Ви Киланд - Эгоист

Ну разумеется, по злой иронии судьбы, это был не кто иной, как Болдуин.

Он изумленно посмотрел на нас с Дрю, потом перевел взгляд на фиксатор на моей ноге.

– Эмери, что случилось?

Я почувствовала, как напряглись держащие меня руки.

– Я каталась на коньках и упала. Это просто растяжение.

Болдуин вопросительно уставился на Дрю.

Какого черта? Ему что, нужно подтверждение?

– Она прошла обследование. Перелома нет, – резко ответил Дрю. Он так крепко сжал челюсти, что я видела, как заходили на лице желваки.

Дверь лифта закрылась, но атмосфера в кабинке была весьма напряженной. У меня было ощущение, что я задыхаюсь. Двое мужчин стояли бок о бок. Я с раскаянием подумала, что надо было сильнее сопротивляться желанию Дрю нести меня на руках. Когда мы наконец добрались до третьего этажа, мне показалось, что воздуха в лифте совсем не осталось. Болдуин вытянул руку, жестом приглашая нас выйти первыми.

Я попыталась найти ключи в своей сумочке, но в моем нынешнем положении это было нелегко. Когда Дрю подошел к моей двери, я сказала:

– Пожалуйста, опусти меня на пол, чтобы я могла достать ключи.

Он осторожно поставил меня на ноги, но продолжал обнимать за талию, чтобы уменьшить нагрузку на поврежденную ногу.

Болдуин тоже остановился у моей двери.

– Могу я чем-то тебе помочь?

Я открыла было рот, чтобы ответить, но Дрю меня опередил:

– Не стоит беспокоиться, я обо всем позабочусь.

Болдуин не удостоил его вниманием.

– Я могу отвезти тебя в офис завтра утром, а потом забрать.

– У меня есть машина, – пробурчал Дрю, забирая ключи из моих рук и открывая дверь.

– Нет необходимости вам утруждаться и заезжать за ней. Мы живем по соседству, и я могу забросить ее на работу по пути в университет.

Дрю просто прожигал меня взглядом, но я проигнорировала его немые сигналы и обратилась к Болдуину:

– Это будет отлично. Спасибо тебе. Впрочем, я могу вызвать такси. Не хочу, чтобы Дрю тащился сюда через весь город утром, особенно учитывая, что ему надо заниматься сыном.

– Значит, договорились. Отправь мне сообщение, если утром тебе понадобится помощь, чтобы собраться, или еще что-нибудь.

– Благодарю.

Болдуин кивнул Дрю, и мы наконец-то вошли в квартиру. Все общение с Болдуином длилось не больше трех минут, но мне казалось, что прошло несколько часов.

Оказавшись в своей квартире, я зажгла свет и попыталась снять пальто. Дрю вел себя подозрительно тихо, но я чувствовала, что мне не избежать едких комментариев с его стороны. Через минуту я начала успокаиваться и уже подумала, что, возможно, это всего лишь мое воображение, и даже почувствовала угрызения совести из-за того, что так плохо о нем подумала. Но снова ошиблась.

– Этот парень просто полный козел.

– А что он не так сделал? – искренне удивилась я.

Однако Дрю, по всей видимости, решил, что я собралась защищать Болдуина. Он даже в лице переменился.

– Ты все еще хочешь с ним спать?

– Что? Нет! Да с чего ты это взял, черт возьми?

Он прочесал пальцами волосы, как гребенкой.

– Мне пора идти. Не хочу, чтобы Бек проснулся, а меня не оказалось рядом.

Насколько я могла понять, еще пять минут назад Дрю вовсе не рвался обратно домой. Однако за каких-то несколько минут его горячее желание остаться со мной сменилось не менее истовым стремлением как можно скорее от меня убежать.

– И что это значит, позволь узнать?

Он проигнорировал мой вопрос.

– Хочешь, я сниму фиксатор или еще чем-нибудь помогу, прежде чем уеду?

В полной растерянности я огрызнулась на него:

– Нет. Просто уходи.

Захлопнув за ним дверь, я прижалась к ней лбом. Голова шла кругом, в ней навязчиво крутился одни и тот же вопрос:

А в самом деле, хочу ли я спать с Болдуином?

Все следующее утро я терзался сомнениями по поводу того, стоит ли мне ехать за Эмери, пока не решил окончательно, что мое появление только усугубит и так непростую ситуацию. Я не хотел, чтобы она восприняла мой приезд как попытку за извинениями скрыть мое нежелание, чтобы сосед-индюк подвозил ее на работу. То есть я действительно этого отчаянно не хотел. Но часам к двум ночи, после того как от злости исколотил всю подушку, я наконец пришел в себя.

Я вел себя как полный идиот, но это не имело никакого отношения к Эмери. Моя подозрительность и недоверчивость были следствием печальной истории моей женитьбы, а также в немалой степени результатом ежедневного общения с клиентами, которые жаждали свести счеты с бывшими женами или уже сделали это. И все же я был почти уверен, что не заблуждаюсь в отношении Болдуина – парень на самом деле оказался настоящим козлом и, как подсказывала мне интуиция, обязательно что-нибудь предпримет, когда поймет, что Эмери больше не ждет его в сторонке, довольствуясь скромной ролью запасного варианта. Однако мои отношения с Эмери были тут ни при чем.

Где-то около десяти часов она появилась в офисе. У Бека был короткий день в школе, и я очень надеялся, что она не спешит сейчас на утреннюю встречу с клиентами, которая вот-вот начнется. Я все утро сидел, напряженно прислушиваясь, в ожидании ее прихода, и поэтому, едва только она появилась, сразу вышел в холл.

И этот хмырь был вместе с ней. Его рука обвивалась вокруг ее талии, и он пытался помогать ей идти. Однако по ее лицу было видно, что ей все это неприятно.

– Доброе утро.

– Доброе утро. – Эмери натянуто улыбнулась. – Я говорила Болдуину, что нет необходимости меня сюда провожать, но он настоял на своем.

Я постарался, чтобы мои слова прозвучали хотя бы с намеком на искренность:

– Но тебе действительно нужна помощь. Доктор же сказал, никакой нагрузки на эту лодыжку.

Собрав всю силу воли в кулак, я посторонился и дал им пройти в ее кабинет, а сам направился к себе. Однако я бы солгал, если бы сказал, что не подслушивал их разговор. Хмырь спросил, когда он может за ней заехать, и Эмери заявила, что у нее есть кое-какие планы после работы и она лучше вызовет такси.

Когда этот придурок наконец-то ушел, я сделал глубокий вдох и вошел в ее кабинет. Эмери как раз устанавливала ноутбук в док-станцию.

– У тебя сейчас есть клиенты?

– Нет, – холодно ответила она, не поднимая глаз.

– Значит, мы можем поговорить?

Она наконец взглянула на меня.

– О, неужели ты наконец решил поговорить?

Ну, что ж, я это, без сомнения, заслужил.

– Наверное, мне надо начать с извинений.

Выражение ее лица смягчилось, тем не менее она сложила руки на груди, пытаясь изобразить непреклонность.

– Было бы неплохо, – сказала она.

– Прошу прощения за мое поведение вчера вечером.

– Ты имеешь в виду – за свое идиотское обвинение в том, что я собираюсь спать с другим мужчиной после того, как мы договорились этого не делать?

– Да, именно за это.

Эмери вздохнула.

– Я вовсе не отношусь к такому типу женщин, Дрю. Если бы я даже и захотела с кем-нибудь переспать, я все равно бы не стала этого делать, пока у меня есть обязательства перед другим человеком.

Сама того не подозревая, она случайно попала в мое больное место. Я полночи и все утро провел, пытаясь осознать тот факт, что у меня проблемы с доверием – в чем легче всего было обвинить других людей. Во всем виновата Алекса. Моя работа подорвала веру в человечество. Но если быть абсолютно честным с собой, то следовало признать, что мне очень нравилась Эмери – может, даже больше, чем следовало, учитывая, что мы лишь недавно познакомились, и мне просто было безумно страшно ее потерять. Она провела все последние годы своей жизни в ожидании, что другой парень наконец обратит на нее внимание, и я не был уверен в том, что произойдет, когда он это сделает.

Конечно, я ревновал. Но я также был чертовски напуган. И мне совсем не нравилось это чувство.

Я подошел к ней, не потому, что собирался что-то сказать, а потому что мне невыносимо было находиться в одной комнате с этой женщиной и не быть с ней рядом.

В тот день на улице было особенно морозно, и ее щеки порозовели, как и кончик носа. Я взял в ладони ее холодное лицо, склонился и запечатлел нежный поцелуй на ее губах.

Потом я чуть отодвинулся, глядя ей в глаза.

– Прости за то, что вел себя как ревнивый идиот. Я собирался сказать тебе, что не виноват в том, что подвержен ревности, это все моя собственная история и специфика работа – возможно, так оно и есть. Но это лишь часть правды. Честно говоря, до меня это дошло лишь минуту назад.

– И что же это?

– Мне жизненно необходимо услышать от тебя, как ты все-таки относишься к этому парню. Несколько месяцев назад ты отправилась вслед за ним через полстраны. Я знаю, что ты испытывала к нему сильные чувства. И если ты говоришь, что сообщила бы мне, если бы хотела прекратить наши отношения, я полагаю, ты бы так и сделала. Но главное, я хочу знать, если бы он сегодня сказал тебе, что любит тебя, ты бы порвала со мной?

Эмери застыла, и на ее лице промелькнуло какое-то странное выражение, а потом наши глаза встретились.

– Почему бы тебе не присесть?

Следуй в жизни тому, что проповедуешь.

Легко сказать, когда Дрю Джэггер пристально смотрит на тебя в ожидании ответа. Он хотел знать, что произойдет, если мужчина, по которому я сходила с ума последние несколько лет, мужчина, из-за которого я, поставив на карту все, переехала в Нью-Йорк, вдруг бы решил, что хочет быть со мной. Этот вопрос постоянно крутился у меня в голове с того самого момента, как они оба, Дрю и Болдуин, оставили меня накануне одну наедине со своими мыслями.

Но Дрю был откровенен со мной, и я задолжала ему честный ответ. Черт побери, да я его и себе задолжала.

– Я так долго испытывала нежные чувства к Болдуину, что даже не помню, каково это – жить без них.

Дрю присел на край моего стола. В его позе было что-то невыразимо мужское, властное – что-то очень простое, и в то же время еще раз напоминающее, что то, что я собиралась сказать сейчас, сущая правда.

– Но мои чувства к Болдуину очень сильно отличаются от того, что происходит между нами.

Глаза Дрю сверкнули, и мне пришлось сжать бедра, чтобы удержаться от возбуждения при виде того, как нарастает его гнев. Не было сомнений в том, что попытки вывести друг друга из себя были своего рода извращенной прелюдией к любовным играм для нас обоих, только вот время сейчас было неподходящее.

– Болдуин умный и хорошо воспитанный человек. Мы оба питаем страсть к психологии и социологии. Он никогда не использует грубые выражения, водит меня в фешенебельные рестораны и ни разу не повысил на меня голос.

Дрю, казалось, задумался.

– Жду не дождусь, когда ты растолкуешь, в чем же состоит это чертово «но».

Мои губы дрогнули. Надо было изложить неприятную для него часть, прежде чем перейти к тому самому «но».

– Я это сделаю. Просто я хочу быть с тобой абсолютно честной.

Выражение его глаз сказало мне, что пора бы уже перейти к сути. Дрю нетерпеливо кивнул, и я продолжила:

– Я бы солгала, если бы заявила, что у меня совсем нет чувств к Болдуину. Но теперь в моей жизни появился ты. И спутал мне все карты, и теперь я представления не имею, куда приведет все то, что происходит между нами, но одно я знаю твердо.

– И что же это?

– Когда я смотрю на тебя, то начинаю понимать, почему у меня никогда бы ничего не получилось с Болдуином.

Его взгляд смягчился.

– Я полный лох в том, что называется доверием.

– Я знаю.

– Я всегда буду повышать голос и использовать грубые слова.

Я усмехнулась.

– Ну, я узнала, что хоть язык у тебя и несдержанный, но иногда его работа меня вполне устраивает.

Дрю протянул руку и провел двумя пальцами по подбородку, шее и ключицам, опускаясь к вырезу блузки.

– Правда? – прошептал он.

Этого оказалось достаточно. Слово, произнесенное низким, с хрипотцой голосом и легкое прикосновение. Я не могла бы объяснить те чувства, которые вызывал у меня Дрю, как не могла бы описать вкус воды. И все же, каким-то непостижимым образом он стал так же жизненно необходим для меня, и я ни в коем случае не хотела умереть от жажды.

Я тихо спросила:

– Где сейчас Бек?

Взгляд Дрю следовал за его пальцами, когда они нырнули за край выреза.

– В школе. Поеду забирать его не раньше чем через час.

Все мое тело покалывало при мысли о том, как мы можем провести этот час.

– У тебя до этого есть клиенты? – поинтересовалась я.

Он принялся расстегивать маленькие перламутровые пуговки.

– Нет. А у тебя?

Я покачала головой.

После этих слов Дрю отбросил сдержанность и терпение, которые стоически проявлял до этого момента. В следующую минуту он сорвал меня с кресла, стянул с меня трусы и усадил на письменный стол лицом к креслу, с юбкой, задранной до талии, при этом стараясь не задеть поврежденную ногу в легком фиксаторе.