К принцессе приставили воспитателей: француженку, генеральскую вдову Адеркас, и священника Прокоповича, которые должны были учить Анну Леопольдовну. Не удалось, привычка брала свое, да и свет-Юленька не собиралась выпускать из рук такую привязанность.

Нашелся и жених новокрещенной Анне, им стал Антон-Ульрих Брауншвейгский. Жениха привез в Россию Левенвольде, но совершенно не угодил ни императрице, ни самой невесте. Антон-Ульрих был невелик ростом, щупл, светловолос и неказист, да еще и заика. Ему не сказано ни «да», ни «нет», вопрос отложен до взросления невесты.

Все это проходило мимо Елизаветы, которая, увидев Антона-Ульриха впервые, искренне порадовалась, что этакий крупноголовый, длиннолицый изнеженный сморчок достался не ей. Сама невеста красотой тоже не блистала, Анна Леопольдовна была нехороша собой — длинноноса, длиннолица, впечатление портили также ее болезненная замкнутость и знаменитая неряшливость. Верчению перед зеркалами Анна Леопольдовна предпочитала не серьезные занятия, которые совсем не помешали бы будущей регентше наследника престола, и даже не чтение французских романов, а постельные объятия с подругой Юлией Менгден, без которой не мыслила ни дня ни ночи.

Анна не следила за модой, не рвалась в свет, откровенно дичась. Дичиться было чего, императрица Анна Иоанновна вернула двор из Москвы в Петербург, он стал довольно шумным и блестящим, но оставался полон приживалок, шутов, дураков, карл, всякого сброда, мало похожего на блестящую свиту европейских дворов. Хотя в шутах у Ее Величества часто ходили люди весьма знатных фамилий: Салтыков, Голицын, Апраксин, Волконский… таков был каприз Анна Иоанновны. Оставив развитие страны на своих помощников, прежде всего на Бирона, она вела жизнь провинциальной помещицы, только с имперским размахом — закатывала бесконечные многолюдные пиры, охотилась, причем часто прямо из окон своего дворца, без конца слушала сказительниц, гадалок, а то и просто сплетниц…

Престол Анна Иоанновна получила в 37 лет, а до того жила в крайне стесненных условиях, выданная замуж своим дядей царем Петром за герцога Курляндии Фридриха-Вильгельма, который через месяц после свадьбы окочурился с перепою. Император Петр своей волей оставил племянницу в Курляндии, не позволяя вернуться, следить за ней определил Петра Салтыкова, который стал утешителем бедной вдовы не только морально, но и физически. Однако денег дядюшка на содержание племянницы давал немного, всего 30 000. Видно, помня об этом, императрица теперь мстила его дочери Елизавете Петровне, выделив такое же содержание. Оно было, конечно, немалым, но уже недостаточным, время-то шло…

Сначала согласившись на все выдвинутые ей при занятии российского престола условия, став императрицей, Анна Иоанновна быстро показала свой нрав и эти условия просто отмела. Теперь она была самовластной правительницей безо всяких ограничений, ненавидела двоюродную сестрицу Елизавету Петровну и весь род «выблядков» Екатерины I, но особо не торопилась и с замужеством племянницы тоже: ни к чему заводить наследника, ради которого может последовать переворот. Потому насильно Анну Леопольдовну замуж пока никто не гнал. Возможный ее жених отправился в Крым воевать под руководством Ушакова, который оставил о нем не слишком восторженный отзыв: «ни рыба ни мясо», но к ордену для приличия представил…

Императрица Анна Иоанновна пристально следила за своей двоюродной сестрицей красавицей Елизаветой Петровной, но не уследила за племянницей. Не слишком развитая умственно девушка рано развилась физически. Все вокруг нее во дворце твердило о любви (отнюдь не возвышенной и не платонической), а потому даже лесбийская страсть к Юлии Менгден, которая, кстати, не прервалась, не помешала царевне влюбиться в саксонского посланника при русском дворе Карла-Морица Линара. Это совершенно неудивительно, Линар считался (и был) самым красивым мужчиной при дворе, к тому же умеющим романтично ухаживать и преподнести себя. А еще Линар был весьма женоподобен, потому новая страсть принцессы к красавцу вовсе не шла вразрез с ее любвью к Юлии.

Совершенно неожиданно помощницей в свиданиях стала наставница Анны генеральша Адеракс, как, собственно, и Юлия. Когда сия новость дошла до императрицы, Анна Иоанновна пришла в ужас! Не хватало только, чтобы наследник родился от кого попало! На что рассчитывал Линар, разыгрывая ответную влюбленность, непонятно, никто за него принцессу не выдал бы, пошиб не тот. В результате разборок генеральшу выгнали вон из России, Линара попросили спешно отозвать, а Анну Леопольдовну посадили под жесткий надзор, уже не заботясь ни об обучении, ни о развитии. Рядом оставалась только неизменная Юлия Менгден.

Но шли годы, невеста повзрослела окончательно, пора бы и выдать замуж. Свою кандидатуру предложил Бирон, у которого был сын, правда, на шесть лет моложе Анны Леопольдовны. Бирон ошибся только в одном: он предложил сына сразу принцессе в качестве альтернативы не понравившемуся ей Антону-Ульриху, а делать это нужно самой Анне Иоанновне. Хотя, кто знает, может, Бирон пытался предложить такой вариант и императрице, да получил отпор?

Невеста тоже предпочла некрасивого Антона-Ульриха, все же у того кровь королевская…

Как ни тянула Анна Иоанновна, а обзавестись зятем пришлось…


Теперь оставалось ждать наследника. Но супруг допускался в спальню принцессы только в определенные «полезные» дни, в остальное время там господствовала все та же Юлия Менгден. И все-таки у него получилось!

Знай Антон-Ульрих будущую судьбу сына, своей супруги, остальных детей и свою собственную, может, и бежал бы сломя голову из России или, во всяком случае, не получив согласия в первый раз, предпочел другую невесту? Но у истории нет сослагательного наклонения, свадьба состоялась, через год после нее родился сын, крещенный в честь своего прадеда Иоанном Антоновичем, императрица могла быть спокойна.

Могла, но не была. Ее одолевали хвори, давали о себе знать больные почки, приступ следовал за приступом.

Выдали наконец замуж Анну Леопольдовну, и она, как по заказу, родила сына — Иоанна Антоновича. Анна Иоанновна смотрела на Елизавету словно с насмешкой, мол, по-моему вышло. Елизавета не противилась, но ее двоюродная сестрица прожила после рождения ребенка недолго.


Когда императором оказался младенец Иоанн, а регентшей при нем Анна Леопольдовна, не имевшая к этому ни малейшего стремления, Елизавете дышать стало легче. Бирон, правивший Россией вместо императорской четы, ей не досаждал, у него даже было намерение заменить на престоле Анну на Елизавету. Не удалось, Бирона отправили в ссылку, а хорошее отношение племянницы к тетке быстро сошло на нет. В России началось заметное брожение: к чему на престоле младенец, рожденный немкой от немца, когда жива-здорова дщерь Петра Великого? Простая в общении, красивая, веселая Елизавета с каждым днем становилась все популярней в армии. Ей не удавалось отсидеться в своей Александровской слободе, но и при дворе тетка, бывшая всего на четыре года старше племянницы, матери императора-младенца, выглядела куда эффектней. Красавица Елизавета затмевала императрицу-регентшу Анну Леопольдовну и приковывала к себе все больше внимания.

Елизавета помнила это прекрасное и очень опасное время. Ей шел тридцать первый год; в расцвете женской красоты, умудренная опытом, она была удивительно хороша. Хождение над пропастью закончилось через полгода. Анна Леопольдовна решила, что иметь даже просто рядом столь сильную соперницу опасно, император Иоанн Антонович слишком мал, чтобы можно было спокойно править, дожидаясь его взросления, а дочь Петра Великого вон она, танцует каждый день на балах, блещет на маскарадах, крестит детей у гвардейцев, выпивая при этом с ними по стопочке под крики «Виват!». Стоит ей только захотеть, и гвардия на руках понесет Петрову дочь на трон…

Вместе со сменившим Бирона Минихом, а за ним Остерманом было решено либо поскорее выдать Елизавету замуж за мелкого немецкого принца и спровадить из России, уже не обращая внимания на ее желание или нежелание, либо постричь и отправить в какой-нибудь дальний монастырь. Сама Елизавета не была согласна ни на то ни на другое, но угроза оказалась слишком серьезной, чтобы от нее отмахиваться.

В ужас пришли и ее сторонники, ведь в таком случае всем им грозила ссылка, недаром же неугодный Бирон теперь жил в Пелыме!

Ни в далекий, заснеженный большую часть года Пелым под Тобольском, ни в какое-нибудь немецкое захолустье, да еще и с неприятным мужем, Елизавете, конечно, не хотелось, и она согласилась с доводами своих приверженцев. Вернее, согласиться пришлось, потому что последний разговор с августейшей племянницей надежд на вольное будущее уже не оставлял. Ситуация сложилась «сейчас или никогда»! В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года гвардия действительно принесла дочь Петра Великого Елизавету Петровну на трон.

В первую очередь она озаботилась судьбой прежних правителей, то есть младенца Иоанна Антоновича и его родителей. Не стоит пересказывать горестную судьбу российской «железной маски» — царевича, в конце концов убитого при попытке Мировича освободить его из каменного плена. Судьба Анны Леопольдовны и ее детей, рожденных в неволе, была немногим лучше, она умерла в Холмогорах молодой, а сестры Иоанна Антоновича, хотя и выехали за границу при следующей правительнице, тоже долго не протянули. Антон-Ульрих намного пережил свою супругу, но что это была за жизнь…

Вторым важным вопросом для новой императрицы стал выбор наследника, хотя большого выбора у нее как раз не было. Собственных детей у Елизаветы Петровны не имелось, есть сведения, что она была тайно венчана со своим любимым сладкоголосым красавцем Алексеем Разумовским, но от такого брака деток всему миру не предъявишь, даже если родились. Самозванцев, конечно, в связи с этим нашлось немало, одна из них — княжна Тараканова, но официальных детей у императрицы не имелось.

Пришлось поискать по округе среди родственников, правда, не по материнской, а по отцовской линии.

Конечно, в первую очередь Елизавета Петровна вспомнила о своей старшей сестре Анне, которую выдали замуж за Карла-Фридриха Голштинского. Петр Алексеевич долго противился этому браку любимой дочери, словно чувствуя, что добра не будет, но в конце концов согласился, хотя венчание состоялось уже после смерти императора. У Анны Петровны родился сын Карл-Петер-Ульрих, тот самый «чертушка», мальчик из Эйтина, не желая передавать корону которому, Анна Иоанновна и вытащила на свет свою племянницу Елизавету-Христину, ставшую Анной Леопольдовной. Мать Карла-Петера Анна Петровна сгорела от быстротечной чахотки через два месяца после рождения сына, ее супруг герцог Карл-Фридрих, распутник и гуляка, не был способен воспитать мальчика должным образом, пустив все на самотек.

Но и он умер, оставив одиннадцатилетнего подростка полным сиротой на попечении родственников в Эйтине подле Любека. Сложность заключалась в том, что Карл-Петер-Ульрих вдруг оказался наследником не одной, а сразу двух корон — российской и шведской! Когда императрицей России была объявлена Анна Иоанновна, стало ясно, что российского престола ребенку не видать, и его принялись готовить к шведскому, а посему усиленно вдалбливали основы протестантской религии. Правда, подготовка на этом и заканчивалась, отрок был малограмотен и категорически не любил учиться.

И на подростка, который ни слова не знал по-русски, не имел ни малейшего представления о том, как и чем живет родина его матери и деда, к тому же обожавшего все прусское и почти боготворившего короля Пруссии Фридриха, вдруг свалилось такое — наследование российского престола после своей тетки Елизаветы Петровны.

В Киль примчался посланник из Петербурга, чтобы увезти Карла-Петера с собой к тетке в далекую и холодную Россию. Сам мальчик был абсолютно уверен, что найдет в снегах России свою погибель (предчувствие не обмануло, но вовсе не так, как виделось в страшных снах Карлу-Петеру-Ульриху).

Увидев племянника впервые, Елизавета Петровна испытала нечто похожее на то, что перенесла Анна Иоанновна, увидев жениха своей племянницы. Долговязый подросток, некрасивый, со странным отрешенным выражением лица, глазами навыкате, давно привыкший к вкусу вина, грубый и малограмотный, увлекался только военной муштрой, разговаривал преимущественно на тему амуниции и военных маневров, причем прусских, и не желал учиться новому, если это новое не касалось военной тематики.

Можно бы надеяться исправить племянника, что Елизавета Петровна и попыталась сделать. Прежде всего, его требовалось крестить в православную веру, а значит, был определен наставник, обучающий ее основам.

Карл-Петер-Ульрих, или Петр Федорович

Возок, вздымая снежную пыль, мчался на восток. Закутанный до самого носа мальчик тоскливо поглядывал на заиндевевшее окошко, ему вовсе не хотелось ехать в далекую незнакомую страну к совершенно чужой тетке, чтобы стать Великим князем и наследником российского престола. Но он знал, что за малейшее сопротивление будет жестоко наказан, а потому молчал, смирившись с судьбой.