«Умная девка» тоже никак не ожидала такого внимания и понимания от своей подруги Мурзилы. В таком возбуждённом состоянии я её видела только после концерта «Химических Братьев». Мурзила любит периодически повоспитывать весь мир, позанудствовать и поучить всех уму-разуму, есть у неё такая провинциально-радикальная черта, связанная ещё и с нежным возрастом, но тут уж она явно перегнула палку. Битый час она трясла передо мной своими костлявыми руками, пытаясь образумить, чтобы я не шла сегодня после работы на подвес с Дэном. Дэн сегодня в салон не пришёл. Он с друзьями готовился отправлять меня к звёздам, а Мурзила, по-быстрому проколов пупы и зашив уши своим клиентам, не на шутку взялась за моё воспитание.

— Эти фриказоиды просто зарабатывают деньги на вашей пубертатной глупости! И не скрывают этого! Плати две тысячи за собственную боль и дискомфорт у всех на виду для того только, чтобы похвастаться перед тупыми друзьями, что ты смог решиться на такую глупость. Побороть животный страх перед болью. Видела я этих подвешенных матерящихся девочек — какая там нирвана? Хотите духовной практики — голодайте. Просто посты выдерживайте для начала. Нет, это же слишком тривиально и тяжело. Вот повисеть на мясных крюках — это зашибись как круто!

— Когда Егор погиб, меня почти месяц искусственно питали. Или пытали. Так что про голодание мне не надо рассказывать, — пытаюсь оправдываться, но чувствую свою беспомощность перед напором Мурзилы — тысячу раз уже пожалела, что похвасталась ей. Вот уж воистину, проколотый язык мой — враг мой.

— Правильно. Это совсем другое дело. У тебя была причина. А потом ты смогла пересилить себя и начать жить заново ради своей любви, ради памяти любимого человека. За это я тебя и уважаю. А тут такая фигня, чистое позёрство. Просто ты своим поступком льёшь воду на мельницу мировой индустрии развлечений. Для одних тупизнаев-домоседов — компьютерные игры и социальные сети, для тех, кто поактивнее — альтернативный спорт, тяжёлое музло и экстремальные забавы. Надоело прыгать с мостов с резинкой на щиколотке, давайте висеть как туши в мясной лавке. А если завтра будет модно на кол садиться за деньги — поскачешь в первых рядах? Кити, ты что, теперь жертва моды? А ведь ты кумир малолетних позёров. Ты отвечаешь за их тощие задницы, жаждущие приключений, не имеешь права не думать о последствиях своих безумий!

Ну, всё. Теперь это надолго. Мода — главный враг Мурзилы после транснациональных корпораций. Главное — не сорваться и не вступить с ней в спор. Она только этого и ждёт. Тогда я точно сегодня никуда не полечу. Да и потом я знаю всё, что она скажет мне в ответ. Я ей: ты же сама и прокалываешь эту тупую модную молодёжь. Она мне: я зарабатываю деньги — это борьба за выживание! Я ей: твоё веганство, антиглобализм и отказ от телеящика тоже мода, только для тех, кто считает себя более продвинутым. Вот тут можно бесплатно получить порцию боли — например, кулаком в глаз. Так что молчу. Сижу, широко открыв глаза, стараюсь сделать лицо ещё глупее и жду с нетерпением своего спасения следующим клиентом Мурзилы. Не рассказывать же ей, на самом деле, что я надеюсь увидеть наяву свой счастливый сон. А противная Мурзила не унимается.

— Дурной пример заразителен! Аксиома! Вот ты представь, Кит, если бы Виктор Цой полез подвешиваться, сколько бы малолеток следом за ним продырявились.

Вот про Цоя она напрасно. Тут уж я не выдержала:

— Спасибо тебе, Мурзик, конечно, за столь лестное сравнение. Я знаю, Цой твой кумир. Только вот папаня мой, который с ним в восьмидесятые тусовался-битничествовал, говорит, что Витя был ещё тот модник. И не знаю, как Виктор Цой, а вот его сын Саша как раз один из апологетов саспеншна в России. Посмотри фотки в Сети! Так что села ты в лужу со своим сравнением. И хватит мне мозги промывать, я всё для себя решила. Делаю, что хочу. Другим не советую.

Мурзила только пакшей своей на меня махнула, надулась и ушла к себе в кабинет, хлопнув напоследок дверью. Вот распёрло её не по-детски! Понесло на воспитательный процесс. У меня, признаться, тоже такое бывает. И довольно часто. Меня тоже многое в окружающих раздражает. В основном я ворчу и занудствую. Причем занудство своё на рассудительную Риту выливаю. Вот, например, бесят меня последнее время демонстративно обнимающиеся парочки на улицах. Выносит меня от этих молодых павианов. Как ни иду по Невскому, обязательно передо мной прётся пара сексуально озабоченных представителей поколения «МТВ», и у чувака (самца) шаловливая ручонка фривольно гуляет в тазобедренной области подруги. Ну и зачем мне это бесплатное принудительное порно? Так и хочется подойти и дать по этой обезьяньей руке, по откляченной заднице и по бесстыжим рожам. Едва сдерживаюсь. А ведь я не ханжа, не монашка какая-нибудь! Со мной что-то не так или все-таки с ними? Причём в музеях на художественных выставках (а я очень люблю живопись, после музыки это моё главное увлечение) я частенько сталкиваюсь с этими самками макак. Они туда забредают — покуда это модно — посетить выставку Прадо или Бориса Григорьева, и там уж из них лезет исключительно обратное поведение. Пуританки, да и только! Прекрасная обнажённая натура их пугает, их комплексы так и сочатся тупым смехом и не менее тупыми остротами. Стоят такие куклы, пялятся на «Кающуюся Магдалину», в руках блестящие мобилки, во рту сперминты, на жопах потные ладошки бойфрендов, и обязательно кто-то из них ляпнет: «Тема сисек раскрыта», чтобы снять повисшее в воздухе напряжение, вызванное силой искусства. Или стоят, тычут наманикюренными пальчиками в обнажённых красавиц в «Бане» Серебряковой и возмущенно чирикают: «Вот представляешь, тебя б так нарисовали, и все ходили бы смотрели на твои сиськи. Фу, пошлятина». Поубивала бы этих дур! Большей пошлятины, чем их серенькая однообразная жизнь, и придумать-то невозможно! Я Ритке на свои настроения пожаловалась, она, как всегда, по-своему рассудила.

— Просто ты, Кит, двадцатилетняя старая дева, — моя девственность для Ритки — больная тема. — Завидуешь ты этим тёлкам, вот и злишься. Хочешь, я буду свою руку у тебя на заднице греть, когда мы вместе гуляем?

Рита иногда меня просто не понимает, к сожалению. Поэтому мы, наверное, и не часто гуляем вместе. Зато вместе спим. Кстати, Рита, в отличие от Мурзилы, моё желание подвеситься перенесла на удивление спокойно, почти без истерик. Она сказала:

— Ты что, Кити, о-уела окончательно?

Я промолчала. Потом она добавила:

— Если ты туда пойдёшь, ко мне не возвращайся!

Я промолчала. Она молчала в ответ минут десять и затем спросила:

— А можно я приду посмотреть?

Я улыбнулась и сказала:

— Ну конечно можно. Только не реветь и не орать.

Потом мы обнялись и уснули. А утром, когда я уходила в салон, Ритка мне заявила:

— Всё-таки ты абсолютно сумасшедшая, за это я тебя и люблю.

«И Егор меня за это любил», — подумала я.

А Ритка сказала:

— Нет, не пойду с тобой на этот ужасный подвес, не хочу видеть, как ты болтаешься на крюках, как кусок мяса на базаре.

И на том спасибо, любимая подруга. Мне не очень хотелось, чтобы кто-то из близких людей наблюдал мой полёт. И мой страх перед полётом. И моё падение. Потому что у человека за полётом всегда следует падение. Хорошо, что Мурзила от меня отвязалась. И только я об этом подумала, Мурзила, как чёрт из табакерки, вылетела из своего дырявительного кабинета и опять ко мне с той же песней:

— Кит! Послушай! Один мой приятель тоже повёлся на разговоры про нирвану и открытые горизонты и пошёл подвесился. Только боль и унижение — вот всё, что он испытал, слышишь? Только боль, унижение и желание, чтобы эта мука кончилась как можно скорее. И при этом он рассказал мне всё по большому секрету, чтобы никто не узнал. Боялся опозориться перед своими крутыми друганами. И так все. Кроме махровых мазохистов и особей с высоким болевым порогом, которые демонстрируют чудеса подвешивания, а потом стригут с дураков деньги. Я от Дэна никак такого не ожидала! Ну, он-то уже не знает, что ещё со своим несчастным телом сотворить, но чтоб тебя в такой блудень вписать!

— Слушай, Мурзик! Дэн тут ни при чём. Я сама напросилась. Мне очень приятно, что ты так внезапно меня нежно полюбила, но моё решение окончательное. Ты же читала книжку, которую я так ненавижу?

Мурзила кивнула.

— Ну вот, значит, помнишь, что, когда у Эгора там резались крылья на спине, ему сначала было очень больно, зато он научился летать.

Зачем я несла эту чушь? Чтобы Мурзила отвязалась, естественно. Если хочешь заслужить доверие собеседника, нужно уверенно говорить какую-нибудь ересь — вдумчиво и с серьёзным выражением лица.

— Так что и я хочу испытать те же чувства, а подвес — единственное, что мне в этом поможет. И на будущее, подруга, запомни: во мне четверть хохляцкой крови, я упряма, как тысяча ослов, и чем больше меня от чего-то отговаривают, тем больше мне хочется это сделать. Ферштейн? Отлично! Тогда давай-ка поговорим о чём-нибудь другом. Ты видела бабочек в Интернете?

— В Интернете? Ха, Кит! Ловко ты соскочила с темы. Бабочки-гиганты, которых все видят, но никто не может поймать? Все и так только о них и говорят, как будто в мире больше нет ничего интересного. Я видела их сегодня за окном. Пиндец! Феерическое зрелище! Ожившие цветные галлюцинации. Бабочки размером с корову. Кит, они же сдохнут от голода. Где им найти цветки величиной с электрический столб? И вот ещё, чуть не забыла, одна бабочка показалась мне очень знакомой. Я долго мучилась, где могла её видеть — и оп-ля! Да у тебя же на спине, Кит!

— Да ладно!

— Точно! У меня профессиональная память. Один в один такая же бабочка, как та чёрно-розовая прелесть, что красовалась у тебя на спине до нынешнего «чёрного квадрата Малевича», которым ты её забила!

— Забавное совпадение.

Я так обрадовалась, что Мурзила перестала меня грузить про подвесы, что была готова поддержать любой бредовый разговор. Я действительно забила бабочку на спине, потому что про неё написал Соя в своей чёртовой книге. Клоуна на груди я пощадила. Может, и зря. За два года работы в тату-салоне я только два раза села под машинку Тараса. Первый — избавляясь от бабочки, второй — когда решила подарить клоуну подружку. Стояла уж очень суровая питерская зима, мне стало жалко этого шута. Долго выбирала ему в пару клоунессу, но Тарас сказал, что нужно сделать его полную антагонистку, антипода во всём, тогда она ему точно понравится. Так у меня над правой грудью появилась милашка Агата, в память о любимой русской рок-группе из сопливого детства. Но Тарас протестовал и уверял в том, что её зовут Эллис. Забавный чувак с милыми странностями. Я не стала спорить. Эллис так Эллис.

В общем, мы поболтали с Мурзилой о том о сём, потом к ней пришёл клиент прокалывать язык, а за мной — УРА! — приехал Дэн. И «Дэн чудес» начался. Я чувствовала себя космонавтом, которого готовят к полёту. Я и так готовилась по всем правилам — никакой алкашки за три дня, никакой покурки, с утра, вопреки привычкам, поела, как говорит Дэн — накидала в топку джоулей, потому что они мне сегодня понадобятся. Но самое главное — психологическая подготовка: не бояться и настроить протестующий интеллект на необходимость странного действия. Всю дорогу в клуб Дэн веселил меня, поддерживал и, чтобы страшные мысли не закрадывались ко мне в черепную коробку, старательно забавлял байками про своих друзей фриков, фанатов подвеса. Особенно много про своего кумира, пионера русского подвеса — Раша.

Раш сейчас для Дэна — всё. А для Раша всё — подвес. Последние шесть лет Раш только подвесом и занимается, ищет предела возможностям своего тела. И пока не находит. Он первый в мире придумал прыгать с крюками в теле. Сначала опробовал прыжки по касательной, которые произвели такое впечатление на всех на международной сходке в Швеции, что от Раша всю неделю туса не отходила и даже какая-то телекомпания фильм сняла. В Штатах и Европе подвес уже лет двадцать считается полноправной частью тату-пирсинговой культуры. У нас в стране появился лет семь назад. И вдруг такой прорыв, как Раш. До него никто до такого зверства не додумался и на себе не попробовал. Дэна просто распирала гордость, что наш земляк стал родоначальником новой волны тату-пирсинговой культуры. Ведь раньше в этой культуре про Россию никто и слыхом не слыхивал. Сейчас Раш самый крутой в подвесе, и к нему приезжают учиться. Все прыжки Раша основаны на точном физическом расчете. В его команде классные бывшие альпинисты и лучшее оборудование. Но даже в его команде далеко не каждый сможет повторить его подвиги. Тут нужно уметь отключить чувство самосохранения, стать бесстрашным. Дэн ездил смотреть на последний прыжок Раша. Тот освоил свободное падение с большой высоты. Реально страшное зрелище. Динамичная система эластичных верёвок, пропущенных через ролики, титановые крюки в спине. Вроде всё рассчитано, а никто, кроме Раша, больше не решился проверить своё тело на прочность. Рассказывал Дэн и про другую команду: как однажды в Москве они арендовали баржу, разместили там своё «альпинистское» оборудование и устроили показательный саспеншн, катаясь по Москве-реке; как фотографировали друг друга, висящих на крюках на фоне Кремля и других столичных достопримечательностей. Народ на берегу офигевал от этой шаланды пыток. Но вот ментов никто не вызвал — обывателя с каждым днём всё труднее шокировать. Даже если завтра на Землю высадятся воинственные инопланетяне, прохожие, прежде чем испугаться, достанут свои мобильники и начнут их снимать для своих архивов в соцсетях. Рефлексы поменялись. Но не все.