— Я только прошу, — произнес Стивен Корнуэлл, — не открывай пока еще глаза… Не открывай их еще какое-то время… Не срывай полотенце… Потерпи еще немного… Все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…

Элен дико смеялась, по-сумасшедшему трясла головой, сжимала кулачки и тут же разжимала их, пыталась уцепиться за невидимого Стивена…

«Ладно, Стивен, — радостно думала Элен. — Ладно, мой хороший, мой интересный, мой неповторимый. Будь по-твоему. Делай со мной, что хочешь. Я полностью в твоей власти. Я и хочу быть в твоей власти целиком. Хочу принадлежать тебе вся. Тебе. Только тебе одному. Никому больше. Ты мой повелитель. Хозяин. Только ты можешь любить и можешь убить. Тебе дозволено все. Делай со мной все, что угодно, мой уродливый, мой великолепнейший, мой любимый, мой ласковый, заботливый, жестокий и милый зверь! Мой Стивен!.. Представляю, какой хаос сейчас на этой кухне… Что тут творится на полу… Какой разгром учинил тут Стивен — и все это ради меня, ради меня одной!»

Элен почувствовала, как некая первобытная гордость и неуемная восторженность переполняют ее; словно потоки воды, сдерживаемые ранее, с бешеной скоростью хлынули в шлюзы канала…

— Высунь язык! — приказал Стивен. — Быстро! Не раздумывая!

Элен послушно высунула язык. Он затрепетал, задрожал в ожидании подарка.

Сладкая тягучая капля упала на него сверху.

Что это? Мед? Или… или…

Нет. Это не «или». Абсолютно точно. У Элен хороший вкус. У нее хорошо развиты вкусовые рецепторы. Она хорошо во всем разбирается. Она не ошибается.

Это мед. Натуральный пчелиный мед. Сладкий и тягучий. Пахнущий цветами и травами. Впитавший в себя соки земли. Аромат лугов, тепло солнца, дыхание ветра, влагу дождей. Самый настоящий мед. Прекрасный, сладкий, восхитительный, сытный…

Стивен Корнуэлл кормил Элен медом. Ложка за ложкой. Ложка за ложкой… Элен, должно быть, проглотила ложек десять этого меда. Если не больше. Она не считала. Ей не хотелось заниматься арифметикой.

Наконец, она почувствовала себя насытившейся.

Теперь Стивен поил ее чаем из чашки. Приблизив чашку к ее губам, прижав к ее подбородку, изредка наклоняя эту чашку.

Прекрасный чай! Восхитительный! Изумительный! Самый лучший! Это был любимый чай Элен. Цветочный, ароматный, нежный чай. Чай «Липтон». Элен любила чай «Липтон». Она обожала его. Только от чая «Липтон» она получала всегда самое настоящее удовольствие. Она предпочитала этот чай любому другому.

Боже мой, какое блаженство, какое счастье! Как ей хорошо! Как ей хорошо со Стивеном! Необычно, чудесно, вкусно!

Стивен разматывал полотенце, снимал с ее головы, заглядывал в ее глаза… Элен щурилась от яркого света. Стивен смеялся.

— Салют, Элен! Салют, дорогая! Я этого ждал!

Да, безусловно, он ждал этого. Он ждал, чтобы она перестала бояться его. Его, не более ненормального, чем все остальные люди. Он ждал, чтобы она перестала пугаться, сомневаться, и он желал, чтобы она вошла в игру. В его игру. Разумеется, Элен должна была войти в эту игру не на равных: правилами игры это предусмотрено не было. Она должна была подчиниться Стивену, подчиниться полностью и бесповоротно, стать его куклой, его верной помощницей, его безмолвной тенью.

Элен должна была позволить ему вытворять с ней все, что только ему вздумается. И она позволила ему сделать это.

И ничуть не жалела об этом.

Мир заиграл перед ней новыми, яркими, веселыми, неожиданными, отчаянными красками.

Стивен приблизил свое лицо к лицу Элен. Она с радостью заглянула в его счастливые глаза. Она почувствовала горячее, пахнущее терпким красным вином дыхание Стивена.

«Когда это он успел глотнуть винца? — подумала Элен. И сама же себе ответила: — Это когда я сидела тут с завязанными глазами».

Стивен лизнул ее в щеку, словно какая-нибудь собака. Потом он дотронулся до ее губ своими губами. Принялся облизывать их. Элен обняла Стивена за шею. Крепко-крепко. Нежно-нежно. Страстно-страстно.

Руки Стивена скользили по бедрам Элен. Его губы не отрывались от ее губ, и этот поцелуй показался Элен продолжительнее всех предыдущих. Пальцы Стивена немного задержались на ключицах Элен, затем спустились к ее бедрам, потом начали ласкать низ ее живота.

Элен напряглась в предвкушении блаженства.

И она не ошиблась в своих ожиданиях.

На этот раз блаженство оказалось намного ярче и куда сильнее того, которое она — теперь уже неоднократно — испытывала до этого. Вместе со Стивеном. И благодаря Стивену, разумеется.

Мед тек по жилам Элен и Стивена. Да, безусловно. Это была не кровь. Не красная, не голубая, не какая она еще там бывает…

Элен прижималась к Стивену всем телом. Он прикасался к ней нежно, осторожно словно боясь причинить ей боль.

Они любили друг друга среди раздавленных ягод, пролитой кока-колы, лужиц от растаявшего льда…

Элен нравилось заниматься этим со Стивеном на кухне.

Стивен слегка поддерживал Элен на весу. Его губы двигались от ключицы — к животу, от середины живота — к самому его визу. Потом губы его вновь впивались в губы Элен. Стивен дразнил сам себя. Дразнил Элен. Он то покидал Элен на некоторое время, и тогда все ее внутренности дрожали в предвкушении дикого, первобытного, нечеловеческого восторга.

Элен всем телом ощущала то сильное напряжение, которое возникало и росло, росло, росло в теле Стивена. Все его мышцы были напряжены. И Элен это было страшно приятно. Она слушала музыку мышц Стивена всем своим телом. Слушала ее и наслаждалась ею.

Стивен весь дрожал… Он обнимал Элен, он замкнул ее в своих руках, сильных руках, он будто защищал ее от кого-то своим плотным телом…

Наконец он замер. Но лишь на мгновение,

— Пойдем, — выдохнул Стивен.

— Куда? — шепнула Элен.

— Сначала — в ванную, — сказал Стивен.

— В ванную?

— Да.

— Ты плюхнешься туда вместе со мной?

— Разумеется.

— И тебе не будет стыдно? Нисколечко?

— Ничуть, — сказал Стивен.

— Но ты же будешь там совсем голый! — игриво заулыбалась Элен.

— Я там буду совсем голый, — подтвердил Стивен.

— Но ведь и я там буду голой, — сказала Элен

— Ну, и что? — деловито сказал Стивен. — Разве тебе это не понравится?

— Ты меня не понял, — ласково сказала Элен. — Хороший мой… Да я просто счастлива буду принять с тобой одну ванну.

— Одну на двоих, — уточнил Стивен.

— Одну на двоих, — эхом откликнулась Элен.

— А потом мы направимся в спальню, — сказал Стивен,

— В спальню?

— Ну в комнату отдыха, — конкретизировал он. — Там такая чистая кроватка…

— Ах, дурачок, — нежно произнесла Элен. — Тебе все меня мало?

— Да, мало, — честно признался Стив.

— Ты все еще голоден?

— Голоден. Голоден неимоверно.

— Ну что ж, — сказала Элен, — если ты голоден, то должна же я тебя накормить!

— Разумеется, — ответил Стивен. — Ведь я тебя сегодня накормил до отвала!

— Уж это точно, — согласилась Элен — Я такого вкусного меда никогда раньше не пробовала.

— В жизни есть еще немало такого, чего ты никогда не пробовала, — задумчиво сказал Стивен Корнуэлл.

— Правда? — удивилась Элен.

— Правда, — сказал Стивен.

— А ты мне покажешь все это?

— Обязательно, — сказал Стивен.

— Все-все? — наивно спросила Элен.

— Все или не все, я точно не могу сказать, — произнес Стивен Корнуэлл. — Но, во всяком случае, постараюсь показать тебе то, что знакомо мне самому.

— А многое тебе знакомо?

— Ну не то, чтобы очень многое, — сказал Стивен. — Но я знаю немало любопытных вещиц…

— И с ними интереснее жить, да, Стив? — Элен заглянула ему в глаза. Теперь глаза Стивена были чистыми, спокойными, умиротворенными. Как всегда бывает у человека, который удовлетворил свои желания. В особенности, если желания эти необузданны, нестандартны и страстны.

— Намного интереснее, — сказал Стивен.

— Объясни, пожалуйста, — попросила Элен.

— Трудно объяснить, — Стив вздохнул. — Но я попробую… Скажем, всю жизнь ты ела пресную селедку, пресную рыбу… А потом вдруг открыла, что ее можно поперчить, засолить, посыпать лавровым листом, полить кетчупом…

— Селедку не поливают кетчупом, — надула губки Элен.

— Ну это я просто так сказал, — улыбнулся Стивен. — Чтобы была яснее моя мысль… Ты поняла?..

— Вообще-то, я поняла, — призналась Элен.

— Ах ты, плутовка! — воскликнул Стивен, — Значит, я тут перед тобой распинаюсь, а ты просто-напросто дразнишь меня?

— Да, дразню, — честно сказала Элен.

— Зачем?

— Да просто так, — на этот раз «объяснила» Элен.

— Не может быть, — сказал Стив. — С чего бы тебе вдруг просто так дразнить своего повелителя и обожателя?

— Так ты полагаешь, что ты мой повелитель и обожатель?

— А кто же еще?

— И долго мы будем так разговаривать?

— Как?

— Долго мы будем задавать друг другу вопросы, не отвечая на них?

— А почему бы и нет? Почему бы нам так не поиграть?

— Ах, Стив! — воскликнула Элен. — Я так люблю тебя! Ты открыл для меня новый мир.

— Я знаю.

— Раньше я даже не подозревала о его существовании.

— А теперь подозреваешь?

— А теперь просто знаю, что он существует.

— Кто существует? Я, ты, мы?

— Все. Все существуем. И я, и ты, и мы! И этот странный удивительный мир… Мир настоящей любви. Безумной, сумасшедшей, восхитительной… Он тоже существует.

— Существует, да еще как, — в шутку сказал Стивен.

— Ах, Стив, — снова сказала Элен. — У тебя на уме одни только смешочки…

— Смешинки, — поправил Стив.

— И это ты, американец, поправляешь меня, француженку? — Элен сделала вид, что дуется на Стива.

— Не кривляйся, — сказал Стивен. Он сразу «раскусил», что Элен просто играет с ним. Как кошка с мышкой. Или — как иногда бывает — словно мышка с кошкой.

— А мне теперь нравится кривляться, — сказала Элен.

— Это еще почему? — буркнул Стивен.

— Потому что ты научил меня этому, — просто сказала Элен. — Я, знаешь ли, способная ученица.

Стивен Корнуэлл посмотрел на Элен долгим изучающим взглядом. Потом сказал:

— Это я вынужден признать. И я этому рад.

— Я тоже этому рада.

Стивен слегка наклонился вперед, Элен почувствовала, как его рука гладит ее колени, бедра, живот…

— Что ты там ищешь, хотела бы я знать?

— Постигаю бесконечность, — ответил Стив. — Разве это занятие из разряда запрещенных?

— С какой стати ты стал таким любознательным? — поинтересовалась Элен.

— С юных лет, — невпопад ответил Стивен, продолжая заниматься своим делом.

— Оставь бесконечность в покое! — воскликнула Элен.

— Благодари меня, — сказал Стивен, — что я на данном этапе постигаю ее разумом, а не ощущениями…

— Ах ты, старый развратник! Теперь же твои ощущения будут ущемлены… В особенности, главные три из них…

Элен ласково и осторожно погладила Стивена своими нежными женскими пальчиками.

Стивену безумно понравился этот смелый, как он считал, поступок Элен.

— Какой ты милый! — произнесла Элен. — Ненаглядный мой!

— Что ты такое говоришь, Элен?.. Ты совсем вскружила мне голову!

Оба дурачились и шутили в тон друг другу, понимая, что это — игра, прекрасная любовная игра, понятная только им двоим.

— Быть может, именно этого я и добиваюсь, милый мой, — сказала Элен с обворожительной улыбкой. Ей хотелось Стивена еще. Еще и еще. Она не скрывала этого.

И Стивен Корнуэлл, разумеется, также все понял. Чтобы это донять, ведь вовсе не нужно быть гением, не так ли?

Стивен любил эту женщину. Он любил Элен всем сердцем. Всем телом. Всеми своими чувствами. Любил, как умел. Любил всем своим существом.

Ему нравились эти робкие, застенчивые ласки. Ему нравились эти легкие женские руки. Ему нравились объятия Элен, когда он ощущал прикосновения ее грудей к своей груди, ее живота — к своему животу…

— Когда я тебя лишь вижу, и только, — сказал Стивен, — то чувство мое неимоверно возрастает!

— Чудесно, — прошептала Элен.

— Элен, дорогая, — тоже зашептал ей на ухо Стивен, — давай все-таки сначала примем ванну… А потом уже оккупируем спальню…

— Но, Стивен, дорогой!

— Никаких «но»! Мы сначала примем ванну… Вдвоем…

— А как же закон Архимеда? — хитро прищурилась Элен. — Вдруг из ванны выльется вся вода?