мы с вами просто идеальные партнеры!

У меня не было сил, чтобы сдержать этого горячего скакуна, и я в конце концов согласилась, чтобы у нас была одна служанка. Я понятия не имела, как нужно выбирать домашнюю прислугу, и поэтому решила, что главным качеством любого слуги должна быть честность. Именно поэтому я и выбрала Мэри Олдройд. В газете она поместила скромное объявление следующего содержания: «Простая девушка ищет работу домашней прислуги». Итак, в свои семнадцать лет я была уже хозяйкой дома (который, правда, напоминал мне карточный домик), мужем моим был простой человек, у меня была служанка и мне нечем было себя занять. Я попросила мистера Челфонта, чтобы он разрешил мне в выходные посещать своих родителей. К моему удивлению, он согласился.


Он считал, что дочь, которая любит и уважает своих родителей, будет так же относиться и к своему супругу. Для меня же эти визиты стали глотком свежего воздуха. Когда я приходила, маме сразу становилось легче, а отец так светился от радости, что даже глубокие морщины, покрывавшие все его лицо, были не так заметны. Дети все время крутились возле меня и радостно щебетали, словно стайка неугомонных птиц. Что же касается меня, то, приходя в родительский дом, я чувствовала невероятное облегчение. В этом доме жили простые люди, которым было чуждо тщеславие. Здесь я могла заниматься привычными делами и вести беседы на привычные темы.

Отцу казалось вполне естественным то, что я работаю с ним бок о бок. Он спросил меня, как протекает моя семейная жизнь.

– Мистер Челфонт хороший человек, – откровенно ответила я.

– Но счастлива ли ты? – настаивал он.

– Я счастлива, что сейчас здесь, с тобой, – сказала я, сосредоточившись на своей работе. Я как раз занималась тем, что вдевала нитки в иголки.

Он внимательно посмотрел на меня. Глаза его были грустными. Ты недовольна своим замужеством? Все не совсем так, как я себе представляла, – очень осторожно ответила я. Веселая улыбка появилась на его уставшем лице.

– И что же, скажи мне на милость, юная семнадцатилетняя девушка ожидает от замужества? Мне не хотелось обременять его своими тревогами, но он посмотрел на меня так, как обычно умудренные жизнью родители смотрят на своих неразумных детей. И эта снисходительность разозлила меня. Я ожидала, что наша жизнь будет честной и открытой, – сказала я. – Я думала, что мы оба будем много и усердно работать, чтобы со временем обустроить свой дом.

– Он не любит трудиться? – испуганно спросил отец. – Он играет в карты? А может быть, он пьяница?

– Нет, отец. Он очень много работает. Но он не хочет, чтобы я работала.

Отец пристально посмотрел на меня. Казалось, что он взглядом хотел донести до меня какие-то свои потаенные мысли.

– Я знаю, что ты прилежная и старательная девушка. Такой мы и хотели тебя воспитать. Но вот что я тебе скажу: я рад, что твой муж считает, что тебя нужно оберегать от тяжелого труда. Мне было бы больно осознавать, что тебе, как и твоей матери, приходится изнурять себя непосильной работой. Со временем ты найдешь достойное применение своим силам и природным способностям. Ты должна быть терпеливой и довериться своему мужу.

– Я не могу ему довериться, – запротестовала я. – Он женился на мне обманным путем. Я вышла за него замуж только для того, чтобы он помогал моей горячо любимой семье, а он открыто признался мне в том, что у него нет ни гроша.

Отец был потрясен:

– Не возводи напраслину на мистера Челфонта. Ведь он – образец порядочности. Он на самом деле оплачивает все наши счета, да и не только счета.

Это признание отца умерило мое негодование. Откуда же мистер Челфонт берет деньги? Похоже, я так и не смогла справиться со своим удивлением и выглядела несколько озадаченной, потому что позже, когда я сидела рядом с матерью, она взяла мою руку и сказала проникновенным голосом:

– Молодым девушкам поначалу трудно привыкнуть к семейной жизни. Но когда появляются дети, все становится на свои места.

Я была такой наивной, так страдала оттого, что мне пришлось выйти замуж за человека, которого я не люблю и который мне совершенно не подходит, что напрочь забыла о том, что этот противоестественный союз может иметь такие вполне естественные последствия.

– Дети? – переспросила я. – Я не думала об этом.

– Ну так подумай, – сказала мама, – и молись, чтобы Бог послал тебе детей. Но при этом ты должна оставаться самой собою. Будь счастлива и открой свою душу. Старшие дочери всегда очень ответственные, но ты, дорогое дитя, кажется, считаешь себя в ответе за весь окружающий мир. Принимай своего мужа таким, какой он есть, и не пытайся ничего изменить.

Как же это похоже на мою маму! Она никогда ни о чем не выспрашивала, но всегда давала мудрые советы. Я пообещала последовать ее совету. Настала Пасха, и мистер Челфонт предложил совершить поездку к морю. Я с готовностью приняла его предложение. Мне всегда хотелось увидеть море. Мне казалось, что пронизывающий до костей соленый морской ветер унесет далеко-далеко все мои тревоги и печали. Я спросила, могу ли я взять с собой двух своих младших сестер, и он, как всегда, с легкостью согласился. Мы отправились в Барлингтон. Сначала мы ехали на поезде, а потом в маленькой открытой пролетке, вдыхая бодрящий, пропитанный солью воздух.

Похоже, природа создала высокие и скалистые утесы, чтобы сдержать мощь морских волн, готовых обрушиться на город. Меня поразила сила и нежность моря, а также то, как быстро оно меняет свой цвет. Оно могло быть темно-зеленым, голубым и даже белым. Бременами в морскую гладь вплетались яркие солнечные нити, образуя причудливое кружево, и этим кружевом был покрыт весь прибрежный песок. Меня переполняло волнение, и я вынуждена была попросить мужа, чтобы он погулял с детьми. Меня душили слезы, и нужно было успокоиться. Наплакавшись вволю, я ощутила невероятное облегчение. У меня даже улучшилось настроение.

Я шла по берегу, вступив в нереальный и зыбкий мир, простиравшийся на много миль над земной твердью. Под ногами хрустел мягкий песок. Могучие волны с шумом разбивались о берег. На смену им поднимались новые волны. Над головой раздавались пронзительно-радостные крики птиц. Даже воздух казался каким-то изысканным деликатесом, таким он был необыкновенно чистым и нежным. Мне казалось, что я сейчас взлечу в небо, как воздушный змей. Дети же бегали возле самой воды и громко кричали от восторга. Я догнала Альберта, и мы пошли в более спокойное место.

Пройдя по длинной прибрежной полосе, мы присели на камень, а дети принялись строить город из песка. Они украшали свои сооружения ракушками и камнями, а Альберт все время давал им полезные советы по части архитектуры. Наконец он не выдержал, закатал рукава рубашки и начал сооружать какой-то громадный монумент. Я крайне удивилась, увидев, каким по-детски веселым и искренним был мой муж. Я была тронута тем, с какой готовностью дети приняли его в свою компанию, и даже подумала о том, что, наверное, смогу полюбить маленького ангелочка, как две капли воды похожего на моего простодушного мужа. Мы все станем детьми, крепко-накрепко закроем дверь, чтобы тревоги и волнения не проникли в наш дом, где поселятся наивность и простодушие. Хотя мое пребывание в мире взрослых людей было недолгим, но я успела познать все его искушения и ловушки. Сейчас я могу вернуться в прекрасный мир детства, который покинула совсем недавно.

Спустившись с камня, я начала собирать перламутровые ракушки и набрала их столько, сколько смогла унести. Я все могу в этой жизни – быть хорошей дочерью для своих родителей, опекуном и защитником для своих младших сестер, послушной женой для своего мужа и любящей матерью для своих детей. Я подумала, что вот сейчас, в этот день, в этот самый миг поняла, в чем состоит смысл жизни, и что обязательно воспользуюсь этим своим знанием. Господь так и не дал нам детей. Мы прогнали боль и разочарование и молча вдвоем, как и полагается супругам, несли эту тяжелую ношу. Альберт продолжал жить ожиданиями и прославлял свое будущее с невероятным, даже порой пугающим энтузиазмом. Мою маму, которая долго и упорна боролась со своей болезнью, все-таки призвал к себе Господь. Я лишилась своей самой главной поддержки и опоры в жизни. Она подарила мне жизнь и понимала меня как никто другой. Как часто я облегчала душу, рассказывая ей о своих печалях и горестях, ведь мы с ней обе знали, как трудна женская доля. Она терпеливо сносила мой своенравный характер. И вот однажды она вздохнула и отвернулась.

– Отпусти мою руку, дочь, – пробормотала она.

– Зачем? – спросила я и, поцеловав эту слабую руку, еще крепче сжала ее.

– Я должна уйти, – нетерпеливо сказала она.

– Куда уйти, мама? – испугалась я. – Ты ведь больна и должна лежать в постели.

Она снова повернулась и посмотрела на меня. Я ужаснулась, увидев ее лицо. Это было лицо смертельно уставшего человека. Оно выражало полное бессилие.

– Туда, куда нам всем предстоит уйти, моя неугомонная девочка, – сказала она. – Я должна уйти домой. Господь призывает меня. Меня накажут за то, что меня не отпускают те, кого я люблю здесь, в своей земной жизни. А сейчас отпусти меня, пожалуйста. Я отпустила ее руку и накрыла одеялом.

– Ты у меня умница, – сказала она и закрыла глаза. – Пообещай мне, что будешь заботиться об отце и о своем муже.

– Я обещаю, мама. – Я не могла поцеловать измученное лицо моей бедной мамы так, чтобы она не заметила моих слез.

Мама сразу успокоилась, и на ее лице даже появилось некое подобие улыбки. Она тихо вздохнула, так обычно вздыхают люди, которым снятся тревожные сны, и заснула навечно. Отлетели прочь все мирские заботы, и на нее снизошла тихая благодать. Теперь я осталась одна, и мне предстояло взвалить на свои плечи все ее земные обязанности.

Хотя я и пообещала принять все ее заботы на себя, но эта утрата была слишком тяжела для меня. Если бы мне удалось спасти ее жизнь, то этим я смогла бы оправдать свое собственное существование. Сейчас же моя жизнь напоминала мне воздушный шар, который рвется в небеса, но прочная нить удерживает его на земле.

Мистер Челфонт считал, что от всех бед и несчастий существует одно очень действенное лекарство. Когда он увидел, в каком унылом и подавленном состоянии я пребывала, то тут же назначил мне это лечение – организовал званый ужин.

– Я познакомился с несколькими важными людьми нашего города. Было бы очень полезно для нашего дела, чтобы они увидели, как мы хорошо живем.

Он самостоятельно составил меню, скопировав его из раздела светской хроники. Для человека, которому каждый день на ужин подают только баранину, хлеб с маслом и чай, это было значительным событием. В начале ужина планировалось подавать бульон и камбалу под соусом из омаров. Затем следовали пирожки с мясом, баранина с артишоками и, наконец, десерт из карамели со взбитыми сливками. И в дополнение к этому – виноград, грецкие орехи и груши. Мистер Челфонт был в восторге от своего меню, но в еще больший восторг его приводил список приглашенных на ужин особ. Ему удалось заманить в гости адвоката, члена городского совета, владельца одной фабрики, какого-то священника и одного дальнего родственника, герцога. Все эти господа со своими супругами и составили нам компанию за столом.

На этот вечер мы наняли повара и лакея. Моя же собственная прислуга, состоящая из одной горничной, искренне удивлялась количеству еды, которой уважаемые люди нашего города собирались наполнить свои желудки. Я же опасалась, что некоторым из наших гостей это пиршество может показаться не столь уж обильным. Но несмотря ни на что, все выражали восторг по поводу ужина, а также по поводу нашего жилища и далее меня. Отдав должное гостеприимству хозяев дома, общество перешло к обсуждению тем, которые, по всей вероятности, принято было обсуждать в кругу таких уважаемых людей. Миссис Вейнрайт, жена владельца фабрики, позволила себе сделать несколько замечаний по поводу поношенного костюма молоденького викария. Она выразила надежду на то, что он будет лучше одеваться, когда женится. И тут в разговор вступила миссис Харгрейв, жена приходского священника. Она сказала, что у него есть сестра и это ее обязанность – следить за его гардеробом.

– О да, ведь он же священник, – согласился мистер Харгрейв.

– Дело не в этом. Просто она женщина, а он мужчина, – возмутилась миссис Харгрейв. – Женщина не должна позволять брату надевать поношенное белье. И никакая уважающая себя женщина не позволит брату заниматься женской работой.

Тут некоторые из гостей тоже высказали свое мнение по поводу того, чем следует заниматься женщине. Мистер Рюбен Гринвуд, адвокат, поведал ужасные новости о том, что есть женщины, которые хотят овладеть профессией юриста.

Я сказала, что не вижу в этом ничего предосудительного, если, конечно, у них есть способности к юриспруденции и они обладают достаточными средствами для того, чтобы изучать право. Однако впоследствии они могут претендовать на должности, которые могли бы занять мужчины, имеющие семьи.