Таким образом, урок физкультуры был ознаменован каким-то болезненным восторгом, приподнявшим всем настроение. Николай Васильевич задержал Белова и Макса после звонка, чтобы о чем-то поговорить, а остальные отправились в раздевалку.

Мира открыла сначала свой шкафчик, а потом, сообразив, заглянула в мой.

— А где моя юбка? — спросила она у себя самой.

А я уже поняла, поворачиваясь на шум воды. Дверца крайней душевой кабинки была приоткрыта, и вода тонкой струйкой текла на синюю тряпку, лежащую прямо на железной решетке. Мирина юбка.

Но Мира соображала быстрее меня. Она резко наклонилась к низкой лавке и с силой передвинула ее в сторону двери, перекрывая выход. Теперь выйти можно было только, отодвинув эту скамью, грохот которой привлек внимание всех присутствующих, заставив их замолчать.

— Мира? Ты чего? — удивленно спросила Катя.

Моя подруга молча указала пальцем на открытую дверцу душевой. Девочкам понадобилась минута, чтобы понять, что произошло.

— Это точно твоя? — переспросила Настя, а после утвердительного кивка добавила: — Кто-то перепутал с Николаевской! — и хохотнула. Но моментально осеклась под взглядом Миры.

— Девочки! — неожиданно звонко и весело заговорила хозяйка пострадавшей вещи. — Посмотрите-ка, какая неприятность со мной произошла. И кто же так ошибся?

Я не понимала, чего она хочет добиться. Что кто-то сейчас признается в ошибке — мол, прости, хотела поиздеваться над Николаевой, а получилось — над тобой? Не понимала, но и не вмешивалась, продолжая стоять в стороне от всех.

Девчонки выстроились перед ней полукругом, тоже не понимая, к чему она ведет.

— Я так понимаю, никто не признается, да? — уточнила Мира, заставив их переглянуться. — И что же мне делать в такой трагической ситуации?

Яна сложила руки на груди и сказала твердо:

— И чего же ты хочешь? У нас остался только классный час — иди в спортивном костюме, ничего страшного.

— Неужели? — Мира говорила каким-то слишком мягким голосом.

— Ну, а что делать? Или ты хочешь, чтобы тебе кто-то отдал свою? — Яна держалась уверенно, что про остальных сказать было нельзя.

— А мне чужая не нужна. Я полжизни носила чужие вещи, надоело. Но как же мне быть, девочки, такая неприятная ситуация… Что же делать? Мне не хочется идти в спортивном костюме одной. Я еще новенькая — и сразу так выделяться!

Яна пожала плечами, остальные молча ждали продолжения. Мира подошла к Кате и выхватила у нее из рук юбку, та только вскрикнула от неожиданности. Танаева, прямо как недавно ее брат с баскетбольным мячом, легко закинула вещь сквозь открытую дверь душевой кабинки, под струю воды.

— Эй! — закричала Катя. — Ты спятила?

— Смотрите, девочки, а Катя теперь тоже идет на классный час в спортивном костюме! — ответила Мира всем, кроме самой Кати, а та забежала в кабинку, выхватила свою юбку и начала ее отжимать.

— Ну и как это называется? — хмуро спросила Наташа.

— Это называется — солидарность. Поддержка. Укрепление корпоративного, мать его, духа. А не ты ли Даше хотела отомстить? Твоих рук дело?

— Нет! — Наташа даже вышла вперед. — Не я. Честно.

— И как же мне тебе поверить? Я слышала, как ты ей угрожала, а потом по ошибке поставила меня в такое неприятное положение — все логично.

— Да не я это! — та заметно разозлилась. Я почему-то верила, что она говорит правду. Наташа была прямолинейной — она обычно не отрицала, если что-то делала. — Вот, смотри! — она подошла к своему шкафчику, вытащила оттуда юбку, подошла к душевой и сама закинула ее туда. — Доказала? Только отъебись уже, ради бога.

Мира дружелюбно ответила:

— Спасибо, подруга. Я знала, что ты не оставишь меня в беде.

— Мира, успокойся, — снова подала голос Яна.

На самом деле Мира выглядела совершенно спокойной. Девочек в классе было всего десять, считая нас двоих. Я, кажется, поняла, чего она хочет. Но это просто невозможно! Хотя бы потому, что против них всех ей не устоять. А чтобы не быть против всех, ей нужно было их разъединить. Она хотела создать раскол — для этого била словами по очереди: сначала самая безобидная Катя, которая может выпендриваться только из-за спины более сильного, а одна ничего не стоит; потом импульсивная Наташа, которая или кинулась бы в драку, или поддержала бы Миру — а Мира ей нравилась, поэтому ставка была невелика. И когда она успела их всех так хорошо изучить? Следующей, по моей логике, должна быть Настя.

— Настенька! — еще мягче и добрее обратилась к застывшей однокласснице Мира. — Мне интересно, ты за солидарность или против?

Почему они не бросаются на нее все разом — просто отодвинут лавку и спокойно выйдут отсюда? Что она смогла бы сделать против всех? Почему они отупело ждут, пока она успешно прорежает их до сих пор монолитный строй? Возможно, нежелание портить с ней отношения? Нет, тут другое. Чтобы толпа перешла к активным действиям, кто-то должен был стать первым, за которым последуют остальные. И в данном случае, первым быть никто не решался. Точнее, они упустили этот шанс в самом начале.

— Знаешь что, Мира, — ответила Настя. — Мне очень жаль, что ты попала под раздачу, но и поддерживать тебя сейчас никто не обязан.

Дверь, открывающаяся вовнутрь, стукнулась об лавку.

— Что у вас там происходит? — раздался голос Белова.

— Дедовщина происходит. Прямо по-детдомовски! — ответила Мира и с силой захлопнула дверь. — Или женская солидарность — посмотрим, как получится.

— А-а, ну окей, — раздалось из-за двери. Вероятно, там весь разговор был слышен.

После этого девочки напряглись сильнее.

— Ну так что, Настя? — Мира вернулась к своей очередной жертве.

Наверное, пройденных нескольких секунд рыжей хохотушке хватило на то, чтобы переосмыслить свое отношение к происходящему. На самом деле Настя была еще более простым вариантом, чем Наташа. Сегодня я, и конечно, внимательная Мира видели, что той небезразличен Макс. А значит, портить отношения с его сестрой из-за какой-то юбки, которая уже через пару часов высохнет, было бы глупо.

— Солидарность так солидарность, — сказала Настя, забрасывая под струю воды и свою юбку.

Внутренне я ликовала. Но оставалось самое сложное. Следующей я бы выбрала Кристину: она лучшая Настина подруга — а на поддержку лучшей подруги решиться гораздо проще. Но Мира пошла ва-банк:

— Яна?

Та рассмеялась.

— Успокойся уже, а то включила свою детдомовскую быдлятину. И что ты сделаешь? Бить будешь?

Мира прищурилась и стала совсем похожа на довольную кошку:

— Буду, солнышко, буду. Только не кулаком, а информацией. И не тебя, а…

Вот так. Не моргнув глазом, она ударила самым подлым образом — шантажом, что расскажет Никите. Но я ее не осуждала — если начинаешь бить, то уже поздно оглядываться. Яна расцепила руки и крикнула, заметно побледнев:

— Ладно! Черт с тобой! — и закинула свою юбку поверх общей кучи.

Ну, а после того, как сдалась Яна, остальные даже и не думали спорить — теперь они остались в меньшинстве, а никто из них никогда не был в меньшинстве. Я со смехом бросила свою юбку в душевую кабинку последней.

Странное дело, но некоторые из девчонок уже улыбались — ведь гораздо проще отнестись ко всему, как к шутке, или, действительно, как к поддержке невинно пострадавшей, чем продолжать нагнетать обстановку. Влажные юбки все сложили в мешки для спортивной обуви — и, в общем-то, ни с кем катастрофы не произошло, потому что они предпочли не делать из этого катастрофу. Мира отодвинула лавку, шутя о том, как они все будут объяснять сейчас класснухе, кто-то даже поддержал ее, но вдруг моя подруга выпрямилась.

— Яна! — вот сейчас в ее голосе впервые появилась жесткость. — Я знаю, что это ты сделала. Видела, как ты во время урока бегала в раздевалку. Единственная. Поверь, я очень внимательная.

Та заторможено повернулась:

— Нет, не я! — но что-то в дребезжании ее голоса заставило остальных переглянуться.

— Так вот, — продолжила Мира. — Если у нас с тобой какие-то проблемы, то прямо и скажи.

— Какие у нас с тобой могут быть проблемы? — и Яна слишком поспешно ушла, тем самым впервые показав остальным, как у нее сдали нервы.

— Я что-то не поняла, — проговорила Наташа. — Если ты сразу знала, что это Яна, то к чему весь этот цирк?

— Не знаю… — с легкостью ответила Мира. — Хотела выяснить, кто тут ко мне хорошо относится. Выяснилось, что все, — она рассмеялась.

И Наташа, покачав головой, тоже усмехнулась.

Нет. На самом деле, Мира показала всем, что с ней лучше не связываться. Навсегда отбила охоту объединяться против нее в любом варианте развития событий. Откуда у нее столько внутренней силы? Я уверена, что это некоторых и сдержало — уверенность в том, что Мира не остановится и перед мордобитием, если до этого дойдет дело.

Выйдя из раздевалки последней, я вспомнила о железобетонном фундаменте ее самоуверенности — он сидел на подоконнике рядом с Беловым.

— Порядок? — спросил брат.

— Порядок, — ответила сестра. — Выбила страйк.

Она ничего не боялась, потому что за ее спиной всегда был Макс.

— Новая мода? — спросил Костя, подразумевая дефиле в спортивном стиле с участием всех девчонок класса.

Ему никто не ответил, а мое настроение не могла испортить даже его противная физиономия.

Вот только зачем Яна это сделала? Теперь я почему-то была уверена, что она точно знала, что берет не мою юбку. Яна, которая к моим вещам до сих пор не прикасалась, держалась вроде как выше этого. И тут — нате. Возможно, она хотела настроить коллектив против Миры, как когда-то сделал со мной Белов? Ей это не удалось, но заранее она вряд ли могла предположить, что ситуация повернется именно так. Зачем? Злится на Макса, поэтому решила отыграться на его сестре? Или зависть от того, что все постепенно перестают называть ее самой красивой девочкой в школе? Не слишком ли хорошего мнения я была до сих пор о Яне? А может, через Миру она хотела обострить отношения класса и с Максом, ведь тот бы все равно за нее заступился? Да, похоже на правду. Вот такая месть — единственное, что она могла себе позволить. И та провалилась. Значит, Макс будет продолжать… потакать своему психологическому сдвигу. Ура! Мои губы снова, уже не в первый раз за сегодняшний день, раздвинулись в ехидной усмешке. Ах, как, оказывается, приятно быть отрицательным персонажем. Интересно, а что в нашем злодейском кружке делает Белов?

Глава 6. Изменение ролей

Мы договорились с Мирой встретиться в кафе в семь. Дома я коротко рассказала маме о своем дне, не затрагивая большинства вопросов. Я вообще ей многое рассказывала, но никогда — о самом главном. Мне показалось, что мама не в самом большом восторге от того, что я сдружилась с детьми из детдома. Наверное, у нее оставалась некая предубежденность против таких. Хотя после сегодняшних событий в женской раздевалке, я бы не смогла сказать, что эта предубежденность беспочвенна — Мира могла быть очень опасной; но уверена — не для меня.

Тем не менее, на встречу меня мама все же отпустила. А для меня это был первый «выход в свет» за долгое время! С друзьями из старой школы отношения как-то сами собой постепенно рассосались, поэтому они перестали звать меня гулять. А самой навязываться я в себе сил не нашла. Ну, а в новой школе я до недавних пор друзей и не имела.

Принарядилась и расчесала вьющиеся волосы, даже чуть-чуть подкрасила глаза, чтобы доставить удовольствие Мире, считавшей, что небольшая доза косметики даже важнее, чем одежда. Вне школы у меня не было необходимости оставаться серой мышкой, а лишний комплимент от подруги только еще больше поднимет мне настроение.

… которое рухнуло в преисподнюю, едва я вошла в слегка затемненное помещение кафе. За столом, кроме Танаевых, сидел и Его Святейшество Говнюк.

Может, просто развернуться и уйти, обозначив этим самым свою позицию? Ага. И преподнести Белову на блюдечке своих друзей. Ну уж нет! Он у меня и так слишком многое отнял, этих двоих я ему живыми не отдам!

— Привет, — я села напротив ухмыляющейся морды. — Рада видеть тут… всех. Вы бы еще собак дворовых притащили для компании, раз сюда всё пускают.

Мира просто пожала плечами, а Макс отреагировал… как Макс — ему и дела не было до наших локальных конфликтов, пока вокруг шныряла такая длинноногая и улыбчивая официантка. Посетителей в зале почти и не было, поэтому шныряла она, в основном, возле нас. Зато Белов меня встретил приветливым:

— И ты тут, страшилка! Наконец-то у нас с тобой настоящее свидание!

А я только сейчас осознала одну простейшую вещь — тут он мне ничегошеньки не сделает! Ни-че-го! Это не школа с ее молчаливым или громогласным одобрением одноклассников. Вряд ли работники кафе отреагируют нормально, если он начнет меня за волосы таскать по залу. И ведь он прав — это первая наша встреча вне привычной ему обстановки. Кажется, настроение — штука поправимая.