Я остановилась, сейчас проигнорировав свое отношение к собеседнику.

— Да, точно. А Мира сказала не «наш приемный отец», а «Макса»… Может, просто оговорилась? Или я даже не знаю…

Белов задумчиво глядел в сторону, соображая.

— Там у них с этим детским домом вообще много непонятного. Заметила, что о чем-то, даже вроде бы личном, они говорят спокойно, но на некоторые вопросы не отвечают никак?

— Ну, может, там что-то еще более личное, — я пыталась оправдать скрытность своих друзей, но понимала, что Костя прав. — Хотя все их разговоры о детдоме всегда сводились только к последним шести годам… Про детство мне лично не удалось узнать вообще ничего. И даже то, почему они пропустили год учебы.

Он задумчиво потер подбородок и поплелся дальше, я за ним. Тогда Белов снова заговорил:

— А тебе никогда не приходило в голову, что они неродные? Ну уж совсем не похожи. И это бы объяснило юридически, что усыновили только Макса.

— Внешнее сходство не всегда обязательно. Не придумывай уже полной фантастики, — на самом деле, я тоже хотела разобраться. Не очень приятно, когда от тебя что-то скрывает тот, кому ты готов выложить всю свою жизнь. — Я не знаю, Белов… Может, ты и прав. Но разве мы не должны уважать их личное пространство, раз уж являемся их друзьями?

Сейчас было не до споров, кто из нас им ближе, а кто дальше, поэтому я решила не тратить на это свои силы.

— Подожди, Николаева, подожди… — он ни на секунду не выныривал из своей задумчивости. — В общем, Макс как-то сказал, что потом, через полгода или чуть позже, ему придется вернуться в Москву. Миру он брать с собой не собирается — а это уже о многом говорит. Как минимум, что там его ждут какие-то проблемы. Больше того, уверен, что Мира об этом даже не знает. Он осознанно окружает ее людьми, связями, друзьями, чтобы потом было легче ее уговорить на это… Я так думаю. Ты же знаешь, что они без причины друг друга не оставят.

— Да, — вынуждена была согласиться и я. Выходит, что Макс и с Беловым составил примерно такой же разговор, как и со мной. Надеюсь, в щечку не целовал? — И тем не менее, разве мы имеем право, как друзья…

— Именно как друзья и имеем! — заявил Костя. — Если у них какие-то проблемы, разве мы можем оставаться в стороне? По-твоему, так друзья и должны поступать? Может, там просто с финансами какая-то напряженка, но это дело поправимое. Я что-то опасаюсь, что не без криминала… Уж слишком Макс… как бы это… подготовлен для любой драки. Черт знает, куда он там вляпался и как его оттуда вытаскивать.

— Я тебя просто не узнаю, — наконец я вспомнила, из чьего рта прозвучали такие пафосные речи. — Неужели тебе есть дело до кого-то, кроме себя самого?

Он недовольно скривился:

— Ладно, проехали. Я в любом случае собираюсь вытрясти из Макса все подробности. И помогу ему, если буду в силах. А ты можешь сделать то же самое для Миры. Или не делать ничего — выбор твой.

Какой интересный поворот событий! Получается, что я должна отказаться от своей первой настоящей подруги, лишь бы не оказаться в одной команде с Беловым? Конечно же нет. Я не настолько мелочна.

— Нет, Белов, я в теме, — подвела итог своим внутренним рассуждениям. — Стоит ли говорить, что ты со своей стороны должен прекратить все издевательства по отношению ко мне?

— Уже прекратил. Не заметила? — он снова улыбнулся своей паршивой ухмылкой. — Или чего ты ждешь? Извинений? Не дождешься.

До дома мы дошли молча. Наши отношения еще пока не вошли в ту стадию, где люди дружелюбно прощаются. Пока не вошли?

Перед сном я все же набрала номер Миры.

— Да, Дашуль? — голос был неожиданно бодрым.

— Ну что, как там Макс? Он расстроен?

Мира задумалась на секунду, видимо, понимая, что сегодня ввела нас в курс дела чуть дальше, чем изначально собиралась.

— Я не знаю, Даш, — она стала говорить тише и как-то обреченно. — Просто не знаю. Он такой же, как всегда. И… я была бы спокойнее за него, если бы он был расстроен. Меня… пугает это. Думаю, что стоит присмотреть за ним. Он никогда не срывался, и я не знаю, когда это произойдет впервые.

— Мы присмотрим за ним вместе, Мира, — ответила я ей серьезно.

Я знала и раньше, что ее немного беспокоит неэмоциональность брата, но тут она впервые сказала прямо, что, возможно, ему нужна помощь.

В понедельник Макс и Мира зашли в класс точно такими же, как и в последнюю пятницу. Никаких внешних изменений, подсказывающих, что у них случилось горе.

— Мы сегодня на тренировку после уроков, — сказал мне Белов перед тем, как уйти на место рядом с Мирой. — А вы погуляйте девочками, отдохните, поговорите. Вина бутылку в конце концов высосите. И уже прекрати говорить сама, а начинай слушать свою подругу.

Макс удаляющегося от меня Белова проводил полуудивленным взглядом. Даже его шокирует наше неожиданное примирение, чего уж говорить об остальных?

На самом деле, со своей «бутылкой вина» Белов, сам того не подозревая, попал в точку. Все мои одногодки уже пережили не одно алкогольное опьянение, кто-то курил, а кто-то уже бросил, кто-то попадал в переделки, кто-то выстраивал серьезные отношения, кто-то просто флиртовал направо и налево, а я всего этого была лишена. Стыдно признаться, но я начала вести себя как бешеная собака, сорвавшаяся с поводка, — металась туда-сюда сознанием, бесцельно и не задумываясь о последствиях, лишь бы наверстать упущенное.

В общем, позвонив маме и предупредив, что останусь у Миры до позднего вечера, я уговорила ее на пьяные девичьи посиделки. Подруга удивилась, но согласилась без долгих споров.

Странно, но я не опьянела. А вот у Миры глаза довольно быстро заблестели. Мы разместились уже прямо на полу возле дивана и, довольные, потягивали красную, не слишком-то приятную на вкус жидкость из бокалов. Хватали со смехом с тарелки сыр и разговаривали.

— Так что у вас там с Костиком? — очевидно, что речь не могла пройти мимо обсуждения мальчиков. Мальчиков! А не Белова.

— Ты о чем, дорогуша? — я сделала вид, что не понимаю.

— Ну, любовь там или что? Вы прямо заметно освежили свои отношения в последнее время, — она подмигнула.

— Ну Мира, — устало отмахивалась я, хотя почему-то хотелось смеяться. — Что за бред? Какая любовь?

Она недовольно скуксилась, но мгновенно переключилась:

— А кто из мальчиков нравится?

— Никто, — я с грустью пожала плечами. Конечно, я, как и все, хотела, чтобы мне дарили цветы и приглашали в кино. Как и все, я бы хотела влюбиться.

— Не переживай, Дашуля! Скоро кто-нибудь обязательно понравится, а ты понравишься ему, — она участливо похлопала меня по руке, делая очередной глоток вина. — Лишь бы не мой брат! — спохватилась она.

— За это не волнуйся! А ты сама? Присмотрела уже себе парня? На тебя-то вся школа любуется, только свистни.

— Мне тоже никто, — она печально вздохнула. — Там, в Москве, у меня был один мальчик. Мы целовались с ним столько раз! — она вдруг зашептала, нагнетая таинственности, но потом снова заговорила громче: — Но как-то чтоб прям влюбиться — такого не было… А тут кто? Костик твой, если только…

— Белов?! — я вывалила глаза на линолеум.

— А что? Хорошенький, умненький, беленький, сероглазенький, чего ты так удивляешься? Но я его кандидатуру не рассматриваю — не хочу влезать в ваши отношения.

Это было чуть более оскорбительно, чем тот факт, что у красавицы Миры настолько дурной вкус.

— Какие еще отношения? Бери — дарю!

— Попридержи-ка пока свой подарок! — на это я только возмущенно фыркнула. — У вас же прямо классический любовный роман: любовь из ненависти.

Эту тему я продолжать категорически отказывалась. Надо было переходить к более важному, но я не знала, какие можно задать вопросы, чтобы не обидеть девушку. Решила начать издалека:

— А что случилось с приемным отцом Макса?

Она погрустнела:

— У него сердце больное было. Умер в больнице. Он… не сказать, чтобы прямо шикарным отцом был, но очень многое сделал для Макса. Все же очень жаль.

— Мира, а когда его усыновили? И почему ты осталась в детском доме?

— А, — отмахнулась она снова, как всегда это делала в таких случаях. — Долгая история. Потом как-нибудь расскажу.

Этим она обозначила безусловную границу — дальше вопросы задавать смысла нет. Ну и как же, господин Хорошенький и Беленький, вести допрос в таких условиях? Потянулась за бутылкой и с удивлением обнаружила, что жидкость там плещется на донышке. Ну ничего себе мы! Я, кажется, выпила меньше Миры, но все равно довольно много — почему же я не пьянею?

Мы перемусолили косточки всем одноклассницам, перешли на учителей, но вскоре вернулись и Макс с Беловым.

— О! Костик! — радостно поприветствовала Мира.

— Ого, — прокомментировал Макс, так и оставаясь у стены.

Белов тем временем уже уместился между нами:

— Да я смотрю, вы тут неплохо сидите! Не помешаем?

Мира потрепала его светлую шевелюру:

— Не помешаете. Ну чего ты такой хорошенький, а? Почти как Макс.

Костя чуть было не положил ей благодарную голову на плечо, но встрепенулся:

— Как это «почти»?

— Ну да, — терпеливо пояснила девушка. — Макс — самый красивый. А ты после, уж извини!

Сам предмет ее обожания приподнял бровь, видимо, не приходя в восторг от состояния сестры.

— Если бы Макс не был моим братом, я бы его сразу захомутала! — продолжала Мира.

— Если бы меня кто-то и захомутал, — подхватил Макс, — то только ты. Так что нам крупно повезло, что мы родственники. Мне уж точно. Не хотел бы я быть… захомутатым.

Белов расхохотался, а я поднялась на ноги. Ну как поднялась… Покачнулась и чуть не рухнула обратно, сумев приземлиться на диван. При этом было не стыдно, а очень смешно.

— Ого-го, — в мой адрес Макс выдвинул чуть более развернутую рецензию.

— Бухая Николаева… — с каким-то диким восхищением протянул Костя. — Уж и не думал, что доживу до такого дня.

— Костик, — снова встрепенулась Мира и только сейчас я поняла, что она по сравнению со мной была вполне себе трезвой. Лишь немного навеселе. — А оставайся опять сегодня у нас? Кино посмотрим!

Опять? Хм. Но меня мама бы ни за что не отпустила на такую ночевку…

— Да легко! Только мне домой надо — вещи там, форма, учебники. Макс, свозишь туда-обратно?

Макс достал из кармана ключи, но его сестра сказала:

— Слушай, а пошли пешочком? Вдвоем. Мне прогуляться надо. Поболтаем, погуляем?

Ее брат убрал ключи обратно в карман, посчитав вопрос решенным. А Белов посмотрел на меня, будто спрашивая, до чего я уже успела докопаться и откуда начинать копать ему. Я же в это время соображала — а мне-то что делать? Но Мира и тут вставила свое слово:

— Даш, мы купим еды какой-нибудь на обратном пути. И еще вина! А ты свари картошки, пожа-а-алуйста, — она умоляюще заломила руки.

— Без проблем! — ответила я, качнувшись в сторону кухни.

Макс присоединился ко мне после того, как закрыл за ними входную дверь. Сел за стол и заявил:

— Я готовить не умею, так что на меня не рассчитывай.

— Да ничего, — я достала большую кастрюлю с верхней полки. — Я сейчас быстро почищу и поставлю!

Меня заметно шатало и хотелось смеяться. Понимая, что это действие алкоголя, я держала себя в руках, но где-то внутри какие-то барьеры оставались размытыми.

— Макс, а если бы твоя сестра влюбилась в Белова, что бы ты сказал?

Он уперся локтями в стол.

— А что я должен говорить?

Я чистила картошку, но и успевала посматривать на него. Такой же тухлый тухляк, как и всегда.

— Ну, ты не был бы против?

— А с чего мне быть против? Даша, тот факт, что ты ненавидишь Костю, не означает, что все его должны ненавидеть.

У меня от возмущения даже картофелина выпала из руки и плюхнулась в воду.

— То есть у меня никаких объективных причин нет?

— Даша, успокойся. Давай сюда, я почищу.

Он решил, что я настолько пьяна, что могу порезаться? Я не отдала ему нож, показывая, что раздражена его словами.

— Даш, — он примирительно продолжил. — Ты тогда, в самом начале, не была готова к такой ситуации, поэтому и стала жертвой. Теперь готова — разве сама не видишь разницу? А Костя… ты для него стала точкой отрыва. Он до тебя тоже к такой ситуации готов не был. Постоянные упреки от отца, бесконечное сравнение со старшим братом, который, в отличие от него, на олимпиадах брал первые места. Мать, которой и дела нет до сыновей — только салоны и спа. У него это не находило никакого выхода. И тут ты, безропотно принимающая всю его накопленную злость… Вот его и понесло.