— Да.

— Почему?

— Я и сам не знаю.

— Наверное, потому, что ты еще никогда не прогуливался по Парижу с такой счастливой девушкой.

— Наверное.

— Ты любишь меня?

— Люблю, конечно, — ответил Стив. — Разве можно тебя не любить? Ты — сама прелесть…

— Я это знаю.

— Но я-то этого раньше не знал. Для меня — это целое открытие.

— Открытие — это хорошо, — сказала Элен. — Я обожаю делать открытия.

— Ты каждый день их делаешь?

— Да, — произнесла Элен. Потом поправилась: — Почти.

— А сегодня? — поинтересовался Стивен. — Сегодня ты сделала какое-нибудь открытие?

— Конечно, — кивнула Элен. — И очень важное.

— Какое же, если не секрет?

— Не секрет, — сказала Элен. — Я открыла твое мастерство в любви.

— Умение, — поправил Стив.

— Пускай — умение.

— Совершенно с тобой согласен, — сказал Стив.

— Хочешь, я тоже прочитаю тебе стихотворение? — Элен вполне по-женски, стремительно сменила тему разговора. Привстала на цыпочки, заглянула Стивенсу в глаза.

— Хочу, — тотчас ответил Стивен.

— Я ведь тоже не лыком шита, не думай, — хитро прищурилась Элен.

— Да я и не думаю, — ответил Стив.

— Я прочту тебе стихотворение моего любимого американского поэта… Правда, читать буду по-французски, а не по-английски… В оригинале я его никогда не читала. К сожалению, — сказала Элен. — Но ты-то должен догадаться, кто его написал, угадаешь автора?

— Постараюсь, — сказал Стивен.

— Тогда слушай, — Элен начала декламировать красивым грудным голосом:

В детстве я слышал три красных слова:

Тысячи французов умирали на улицах

За Свободу Равенство, Братство, — и я спросил.

Почему за слова умирают люди.

Я подрос, и почтенные люди с усами

Говорили, что три заветных слова —

Это Мать, Семья и Небо, а другие, постарше,

С орденами на груди, говорили:

Бог, Долг и Бессмертие. —

Говорили нараспев и с глубоким вздохом.

Годы отстукивали свое тик-так на больших часах

Судеб человеческих, и вдруг метеорами

Сверкнули из огромной России три Суровых слова,

и рабочие с оружием пошли умирать За Хлеб, Мир и Землю.

А раз я видал моряка американского флота,

Портовая девчонка сидела у него на коленях,

И он говорил: «Нужно уметь сказать три слова,

Только и всего: дайте мне ветчину и яичницу, —

Что еще? — и немножко любви, Моя крошка!»

— Это — Харл Сэндберг, — сразу же сказал Стивен. — Отличный американский поэт. Правда, я не помню названия стихотворения.

— Зато я помню, — сказала Элен. — Потому что когда-то этот стих произвел на меня очень сильное впечатление. Оказывается, человеку не так много и надо… Всего три слова…

— Правильно ты мне напомнила, — обрадовался Стивен. — Оно так и называется: «Три слова»…

— Оказывается, ты у меня очень умный, — ласково сказала Элен. Нет, она и не думала смеяться над Стивом. Она произнесла лишь то, что было у нее на уме.

И Стивен тотчас понял это. Сказал:

— И ты у меня умница. Я не смог бы прочитать все это стихотворение наизусть. Хотя одну строфу, может быть, и осилил бы.

— Значит, ты тоже когда-то увлекался поэзией?

— Знаешь, Элен, — сказал Стив, — многие молодые люди в свои очень юные годы зачитывались стихами. Я — не исключение…

— Мне приятно, что ты не расхваливаешь себя, — улыбнулась Элен.

— Я не переношу фальши, — сказал Стив. — Поэтому люблю и поэзию, и музыку. Во всем настоящем фальши нет.

— Это правда, — задумчиво произнесла Элен. — Если поэт напишет неискренние стихи, то их никто не будет читать.

— То будет уже не поэт, а рифмоплет, — вставил Стив.

— Согласна… А если музыкант исполнит неискреннюю музыку, которую высосет из пальца бездарный композитор, то ее никто не станет слушать…

— И покупать… И вся продукция такой фирмы звукозаписи пойдет коту под хвост…

— Да, — сказала Элен.

— Но с настоящими музыкантами такого никогда не случается, — сказал Стивен. — Взять хотя бы «Битлз» или «Роллинг Стоунз». Пусть это и старые ансамбли, пусть в чем-то их музыка и не современна, но ведь это и есть настоящее искусство.

— Есть и современные очень крепкие группы, — продолжила тему Элен. — Например, «Аэросмит», «Нирвана», «Двое бессмертных», «ПэтШопБойз»…

— Да, — сказал Стивен. — Хватает неплохих групп. У каждой — свой стиль, свое лицо.

— Во всяком случае, так должно быть.

— Иначе успеха не добиться.

— Разумеется. Подражание хорошо лишь на начальном этапе. Пока ты весь в поиске.

— А потом надо обязательно обрести свое, — сказала Элен. Найти свое лицо. Быть не похожим ни на кого.

В это самое время Элен и Стивен проходили мимо торговых рядов. Как обычно, зевак было намного больше, чем потенциальных покупателей. Кто-то из чистого любопытства останавливался примерить кофточку, или пиджак, или солнцезащитные очки, или просто карнавальную маску. В таком месте хорошо пугать, например, знакомых студентов — наиболее вредных, конечно, либо соседей, которые постоянно, чтобы позлить вас, ~ выкидывают мусор прямо под ваши двери.

Стивен остановился перед симпатичной молоденькой продавщицей, торгующей как раз такими масками.

— Как вас зовут? — неожиданно обратился он к девушке, и у Элен чуть рот не раскрылся от удивления.

Она никак не могла привыкнуть к этой манере Стивена — всегда и во всем стараться быть оригиналом.

Сначала продавщица растерялась. Естественно, она не ожидала услышать такой вопрос. Она ждала, что ее спросят о ценах, попросят помочь что-нибудь выбрать, поинтересуются, не будет ли завтра этот же самый товар стоить дешевле… Но вместо этого красивый стройный незнакомец с легким американским акцентом почему-то спрашивает, как ее зовут. Ну что ж, раз ее спрашивают, то надо отвечать. Тут уж никуда не денешься… Интересно, а эта краля рядом с американцем разве не ревнует его? Что-то этого не скажешь по ее виду… Кажется, спутница американца совершенно спокойна, м-да.

— Франсуаза, — ответила продавщица и мило улыбнулась незнакомцу. Неплохо было бы, если б он стал ее покупателем. Может быть, даже постоянным, неожиданно размечталась продавщица. Но тут же одернула себя: нет! Такого не может быть! Люди с таким счастливым видом никогда не становятся постоянными клиентами у кого-то одного. Они покупают у разных продавцов. У всех, кто встречается им на пути…

— Красивое имя, — улыбнулся ей в ответ Стивен. — У нас такие почти не встречаются.

— Где это — у вас? — полюбопытствовала девушка.

— В Соединенных Штатах, — гордо ответил Стивен Корнуэлл.

— Я так и думала, что вы американец, — с завистью в голосе произнесла девушка. Стивен сразу же уловил этот оттенок.

— Нравится вам Америка? — спросил он.

— Очень.

— А вы бывали там когда-нибудь?

— Нет. Ни разу, — призналась продавщица.

— Может быть, когда-нибудь и побываете, — обнадежил ее Стивен. — Главное — верить в то, что это когда-нибудь произойдет. И тогда такое произойдет непременно… Все это время Элен стояла рядом тихо, как мышка. Она с улыбкой слушала разговор. Нет, она не ревновала Стивена к этой девице. Ничуть. Почему-то сейчас это чувство было совершенно позабыто. Скорее всего потому, что совсем недавно Стивен любил ее. Любил бурно, страстно и безоглядно. Он доставил ей такое удовольствие. Это оно, словно огромное белое облако, полностью закрыло собой все остальные чувства Элен.

— Может быть… — согласилась продавщица. И спросила у симпатичного американца: — Вы собираетесь что-нибудь покупать или же только вести со мной разговоры?

— Я хочу покупать! — мгновенно заявил Стивен. Он почувствовал себя в своей родной стихии. Ему нравилось внезапно менять тему разговора. Это было вполне в его правилах.

— Что вы хотели бы купить?

— Я хотел бы купить все, — сказал Стивен. — Все, что вы здесь продаете. Я всегда покупаю все, что продается… Точнее, стараюсь это купить…

— Интересно, — наконец-то произнесла Элен.

— Да, дорогая, — Стивен повернулся к ней. — Это правда. Моя маленькая правда, которую я тщательно скрываю от всех. И поэтому специально выставляю напоказ, — Стивен очень любил всякие абсурды и нелепицы.

— Все продается, — добавил Стивен. — В этом мире нет ничего бесплатного. И я считаю, что это нормально… Поэтому я и покупаю… Покупаю все, что только могу купить. Исходя из моих финансовых возможностей в тот или иной момент.

— И какие же возможности у тебя теперь? — поинтересовалась Элен.

— А черт его знает, — беспечно заявил Стив и полез за бумажником. Его бумажник, как отметила Элен, был туго набит франками, долларами и марками. По всему видно, человек приехал в Европу не с пустыми руками.

И правильно! Что делать в Европе без денег? Особенно во Франции? Хочешь получить хоть какое-нибудь удовольствие — плати! Так живут все нормальные люди.

«Значит, Стивен Корнуэлл неплохо зарабатывает, — отметила Элен. — У себя, в Америке. Молодец! Деловой человек! А я, честно говоря, уважаю деловых людей. Несмотря на разные их капризы и странности. С деловым человеком в жизни всегда надежнее. Это точно».

— По-моему, возможности у тебя вполне нормальные, — сказала Элен.

— Конечно, — согласился Стивен. — Поэтому я куплю… э-э-э… все карнавальные маски.

— Какие вам маски? — спросила продавщица.

— Вот эту, — указал Стивен на «голову льва», — и вот ту, — указал он на «голову пантеры».

— Отличный выбор, — похвалила продавщица. — Как видно, у вас отменный вкус…

— Просто я люблю диких кошек, — улыбнулся Стивен и посмотрел на Элен.

— С вас десять франков, — сказала продавщица.

— Десять франков! — воскликнул Стивен. — Да это же безумно дорого!

— Не очень-то и дорого по нынешним временам, — вздохнула продавщица.

— Она права, — вступилась за девушку Элен. — Что такое сегодня десять франков? Разве за них проживешь?

— Это смотря с кем, — хитро прищурился Стивен.

— Ах ты, плут! Плут и мошенник! — Элен в шутку погрозила Стивену пальчиком.

Стивен не растерялся и тут же, на виду у ошеломленной продавщицы, ухватился за этот пальчик Элен и начал его целовать, облизывать, слегка покусывать…

— Отцепись! — воскликнула внезапно покрасневшая Элен. Стив, слышишь? Прекрати… Что за дурачества… Тут не время для таких шуток… И не место…

— Всегда — время, — возражал Стивен Корнуэлл. — И везде — место… Во всяком случае, для меня… А очень скоро — не сомневаюсь! — так же будет и для тебя…

— Возможно, — Элен вырвала свой пальчик из его крепких рук. — Стив, уймись…

— Ладно-ладно, — примирительно сказал Стивен. — Уже успокоился. Сделал, как ты просила. Хотя ты и заставляешь меня терять остроту ощущений.

— Вы любите острые ощущения? — изогнула брови дугой продавщица.

— Очень, — признался Стив. — И остроту, и новизну… Я не люблю ничего пресного…

— Я тоже, — сказала продавщица и посмотрела на Стива с еще большим интересом. — Заходите…

— Буду проходить мимо — не пройду, — пообещал Стив. Вот вам десять франков, держите!

Девушка взяла деньги, отдала Стивену две маски — «льва» и «пантеру».

— Здорово! — заорал внезапно Стивен и принялся вытанцовывать на тротуаре. Потом неожиданно подбежал к Элен, цепко схватил ее за руку, и они закружились, уже вдвоем, в бешеном диком танце.

— Что за первобытные пляски! — воскликнула Элен, глядя в восторженные глаза Стива и чувствуя, как его радость и его восторг передаются ей. — Ты всегда такой, Стив?

— Нет, не всегда, — отвечал Стив. — Только сейчас. А в другие минуты — я другой. Совершенно иной.

— Ты — удивительней человек, — выдохнула Элен. Бешеный ритм танца совпадал с ритмом ее собственного сердца.

— Нет… Это ты — удивительный человек… — отвечал Стивен.

— Не может быть, — лукаво говорила Элен.

— Может, — отвечал Стив. — Мне лучше знать.

Маски болтались у него на руке. Рука была продета в тесемки. При каждом непредсказуемом «па» маски били Стивена по бедрам. Но он этого, вероятно, не чувствовал. Выдуманный им танец пленял его. Он пленял и Элен. И на них, разумеется, не могли не обратить внимания прохожие. И не только из любопытства, а прежде всего потому, что когда Элен со Стивеном в бешеном ритме неслись по тротуару, совершенно не глядя при этом по сторонам, они толкали прохожих, мешали им шагать по своим делам, а одного сморщенного старичка даже чуть не сбили с ног.