Жасмин Майер - Эгоист

Надо было, надо было сделать это вчера, когда она плавилась в моих руках. Просто насадить на себя так сильно, чтобы аж яйца подтянулись. Пара поступательных движений, и уже сегодня я был бы нормальным человеком, а не озабоченным маньяком.

С улицы донесся рев сигнализации и, вскинув одну бровь, эта чертовка сказала:

— Мы все-таки останемся без шин, если не выйдем прямо сейчас.

После того, как я занесла ключи хозяйке квартиры на первый этаж, мы вернулись в элитный район набережной, поднялись в последний раз в пятизвездочный люкс, где Джек собрал и свои вещи. Их у него оказалось еще меньше, чем у меня.

Пока он собирался, я делала вид, что изучаю маршрут, разложив перед собой карту округа Матмата.

Билеты на автобус я сдала еще по дороге в мою квартиру. Когда Картер подъехал к вокзалу, хватило одного только выразительного взгляда, брошенного поверх спущенных на кончик носа солнечных очков-авиаторов. Из машины я вышла также, без единого слова. Слишком поздно, чтобы спорить или сопротивляться.

Теперь у меня не было другого выхода, кроме как ехать на юг Туниса вместе с Джеком Картером, который пугал меня до чертиков.

И которого я по-прежнему хотела до одури.

Мое тело всячески сопротивлялось идеи, что от этого мужчины нужно держаться как можно дальше. Торчащим соскам было плевать, что все, что было между нами и так усложняет ситуацию, и все станет совсем безнадежно паршиво, если мы еще и переспим. Даже хладнокровный разум выбрасывал белый флаг, когда меня захлестывали воспоминания прошлой ночи.

Его руки и жадные поцелуи, его пальцы и нежные укусы в плечо и шею. Все это казалось сном. Еще вчера я расслабилась в его объятиях и доверилась ему, а уже сегодня от этого доверия не осталось и следа.

И пять фальшивых паспортов, и те руки, что возносили меня прямо в рай: все это был он, Джек Картер. Наглый, опасный и острый, как бритва. И в то же время самый внимательный, нежный и страстный мужчина, который когда-либо касался меня.

Если бы это были два разных человека, было бы проще. Я бы послала первого и осталась бы с тем, с кем не хотелось вылезать из постели. Но это был один и тот же мужчина, в котором сочетались все мои самые противоречивые страхи и желания. И я совершенно не знала, как быть и как с ним себя вести.

Мы покинули пятизвездочный отель и, пока Джек, выписывался, я поймала его внимательный взгляд и не сдержалась. Спросила таким вежливым, елейным тоном, что аж тошно:

— Ничего в номере не забыл, дорогой?

Он широко улыбнулся в ответ:

— Хочешь вернуться и еще раз обыскать ванную, дорогая?

— Если вы что-то забыли в номере, мы отправим вам это по адресу, указанному при заселении, — привычно и без эмоций отозвалась девушка на рецепции.

Я представила лицо той горничной, которая найдет стопку фальшивых паспортов под раковиной.

Подхватив паспорт, Картер лучезарно улыбнулся.

— В свои критические дни ты становишься совершенно несносной, дорогая, — отозвался он, подталкивая меня к выходу.

— Удар ниже пояса, — прошипела я.

— Ты первая начала.

Мы сели в машину и не произнесли ни слова до тех пор, пока столица не осталась позади, а море не исчезло за песчаными холмами.

Я чувствовала безграничную усталость к вечеру, сказывались бессонная ночь и постоянная нервозность рядом с Картером. Не представляю, как он сидел за рулем и внимательно следил за дорогой.

К этому мигу я подтянула ноги к подбородку, наплевав на то, как это выглядит со стороны, и боялась только того, что меня может вырубить в любой момент прямо в кресле. Пускать слюни или храпеть рядом с этим мужчиной? Даже сейчас я не хотела факапить рядом с ним настолько эпично.

Но глаза закрывались сами собой, мозг постепенно отрубал все системы и вот тогда-то, проводя взглядом за горизонт исчезающее море, я и сказала:

— Подумать только, разгар лета, а я так ни разу и не плавала.

Картер никак не отреагировал, лишний раз подчеркнув, что за душевными разговорами это не к нему.

Через каких-то пару километров машина свернула с трассы сразу под указателем какого-то мотеля, и я с облегчением выдохнула. Душ, ужин и сон, я иду к вам!

Мы въехали под поднятым шлагбаумом на территорию, и пустыня сменилась сочными подстриженными газонами. Припарковавшись, Джек открыл бардачок и вытащил один из паспортов из стопки других.

— Да ладно? — не сдержалась я. — У тебя теперь нет от меня никаких секретов?

Вместо ответа Джек сказал:

— Хочешь быть… — он открыл паспорт, который оказался канадский, и прочел: — Миссис Ричмонд?

— Разве для заселения тебе не нужен мой настоящий паспорт?

Он пожал плечами.

— Это же Тунис. Почти все здесь решают деньги. Особенно вдали от столицы. Скажи-ка «Хэллоу из Торонто»?

Я только наградила его тяжелым взглядом.

— Вы сегодня совершенно невыносимы, миссис Ричмонд, — с этими словами он вышел из машины и направился в одноэтажное здание, вежливо кивнув охраннику.

Я довольно просто представила, как Джек Картер, вернее, теперь уже какой-то там мистер Ричмонд из Торонто, высокий, красивый и богатый иностранец, заходит в холл гостиницы и просит номер на двоих.

«Ах, моя жена? У нее так болит голова от жары, к которой мы не привыкли, а еще мы так устали с дороги, что она осталась в машине», говорит он, очаровательно улыбаясь, при этом незаметно протягивая девушке за стойкой свернутую купюру. «Давайте не будем беспокоить ее. Иначе она просто съест меня живьем, если я не вернусь к ней с ключами от номера».

Джек вернулся меньше чем через десять минут. На пальце он крутил брелок с ключами.

Конечно, он был прав. Вокруг была только раскаленная за день пустыня, а столица с ее железными правилами и контролем осталась далеко, а только такие залетные путники и делали этому отелю кассу.

Тихо насвистывая, он сел обратно в машину. Отъехал от главного здания, свернув на узкую асфальтированную дорожку мимо цветущих кустов, которые поливали мелкодисперсные фонтаны.

Пока Джек ехал вглубь, солнце окончательно скрылось за горизонтом. Стемнело резко, в одно мгновение, как и всегда в Африке, но, как по волшебству, среди кустов и вдоль дороги в ту же секунду вспыхнули многочисленные фонари и мелкие лампочки на террасах и крышах низких бунгало.

Джек остановил машину у самого дальнего домика, который буквально тонул в цветущей жимолости. До ближайших соседей недалеко, но деревья и кусты послужат отличной звукоизоляцией. Но мне не совсем понятно, зачем я вообще об этом думаю, если этой ночью собираюсь только спать.

— Выходите, миссис Ричмонд. Я просил самый удаленный домик, чтобы остальных посетителей не смущать во время нашего медового месяца, к которому нам так не терпится приступить.

Я почти угадала. Наверное, девушка на рецепции в чем-то мне даже позавидовала.

— Ты невыносим.

— Я знаю.

Но впервые за эти сутки он опять улыбался.

* * *

Выйдя из машины, замерла на первой деревянной ступени перед открытой террасой, увитой цветами. Запах одуряющий, и откуда-то доносится тихий звон посуды и музыка, наверное, из ресторана. Но здесь тихо, только цикады и какой-то далекий шорох, как будто тяжело и протяжно вздыхает выброшенный на берег кит.

Не веря своим ушам, тут же свернула на мощеную дорожку, обойдя домик по правой стороне. Далеко идти не нужно. Море оказывается тут же, ниже по склону. Темное и густое, как разлитые чернила.

Растеряно оглянулась на Джека, но только увидела, как снова завелась машина. Если он решил меня бросить, то не нашел бы места лучше, чем это. Но скорей всего, он просто отгоняет машину на парковку отеля.

Не могу стоять на месте. Сбежала по склону, не желая искать лестницу, которая наверняка есть где-то поблизости. Разулась тут же, песок на ощупь холодный, хоть и мягкий. Наверное, здесь невероятно красиво при свете дня и когда не нужно думать о чем-то, из-за чего кровь стынет в жилах.

Шезлонги уже собрали, но один, забытый, так и стоял прямо у кромки прибоя. На него я и скинула ботинки, а после минутного колебания, стянула футболку и шорты. Не давая себе ни секунды на колебания, просто влетела с разбегу в серо-черную воду.

Волна зашипит, плеваясь пузырьками, а еще оказалась удивительно горячая, как будто это просто огромная ванна. Ногами я все еще касалась дна, и только поэтому было не страшно, хотя впереди, насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя беспросветная тьма. Она напоминала глаза Джека Картера.

Поплавав немного, снова поднялась на ноги и обернулась к отелю. Здесь все горело желтыми огоньками, как будто за холмом прятались тысячи, тысячи светлячков, а шум листвы перебивал даже шорох прибоя.

И посреди белого песка, засунув руки в карманы, в полумраке пляжа стоял Картер. В его руках белело что-то большое. Похоже, он зашел в дом и захватил полотенце. Он мог просто оставить его на шезлонге, но вместо этого так и стоял там вместе с ним в руках. Как будто беспокоился обо мне.

Еще вчера я бы вышла на берег и утянула его за собой обратно в воду, как сирена. И обязательно соблазнила бы. Но за сегодня между нами оказалось воздвигнуто столько стен, что вышел целый лабиринт, из которого, кажется, нет выхода.

Соль разъела глаза. Я шмыгнула носом, стирая капли на лице, и снова глубоко нырнула, чтобы перестать видеть хотя бы на миг эту молчаливую черную фигуру. Меня разрывали противоречивые желания — нужно бежать к нему или все-таки от него?

Чувствую, что мои мозги скоро закипят от этой задачи, с которой я не хочу и не могу разделаться раз и навсегда, поэтому просто снова ухожу под воду, надеясь, что хотя бы так мне удастся остудить голову.

Но в следующую же минуту сильные руки выдергивают меня из воды и, как следует, встряхивают.

— Утопиться решила у меня на глазах?!

Волосы противно прилипли к плечам, шее и лицу. Пытаюсь их откинуть, но Картер держит меня чересчур крепко, не вырваться. Он стоит в воде, по-прежнему одетый. Я даже потрогала ногой его ступни — он все еще в обуви, а брошенное полотенце белело позади, на песке.

— Я просто ныряла… Отпусти.

Легкое дуновение ветерка, и я мигом покрылась мурашками. На лице Картера играют желваки, когда его взгляд опускается ниже. Кружево бюстгальтера, тонкое и прозрачное, полностью облепило грудь, а мои соски сейчас стали такие острые, что ими можно стекло резать.

— Элен… — сказал он, почему-то обращаясь к моей груди.

Мое имя никогда и ни в чьих устах не звучало так, как сейчас. Я вспыхнула, хотя при этом дрожала всем телом от холода.

А Картер медленно провел пальцем по мокрой коже и, цепляя кружево, обнажил сосок.

Сначала один, потом второй.

Я все еще дрожу, но уже точно не от холода. Я стою в море, полуобнаженная перед ним, а он накрывает мою грудь обеими ладонями, а после смотрит сверху вниз. И, кажется, вода вокруг меня сейчас закипит от чистого пламени, что бушует в его глазах.

— Останови меня, Элен, — хрипло сказал он. — Сейчас.

Его ладони задевали, раззадоривая меня легкими прикосновениями к твердым соскам, и ждал моего ответа. Он никогда не уберет руки сам, но если я попрошу — сделает это. Отвернется и уйдет. Может быть, даже спать в машину.

— Не буду. Сегодня ты наконец-то сделаешь это…

Я запрокинула голову и, сгорая заживо в пламени его расширившихся зрачков, произнесла:

— Трахни меня, Джек Картер.

Я хочу его также сильно, как и он меня, с самой первой встречи. И больше не могу сопротивляться этому.

Пусть это случится здесь. В этом сказочном месте, где он зарегистрировал нас под чужими именами.

Пусть сегодня ненадолго мы станем беззаботной четой Ричмонд из Торонто, у которых медовый месяц в разгаре. Ведь настоящий Джек Картер никогда не станет моим мужем, не свяжет себя со мной отношениями и, возможно, после единственной ночи даже перестанет смотреть в мою сторону.

Как и я.

Может быть.

Сверкнув улыбкой, он подхватил меня на руки, вынес на берег, где поставил на ноги. Отряхнув от песка полотенце, укутал в него, дал в руки мои же вещи и снова подхватил, как будто я ничего не весила.

По песку в мокрой одежде и ботинках он двигался тяжело, упрямо, как тяжеловес по британским полям. Наверное, сейчас ничто не сбило бы его с намеченного пути.

Той же дорогой, что и я, он подниматься не стал. Всего в несколько метрах от домика оказалась лестница. По ней и поднялся. На террасе дома я увидела дожидавшуюся нас тележку с едой, но сейчас Картер прошел мимо, прямо в дом. Наш голод был другой.