В этот момент в больничную палату вошел высокий человек в белом халате. Он строгим голосом приказал Артуру окинуть женскую палату и сел возле Эммы.

– Кто вы? – спросила она.

– Я тот самый врач, который вытащил тебя с того света, – сказал этот человек и протянул ей стакан. Она с жадностью выпила воду. – Хотя, по правде говоря, я всего лишь помог тебе. Похоже, тебе совершенно не хотелось умирать.

– А я думала, что умру, – призналась она.

– По всем признакам ты должна была умереть, никто не надеялся, что тебе удастся выжить. Но ты оказалась крепким орешком. Мне еще никогда не доводилось видеть, чтобы человек так отчаянно сражался со смертью.

– А что с моим другом мистером Карреном?

С этим ирландцем? Он, похоже, вообразил себя бессмертным, потому что решил, будто бы можно вообще не отдыхать. Если он и дальше будет так себя вести, то вскоре действительно отправится на тот свет.

Ему, наверное, очень одиноко, ведь он так далеко от своего дома, – задумчиво произнесла она.

Совсем наоборот. Он привез сюда половину своих соотечественников. Дело в том, что в Ирландии голод. Те люди, которые выжили и имели хоть какие-нибудь средства, сели на корабли и отправились в другие страны. Все наши работные дома переполнены иммигрантами. Эти люди не ропщут на судьбу и благодарны за все, что им дают.


– Как долго я здесь нахожусь? – спросила она.

– Восемь недель.

– Так долго? Мне казалось, что всего несколько дней. Какой сейчас месяц? – Уже март.

– Значит, на улице стало теплее?

– Да, но по ночам все еще холодно. Куда ты собираешься пойти? У тебя есть родственники?

Ей очень захотелось рассказать о том, что с ней приключилось, этому хорошему человеку, но она все-таки решила этого не делать.

– Я думаю, что, как и у всех остальных людей, у меня должны быть мать и отец, – ответила она.

Итак, одним туманным мартовским днем она, все еще очень слабая, снова оказалась на улице. Доктор дал ей шесть пенсов для того, чтобы она купила себе что-нибудь поесть. Теперь, когда судьба дала ей еще один шанс, она решила, что не станет больше попусту тратить ни времени, ни денег. Она купила две полезные вещи – путеводитель с раскладной картой города, чтобы не заблудиться, и чашку горячего кофе, чтобы согреться и взбодриться. После этих покупок у нее осталось только два пенса. Она решила, что будет неразумно потратить оставшиеся деньги на еду. Однако к полудню Эмма так проголодалась, что ноги сами привели ее к прилавку с горячей и ароматной печеной картошкой. На этот раз она ничего не просила у продавца. Она просто стояла и ждала, пока покупатель заплатит полпенса и отойдет от прилавка. Затем она пошла за ним, даже не пытаясь прятаться. Через некоторое время этот прилично одетый джентльмен повернулся и спросил у нее, что все это значит.

– Я иду за вами, сэр.

– Но с какой целью? – поинтересовался он.

– Я жду, когда картошка, которой вы греете руки, совсем остынет. Тогда она уже не будет вам нужна, и вы отдадите ее мне.

– Черт тебя подери! – сказал он и пошел дальше. Она молча последовала за ним. Так они прошли еще с полкилометра. – Картошка сослужила свою службу и больше мне не нужна, – сказал он, швырнув ей картошку, которую она ловко поймала.

У нее уже имелся небольшой опыт, и она поняла, что законы городских улиц сродни законам джунглей. В городе, как и в джунглях, выживает тот, кто хитрее, проворнее и выносливее других.

Подул сильный ветер, и начался дождь. Она решила, что ей нужно найти какое-нибудь убежище, пока не промокла ее одежда, так как переодеться ей было не во что. На той удивительной карте, которую она купила, кроме всех прочих достопримечательностей, были отмечены все городские церкви, и она быстро нашла месторасположение ближайшей из них. Эта церковь представляла собой грандиозное сооружение с витиеватой башней и причудливой внутренней отделкой. В такие места обычно не пускают бедняков с улицы, но у Эммы на этот счет имелся свой план. Она быстро помолилась за здоровье Артура Каррена и вошла внутрь. Ей нужно было найти дом приходского священника.

Эмма увидела строение, похожее и на паука, и на паутину одновременно. Узкая черная ограда охраняла вход в это небольшое серое здание, а на окнах имелись длинные черные решетки. Возле него росло одно-единственное дерево, его ветки трепетали на ветру, словно легкая паутинка. Интересно, кто же хозяин этого паукообразного дворца? На тусклой медной дощечке было написано: «Его преподобие Клемент Хиббл». Она смело позвонила в дверь. Раздался громкий звук, который постепенно затих в мрачных глубинах дома. Появился мужчина, одетый во все черное. Его землисто-серое лицо и плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что у него были проблемы с желудком. Увидев на пороге своего дома маленькую, дрожащую от холода девочку, он ничем не выказал своего удивления.


– Мистер Хиббл? – спросила Эмма, призвав на помощь все свое мужество.

Слегка опустив голову, он внимательно посмотрел на нее, но так ничего и не сказал в ответ.

У вас есть экономка? – спросила она.

По какому делу вы пришли? – отозвался он. – Вы прервали мою молитву. Говорите, что же вас ко мне привело?

Тогда возьмите меня, – сказала она. Он долго ничего не отвечал, и она решила, что его молчание означает отказ.

– Я не возьму вас, – наконец произнес он. – Что я буду с вами делать?

– Я грешница, ищущая избавления от грехов. Вы можете спасти мою душу, сэр. Ведь в этом и состоит ваша миссия.

Ты еще совсем ребенок, – сказал он.

Мне уже почти пятнадцать, – уточнила Эмма. Не зная точно, сколько же ей на самом деде лет, она решила, что названная цифра увеличит ее шансы получить работу.

Священник несколько оживился:

В нашем приходе есть специальное заведение, где таких, как вы, могут накормить.

Едой удовлетворяются лишь разные выродки и дегенераты. Хорошо известно, что молодые женщины, которые водят знакомство с подобными людьми, губят свои души.

Он беспокойно оглядывался по сторонам, будто бы хотел позвать на помощь полицейского.

Неужели же вы без посторонней помощи не можете побороть искушение?

Исходя из того, что мне известно о моем прошлом, я, скорее всего, не смогу этого сделать. Прошу вас, сэр, разрешите мне войти, чтобы мы смогли продолжить нашу беседу. Я разведу огонь и приготовлю вам обед.

Мистер Хиббл недавно уволил свою экономку. Сделал он это потому, что ему не хотелось нести лишние расходы (хотя на это имелась и другая причина). Он побеседовал с несколькими женщинами, претендовавшими на эту должность, и выяснилось, что все они были еще более корыстные, чем его прежняя экономка, да к тому же еще и весьма преклонного возраста. В настоящее время он не разжигал очаг и довольствовался холодной едой. Он сказал Эмме, что она получит кусок хлеба с маслом, если разожжет камин и приготовит ему обед.

Так она снова попала в дом – дом, лишенный уюта, – где все напоминало ей о том, что сейчас больше всего занимало ее мысли, – о быстротечности человеческой жизни и о тяжелом бремени грехов. Она разожгла очаг, помыла посуду и начала искать съестные припасы. Ей удалось найти мясо, которое еще не успело до конца испортиться, остатки холодной запеканки и кусочек сыра. Готовя из всех этих припасов обед, она не осмелилась положить в рот ни крошки. Она отчетливо понимала, что этого не следует делать.

Мистер Хиббл не сразу принялся за еду. Сначала он – при этом на его лице застыло страдальческое выражение – внимательно проверил содержимое своего буфета, аккуратно открывая каждый кувшин, заглядывая в каждую миску и разворачивая каждый сверток. Затем он молча намазал кусок хлеба тоненьким слоем масла и подал его Эмме.

Она сидела на кухне, поглощая свой обед, а священник трапезничал в гостиной. Закончив есть, он пришел на кухню и внимательно осмотрел Эмму с головы до пят.

– Теперь я могу уйти, сэр? – спросила она.

– Только из милости я дам тебе приют в своем доме, – сказал он. – Убирая дом сверху донизу, ты отпугнешь от него нечистого.

Прежде чем принять такую несказанную милость, она из соображений предосторожности осмотрела свою будущую комнату. В комнате, в которой до нее жила прежняя экономка, не было ни окон, ни камина, но она была сухой и чистой. Она заявила, что ей нужна рабочая одежда, чтобы не пачкать свою. Он передал ей темную робу, которая принадлежала высокой и непомерно толстой женщине. Она потребовала ножницы и нитки, для того чтобы подогнать это одеяние под свой размер.


Эмма готовила ему еду, убирала дом, стирала и штопала его одежду. Опять же из милости он разрешил ей молиться вместе с ним.

При первой встрече ей показалось, что у него больной желудок. Однако она довольно быстро поняла, что это не так. Он регулярно ел три раза в день и не ощущал после этого никаких болезненных признаков. У него был другой недуг – он постоянно всем был недоволен. Его серые глаза осуждающе смотрели на Эмму, если она отрезала слишком много хлеба на обед, а в другой раз упрекал ее, что хлеба мало. Он был постоянно недоволен тем, сколько угля Эмма сжигала в камине. Ни днем ни ночью он не оставлял ее в покое, постоянно засыпая упреками. Единственное, чего он не доверял Эмме, так это делать покупки. Он взял эту обязанность на себя, объясняя тем, что на городских улицах таится множество различных искушений. Мистер Хиббл считал себя знатоком по части всевозможных искушений. Каждый раз, когда у Эммы выпадала свободная минутка, он сразу же принимался читать ей лекцию по этому вопросу. Он поведал ей, что женщины – слабые существа, а все мужчины делятся на две категории – тех, кто вводит женщин в искушение, и тех, кто спасает их от подобной напасти.

Эмма же понимала, что истинная причина, по которой мистер Хиббл сам делал все необходимые для дома покупки, заключалась в том, что он хотел быть уверенным в том, что она не расходует слишком много денег и не крадет их, а еще в том, чтобы за пределами дома она не смогла завести себе друзей. Ее жизнь в этом доме была скучной и безотрадной. Гости в дом не приходили, а библиотека священника состояла из одних только скучных религиозных памфлетов. Он разрешал ей по воскресеньям ходить с ним в церковь, но там он сразу же вручал ее заботам добродетельной вдовы миссис Воган. Эта женщина, одетая во все черное, была чрезвычайно набожной, и ее высохшие губы постоянно шептали молитвы. Она только один раз соизволила заговорить со своей подопечной, и то только для того, чтобы гордо поведать ей о том, что семья ее покойного супруга ведет свой род от средневековой христианки миссис Абигайль Воган. Эта дама заставила четырех своих детей целый год служить церкви и сжигать на кострах еретиков.

Выглядывая из узкого окошка своей комнаты, она видела широкую величественную улицу, и ее забавляло то, что всего в нескольких минутах ходьбы от всего этого великолепия ходят полуголые, отчаянные и неунывающие люди, жизнь которых проходит на улицах города. Хотя у них нет ни одежды, ни обуви, а зачастую даже куска хлеба, их умы и души намного богаче, чем душа этого высохшего холостяка, который считал себя слугой божьим. Однако во всех его проповедях имелся один интересный момент. Он считал себя настоящим знатоком того, какое пагубное влияние имеют грехи человеческие. По его убеждению, все пьяницы, воры и падшие женщины собираются в определенных районах города и образуют целые очаги заразы, которая потом поражает все население города.

Между тем прошел месяц. Как-то раз в воскресенье Эмма с интересом узнала о том, что одну из проповедей, которые он читал ей в то время, когда она штопала его рясу, он решил прочитать публично. Она почти гордилась им. Еще бы, ведь такого вдохновения, такого всплеска эмоций ей ни разу не доводилось наблюдать у этого вялого и скучного человека. Проповедь касалась падших женщин. Мистер Хиббл называл определенные адреса, с негодованием стучал кулаками о паперть, называя их гнойными язвами, которые так быстро распространяются, что вскоре покроют всю столицу. В определенный момент святая вдова миссис Воган, сидевшая рядом с Эммой, глубоко вздохнула. Она беспокойно огляделась по сторонам и потом подозрительно скосила глаза на свою подопечную.

– Сегодня его преподобие просто в ударе. Я никогда еще не видела его таким! – произнесла она. – Должно быть, он попал под чье-то приятное влияние.

А его преподобие тем временем с горячностью говорил о том, что ни один мужчина, который не хочет подвергать опасности свою душу, не должен посещать эти районы, даже если у него имеется на то веская причина.

Возвращаясь с мистером Хибблом домой под проливным апрельским дождем, она почувствовала себя здоровой и сильной. Это и понятно – ведь она жила в теплом доме и регулярно питалась. В воздухе же, несмотря на сильный дождь, чувствовалось теплое дыхание весны, и ей, как и всем здоровым молодым существам, захотелось насладиться этой весной. Кроме того, ей не терпелось возобновить поиски, ради которых она и приехала в этот город. К тому же у нее теперь имелись кое-какие полезные сведения. Ей поведал их человек, от которого она меньше всего ожидала их услышать.