Самым простым решением было бы нанять профессионального киллера. Даже и тот бы понял, что «клиент» не так прост, но у опытного убийцы был бы шанс. Однако Святоша так не работает. Это именно его почерк — никаких киллеров, никакого профессионализма. Святошей он звался по одной простой причине — его невозможно было связать ни с одним делом. Всегда нанимались какие-то шестерки, обустраивали это как бытовую поножовщину, непреднамеренное убийство или осечку при грабеже. Всегда кто-то тут же признавался в преступлении. Такие своеобразные заработки — отсидишь от двух до семи и гуляй себе богатым человеком. Причем в тюрьме им обустроят наилучшее существование дружки Святоши, о семьях в это время позаботятся. Такая вот простейшая и устойчивая схема, которая никогда не приводит следствие к самому Святоше. Заказное убийство с привлечением профессионала и сложного вооружения в такую схему совершенно не вписывается. И уж тем более, оно недопустимо в случае необходимости убрать единственного наследника значительного состояния без подозрений к стоящим в очереди за ним.

Как они их нашли? Россия — так-то немаленькая страна, чтобы за три месяца прошерстить все ее население. Та слежка — эта была первая ласточка, а она началась… после переезда Белова к ним. Скорее всего, Игорь Михайлович наводил справки о Максе в Москве, этим и привел убийц прямо к нему.

— Они еще не знают, с кем связались! — сквозь зубы выдавила Мира.

Макс же с этого момента не произнес ни единого слова. Когда они обнаружили искомое место, Мира приказала ему оставаться снаружи, его там быть не должно! Он не реагировал, поэтому она со всей силы ударила его. Он даже блок не поставил, что говорило о том, что он уже не в себе.

Мира все сделала сама. Выбив двери, она сначала подлетела к одному из двух находящихся внутри мужчин, отправила в нокаут, потом принялась за второго. Белов кое-как оттащил ее, понимая, что она уже решилась на убийство. Может, ей даже это необходимо, чтобы успокоиться, но сюда едет полиция, с которой он связался еще в машине. Поэтому он приложил все усилия, чтобы предотвратить такую ошибку.

Даша лежала на полу. Мира со стоном тянула к ней руку, но одергивала, будто боялась прикоснуться. Затем появился и Макс. Просто раздвинул их в стороны и смотрел на бедную избитую девочку, узнать в которой Дашу сейчас было невозможно. Взял ее на руки и зарычал как-то обреченно, тягостно, выворачивая внутренности Белова этим звуком.

В больнице он уже был слишком заметно ненормален. Даже не говорил, просто кричал что-то нечленораздельное. Поэтому Мире пришлось заниматься им, а Белову — Дашей. Скорее всего, Макс бы смог с собой справиться, если бы у него была возможность убить нападавших. Выплеснул бы ярость и успокоился. А без этого накопленные за всю его жизнь, в которой он даже голос ни разу не повысил, эмоции замкнулись в каком-то цикле. Сознание мечется по кругу, а выхода не находит.

Правда, через несколько дней его удалось привести в порядок. Все вместе — и удары Миры, и ее слезы, и голоса друзей — все это каким-то образом показало ему выход наружу. После этого Макс восстановился довольно быстро. Он не стал извиняться перед Дашей — тут извинения неуместны, не стал испытывать неловкость, что его видели в таком страшном состоянии, не позволил себе бояться, что произойдет рецидив. Он поставил перед собой цель — необходимо предотвратить следующее нападение. Значит, надо ехать в Москву и заняться решением насущных проблем.

Мира умоляла взять ее с собой, но он отказался это обсуждать, пригрозив Белову, что если тот ее отпустит, то он лично свернет ему шею. И еще раз повторил это Мире, чтоб она хотя бы из страха за любовничка не смела рыпаться. Это был Макс — настоящий Макс, полностью вернувшийся в свое привычное состояние каменной статуи.

— И только ты сможешь их защитить, если еще кто-то нарисуется, — добавил он. На Дашу он вообще не смотрел и ни слова ей не сказал с момента своего «воскрешения».

Макс покидал вещи в маленькую спортивную сумку, кивнул всем напоследок и вышел из квартиры. В последующей гнетущей тишине у оставшихся в голове вилась длинная, тягучая, будто каучуковая, мысль, что вероятность того, что он никогда не вернется, очень высока. Мира тихо плакала, Костя смотрел в пустоту перед собой, Даша потянула руку, чтобы вспомнить о боли в боку, которая позволила бы забыть о боли в мыслях. Но вдруг именно она, единственная из придавленной троицы, подумала, что Макс обязательно вернется. К Мире, к Белову, к ней. И он совершенно точно выживет, потому что Макс выживет даже после ядерного взрыва. Он и тараканы.

Поэтому именно она и заговорила первой:

— Поздравляю, Белов, с днем рождения.

Костя почему-то даже не улыбнулся.

— Happy Birthday to you, Happy Birthday to you, — вдруг грустно, сквозь слезы, затянула-завыла Мира.

На этот раз Белов начал смеяться, а за ним и остальные.

Глава 16. Тишина

Есть люди, которые верят в то, что грешников ждет геенна огненная — место вечных мук. Но разве что-то может длиться вечно? Разве любой, даже самый длительный процесс, не конечен? Создаются и разрушаются целые миры, вселенные, гаснут старые и появляются новые звезды — ничто нельзя растянуть на вечность.

Есть люди, которые верят в то, что время — лишь один из субъективных аспектов сознания. Его нет в объективной реальности, тем более, когда нет самой объективной реальности. И в таких условиях возможно все. Даже вечные муки.

Для Макса последняя неделя была не ограниченным временным промежутком, а именно бесконечным циклом. Он хватался за одну мысль, тут же выпускал ее и мгновенно забывал, потом выхватывал звук, но сознание соскальзывало опять в какую-то дыру, где ничего нет. Чтобы жить, ему, как никому другому, нужна была цель, путеводная нить, которая почему-то постоянно обрывалась. Вечное плаванье в белесом ничто, в которое неожиданно врываются весточки из другого мира, заставляющие его вспомнить о себе: плач сестры делает из него брата, голос парня — друга, теплая рука — того, по кому скучают. Вот так, только собрав весь этот паззл воедино, Макс вспомнил, что он — Макс. Уже позже он смог отметить, что этот мучительный опыт был полезен для его самоопределения. Природа его безумия — в аутизме, полном равнодушии к происходящему. Как только он начинает чувствовать, пусть и просто свою нужность кому-то, он отползает от этого края. Поэтому он не боялся рецидива. Если он — до того, как решит проблемы — снова увязнет в себе, то пострадают те, кто важен для него. Значит, он не увязнет. Макс существует, пока у Макса есть цель.

Проблемы со Святошей можно уладить несколькими способами. Самый простой — убить его, а потом пройтись по всей системе, вычищая только самых вредных и опасных. Остальные связи развалятся сами собой. В этом случае на него рано или поздно выйдет Первый Поток — Макс не сомневался, что старшие сестры время от времени приглядывают за ним, и уж точно не пройдут мимо того факта, что в его окружении случайно скончалось сразу несколько человек. Вариант возглавить сеть Макс рассматривать не хотел — его совершенно не прельщали эта жизнь и огромная прибыль. Доходы даже от одного легального ночного клуба покроют их с Мирой нужды с лихвой. А уж если вымести всю подноготную у каждого объекта собственности, то они смогут жить, практически ни в чем себе не отказывая. Поэтому перед Максом стояла задача разрушить сеть, но так, чтобы легальная ее часть осталась за ним. И это был самый сложный вариант.

Несмотря на то, что Сан Саныч оставил ему квартиру в центре города, Макс там появляться был не намерен. Он остановился в гостинице на отшибе, разведал обстановку и только после этого связался с Юрием Никитичем. Хотя план у него уже созрел, без поддержки отличного юриста впутываться даже не стоило. Схема сводилась к следующему: если не можешь убрать кого-то своими руками, значит, надо использовать чужие руки. Наркосеть, созданная Сан Санычем, была нерушима только до тех пор, пока оставалась в тени. В случае огласки власти вынуждены будут что-то предпринять.

Слить через десятых лиц информацию в СМИ — необходимое условие, чтобы следствие не могло отмолчаться. Ни для кого не секрет, что подкупить или запугать можно любого, но не в том случае, когда дело уже предано огласке. Практически одновременно с этим явиться с повинной. Мол, вот, посмотрите, что я унаследовал от приемного отца. Помогите, господа полицейские, бедному мальчику, который, кстати говоря, и всю верхушку организации поименно может назвать, и адреса поставок, и всю рабочую схему описать. Юрий Никитич предупредил сразу, что есть вероятность, что и против него будет выдвинуто обвинение, и имущество конфисковано. Настаивать надо на том, что Макс сразу после совершеннолетия покинул город из-за угрозы убийства, и только потом решил обратиться в полицию.

Сложно было только начинать. Но уже после первого заявления каша заварилась, все закрутилось вокруг Макса. К счастью, следствие увидело в нем только жертву обстоятельств. Хотя парень и не боялся тюрьмы — какая разница, где жить? — он все равно хотел вернуться. К Мире, к Косте… к Даше. К тем, ради которых он выполз из безумия.

Самая непростая часть плана неожиданно оказалась увлекательной и приятной. Даже при освещении в СМИ, даже при уже запущенном делопроизводстве, всегда найдутся люди, настолько влиятельные, что могут заблокировать процесс на любой его стадии — почти непробиваемая защита со стороны властной поддержки. Против них бессильны самые честные полицейские, для них не существует законов. Предотвратить их вмешательство Макс мог только самостоятельно, при этом не обозначая себя. Всегда смотреть и слушать, видеть и слышать — вот и все сложности. Дальше уже проще: едва какой-нибудь чиновник слишком сильно заинтересовывался этим делом или самим Максом, надо начинать свою погоню: следить, обыскивать дом, искать что-то, что тот не хотел бы обнародовать. И у таких людей всегда что-то находилось. Потом оставить фотографию или копию документа на рабочем столе в кабинете, защищенном самой современной системой охраны и профессиональными телохранителями. Это внедрение в личное пространство производило должный эффект, может, даже больший, чем сам шантаж. С этого момента чиновник терял всяческий интерес к каким-то там клубам и наркотикам. Никто не хотел рисковать ради какого-то Соловченко Николая Игнатьевича, какие бы прибыли в будущем он ни обещал. Коррупция исключает полную глупость в своих рядах — таких людей не обманешь краткосрочной прибылью при риске потерять долгосрочное доходное место. Макс даже был расстроен, что таких операций ему пришлось провести всего три. Может, ему с коррупцией начать бороться нелегальными методами? А что — и обществу польза, и азарт неповторимый, и навыки можно задействовать на пределе возможностей.

Нередко приходилось и подкидывать доказательства следствию, носом подводить, чтобы ненароком никого не пропустили. Например, при обыске в доме ближайшего помощника Святоши обнаружили гигантскую партию героина и незарегистрированные стволы, чему сам хозяин искренне удивился. Макс отогнал от себя идею встретиться с самим «родственничком», чтобы не сорваться. Увидятся они только в зале суда, так будет лучше. А до тех пор из СИЗО Святоше не выбраться — уж для этого у следствия улик было предостаточно, благодаря всезнающему свидетелю.

После нескольких громких арестов, когда сеть на глазах разлеталась в пух и прах, жизнь его была под максимальной угрозой — он связался с очень мстительными людьми. И в этом случае «скромный и запуганный» Макс получил поддержку от полиции, всеми силами демонстрируя, что она ему необходима, даже на программу защиты свидетелей согласился. Правда, покушений так и не произошло — приятели Святоши спешно покидали столицу, а то и страну. Впору было спасать шкуру, а не искать того, кто все это начал. Конечно, о роли Макса знала только полиция и наверняка догадывался сам Святоша и его ближайшее окружение, но официальных заявлений о нем никто не делал.

Вся эта канитель затянется на месяцы, но по ее итогам на свободе не останется никого из верхушки. А шестеркам мстить ему не с руки, хотя они его и не пугали.

Первый Поток обозначил себя только единожды. Посреди ночи Макс проснулся от ощущения постороннего присутствия в своей комнате. Это была девушка, прошедшая сквозь кордон охраны, что давало исчерпывающее представление о ее происхождении.

— Седьмой Третьего Потока, что происходит? — поинтересовалась она шепотом, едва он открыл глаза.

Макс терпеливо рассказал обо всем. Она долго всматривалась в его лицо, а потом, ничего не сказав, так же тихо исчезла.

Присматривают. Но явно дают ему шанс. А парень все чаще и чаще ловил себя на мысли о том, что хочет вернуться, и не только из-за сестры. Похоже, что, сам того не заметив, он стал человеком с присущими тому слабостями и привязанностями. Адекватная плата за то, чтобы не сойти с ума.