Ви Киланд - Эгоист

* * *

После того как я в третий раз наткнулся на голосовую почту, и будучи не в силах более выносить все это издевательство, я направился к Алексе, чтобы поговорить с ней лично. Признаю, это была не самая мудрая идея, учитывая, в каком настроении я пребывал, но мне нужно было срочно выяснить с ней отношения. У меня было только одно средство совладать с этой женщиной, но, к счастью, оно у меня имелось в изобилии: деньги. Я готов был заплатить ей, чтобы только она прекратила лить на меня все это дерьмо. Как и раньше. Мерзавка затеяла эту игру просто в отместку за то, что я посмел возразить ей и не позволил ей вместе с ее гонщиком взять Бека на двухнедельное турне, устроенное NASCAR. Она просто хотела показать мне, кто здесь главный. Я знал бывшую жену как облупленную; это была коварная, хитрая сука, жаждущая всегда быть хозяйкой положения. Наша ссора и, вероятно, встреча с Эмери побудили ее к действиям, направленным на то, чтобы поставить меня на место.

Я принялся колотить в ее дверь, но ответа не было, и, рассвирепев еще больше, я постучал громче. Через две минуты, окончательно потеряв терпение, я вытащил ключ. Когда я выкинул ее из своего дома и снял для нее эту квартиру, я, естественно, сохранил один ключ для себя. До сих пор не возникало необходимости его использовать, но меня просто достало то, что она пряталась от меня.

Замок сначала не поддавался, но, повертев ключом, через минуту я с облегчением услышал громкий щелчок – и замок все же открылся. Не желая получить сковородкой по голове, я слегка приоткрыл дверь и крикнул:

– Алекса? – Ответа не последовало.

Я позвал ее второй раз:

– Алекса?

В прихожей было тихо, и из недр квартиры не раздавалось ни малейшего звука. Решив, что опасности нет, я распахнул дверь.

И мое сердце оборвалось при виде представшей передо мной картины.

Эмери

Происходило определенно что-то неладное.

Во время второй половины моего психотерапевтического сеанса, который я вела по скайпу, в офисе начали громко хлопать двери. Последние десять минут раздавались какие-то крики. Один свирепый голос явно принадлежал Дрю, второй, потише, Роману, который только недавно появился. Он частенько вел частные расследования по заданию Дрю, но то, что происходило сейчас, явно носило более личный характер, чем обычно, и очевидно не было связано с каким-либо делом.

Мне пришлось несколько раз приносить извинения клиентам за шум и брань, долетающие до нас даже сквозь закрытую дверь. Наконец, не выдержав, я еще раз извинилась и сказала им, что мне надо срочно переговорить с ремонтной бригадой и отчитать их за нецензурные выражения. Положив трубку, я направилась к выходу из своего кабинета и… замерла у двери, услышав свое имя.

– Эмери? А она какое отношение ко всему этому имеет, черт побери?

– Если в двух словах, Алекса заявила в суде, что я сплю с бывшей уголовницей.

– Уголовницей? А что она такого сотворила? Не заплатила за парковку?

– Это долгая история, короче, ее арестовали за непристойное обнажение в прошлом месяце.

– Что?

– Это произошло, когда она была еще подростком. Ее вызвали в суд за купание в голом виде, а потом выписали ордер на арест, потому что она так и не заплатила тогда штраф. Это всего лишь мелкое правонарушение, не серьезнее парковки без талона. Но, разумеется, Алекса пытается раздуть это до небес. В ходатайстве ее называют бывшей уголовницей со склонностью к непристойному обнажению. И указывается, что эта самая преступница недавно стала причиной травмы Бека. На самом деле он просто случайно обжег руку.

– Вот дерьмо.

– Да, именно дерьмо. Но это еще не самое худшее. Здесь в суде в Нью-Йорке я бы еще мог отбрехаться от всего этого, так как судьи здесь сплошь и рядом сталкиваются с подобным. Но эта гадина подала ходатайство об изменении условий опеки в Атланте.

– Как она могла это сделать, когда вы оба проживаете здесь?

– Я только что был в ее квартире. Швейцар сказал, что она уехала еще вчера и дала новый адрес для ее корреспонденции. В квартире хоть шаром покати. Эта сука действительно переехала в Атланту!

* * *

Дрю не был большим любителем выпить. Иногда он пропускал один-два стаканчика виски или пива, но я никогда не видела, чтобы он надирался в стельку.

До сегодняшнего вечера.

Хотя он горячо уверял меня, что я никоим образом не виновата в случившемся, я все же терзалась чувством вины, так как спровоцировала ситуацию, из-за которой он предстал родителем, не справляющимся со своими обязанностями.

Мы сидели в квартире Дрю, отменив все встречи и дела, запланированные на послеобеденное время. Я пообещала Роману, что Дрю вовремя приедет в аэропорт завтра утром, чтобы лететь с ним вместе в Атланту. Они собирались отправиться туда, чтобы попытаться договориться с Алексой, и я была рада, что Дрю летит не один. Он не мог даже произносить имя бывшей жены без яростного рычания.

Закрыв дверь за Романом, я заперла ее, взяла со столешницы стакан, из которого пил Дрю, и вылила остаток его содержимого в раковину. Потом направилась к дивану, на котором он лежал, закрыв глаза рукой. Его ноги не помещались на диване и свисали на пол. Я развязала ботинки и стала их стягивать.

– Хочешь раздеть меня? – пробормотал он. – К черту башмаки. Лучше штаны стяни.

Я улыбнулась. Даже надравшись, он не изменил себе.

– Уже одиннадцать. Ты вылетаешь через десять часов. Думаю, тебе надо немного поспать. Утро едва ли будет милостиво к твоей бедной голове.

Я стянула с него ботинки, и они шлепнулись на пол, за ними последовали носки.

– Я не могу потерять сына.

Мое сердце сжалось от горечи, прозвучавшей в его хрипловатом голосе.

– Этого не случится. Даже если тебе не удастся подкупить ее, ты непременно сможешь убедит судью, что нужен сыну, что он принадлежит тебе.

– В нашей системе правосудия слишком мало правосудия. Люди, подобные мне, каждый день крутят ею как хотят.

Я не знала, что на это ответить. Я просто хотела сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить его боль. Поэтому я скинула туфли, забралась на диван и обвила его руками, нежно прижимаясь к его груди.

– Мне очень жаль, что все так случилось. Ведь всем совершенно понятно, как сильно ты любишь этого малыша. Судья должен это увидеть.

В ответ он сжал меня в объятиях, и через пару минут, когда я уже подумала, что он погрузился в сон, Дрю снова заговорил едва слышным шепотом:

– Ты хочешь детей, мисс Оклахома?

– Конечно. Хочу нескольких своих деток и подумываю также об усыновлении.

– В один прекрасный день ты станешь замечательной мамой.

* * *

– Мы нигде не можем ее найти. Адрес, который она оставила для пересылки корреспонденции, на самом деле адрес ее брата. Этот парень какой-то жалкий неудачник. Пришли к нему в два часа дня, а он еще спит. – Я услышала, как Дрю хмыкнул в трубку. – Вернее, спал, пока не повис в воздухе, когда Роман поднял его за шкирку.

– Вы вломились к нему домой?

– А нам и не пришлось этого делать. Входная дверь даже не была заперта. Поверь, ему это ни к чему. Тараканы и те побрезговали бы вползти в эту конуру.

– Он вам сказал, где находится Алекса?

– Он понятия об этом не имеет.

– Может, врет ради сестрицы?

– Я так не думаю. Он бы ее сдал с потрохами. Этот дрянной наркоша так испугался Романа, что даже обоссался. К тому же я хорошо знаю этого урода. Он с радостью бы продал мне информацию о ее местонахождении за деньги, достаточные, чтобы купить еще одну дозу, если бы был в курсе, где она находится. Этот ушлепок мать родную продаст за двадцать баксов.

– И что ты собираешься теперь делать?

– Я пошел в суд и подал судье ходатайство, чтобы в срочном порядке заставить ее вернуться в Нью-Йорк. Условия совместной опеки не позволяют любому из нас вывозить Бека из штата без разрешения другого. Они приложили мое письменное заявление к ее требованию изменить условия опеки, которое будет рассматриваться послезавтра. Даже если мы ее к четвергу не найдем, ее так или иначе обяжут явиться в суд.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Нет, но все равно спасибо, малышка. Просто услышать твой голос уже радость для меня.

Я улыбнулась.

– Тогда, может, я позвоню тебе попозже ночью и буду говорить всякие непристойные вещи.

– Правда?

Я прикусила губу.

– Но я предпочитаю играть в команде. Хочу, чтобы ты мне в этом помог.

– Попозже я постараюсь избавиться от Романа. Он любит сидеть в баре и потягивать виски в конце дня. Только не думай, что этот процесс будет долгим после вчерашней ночи. Предпочитаю услышать, как ты кончаешь, а не только твои рассказы о том, как ты скучаешь по моему члену.

– Договорились. Я уже скоро иду домой.

– Хорошо, малышка. Позвони мне, как только устроишься.

– Дрю?

– Да?

– Все же хочу, чтобы ты знал – я действительно скучаю по тебе и твоему члену.

Он со стоном произнес мое имя.

– Иди скорее домой.

* * *

Я никогда в жизни не занималась сексом по телефону и теперь в нетерпении предвкушала разговор с Дрю. Настолько сильно, что ради такого случая надела очаровательный шелковый комплект из топа и шортиков и надушилась. Было начало одиннадцатого, и я решила, что он тоже готовится ко сну. Я взяла телефон, набрала его номер и заулыбалась, когда услышала его хрипловатый голос:

– Надеюсь, ты голая?

– Пока нет, но скоро буду.

Моя рука уже потянулась к выключателю в кухне, я хотела погасить свет и перейти в спальню, как вдруг раздался стук в дверь.

– Кажется, к тебе кто-то пришел.

– Похоже на то. Подожди минутку.

Я подошла к двери и посмотрела в глазок, хотя и так знала, кто ко мне пожаловал. У меня не так уж много друзей в этом городе и еще меньше тех, кто может прийти без предупреждения.

– Я перезвоню тебе через пару минут?

– Думаешь, мне так уж хочется узнать, кто пришел?

– Полагаю, что не очень. Просто дай мне пару минут, чтобы избавиться от него.

Сбросив звонок, я вытащила свитер из шкафа и натянула его прежде, чем открыть дверь.

– Болдуин? Что-нибудь случилось?

– Нет, все в порядке. Просто решил навестить тебя. Я стучался к тебе прошлым вечером, но тебя не было дома. Затем попытался увидеть тебя сегодня утром, но снова никого не оказалось, и сегодня весь день ты не отвечала на мои сообщения. Я уже начал было беспокоиться.

Я совершенно запуталась в своих чувствах к Болдуину и забыла, что на самом деле все эти годы он был моим хорошим другом.

– Извини. Я вовсе не хотела заставлять тебя волноваться. У меня все прекрасно. Просто вчера был сумасшедший день, да и сегодня сплошная суета.

Мои слова его явно не убедили, поэтому я решила быть с ним предельно честной:

– Видишь ли, я начала кое с кем встречаться и осталась у него прошлой ночью.

– А-а… – Он выдавил из себя грустную улыбку. – Ну что ж, рад, что у тебя все в порядке.

Я не предложила ему войти, и его глаза принялись блуждать по моему лицу, словно он пытался отыскать там какой-то ответ. Я стояла и ждала в неловком молчании, обеими руками вцепившись в свитер. В конце концов Болдуин коротко кивнул и вдруг перевел взгляд на мои голые коленки.

– Это тот самый адвокат?

По какой-то причине меня задело, что он назвал Дрю адвокатом, а не по имени.

– Да, это Дрю.

Он взглянул мне в глаза.

– Ты счастлива?

Я ответила, даже не раздумывая:

– Очень.

Болдуин на мгновение закрыл глаза и снова молча кивнул.

– Может, сходим попьем кофейку на этой неделе и обменяемся новостями?

Я улыбнулась.

– Конечно.

Сходить в «Старбакс» попить кофе, возможно, было лучшим решением, чтобы перезагрузить нашу дружбу с Болдуином. То есть, разумеется, в перезагрузке нуждалось только мое отношение к нему, ведь он никогда не испытывал ко мне такого интереса, как я к нему. Но теперь, когда я встречалась с другим мужчиной, казалось неправильным идти с ним ужинать. Может быть, когда-нибудь в будущем, когда пройдет больше времени между моими чувствами к Болдуину и началом новых отношений, но сейчас это казалось мне недопустимым.

После того как мы пожелали друг другу спокойной ночи, я целую минуту приводила мысли в порядок, пытаясь настроиться на другую волну, прежде чем пошла в спальню, чтобы позвонить Дрю. Прошло так много времени с тех пор, как у меня впервые возникли чувства к Болдуину. Я не могла от них полностью избавиться, но что-то определенно изменилось. И хотя я знала, что какая-то часть моей души будет тосковать по тому ощущению душевного комфорта, которое я всегда испытывала в присутствии Болдуина, когда ничто не мешало мне наслаждаться нашим общением, все же я осознавала, что для меня сейчас важнее соблюдать границы, которые, как я знала, Дрю установил для меня. Например, не приглашать мужчину в квартиру поздно ночью, когда я была в прелестной коротенькой пижамке.