Оказалось, что не только о своем. Вслед за ним и Мирой в класс вошел Макс. Мы говорили с ним по телефону только вчера, и он ни словом не обмолвился о том, что приезжает! Тот равнодушно кивнул на приветствия и направился к своему месту, то есть ко мне. Точно такой же, как всегда — руки в карманы, на лице ни единой эмоции. Внутри оборвались нити, связывающие рассудок с эмоциями.

— Привет, — он сел рядом.

Сердце сжалось до такой боли, что хотелось закричать. Голос, который сопровождал меня все последние недели… и ведь даже не заикнулся о приезде! Может, я была бы больше готова, если бы знала? Зачем вот так со мной?! Я всего лишь урвала себе кусок Макса в виде тихих разговоров ни о чем, и теперь за это получаю неожиданный удар, словно он хотел проверить, как я с этим справлюсь? Лучше бы вообще ничего не было! Лучше бы я никогда не познакомилась с Танаевыми! Пусть бы одноклассники продолжали издеваться надо мной, пусть бы Белов оставался той же сволочью, только не это. Почему он не дал мне возможности подготовиться? Сейчас легче умереть, провалиться сквозь землю, чем что-то ответить.

— Привет.

Он повернулся, чтобы посмотреть мне в глаза. А я не выдержала и отвернулась. Ничего не хочу. Я больше ничего не хочу. Какая тишина в голове. И в моем телефоне теперь будет тишина.

Глава 17. Пауки и мухи

Сегодня я радовалась, что Белова невозможно заткнуть. Именно он, сам о том не подозревая, и дал мне возможность навести порядок в голове. На уроке разговаривать с Максом у нас в привычку не входило, а всю перемену собой заполняли щебечущий, как птичка певчая, Белов и счастливая до одури Мира, бесконечно обнимающая брата.

— Так ты совсем приехал? — интересовался Костя.

— Ну, буду часто теперь ездить туда и постоянно должен быть на связи, — ответил Макс. — Вся эта неразбериха затянется надолго, пока все суды не пройдут. А как говорит юрист, такие разбирательства занимают времени от месяца до бесконечности. Но судя по всему, в наследство — точнее, в то, что от него осталось, я вступлю.

— Возьми меня генеральным директором ночного клуба, а? — промурлыкал Белов и для полноты картины потерся щекой о плечо Макса.

Макс с улыбкой дал ему слабый подзатыльник, заставляя убраться от его пиджака подальше. Я вообще заметила, что он сильно изменился в плане эмоциональности. Возможно, это произошло после «нервного срыва», или это эволюционный процесс, медленный и заметный, только если его долго не видишь.

Мира своему обожаемому блондинчику тут же на ухо высказала, кем ему лучше работать в ночном клубе, на это предложение Макс незамедлительно согласился, но Белова никто не мог перешутить. Я на весь этот кипиш смотрела как бы со стороны, хоть и оставалась рядом, пытаясь искренне улыбаться. Макс хотел у меня что-то спросить, но спасительный звонок позволил мне ретироваться. А потом я усиленно делала вид, что мне крайне интересна геометрия.

На самом деле я просто выигрывала для себя время. Сосредоточиться и успокоиться. Уже очень скоро — знала это наверняка — я опять смогу смотреть на него, опять привыкну к его присутствию. Это вовсе не проблема, если только мне дать время. Наконец-то наша компания снова вместе! И уже вот-вот я обрадуюсь этому в полную силу.

К сожалению, после уроков Мира вспомнила о наших планах, поэтому мы отправились в парк. Эти двое ненормальных развязали очередную войну. На этот раз предметом спора стал их извечный вопрос — встречаются они или нет. Мне лично было смешно слушать рассуждения Миры о том, что «встречаться — это что-то более серьезное, чем у них». Они даже ушли немного вперед, увлекшись этой мега-важной дискуссией и позабыв на время о нас.

Теперь разговора уже было не избежать.

— Ну и где мой розовый плюшевый мишка? — первым делом спрашивает Макс, будто это самое существенное.

Но я уже пришла в себя в достаточной степени, чтобы нормально говорить:

— Так ведь я не знала, что ты приедешь. Знала бы — подготовилась.

Вообще-то я говорила именно о мишке, а не о том, что Макс услышал:

— Злишься, что не предупредил?

— Наверное, — решаюсь на откровенность. — Так почему не предупредил? Например, вместо твоего вчерашнего рассказа о том, что хозяйка гостиницы тебе предложила пожить у нее! Не то, что бы мне это было неинтересно…

Макс останавливается, заставляя притормозить и меня. Я по-прежнему избегаю его взгляда, очень сильно заинтересовавшись открывающимся видом на едва начавшую оттаивать речку.

— Даш, посмотри на меня, если хочешь, чтобы я ответил честно, — он почему-то улыбается, хотя я лично причин для веселья не вижу.

Приходится выполнить просьбу, удержаться на пару секунд на его светло-зеленых радужках, но река все же значительно интереснее. Он после секундного замешательства решает объясниться:

— Попытаюсь сформулировать. Ты знаешь, что это началось у нас уже давно, я это и не скрывал, ты пыталась не выдать, но не слишком-то удачно. А потом мы с тобой по телефону… как-то это было… приятно… и странно, — раньше я за ним косноязычия не замечала, а тут в словах теряется. Какая все-таки красивая у нас речка! — Вон, Мира с Костей спорят — встречаются они или просто трахаются. А мы с тобой общались так, будто встречаемся. Причем до такой степени отдавало этим самым «встречаемся», что даже не стали бы об этом спорить.

Я ёжусь. Он говорит именно так, как я и сама бы обозначила, если бы решилась на это.

— Это немного сбило меня с толку, — продолжает Макс. — Поэтому я захотел сбить и тебя с толку. Может, надеялся, что ты потеряешь самоконтроль и бросишься мне на шею?

От неожиданности я снова случайно смотрю на него. Почему он улыбается, если говорит о таких серьезных вещах? Или все же шутит?

— А я что? — переспрашиваю тупо.

— А ты не бросилась, — еще тупее поддерживает он меня.

— И что теперь? — вот это было на самом деле интересно узнать.

— А чего бы ты хотела? — он смотрит пристально, даже немного прищуриваясь.

Я нервно выдыхаю, качаю головой, но потом озвучиваю свои мысли:

— Макс… Просто дай мне немного времени, я прошу тебя. Ты по телефону… другой. И ты в чем-то прав о том, что это давно началось, и о наших разговорах. Буквально завтра… или послезавтра все будет ровно так, как раньше. А пока просто не спрашивай ни о чем.

Он вдруг резко двигается ко мне и кладет руку на плечо, вынуждая смотреть на него, чуть наклоняется, ловя взгляд в любой точке:

— Почему не спрашивать, Даш? Почему? Если и есть какой-то разумный выход, то мы только вместе бы его и нашли. Что за стереотипы: парень должен быть таким, девушка должна вести себя так? Ведь это в стереотипах дело, а не в нас с тобой, разве нет? Почему надо обязательно спать друг с другом или называться «парочкой», хранить верность или непременно встречать вместе Новый год? Почему нельзя просто держаться за руки, если нам обоим только это нужно? До тех пор, пока нам это нужно! Мы ведь можем обговорить правила…

Я злюсь, даже слегка ударяю его по руке, заставляя убрать ее.

— Прекрати! Я не готова! Не могу пока об этом говорить! — получилось немного напряженно.

Макс недоуменно разводит руками, потом ныряет в карман и достает телефон. Нажимает кнопки, через несколько секунд в моей сумке пищит входящий вызов. Ну вот что за игра? Ладно, я поддержу за отсутствием других вариантов. Вытаскиваю свой мобильник и нажимаю кнопку приема.

— Привет, — слышу я от человека, который стоит на расстоянии шага.

— Привет, — теперь я почему-то могу выдержать его взгляд.

— Посмотрел я этот твой «Бойцовский клуб». Ну и идиотизм! Или надо книгу сначала прочитать?

Невольно начинаю улыбаться. Это все от нервов.

— Я так и думала, что тебе не понравится! У тебя же все не как у людей! — подключаюсь и я к разговору. — Ты вообще сколько фильмов смотрел? Пять наберется?

Издалека раздается зов Кости. Они наконец-то заметили, что нас нет рядом, поэтому мы направляемся в их сторону.

— Обижаешь, Даш! Да я же киноман, — возмущается он в трубку. — Меня назвали Максом, потому что первое, что я увидел по телевизору — фильм «Безумный Макс»! Прям карма.

— Ага, ты рассказывал. Это тебе еще крупно повезло!

— Но я как-то мультики больше люблю, — в голосе даже проскальзывает умилительное оправдание.

— Хентай? — искренне интересуюсь я.

Он смеется. Да-да, именно так, едва слышно. Смотрит вперед, как и я. Растворяется в привычном, как и я. Идем медленно, растягивая этот момент.

— А шрам у тебя над бровью немного видно, — вдруг говорит он, не отводя взгляда от сестры.

— Мог бы сделать вид, что не заметил! — возмущаюсь.

— Мог бы. Ты всегда так делаешь, если не хочешь чего-то замечать.

— Очень мудрое поведение!

Мира кричит:

— На вас сладкую вату брать? — и указывает пальцем куда-то в сторону.

— Тут сестра моя спрашивает, на нас сладку…

— Да я слышала ее! — уже смеюсь в полный голос.

* * *

Конечно, перед сном я перекручивала в голове все свои эмоции. Оказывается, что гораздо проще было, когда мне нравился Макс… в одностороннем порядке. Не знаю, какие чувства он испытывает ко мне, но что-то явно есть. Представить себе не могу, о каких правилах он говорил, я лично выхода не видела. И еще выяснилось, что сопротивляться себе — намного легче, чем сопротивляться ему. А Макс врубил эгоиста. Неужели это обязательная обратная сторона эмоциональности? Раньше он о себе никогда не думал, только о Мире. А теперь, взращивая в себе человечность, он заодно начинал ориентироваться и на собственные интересы. Прямо как ребенок — дай игрушку, любыми способами, и я буду просить, пока не дашь. А после — хоть потоп. И он, как тот самый ребенок, не отдает себе отчета, какой жертвы от меня требует. Любить его — это та еще засада. А держать за руку, просто держать за руку — это, кажется, уже невозможно.

Во время нашей прогулки он как-то все время держался рядом. Я не анализировала это тогда, только сейчас осознала. Как и то, что мы с ним играем в разные игры. Меня к нему тянет на каком-то метафизическом уровне, а он, благодаря долгим годам тренировки, выработал в себе навык — жертва должна привыкнуть, прочувствовать, чтобы потом брать теплой. Как паук, который впрыскивает в муху яд. Муха еще не знает, что она мертва, но это знает паук. Самое страшное — делает это Макс бессознательно. Вот и остается вопрос: до каких границ дойдет его эгоизм и когда я сама его остановлю? Остановлю ли? Ведь самое простое — плыть по течению. Получится недолго, но с пузырьками.

Заметила, что постоянно смотрю на телефон. Привычка, выработанная за месяц его звонков. Но сегодня он не позвонил. Эгоист, врубивший режим охоты, или близкий человек, тоже ищущий взаимовыгодный выход?

* * *

Потрясение. Ошеломленность. Встряска. Я и не думала, что способна впасть в такой шок. Я и не думала, что настолько плохо разбираюсь в людях. Вот вроде бы знаешь человека, каждая мысль его на поверхности, а потом…

Мы с Мирой ждали парней после тренировки. На улице было совсем тепло, поэтому мы вышли из здания, чтобы наслаждаться зарождающейся весной. Макс сегодня ни к каким манипуляциям с моим сознанием не прибегал, наверное, давал возможность свыкнуться с тем, что уже успел на меня вылить. Поэтому настроение было чудесным, спешить некуда, потому что пятница, а Мира придумывала планы на остаток дня. Она все зазывала нас в ночной клуб, но я, единственная, была еще несовершеннолетней, и с этим могли возникнуть проблемы.

А вот и они. И уже по громко хлопнувшей двери стало ясно, что что-то не так. Белов подлетел к нам, тяжело дыша, будто был болен.

— Это правда? — как-то сдавленно выпалил он, обращаясь к Мире.

— Что? — она пребывала в таком же замешательстве, что и я.

— Про Васильева — правда?

— А, — теперь она поняла, видимо, о чем речь, но не спешила пояснять.

— Бля-я-ядь!

В последний раз такое выражение лица у Белова я видела, когда врезала ему пощечину. Перекошенное, взгляд немного рассеянный, словно он теряется в собственных мыслях. Подошедший Макс подставил руку к его груди, не давая возможности кинуться на Миру, и только после этого объяснил:

— Этот… как его… в раздевалке хвастался, что с самой Мирой целовался.

Ну и бредятина! Я чуть не рассмеялась, но подруга меня опередила неожиданным:

— И что с того? Целовалась я с ним. Разок. Пусть мальчик козырнет этим, поднимет себе самооценку.

Я потеряла дар речи, а уж про Белова и говорить нечего. Он нервно дышал, пытаясь произнести как можно отчетливее:

— Почему?

Мира будто и в самом деле не понимала его реакции. Ответила довольно спокойно: