Густавъ ничего не возразилъ на это, но его взглядъ на­пряженно наблюдалъ за лицомъ брата. Послѣдній замѣтилъ это и, словно разсердившись на себя за то, что поддался овладевшему имъ болѣе мягкому настроенію, тотчасъ же прервалъ этотъ разговоръ и заговорилъ холоднымъ, дѣловымъ тономъ:

— Но ты все же долженъ былъ бы зайти на нѣсколько часовъ въ контору. Намъ предстоятъ важныя дѣла; я снова получилъ письмо отъ Дженкинса. Онъ теперь серьезно настаиваетъ на исполненіи твоего обѣщанія, касающагося „Кельнской Газеты“, да и теперь самое время для этого. Вѣдь вѣроятно статья у тебя уже давно готова?

— Я вовсе не думалъ, что это дѣло столь спѣшно, — возразилъ Густавъ: — вѣдь ты уже въ теченiе нѣсколькихъ дней не обмолвился предо мною ни однимъ словомъ о немъ.

— Необходимо было еще многое обсудить и подготовить. Вслѣдствіе этого я велъ очень оживленную корреспонденцію съ Нью-Іоркомъ.

— Но на этотъ разъ не давалъ мнѣ ея на просмотръ, какъ дѣлалъ съ прежней корреспонденціей?

— Тогда я хотѣлъ ввести тебя въ курсъ дѣла, теперь же дѣло идетъ объ очень непріятномъ вопросѣ, который я долженъ разрѣшить лично.

— Я знаю: ты попытался развязаться со всѣмъ этимъ дѣломъ.

Францъ Зандовъ приподнялся и посмотрѣлъ на брата съ такимъ же безмолвнымъ удивленіемъ, какъ тогда, когда узналъ о самовольной поѣздкѣ Густава въ его земли.

— Я? — воскликнулъ онъ. — Кто это выдалъ тебѣ?

— Никто, но я заключилъ объ этомъ по различнымъ признакамъ и вижу теперь, что не ошибся въ своихъ предположеніяхъ.

Францъ Зандовъ мрачно и злобно посмотрѣлъ на брата, стоявшаго предъ нимъ совершенно непринужденно, и воскликнулъ:

— У тебя прямо-таки опасный даръ наблюденія; всегда находишься подъ твоимъ контролемъ и не имѣешь увѣренности, что отъ тебя остаются въ тайнѣ даже самыя откровенныя мысли. Ну, если говорить правду, да, я пожелалъ отказаться! При подобномъ обсужденіи эта спекуляція кажется мнѣ очень шаткою; повидимому она не окажется даже приблизительно столь выгодной, какъ мы расчитывали. Я сдѣлалъ попытку нарушить уже принятыя на себя обязательства и подсунуть какого либо другого участника въ дѣло, но это оказалось невозможнымъ!.. Дженкинсъ настаиваетъ на исполненiи договора, я связалъ себя имъ со всѣхъ сторонъ. Поэтому все должно остаться при прежнихъ условіяхъ.

Онъ высказалъ все это отрывисто, раздраженно и при этомъ съ нервной поспѣшностью перелистывалъ записную книжку, вы­нутую имъ изъ кармана. Весь его видъ доказывалъ, что онъ испытываетъ сильное волненіе, которое ему удается сдержать лишь съ трудомъ.

Густавъ повидимому не замѣчалъ этого; онъ спокойно и опредѣленно произнесъ:

— Ну, должно быть, найдется какое либо средство избавиться отъ подобнаго договора.

— Нѣтъ! суммы, уже вложенныя мною въ предпріятіе, связываютъ мнѣ руки. Я могу потерять ихъ, если отступлюсь отъ этого дѣла. Дженкинсъ вполнѣ способенъ задержать меня и использовать противъ меня каждую букву договора съ того мо­мента, какъ его выгода перестанетъ соотвѣтствовать моей. Та­кимъ образомъ приходится предоставить все дѣло его собствен­ному теченію... Ахъ, миссъ Фрида, наконецъ-то мы видимъ васъ!

Послѣднія слова, отзывавшія истиннымъ облегченіемъ, были обращены къ дѣвушкѣ, только что вошедшей въ бесѣдку.

Фрида тоже измѣнилась въ послѣднее время, но въ ней эта перемѣна выражалась иначе, нежели у Джесси. Ея прежде блѣдное дѣтское личико пріобрѣло легкій налетъ румянца; ея темные глаза, правда, глядѣли еще серьезно, но мрачная тѣнь исчезла въ нихъ. Они вспыхнули радостью, когда она замѣтила хозяина дома, и она тотчасъ же съ открытой довѣрчивостью поспѣшила къ нему.

— Мистеръ Зандовъ, вы уже возвратились? А я и не знала этого, иначе я давно уже пришла бы, — сказала она и вдругъ, взглянувъ на серьезныя лица обоихъ мужчииъ, сдѣлала легкое движеніе, словно желая удалиться, и сказала при этомъ: — но я, кажется, помѣшала?

— Нисколько! — быстро заговорилъ Францъ Зандовъ. — Мы обсуждали здѣсь дѣловые вопросы, но я радъ избавиться отъ нихъ.

Онъ отбросилъ свою записную книжку и протянулъ руку Фридѣ. Этотъ холодный, строгій человѣкъ, суровость котораго не смягчалась даже въ кругу семьи, въ этотъ моментъ казался совсѣмъ другимъ. Очевидно послѣднія нѣсколько недѣль многое измѣнили въ немъ.

Густавъ поздоровался съ молодой дѣвушкой такъ же вѣжливо, но холодно, какъ продолжалъ дѣлатъ это въ присутствіи брата, а затѣмъ произнесъ:

— Я долженъ передать вамъ, миссъ Пальмъ, привѣтъ и приглашеніе. Миссисъ Гендерсонъ ожидаетъ васъ у себя на ближайшихъ дняхъ, чтобы покончить съ вами то дѣло, о которомъ она говорила съ вами.

— Какое это дѣло? — спросилъ Францъ Зандовъ, внимательно прислушивавшійся къ словамъ брата.

Фрида въ первый моментъ взглянула на Густава вопроси­тельно и даже какъ будто испуганно, а затѣмъ отвѣтила слегка неувѣренно:

— Миссисъ Гендерсонъ отпускаетъ свою компаньонку и предложила мнѣ это мѣсто. По всей вѣроятности я...

— Вы не пойдете на него! — прервалъ ее Францъ Зандовъ съ ясно чувствуемымъ раздраженіемъ. — Къ чему вообще такая поспѣшность? Вѣдь навѣрно найдутся для васъ еще другія и къ тому же лучшія мѣста?

— Домъ банкира Гендерсона считается однимъ изъ лучшихъ въ городѣ, — замѣтилъ Густавъ.

— А миссисъ Гендерсонъ — одна изъ самыхъ несносныхъ женщинъ въ городѣ; она мучаетъ всѣхъ окружающихъ своими нервами и капризами, и каждая ея компаньонка является буквально-таки жертвой ихъ. Нѣтъ, миссъ Фрида, отбросьте вся­кую мысль объ этомъ; я ни за что не допущу, чтобы вы по­ступили на подобную должность.

Почти незамѣтная, но торжествующая улыбка мелькнула на губахъ Густава. Фрида стояла безмолвная, съ потупленнымъ взоромъ; повидимому прежняя застѣнчивость возвратилась къ ней при этомъ разговорѣ.

Однако Францъ Зандовъ не такъ понялъ ея молчаніе; онъ испытующе посмотрѣлъ на молодую девушку и медленно произнесъ:

— Конечно я отнюдь не намѣренъ стеснять свободу вашей воли. Если вы желаете уйти отъ насъ...

— Нѣтъ, нѣтъ! — воскликнула Фрида столь страстно, что Густавъ счелъ нужнымъ сделать ей предостерегающій знакъ, чтобы сдержать ее. И дѣйствительно она быстро овладела со­бою и продолжала, понизивъ голосъ: — я только очень боюсь быть вамъ и миссъ Клиффордъ въ тягость.

— Ну, это — совсѣмъ безразсудный страхъ, — тономъ легкаго порицанія возразилъ Францъ Зандовъ. — Вы можете быть намъ въ тягость? Моя племянница скоро убедитъ васъ въ противномъ. Она сдѣлаетъ вамъ лучшее предложеніе, чѣмъ миссисъ Гендерсонъ. Джесси слишкомъ много времени проводитъ въ одиноче­ствѣ, и ей нужна подруга; нехорошо, если дѣвушка ея возра­ста остается безъ женскаго общества. Не желаете ли вы стать этой подругой, Фрида? Не желаете ли вы совсѣмъ остаться у насъ?

Молодая дѣвушка подняла на него взоръ; ея глаза были подернуты слезой, и въ нихъ виднѣлась какъ бы просьба о прощеніи.

— Если вы согласны на это, мистеръ Зандовъ, то я охотно и съ благодарностью приму это доброе предложеніе миссъ Клиф­фордъ, но — повторяю — если только вы позволяете мнѣ остаться здѣсь.

По лицу Франца Зандова скользнула улыбка; она была бѣгла и коротка, но какъ солнечный лучъ освѣтила его черты.

— Да развѣ я — ужъ такая страшная величина въ домѣ? Значитъ, Джесси уже говорила съ вами объ этомъ и вы только боялись моего согласія? Напрасно, дитя! Я предоставляю своей племянницѣ полную свободу въ этомъ и сейчасъ же поговорю съ нею, чтобы выяснить дѣло. Миссисъ Гендерсонъ уже завтра узнаетъ, что ей слѣдуетъ поискать себѣ другую компаньонку.

Францъ Зандовъ быстро всталъ и, привѣтливо кивнувъ, ушелъ изъ бесѣдки.

Едва онъ отдалился на достаточное разстояніе, Густавъ, подойдя къ молодой дѣвушкѣ, произнесъ:

— Онъ опасается, что Гендерсоны завладѣютъ тобою, а по­тому хочетъ какъ можно скорѣе гарантировать тебя для сво­его дома. Отчего ты раньше такъ испуганно взглянула на меня? Неужели ты подумала, что я вознамѣрился отправить тебя от­сюда къ миссисъ Гендерсонъ, которая дѣйствительно просила меня сегодня сдѣлать тебѣ сообщенное мною предложеніе, но которую такъ вѣрно охарактеризовалъ мой братъ? Нѣтъ, мнѣ лишь обязательно нужно было узнать, какъ онъ отнесется къ вопросу твоего удаленія отсюда. Ты видѣла, онъ былъ внѣ: себя отъ этого. Браво, дитя! Ты ведешь свое дѣло превосходно, и я, въ противоположность своему прежнему отзыву, должень выдать тебѣ свидѣтельство въ томъ, что очень доволенъ тобою.

Фрида не слышала этихъ похвалъ. Ея глаза слѣдили за Францомъ Зандовымъ, который какъ разъ теперь скрылся за кустами. Теперь она повернулась и съ усиліемъ промолвила:

— Но я не могу далѣе обманывать его! Пока онъ былъ суровъ и холоденъ, у меня еще хватало силъ на это, теперь же... ложь сокрушаетъ меня.

— Тогда свали всю отвѣтственность на меня! —  воскликнулъ Густавъ. — Я навязалъ тебѣ эту ложь, я затѣялъ „интригу“, какъ лестно для меня выражается миссъ Клиффордъ, ну, я и буду поддерживать это, пока дѣло дойдетъ до разъясненій. Те­перь же слѣдуетъ неустанно идти впередъ и не отступать ни на шагъ. Находясь столь близко къ цѣли, мы не смѣемъ ко­лебаться. Подумай сама объ этомъ и обѣщай мнѣ еще потерпѣть.

Фрида наклонила голову; она ничего не возразила, но и не дала требуемаго обѣщанія.

Тогда Густавъ продолжалъ въ болѣе серьезномъ тонѣ:

— Джесси тоже сегодня наталкивала меня на решительный шагъ, и я вижу, что она болѣе не понимаетъ моей медлитель­ности. Но вѣдь она не знаетъ всего дѣла, она думаетъ, что для ея опекуна ты совершенно посторонняя, которую онъ полюбилъ и которой безъ сопротивленія открывалъ свои объ­ятья. Но мы, — тутъ онъ схватилъ руку молодой дѣвушки и крѣпко сжалъ своею, — знаемъ это лучше ея, мое бѣдное дитя!.. Мы зна­емъ, что тебѣ приходится бороться съ мрачной ненавистью, ко­торая уже отравила цѣлую жизнь и такъ сплелась съ этой жизнью, что нѣсколько привѣтливыхъ словъ не въ состоянiи изгнать ее. Я хотѣлъ отвоевать тебѣ твое право, когда мой братъ покидалъ Европу, я затѣмъ и дѣлалъ попытки къ этому, но узналъ при этомъ, какъ глубоко коренится въ немъ его злосчастная идея. Для того, чтобы она не возродилась въ немъ и не разлучила опять васъ другъ съ другомъ, вы должны еще больше сблизиться. Или ты думаешь, что я безъ настоятель­ной необходимости возлагаю на тебя подобную тяжесть?

— О, нѣтъ, конечно нѣтъ!.. я безусловно повинуюсь тебѣ, но только мнѣ становится безконечно тяжело лгать!

— А мнѣ такъ вовсе нѣтъ! — заявилъ Густавъ. — Я никогда не думалъ, что іезуитское правило „цѣль оправдываетъ сред­ства“ является такимъ безупречнымъ средствомъ противъ угрызеній совѣсти. Я лгу, такъ сказать, съ полнымъ душевнымъ спокойствіемъ, даже съ возвышающимъ меня въ своихъ глазахъ ощущеніемъ. Но тебѣ совершенно незачѣмъ брать съ меня примѣръ въ этомъ. Вовсе нѣтъ необходимости, чтобы такое дитя, какъ ты, уже стояло на выcотѣ моей объективности. Наоборотъ, неправда должна быть тяжела для тебя, и я испытываю большое удовлетворенiе, что это дѣйствительно такъ и на самомъ дѣлѣ.

— Но Джесси? — воскликнула Фрида, — могу ли я наконецъ довѣрить все ей? Она относится ко мнѣ съ такой любовью, она мнѣ, чужой, какъ сестрѣ, открыла свои объятья...

— Чтобы избавиться отъ меня! — перебилъ ее Густавъ. — Да, только изъ-за этого она открыла тебѣ свои объятья. Чтобы избавиться отъ моего сватовства, она дозволила бы мнѣ вве­сти въ домъ кого угодно, лишь бы только это существо изба­вило ее оть нежелательнаго жениха. Поэтому ни слова ей! Джесси не включается въ игру! Это — мое спецiальное удоволь­ствiе допускать, чтобы она презирала меня, и я долженъ еще нѣсколько времени наслаждаться имъ.

— Потому что для тебя все — лишь игра, — съ упрекомъ ска­зала Фрида. — Но вѣдь она-то страдаетъ оть этого.

— Кто? Джесси? Нисколько!.. Она просто-налросто въ выс­шей степени злится на мою такъ называемую мерзость, и я же­лаю дать себѣ по крайней мѣрѣ хоть одно маленькое удовлетвореніе, оставивъ ей эту злость.

— Ты ошибаешься, ей чрезвычайно горько, что она принуж­дена такъ судить о тебѣ. Я знаю, она плакала изъ-за этого.

Густавъ вскочилъ, словно подъ дѣйствіемъ электрическаго тока.

— Что? правда ли это? Ты это на самомъ дѣлѣ видѣла? Она плакала?

Фрида съ безграничнымъ удивленіемъ взглянула на его просіявшее лицо.

— И ты этому радуешься? Неужели ты дѣйствительно мо­жешь упрекать ее за то, что она заставляетъ тебя расплачи­ваться за заблужденіе, которое ты самъ же вызвалъ? Неужели ты можешь быть столь мстительнымъ и мучить ее?

— Ахъ, ты, шестнадцатилѣтняя мудрость! — воскликнулъ Гу­ставъ, заливаясь смѣхомъ. — Ты хочешь взять свою подругу подъ защиту отъ меня... отъ меня!.. Правда, ты уже очень умна для своихъ лѣтъ, моя маленькая Фрида, но въ подобныхъ вещахъ рѣшительно ничего не понимаешь, да это вовсе и не нужно. Ты можешь спокойно подождать съ этимъ еще пару годковъ. Но говори же! Когда плакала Джесси? Откуда ты знаешь, что эти слезы были изъ-за меня? Да говори же! Ты видишь же, что я сгораю отъ нетерпѣнія!