Она не может видеть лицо князя, но она представляет его себе: без сомнения, он хочет задержать эякуляцию, он борется с Эммануэль, как с Гизой. Эммануэль скользит рукой между его яичками и слегка царапает плоть. И князь, вопреки своему желанию, жестом показывает, что капитулирует, углубляя свой член в горло Эммануэль. Та же почти полностью отстраняется, а потом предлагает себя снова, царапая жесткую сеть мышц вблизи ануса: его рев свидетельствует о том, что одержана победа. Словно вырвавшаяся из ужасной пропасти, неотразимая и бурная, сперма извергается. Эммануэль чувствует ее под сжатыми пальцами, а потом она как будто входит в транс. Струя, заполняющая ей рот, горячая и едкая. Но теперь ее силы уходят на ослепительную кульминацию: пальцы продолжают свой отчаянный танец.

– Я кончаю…

Голос Сильваны кажется лишь жалобным шепотом, но Эммануэль не может ей ответить: она продолжает лихорадочно сосать княжеский пенис, и в это время в ней поднимается второй оргазм, более тонкий и острый, чем первый. После этого она выпускает свою добычу и падает без сил у ног князя, а по ее щеке, смешиваясь со слезами, стекает последняя капля спермы.

* * *

Орест поднимает голову Эммануэль и дает ей попить. Обезумевшая, она оглядывается по сторонам. Князя больше нет, вероятно, он отдал приказ, по которому Сильвана несет ответственность за последующее развитие событий…

В узком кругу, который окружает ее, как живой саркофаг, мужчины, за исключением эскорта Марсии, смотрят на нее, направили в ее сторону свои эрегированные члены. Сильвана обхватывает тело Эммануэль и готовит церемонию, которая была заказана заранее. Лежа на столе, Эммануэль понимает, что она совершенно обнажена.

– К работе, развратные козлы! – восклицает Сильвана, переходя от одного к другому. – Приз тому, кто кончит ей на лицо, еще один – тому, кто сделает это ей во влагалище. Приз тому, кто кончит первым, приз тому, у кого будет больше спермы, приз тому, кто завершит этот ритуал. Чего же вы ждете? Самое сладкое, самое нежное, самое благородное создание предлагает вам себя.

Она делает паузу, прокладывает себе путь между двумя крепкими крестьянами и приседает. Эммануэль, видящая ее лицо перевернутым, одними губами умоляет ее о поцелуе. Но Сильвана смотрит на нее без малейшей улыбки, она неумолима. Эммануэль наконец понимает причину ее вечных отказов: они никогда не встречались один на один с того момента, как увиделись в аэропорту. Сильвана не хочет ни с кем делиться. «Какое чувство собственности!» – думает Эммануэль с раздражением и нежностью.

– А потом? – спрашивает она.

Сильвана соглашается. Теперь Эммануэль может отдаться новой игре. Она не может сосчитать число членов, которые составляют вокруг нее дрожащий венчик и которые держат большие грубые руки, настроенные весьма решительно. Они все разных размеров, разных объемов и разных цветов! Некоторые – тонкие и бледные, другие – массивные, у них круглые головки, похожие на луковицы, а некоторые напоминают снаряды. Эммануэль отклоняется и поднимает ноги настолько высоко, что почти касается окружающих ее членов.

Некоторые мужчины стоят на коленях между ног своих товарищей: они энергично мастурбируют. Прямо над Эммануэль располагается достоинство необычайной красоты. Она пытается увидеть лицо его обладателя, но ей это не удается.

Теперь, направленные на нее, детородные органы так близко, что Эммануэль пугается: а не упадут ли мужчины на нее в разгар удовольствия, не раздавят ли ее? Но соперники отталкивают друг друга плечами, и те, кто стоит на коленях, дотрагиваются своими членами до кожи Эммануэль. Она чувствует, как они касаются ее рук и бедер, подошв ступней, внутренней поверхности бедер, эти возбужденные пенисы готовы вот-вот лопнуть. И вдруг ее сердце переворачивается, и она тонет в оргазме, даже не пытаясь его обуздать.

И в тот же момент настоящий поток спермы изливается ей на груди, на колени, и она начинает кончать, как еще никогда с ней не случалось, корчась и крича во все горло. Она кричит обрывки фраз, зовет Сильвану, Марианну, Жана, требует спермы, еще спермы, всегда спермы. Эта мольба щедро вознаграждается, потому что после первых двух другие эякулируют почти одновременно, заливая ее вязкими струями. Она погружается в море спермы, судорожно переходя от одного оргазма к другому. Теперь мужчины переворачивают ее на спину, забрызгивая ей нижнюю часть спины, шею. Она купается в сперме с головы до ног, ни один сантиметр ее кожи не обойден вниманием. Ее таз поднимается и опускается, как в бешеных скачках, она отдает себя целиком изысканной смерти, ее рот заполнен ее же волосами.

– А теперь вы! – властно приказывает Сильвана.

Испугавшись, Эммануэль приподнимается на локте, отбрасывая в сторону волосы. Вокруг нее нет больше фаллического круга, но она окружена девушками, которые, улыбаясь, смотрят на нее.

Красивые головки опускаются ниже. Она чувствует, как по ней пробегает дюжина языков, которые лижут ее, пьют, слизывают сперму из всех ее самых потаенных уголков. Она чувствует, как в ее животе рождается гигантский смерч. Силы вновь оставляют ее. У нее нет времени, чтобы услышать Сильвану, которая с криком прогоняет вакханок:

– Достаточно, несчастные! Вы хотите ее убить?

Покрытая рубашкой, белой, как лилия, Эммануэль приходит в сознание. Она пьет из изящной керамической чашки теплое сухое вино. Она вновь заняла свое место рядом с князем. Амфитеатр восстановился, фермеры и их жены сидят парами, едят сыр и колбасу, тихо беседуют. Но постепенно шепот затихает, и лица обращаются в глубину помещения, откуда только что появилась цыганка, совершая свое триумфальное вступление.

Она одета в роскошное платье, вероятно из какого-то старого гардероба замка: этот наряд из зеленый парчи, расшитый золотой нитью. Черный инкрустированный корсаж покрывает белую льняную блузку. По ее голой руке проходит шрам от удара Марсии, но он едва заметен, вероятно из-за таинственной мази, секрет изготовления которой знают кочевники.

Она направляется вперед. На миг цыганка останавливается в центре полукруга и обращается к эскорту голых подростков, где княгиня Марсия, гордая в своем поражении, ждет, какую цену ей придется заплатить.

Склонившись к Эммануэль, князь, насмехаясь, говорит вполголоса:

– В первый раз я вижу Марсию проигравшей, и я надеюсь, что цыганка лишит ее желания начинать все сначала.

Князь находится в превосходном настроении. Он пьет и общается со своими подданными, положив руку на плечо Ореста, своего фаворита, а Гиза спокойно прислонилась к его коленям. Справа от него место не занято, а затем следуют Эммануэль и Сильвана. Последняя нервно курит.

Моана смотрит на княгиню: она уже не улыбается, ее глаза полны ненависти.

– Ягур! – зовет она.

Из глубины помещения выдвигается карлик, держа в руке чан, полный крема, который он перемешивает большой палкой.

– Громы небесные, – восклицает князь, – этот карлик делает первосортное масло!

Простым жестом, никого не касаясь, Моана отодвигает фермеров, сидящих в первом ряду, преодолевает препятствие, образованное скамейками, и садится рядом с князем, а тот любезно кланяется ей.

– Что ты решила? – спрашивает он достаточно фамильярно.

– А вы готовы сдержать свои обещания?

– Черт побери! – взрывается князь. – Не думаешь же ты, что мои слова, как листья на ветру?

– Тебе я верю, а вот другим – нет.

– Первого, кто откажется от своего обещания, я кастрирую своими собственными руками! – ревет князь.

– Ягур! – повторяет цыганка пронзительным голосом.

Карлик останавливается в середине полукруга и медленно поворачивается вокруг себя, демонстрируя всем, что его чан полон сливочного масла.

– Молнии небесные, – кричит князь, – но он же сделал это масло своим членом!

В рядах зрителей поднимается недоверчивый и восхищенный ропот. Карлик направляется к амфитеатру, демонстрируя свой инструмент, которым он сбивал масло и который он теперь достал из своих старых штанов.

Он поднимает свой огромный корявый член, а потом опускает его в чан и начинает двигать им в дрожащей масляной массе. По телу Эммануэль пробегает дрожь. «Этот – никогда!» – шепчет она Сильване.

Возбужденный крик наполняет помещение. Джанджакомо, находящийся в задней части конюшни, стиснутый между другим господином и каким-то пастухом, вдруг хочет подойти к чудовищу. Но кто-то быстро хватает его и заставляет остаться на скамейке.

– Сиди спокойно!

Карлик направляется к группе молодых людей, и те невольно отступают. Но барьер поилок не оставляет им свободного места.

Ягур, качая головой, посылает собравшимся ужасающие улыбки, его оскал чудовищен, а глаза его налиты металлом.

– Повернись, – говорит он первому, и тот не может скрыть свой ужас. – Повернись, – повторяет он страшным голосом.

Совершенно по-рабски два подростка подчиняются приказу и хватают выбранного юношу. Третий протягивает руку и зажимает его голову между своих колен. Карлик погружает руку в свою смесь, достает ее, полную масла, и жестко покрывает им повернутое в его сторону отверстие. Затем он проникает в молодого человека.

Жертва кричит, как животное, пойманное в ловушку, отбивается, но боль перевешивает сопротивление. Карлик вынимает свой безобразный член, хватает другого мальчика, до этого державшего первого, и выкручивает ему предплечье: и вот ягодицы подростка уже перед лицом Ягура. Бедняга даже не пытается убежать. Карлик также смазывает его анус сливочным маслом, а потом вонзает в него свой член: парнишка отчаянно кричит. Карлик сразу же выходит обратно, поворачивается к зрителям и размахивает перед ними членом. Эммануэль бросает взгляд на князя. Тот больше не улыбается и сидит, прикусив губу.

– Сомневаетесь? – задает она вопрос низким голосом.

– Нет, раздражен. Я видел «Последнее танго в Париже»[16], но забыл об этой истории с маслом. И мой пенис не имеет ничего общего с его… Ни один из них не сможет сесть на лошадь как минимум неделю!

Карлик же продолжает свою гнусную работу. Его жертвами один за другим становятся остальные подростки, и все при этом стонут. Некоторые плачут, как дети. Ни одному из них никогда не доводилось быть изнасилованным, и даже больше, чем от боли, они страдают от унижения.

Карлик почти закончил свой обход. Уже десять молодых людей лежат на каменном полу, униженные и опозоренные. Предпоследний смело встает и сам разводит себе ягодицы обеими руками. Он делает это даже как-то гордо. Карлик останавливается, смотрит на него и отводит руку в масле…

– Убирайся!

Тогда он переключается на последнего, который, напротив, испытывает дикий ужас, бежит в объятия Марсии и, прижавшись к ней, кричит:

– Нет… Нет… Умоляю вас!

Корявая рука Ягура хватает его за воротник. Подросток дрожит всем телом, его лицо залито слезами.

– Ты бы сделал так моей хозяйке, чтобы понравиться своей, – говорит он пронзительным голосом, заставляя юношу смотреть себе прямо в глаза. – Теперь, если я тебя отпущу, ты начнешь хвастаться и отомстишь ей завтра. Но я тебя не отпущу. Я хочу, чтобы ты почувствовал то, что сам был готов сделать.

Повернув его, он покрывает его анус маслом и жестоко пронзает его. Мальчик кричит от начала пытки и до ее конца, и едва карлик вынимает из него свой член, как он падает на землю как подкошенный.

– А теперь твоя очередь, – говорит карлик Марсии.

Лицо княгини, как зеркало: высокомерие зажимает все мышцы, но глаза выдают отвращение.

– Твои глаза цвета дерьма! – провоцирует Ягур.

Он наклоняет голову к своему члену, хватает его двумя руками и направляет в ее сторону. Стержень одеревенелый, вибрирующий, готовый к новым подвигам. С той же ухмылкой на губах Ягур медленно движется вперед… Марсия отступает на шаг, кладет руку на грудь и вдруг выхватывает старинный кинжал, который был спрятан у нее под одеждой. Эммануэль думает, что это оружие, символ предательства, часто находило себе применение на протяжении веков, что оно все покрыто кровью.

Зрители в ужасе вскакивают. Князь застывает и кричит:

– Разоружить ее!

Но спокойным жестом Моана кладет свою руку на руку князя, а потом просит:

– Нет! Оставьте ее! Давай же, Ягур!

Карлик отпрыгивает назад. Обнажив десны в отвратительной ухмылке, он вдруг весь сжимается. Его голова почти касается ног. И на этот человекоподобный мяч бросается Марсия, угрожая оружием.

– Не подходи, монстр, или я кастрирую тебя!

Не говоря ни слова, карлик делает шаг вперед. Кинжал находится в опасной близости от фиолетовой головки его члена. Марсии достаточно сделать движение рукой, чтобы отхватить ее, но у нее уже нет на это времени. Рука Ягура расслабляется, а затем быстро, как гремучая змея, хватает ее за запястье. Пальцы Марсии разжимаются, выпуская оружие.

И тут же карлик затыкает ей рот рукой, почти закрывая все ее лицо. Другой рукой он срывает с нее одежду, раздвигает ей бедра, и его член касается ее вульвы. Он на миг остается неподвижным на этом пороге, а затем с яростью врывается в нее, овладевая ею страшными толчками.