К этому шагу я готовилась заранее, пытаясь обдумать все «за» и «против». Обычно я не позволяю себе даже заглядывать в дорогие магазины – к чему это моральное истязание, если все равно нет денег? Иногда я использую другой способ – говорю себе, что я слишком толстая и куплю себе что-нибудь, когда похудею до шестого размера. Но с тех пор, как я стала ходить на работу в сарафане, Колин буквально захваливает меня, дразнит обольстительницей. А в субботу случилось вообще нечто из ряда вон выходящее.

На меня обратил внимание мужчина!

У меня был обеденный перерыв, и я буквально умирала от голода – хотела есть не просто сильно, а что называется, до трясучки. Сбегав в кулинарию, я принесла оттуда в театр рыбный салат в пластиковой баночке и шоколадный пудинг и, усевшись в красной бархатной ложе, принялась все это уминать. Вообще-то процесс принятия пищи должен происходить степенно, но то, что делала я, можно было смело назвать самым настоящим пожиранием. Мне кажется, я даже издавала какие-то урчащие звуки, склонившись над пластиковой баночкой – чтобы быстрее доносить вожделенную пищу до рта. Так женщина может есть только в полном одиночестве, сидя перед телевизором в пижаме, которую не снимала весь день. Разница заключалась лишь в том, что я была не одна – за мной наблюдали.

Этого мужчину я видела впервые. Темноволосый, почти жгучий брюнет с грустными карими глазами, он был одет в джинсы и линялый хлопчатобумажный свитер.

Он просто стоял, спрятав руки в карманы, и смотрел на меня. Заметив его, я чуть не поперхнулась каперсом.

– Интересное место для еды, – с улыбкой заметил он.

«И откуда ты такой взялся? – пренебрежительно подумала я, решив, что это кто-нибудь из машинистов сцены. – Валил бы ты отсюда и дал бы мне спокойно поесть». Однако вслух коротко объяснила:

– Наверху у меня сожрут весь пудинг, а мне он и самой нужен.

С этими словами я вернулась к своему пиршеству, но он продолжал стоять там, еще глубже запустив руки в карманы и раскачиваясь взад и вперед.

– Что-то я вас не припоминаю, вы здесь новенькая? – дружелюбно поинтересовался он.

– Нет. Я работаю в кассе, – отчеканила я, давая понять, что не намерена вдаваться в разговоры, но он медлил, терпеливо снося мои немногословность и равнодушие.

Я продолжала жевать, но уже не так энергично – он испортил мне весь кайф, вверг меня в смущение, и я с ужасом обнаружила, что ем рыбный салат ложкой. Он задал еще несколько вопросов – до скольких работает касса, и что я думаю о здешних сотрудниках, – но ответы его, похоже, мало интересовали, он просто смотрел на меня. Я никак не могла понять, что ему нужно, и от этого нервничала и чувствовала себя неуютно. В конце концов, свернув трапезу, извинилась и ушла. Уже на рабочем месте в кассе я пожаловалась Колину на свой испорченный обед.

– Ну и что же тут удивительного, моя маленькая обольстительница? – расхохотался он, наливая мне в чашку сладкий чай. – Ты ему понравилась, вот и все.

– Я?! Понравилась? Да окстись, Кол!

– Нет, Узи, это факт – парень на тебя запал. И кстати, он никакой не работяга и не машинист сцены. Он наш новый технический директор, и зовут его Оливер Вендт. Для вас, девчонок, лакомый кусочек.

В душе у меня происходило что-то странное – все трепетало и горело. Я чувствовала себя подростком.

– Запал на меня? – эхом повторила я.

Колин обнял меня сзади за плечи.

– Да, Луиза, запал. И давай-ка уже привыкай к этому.

Когда вечером, закончив работу, я выходила из театра, Оливер Вендт стоял на крыльце и курил. «Подозрительно часто попадается на глаза, если учесть, что мы едва знакомы», – подумала я.

– Спокойной ночи, Луиза! – окликнул он меня. Я остановилась и обернулась.

– Вы знаете мое имя?

– Знаю, – сказал он, затоптав каблуком окурок. – А меня зовут Оливер, так что теперь вы мое тоже знаете.

Он смотрел мне прямо в глаза. Сердце заколотилось у меня в груди, отдаваясь глухим эхом в ничего не соображающей голове. Я отвернулась и улыбнулась про себя.

– Спокойной ночи, Оливер, – ответила я и спиной буквально ощутила, как он тоже улыбнулся.

Домой я брела так медленно, насколько это было возможно, мне не хотелось, чтобы приподнятое чувство покинуло меня. И в ту ночь, лежа в постели рядом с мужем, я в кои-то веки так и не смогла уснуть.

В воскресенье я вскочила спозаранок и, не дожидаясь, когда проснется муж, рванула на Оксфорд-стрит. Я отправилась прямиком в «Топ-шоп» и долго блуждала по лабиринтам витрин и прилавков с коллекциями роскошной одежды.

Наконец, не перемерив даже и половины того, что там было, я остановила свой выбор на серо-стальных широких брюках и бледно-розовом облегающем кардигане. Воодушевленная этими приобретениями, я отправилась на другую сторону улицы в «Джоунс» и там купила черные полусапожки на изящных каблучках. Так совершенно неожиданно свершилось то, в чем я до сих пор себе неизменно отказывала. Коричневый берет и суконное пальтишко ушли в прошлое, теперь я порхаю, словно бабочка, во всем великолепии своего нового топ-шоповского наряда.

В понедельник в полдень у меня назначена встреча с Ники в кафе «Тома». Являюсь туда с небольшим опозданием. Ники уже там – глушит капуччино с вожделением завзятого нарка.[5] Оторвав взгляд от чашки, она замечает меня, и я машу ей. Однако вместо ответного приветствия Ники только хмурится.

– Извини, я опоздала, – говорю я, небрежно бросая пальто на спинку стула. – Давно ждешь?

Она недоуменно разглядывает меня, исследуя глазами каждую деталь моего нового облика, и наконец произносит:

– Ты выглядишь совсем по-другому.

– Да, – говорю я, улыбаясь, довольная тем, что она заметила.

– Да это же новые брюки, одна из последних моделей! – Звучит это не как наблюдение, а как нечто вроде обвинения вперемешку с негодованием.

– Да, – говорю я и, гордо вильнув бедрами, отодвигаю стул.

– И когда же ты занималась покупками? – требовательно вопрошает она.

– В воскресенье.

Я сажусь, и ко мне тут же подбегает молодой официант в переднике, с зализанными волосами.

– Что вам принести? – спрашивает он, улыбаясь и буквально сияя.

Обычно, чтобы привлечь к себе внимание, я вынуждена махать руками, как регулировщик на посту, но сегодня все меняется самым что ни на есть премилым образом. Я улыбаюсь ему в ответ.

– А что у вас сегодня есть? – интересуюсь я.

– Сегодня у нас суп-пюре с обжаренными кусочками красного перца и авокадо. Это блюдо подается холодным, но… – Он кокетливо мне подмигивает. – Но по-моему, вы как раз похожи на ценителя холодных супов.

– Неужели? – Я хихикаю.

Ники видеть все это невмоготу, поэтому она вмешивается:

– У нас нет на это времени! Нам нужно работать!

– Я мог бы принести его прямо сейчас, – говорит официант.

Какая услужливость!

– Прекрасно. Благодарю вас. И еще, пожалуйста, апельсинового сока, – прошу я.

– Без проблем. Свежевыжатого?

– Разумеется.

– Ах да, мне бы следовало и самому догадаться.

– Так, извините! – Ники швыряет пустую чашку обратно на блюдце. – Я, кажется, тоже заказала кое-что, и это было почти двадцать минут назад!

– Да, да, я помню. – Официант снова подмигивает мне перед тем, как уйти.

Ники в ярости.

– Нет, ну куда это годится! Что за обслуживание! Сколько можно ждать свой заказ?! Нет, с меня хватит! Пошли отсюда! – Она с громким хлопком выкладывает на стол пятифунтовую бумажку. – Пошли лучше в «Анджело». – Сердито натянув черное шерстяное пальто из «Прада», Ники мчится к выходу.

– Извините, – бросаю я на ходу прилизанному молодому человеку и перехожу почти на бег, чтобы догнать ее у дверей.

На улице Ники заметно успокаивается.

– Слушай, а пошли ко мне, – предлагает она. – Я могу приготовить нам что-нибудь поесть.

– Прекрасная идея, – соглашаюсь я, и мы молча идем в сторону ее дома.

Дома мы застаем на кухне Дэна – он отправляет куда-то факс.

– Привет, Луиза. Потрясающе выглядишь! Ты что, похудела?

– Нет, Дэн, спасибо. Просто купила новые брюки.

– Очень красивые. Ну-ка повернись!

Я выписываю небольшой пируэт, и Ники закатывает глаза. Бросив пальто, она проталкивается мимо нас.

– Дэн, ради Бога! Обычные брюки, ничего особенного! – раздраженно огрызается Ники, швыряя на стол продукты из холодильника.

Но Дэн не теряет живого интереса к моей обнове.

– Где же ты их купила?

– Дэн, да что ты привязался? – Ники остервенело пуляет дорогущие мини-помидорчики в деревянную миску. – Тебе-то какая разница?!

– В «Топ-шопе», – сообщаю я.

– В «Топ-шопе»? – Он явно удивлен. – Там одеваются мои девочки.

– Что ты несешь?! – Ники хлопает дверцей холодильника. – Никто из твоих знакомых не одевается в «Топ-шопе».

– Нет, сейчас одеваются. И сколько же они стоят?

– Да ерунда, тридцать пять фунтов.

– Вот это да! Не может такого быть! – Сама идея покупки одежды за такие крошечные деньги явно нова для Дэна.

– Слушай, Дэн, оставь нас одних. Нам нужно поработать, – не выдержав, распоряжается Ники, указывая ему на дверь.

Но Дэн, ничуть не обидевшись, медлит с уходом.

– Никс, а почему ты не одеваешься в «Топ-шопе»?

– Не называй меня Никс! – Она яростно рубит что-то ножом, так что кусочки мелким крошевом разлетаются в разные стороны.

– Нет, а правда, – не унимается Дэн. – Почему бы тебе не пойти и не купить такие же брюки, как у Луизы?

Ники поворачивается – в руках ее нож, глаза прищурены в две узенькие щелочки.

– Потому, радость моя, что у меня нет необходимости одеваться в «Топ-шопе». Потому что я могу себе позволить покупать приличную одежду у нормальных дизайнеров. Мы все живем так, как нам позволяют средства, и Луиза купила то, что смогла осилить. С ее зарплатой особенно не разгуляешься. Да и с фигурой тоже. – Она снова поворачивается к нам спиной и с треском вонзает нож в разделочную доску.

На мгновение кухня погружается в тишину. Дэн смотрит на Ники, не в силах поверить услышанному.

– Боже, какая же ты, оказывается, жестокая сука! – выдавливает он наконец из себя.

Ники снова поворачивается и смотрит на меня стеклянными омертвелыми глазами – глазами акулы.

– Я не хотела, чтобы это прозвучало так. Я имела в виду…

Дэн поворачивается, чтобы уйти.

– Мне жаль, Луиза. Извини, мне действительно очень жаль.

– Какого черта ты за меня извиняешься?! – орет Ники ему вслед.

Дэн уходит, и на кухне становится тихо. Ники оборачивается и, улыбаясь, медоточивым голоском спрашивает меня как ни в чем не бывало:

– Тебе тунца в салат положить?

– Нет. Не надо, спасибо. – Это все, что я могу вымолвить.

Вильнув бедрышком, она снова принимает прежнюю позу и продолжает что-то стругать.

– Тогда положишь себе что захочешь.

Нам с Ники так и не удается перебраться на шестнадцатую страницу. Мы приходим к выводу, что у нас имеются серьезные творческие расхождения и что все это время мы мыслили в разных направлениях. До сих пор мы этого не замечали, но теперь это стало ясно как божий день.

Учитывая, что я привыкла видеться с ней дважды в неделю, мне следовало скучать по ней больше, чем это есть на самом деле.

Мужья

Существует три типа мужей.

1. «Слепец». Такой, заметив наконец «двойку», которую вы, почти не снимая, носите последние два года, говорит: «О, дорогая, да у тебя, кажется, новый костюм!» Этот вариант даже нет смысла обсуждать, так что оставим его в покое. Впрочем, здесь есть одно преимущество: он предоставляет вам возможность одеваться по вашему усмотрению.

2. «Идеальный муж». Он замечает все, проявляет подлинный интерес к вашей одежде, вносит, предложения, разбирается в моде, ее новых веяниях и с удовольствием обсуждает их. Он знает, что вам лучше идет, что вам нужно, и восхищается вами так, как ни одной другой женщиной в мире. Это крайне редкий тип, и если вам повезло иметь такого сказочного мужа, то держитесь за него крепче.

3. «Диктатор». Этот гораздо лучше вас знает, что вам подходит, и заставляет за собой право решать, какие модные течения хороши, а какие нет и в каких магазинах или у каких портних вам одеваться. Довольно часто такого типа мужчина имеет современные взгляды на моду, но еще чаще эталоном для него является его собственная мать, и таким образом, его вкус, мягко говоря, соответствует представлениям двадцатилетней давности.

К какому бы из вышеперечисленных типов ни относился вам муж, мой совет, будет таков: воспользуйтесь тем, что имеете, и постарайтесь умерить свои ожидания в отношении его. Даже на самого внимательного мужчину время от времени, нападают рассеянность и забывчивость, несмотря на все усилия, которые вы предприняли, чтобы, произвести на него впечатление. Если вам хватит мудрости, вы, просто оставите это без внимания. Лучше развить у себя крепкое чувство собственною стиля, чем слишком уж самозабвенно полагаться на мнение другою человека… даже если этот человек – ваш муж.