского» стола, но по странному стечению обстоятельств и я, и отец просто фанатели от него. Поэтому, хотя мать и кривилась, «шуба» периодически появлялась в холодильнике.

Я в темпе опустошил половину чашки. Всё-таки, пять часов без еды для здорового мужского организма — это перебор, но питаться «не пойми чем» в университетской столовой никто из нашей пятёрки не решался. Пока.

Чашку вернул на место — мать первым делом ринется проверять, всё ли как надо на «её» кухне. Готовила-то наша экономка, Валентина Никифоровна, но родительница считала своим долгом хотя бы появиться там и проследить, чтобы всё содержалось в чистоте и порядке.

До встречи оставался час. Я обул чёрные «найковские» кроссовки и вылетел из дома, хлопнув дверью. На ограничения скорости на дороге вновь наплевал: теперь уж точно не было времени церемониться.

Машины троих уже заняли свои привычные места на парковке; судя по ним, не хватало только меня и Костяна. Прислонившись бедром к капоту, я терпеливо ждал, когда появится последний.

Долго ждать не пришлось. Чтобы не умереть со скуки, я начал крыть друга матом в алфавитном порядке и как раз дошёл до буквы «К», когда его машина, наконец, вынырнула из-за угла. Я подождал, пока он вышел из автомобиля, пожал ему приветственно руку и вместе с ним направился в бильярдную к остальным.

Из помещения не доносилось никаких посторонних звуков, кроме негромких мужских голосов и стука шаров друг о друга. Я даже не сразу понял, что на нашем сборище отсутствуют девушки, так привычно сопровождающие нас практически везде. Я удивился, но ничего не сказал.

Уже ближе к ночи, когда мы решили, что пора расходиться по домам, я понял, насколько мне этого не хватало — времени, проведённого в исключительно мужской компании. Не было этих вечных бабских сплетен и постоянных капризов, с помощью которых особо хитрые особы пытались вытрясти из нас какие-либо подарки. Надо хотя бы раз в неделю устраивать себе такой мальчишник и отключаться от противоположного пола.

Всё-таки есть плюсы в том, что твои друзья будущие психологи.


3. Ксения


В универ заходить было страшно. Хотя за вчерашний день я ни разу не столкнулась с Кириллом, чувство стыда за тот дурацкий сон не отпускало. Мне всё казалось, что он знает о нём, и, стоит мне только попасться ему на глаза, это сразу станет достоянием общественности, а я — посмешищем. Видела я вчера, как он обошёлся с той девушкой, с которой я не так давно столкнулась в коридоре. Она, может, и не очень воспитанная, но такого отношения явно не заслужила.

Но так считала лишь я одна. Остальные девочки злорадствовали — кто-то в открытую, а кто-то в лицо сочувствующе улыбался, а за спиной поливал грязью. Тоже мне, подруги называются! Такие стервы сегодня тебя поддержат, а завтра подведут к обрыву, ещё и упасть помогут, подтолкнув в спину.

Я была права, когда решила не заводить себе друзей. В женскую дружбу я не верила. Собственно, как и в дружбу между парнем и девушкой: если парень называет тебя подругой и действительно проводит с тобой время, то он как минимум испытывает к тебе влечение.

А вот мужская дружба — это другое дело. Парни не делят между собой шмотки; не завидуют, если у тебя красивая подружка, — по крайней мере, не до такой степени, чтобы подставить тебя ради неё. Незамеченная никем, я спряталась за выступом возле стены и с белой завистью смотрела на пятёрку парней, прошествовавших мимо. Да, на девушек они смотрели, как на вещи, а вот между собой были что называется «не разлей вода». О них я узнала в тот же самый первый учебный день: вместе с самого детства; общие интересы и увлечения; друг за друга горой вопреки всему и всем. Как бы мне хотелось, что бы и у меня были такие же друзья…

Впрочем, в бытность одной тоже есть свои плюсы: я могу быть уверена на сто процентов, что никто не узнает о моих «скелетах в шкафу», и уж точно я сама себя не предам и не подставлю. Даже с родителями я никогда ничем не делилась. Единственные, кто знает, через какое чистилище я прошла, и сколько нервных срывов перенесла — четыре невзрачные тетради, три из которых были исписаны от корки до корки. Мои дневники. Молчаливая бумага, надёжно хранящая мои секреты и внутренний мир от посторонних.

Я тяжело вздохнула и снова двинулась по коридору, погрузившись в свои мысли. А потому не сразу заметила, что путь мне преградили три девушки: та самая брюнетка — что-то слишком часто мы видимся в последнее время — и две шатенки в арьергарде.

Непонимающе уставившись на их предводительницу, которая метала в меня глазами молнии, я вопросительно подняла бровь.

— Тебе чем-то помочь? — не удержалась я от язвительной усмешки и прикусила язык.

Ну, разве она виновата, что сегодня утром я встала не с той ноги?

Я уже собиралась извиниться, когда брюнетка шагнула в мою сторону. На секунду показалось, что она влепит мне пощёчину, но, очевидно, ей было жаль портить свои наманикюренные ручки о моё лицо. И, в общем-то, я очень даже растерялась, когда она достаточно сильно толкнула меня в плечи. Хорошо хоть, в этот раз в моих руках ничего не было, и не придётся корячиться на полу, собирая вещи: не хотелось снова пропустить момент и наткнуться на Демона.

Приготовившись к не слишком мягкому падению, я даже зажмурилась, но с полом так и не встретилась. Осторожно приоткрыла один глаз и задрала голову кверху, приготовившись расцеловать своего спасителя, подхватившего меня под руки.

На меня смотрели смеющиеся глаза Кирилла.

— Я смотрю, ходить ты так и не научилась?

От ступора я не знала, что сказать, и перевела взгляд на брюнетку, которая неожиданно притихла.

— Совсем сбрендила, ведьма?! — испуганно прикрикнула я. Отчего-то её вид придал мне сил хотя бы немного разозлиться и отлепить язык о нёба.

Девушка вся сжалась при виде Кирилла и поспешила скрыться в неизвестном направлении, прихватив с собой своих подружек.

— Почему ведьма? — спросила Кирилл. — Она ведь не рыжая.

Я тяжко вздохнула, постепенно восстанавливая утраченное самообладание.

— Инквизиция считала девушку ведьмой независимо от цвета её волос, если та весила не больше пятидесяти килограмм.

— Именно пятидесяти? — нахмурился он.

Я закатила глаза.

— Считалось, что это был максимальный вес, который выдерживала метла.

Кирилл рассмеялся глубоким грудным смехом, послав по телу волну мурашек, отчего мои мысли повернули не в то русло. Я попыталась не обращать на это внимания.

— Её бы она точно выдержала.

— Ещё бы, — согласилась я. — Она выглядит как жертва анорексии, хотя толкнула меня с такой силой, словно весит, по меньшей мере, центнер. — Я нахмурилась. — И можешь уже отпустить меня.

Он крепко обхватил меня за талию, скользнув ладонями по животу, и вернул меня в вертикальное положение. Вот только руки убирать не спешил. Даже сквозь толстый свитер я почувствовала, как его пальцы ощупывают мои рёбра, и внизу живота стало очень жарко. Впрочем, не только там.

Я поспешно отпрянула от него, выпутываясь из цепких рук и на ходу пряча горящие щёки за прядями распущенных волос. Для пущего эффекта приложила к ним заледеневшие ладони. А после посмотрела на Демона, который сейчас как никогда раньше оправдывал своё прозвище. Казалось, его глаза стали ещё чернее и теперь походили на две пропасти.

А я боюсь высоты.

Пролепетав едва слышное «спасибо», я позорно сбежала от него, но это не помешало мне заметить на его лице понимающую усмешку.

Вот же чёртов кобель, знает, как действует на девушек! И я тоже хороша! Повелась на его обаяние, как последняя дура!

Что-то в моей жизни стало слишком много Кирилла Романова в последнее время. Таких, как я, во всём универе пруд-пруди, он и не подозревал о моём существовании раньше. Надо же было нарваться позавчера на эту бестолочь в коридоре!

Должно быть, его просто подстегнуло отсутствие интереса с моей стороны… Может, стоит побегать за ним с влюблённым взглядом, и тогда я перестану быть для него интересна?

Я покачала головой. Чтобы я таскалась за этим надутым индюком и пускала слюни? Фи… Да ни за что!

Нужно просто стать ещё незаметнее, чем я была раньше, и избегать с ним случайных встреч. А неслучайных — тем более.

Да, такой вариант мне нравился больше.

Добравшись, наконец, до своей аудитории, я изумлённо наблюдала за бесцельно слонявшимися однокурсниками.

— В чём дело? — спросила я у старосты.

Та безразлично пожала плечами.

— Последнюю пару перенесли.

Я расстроенно нахмурилась. Хорошо, что мои компьютерные курсы закончены. Сегодня я бы на них не попала при всём желании…

Сидеть четвёртую пару, ох, как не хотелось, но я считала себя примерной студенткой и не допускала даже мысли о том, чтобы прогулять. Но и сидеть здесь со всеми тоже не хотелось. И я подумала о единственном месте, в котором могла сейчас оказаться — столовой. Оно же было и самым безопасным, потому что, насколько мне известно, никого из великолепной пятёрки ни разу не видели в данном помещении.

Пара уже началась, поэтому нарваться на Демона я не боялась, но всё же настороженно озиралась по сторонам — от греха подальше.

Столовая встретила меня дурманящими воображение и голодный желудок умопомрачительными запахами и приятной тишиной. Внутри сидела лишь пара-тройка студентов, не обращающих внимания ни на что вокруг себя.

Я улыбнулась. Возможность побыть в такой атмосфере выпадает нечасто, особенно учитывая численность студентов. Здесь в принципе нереально побыть в одиночестве. Я серьёзно.

Голодные глаза пробежали по блюдам, желая съесть всё, что под руки попадётся. Мысленно отругав себя, я с царственным видом взяла себе крабовый салат, пюре с котлетой и «Ройбуш», не забыв прихватить к нему воздушное лимонное пирожное.

Кассирша понимающе улыбнулась и выдала чек, который я тут же оплатила.

Заняв самый дальний столик, я села к выходу спиной и принялась поглощать еду. На моё счастье я обладала организмом «ешь, сколько влезет»: несмотря ни на какое количество углеводов, я могла есть всё подряд и не полнеть.

Я закончила с основными блюдами и, достав из сумки книгу, принялась лениво ковырять ложечкой пирожное.

Война Старков и Ланнистеров — да-да, я фанат «Игры престолов» — увлекла меня настолько, что, когда за мой столик кто-то подсел, сообразила я не сразу. Из вымышленного мира меня заставила вынырнуть чья-то рука, нахально скользнувшая по моему левому бедру.

Я повернула голову. Снова эта чёрная бездна. Впрочем, сейчас она мне открыто усмехалась.

— Не слишком ли много тарелок для тебя одной?

— Да я смотрю, ты мастер делать девушкам комплементы!

Среагировать на его руку на моём бедре сразу мне помешало удивление от осознания того, что Демон впервые в жизни спустился в Преисподнюю — столовая находилась на цокольном этаже.