Татьяна Рябинина - Енот-потаскун

— Какая же ты сволочь!

Слеза, копившаяся на нижнем веке, наконец набрала вес и сорвалась на щеку. Вика моргнула, ресницы склеились и оставили под глазом черный мазок туши.

Не водостойкая, пробежала огородами мысль.

Поиск трусов, затерявшихся между сбитыми простынями, украл у сцены весь пафос. Можно было гордо встать и уйти, а вместо этого я суетливо шарил по всей кровати, пока не нашел их на полу.

Она смотрела на меня так, как будто я бросил ее на пороге загса, причем глубоко беременную.

— Напомни, пожалуйста, — попросил я, натягивая боксеры, на тыльной стороне которых обкуренные крокодилы играли в карты, — когда я тебе что-то обещал?

Кстати, если с девушкой все хорошо, труселя эти кажутся очень даже прикольными. Но как только становится плохо, чувствуешь себя в них полным дебилом.

Крыть было нечем, поэтому Вика молча всхлипывала, размазывая по лицу остатки макияжа.

Если бы девушки отдавали себе отчет, как непривлекательно выглядят, когда плачут, наверно, делали бы это только в полном одиночестве. Конечно, иногда бывает сложно удержаться, согласен, но те, которые слезами пытаются разжалобить, чаще всего оказываются в пролете. Наверно, кого-то это и может растрогать, но у меня всегда вызывало желание пополнить черный список телефона еще одним номером.

Отец говорил мне: отношения с женщиной можно выяснять где угодно, но только не в постели. И я всегда этому правилу следовал. До сегодняшнего дня. Пока разомлевшая после секса Вика не начала прозрачно намекать, что месяц отношений — достаточный повод для знакомства с ее родителями. Еще полчаса назад я не собирался заканчивать все так резко, но тут понял: пора уносить ноги. Во всех смыслах.

Обычно я старался разрывать отношения так, чтобы обиженные подруги не втыкали иголки в изображающую меня куклу вуду. С Викой не вышло. Оргазм — убийца концентрации. Она все поняла по моему лицу, которое я не успел сгруппировать. И понеслось…

Одевался я как солдат по тревоге. Но даже за эти несколько минут выслушал о себе много интересного. Сообразив, что слезы не помогли, Вика пустила в дело яд. Уже подойдя к двери, я оглянулся, чтобы посмотреть на нее в последний раз.

Едва прикрытые простыней метровые ноги и грудь третьего размера с нахально торчащими розовыми сосками. Пухлые губы и длинные светлые волосы. Такая Вера Брежнева в ее лучшие годы. Красивая девка и очень секси, но сейчас она не вызывала во мне ничего, кроме желания больше никогда ее не видеть.

— Счастливо, — сказал я, взявшись за дверную ручку. — У тебя осталось еще одно занятие, но лучше будет, если попросишь другого инструктора.

Подойдя к машине, я понял, что день окончательно не задался. Мой Миц попался в коробочку. Сзади его подпирал бампером черный Кашкай, а спереди раскорячился, занимая полтора места, пошкрябанный красный Матиз. Наверняка его хозяйкой была такая же Вика, которая даже самокат не смогла бы припарковать так, чтобы никому не мешать.

Я обошел обе машины — бумажек с телефонами не обнаружилось. Разумеется, их оставляют только те, кто умеют парковаться правильно. Я, например. Если бы Матиз стоял ровно, мне удалось бы выбраться, пусть и в пятьсот приемов. Но он выставил зад на проезд, не оставляя мне никаких шансов. Конечно, можно было от души пнуть ту или другую машину, чтобы взвыла сигнализация. Но не факт, что хозяин услышит и прибежит.

Для начала я решил немного успокоиться. Перешел дорогу и устроился на бульваре на скамейке, так, чтобы видеть машины. Благо, лето и тепло, да и торопиться особо некуда. Закурил и задумался о своем житье-бытье, которое меня в целом устраивало. За исключением нескольких напрягающих моментов.

Наверно, я и правда дебил, но некоторые вещи вряд ли когда-нибудь смогу понять. Это такая альтернативная вселенная.

Нет, я никогда не считал, что мужчина теряет интерес к женщине, едва получив доступ к святая святых. Первый секс — это тест-драйв. Ты садишься в новенькую сверкающую машину, выезжаешь из салона, и от этой поездки во многом зависит, отправишься ли ты на ней домой и будешь ли любить, холить и лелеять, пока смерть не разлучит вас. Неважно, чья. Твоя, машины или чувства к ней. Может, прокатишься и влюбишься, возьмешь кредит и будешь восторженно целовать в шильдик. А может, скажешь менеджеру: извини, парень, но ехало-болело. Конечно, есть и другие факторы, например, по карману ли тебе такая роскошь, но мы ведь сейчас не об этом, правда?

Короче, где-то в глубине души во мне все еще жил романтик, который наивно верил, что из искры может возгореться пламя. Что unico amore способна вылупиться из случайного перетраха на заднем сиденье. Однако поганый реалист и прагматик возражал: вряд ли с девушкой, которая готова раздвинуть ноги через час после знакомства, хлебнув сомнительного адреналина за рулем, возможно что-то серьезное. Хотя бы уже по той пошлой причине, что то же самое она, вполне вероятно, уже не раз проделывала и проделает с кем-то еще. Меня абсолютно не волновало, есть ли у моей случайной партнерши кто-то параллельно — разумеется, при соблюдении техники безопасности. Но свою женщину делить с кем-то я не собирался.

Как ни странно, я надеялся ее когда-нибудь встретить — свою, единственную. Хотя искал явно не там. Точнее, не искал, а ждал, когда сама на голову свалится. Почти как девчонки, мечтающие о принце на белом коне. Типа, счастье и на печке найдет. А пока оно бродило где-то на стране далече, вполне оправдывал свое давнее, еще институтское прозвище. Енот-потаскун — так меня звали, отталкиваясь от фамилии Енотаев и моей любви, сугубо практической, к женскому полу.

Да, так вот я никогда не мог понять претензий девушек, которые, переспав фактически с первым встречным, ждут от него вечной любви и верности. Для меня-то это был такой секс-фастфуд. Сытный дешевый перекус на скорую руку. А слезы и упреки при расставании — что-то вроде изжоги после гамбургера. Да, не слишком здоровая кухня, но пока я не нашел для себя ни французский ресторан, ни домашний борщ с котлетками.

Со своими мимолетными подругами я знакомился в основном на рабочем месте. Когда в качестве инструктора пытался научить водить машину очередную ТП, купившую права.

ТП, если кто не знает, расшифровывается как тупая… хм… женский половой орган. Грубо, но придумано не мной. В любой сфере есть своя терминология, и у автомобилистов в том числе. ТП отличается от обычного чайника тем, что сочетает в себе полное нежелание соображать и феерическое самомнение. И, кстати, может быть любого пола. Правда с мужчинами мне приходилось сталкиваться намного реже, потому что самомнение не позволяет им опуститься до мысли о том, что не мешало бы подучиться. Как будто наличие прав автоматически превращает их в Шумахеров. Кстати, мой отец звал их именно так. Только с ударением на последний слог.

А еще он говорил, что я отбиваю у него хлеб. Ну конечно, ведь он был владельцем крупного автосервиса, который исправлял последствия от взаимодействия двух российских бед — дураков и дорог. Я в этом сервисе, можно сказать, вырос и любую машину мог разобрать и собрать с закрытыми глазами. А за руль первый раз сел, как только ноги стали доставать до педалей — нелегально, конечно. И вопрос, где учиться после девятого, для меня не стоял.

«Колледж?! Автомеханик?» — вытаращила глаза Лариса, поставив брезгливой интонацией точку в моей первой и до сих пор единственной любви.

Рассказывать ей о своих дальнейших планах я не собирался. Грязная работа? Обслуживающий персонал? Ну окей. У отца, кстати, было два высших образования. Двигатели он перебирал в хирургических перчатках, маникюр делал в салоне, одевался в бутиках и ходил по абонементу в оперу. В смокинге. А когда говорил незнакомым людям о своей профессии, все думали, что прикалывается. Я многое от него взял, не только любовь к технике и внешность. За исключением, пожалуй, моногамности. Они с матерью учились в одном классе, поженились в двадцать, и она, насколько мне известно, до сих пор оставалась его единственной женщиной.

Колледж я окончил с красным дипломом и с большим запасом баллов поступил на автодорожный факультет архитектурно-строительного университета. Мой профиль «автомобили и автомобильное хозяйство» был достаточно расплывчатым и поэтому давал широкий разлет возможностей. Протупив год мастером на «Тойоте» в Шушарах, я понял: это не мое, и вернулся к отцу, у которого работал еще со школы. Он намекал, что пора расширяться, и я пошел на заочку в филиал московского финансового университета.

Учеба много времени не отнимала, у отца я работал не каждый день, и так случилось, что однажды меня уломали подменить в автошколе заболевшего инструктора.

Первую свою машину я купил еще в колледже, едва получив права. Это был в хлам убитый Субару Импреза, который мы с отцом перебрали по винтику и привели в более-менее пристойное состояние. Когда он вел себя хорошо, я звал его Импрезуля, когда плохо — народным синонимом к слову «презерватив», добавляя: «на колесах». Ему на смену пришел двухлетний Мицубиси Аутлендер, доставшийся мне по цене Жигулей. Разумеется, тоже после аварии.

За два месяца в автошколе бедному Мицу в хлам раздолбали сцепление и пару раз поцарапали, зато я переспал с пятью своими ученицами в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти. Ничто так не возбуждает, как адреналин в процессе езды и симпатичный наставник рядом. И все же машину было жалко. Когда штатный инструктор вернулся, я с облегчением снял с Мица дополнительные педали и… устроился в школу контраварийного вождения. Там ученики занимались на своих машинах, да и права у них уже имелись.

Хотя на самом деле права эти смело можно было порвать и выбросить, потому что ездить их обладатели не умели. Ни для кого не секрет, что большинство учеников автошкол могут сдать экзамен, лишь забашляв гайцам. Кстати, это было еще одной причиной, по которой я больше не хотел иметь дел с обычными школами. Деньги гайским мордам приходилось передавать мне, что могло быть чревато крупным залетом.

В «аварийке» все расчеты шли через кассу, и я получал зарплату — не великую, но стабильную. Плюс зарплата в сервисе. На хлеб хватало, даже с икоркой. Снимал квартиру на Гражданке, отдыхать ездил за границу, а для души подменял по необходимости басиста в одной любительской группе, когда они выступали в клубах на разогреве. Да и с девушками все было нормально — если не считать, конечно, таких эксцессов, как сегодня.

Я посмотрел на часы и подумал, что так можно и всю ночь просидеть. Половина девятого, хозяева Матиза и Кашкая наверняка дома на диваны залегли. Пнуть разок Матиз на удачу или сразу идти на метро?

Бросив окурок в урну, я хотел уже встать, но тут из-под скамейки высунулась черная мохнатая лапа и схватила меня за штанину.

— Таточка, а может, все-таки заскочишь? Я блинчиков напекла. С капустой. Саша любит, отвезла бы ему.

Ма, мне пофигу, что там любит Саша, потому что я уже две недели как от него ушла. И возвращаться не собираюсь. Но если об этом сказать, начнется истерика и показательная смерть от инфаркта. Поэтому лучше тебе пока ничего не знать.

— Мамуль, у меня смена до девяти. К тому же я Тошку с собой взяла, прививки сделать.

— Жаль… — вздохнула мама. — Я уже забыла, когда тебя видела. И на Тошку твоего посмотрела бы. А то ты все рассказываешь, рассказываешь…

— Ну не знаю, мам, — я чувствовала себя последней свиньей. И потому, что давно у нее не была, и потому, что совсем не рвалась к ней. Уж больно много мозга она выедала каждый раз. — Если получится, заскочу на часик, но не обещаю. А на Тошку сто раз сама могла бы заехать посмотреть.

— Я буду ждать!

И вот так постоянно. Я сказала, что не обещаю, но она будет ждать. И смертельно обидится, если не приеду.

Но сегодня звезды явно были не на моей стороне. В бизнес-центре, где мы арендовали помещение под клинику, приключился какой-то катаклизм и вырубилось электричество. Как объяснили в аварийной службе, надолго. В семь часов мы все закрыли и ушли.

— Ну что, Антуан, — сказала я, поставив переноску на пассажирское сидение, — поедем знакомиться с бабушкой. Ну, типа тебе она будет бабушка. Держись, бро!

Тошка просунул лапу сквозь решетку и посмотрел на меня без энтузиазма.

— Мам, — я завела двигатель и набрала номер, — закончила раньше, так что мы едем. Если нигде не застрянем, минут через сорок будем. У тебя есть время убрать все, что плохо лежит. Тошка не только полоскун, но и потаскун. Тащит все, что не прибито. Стирает в своем корыте, а потом прячет. Вчера в последний момент отняла у него телефон. А еще он постирал мои французские тени. И тысячу рублей, я отложила за пиццу заплатить.