А не пошла бы ты лесом?

Я сбросил звонок, но не успел выключить звук, как она позвонила снова.

— Ответь уже, — недовольно буркнула Даша, обнимая меня за шею. — Не отстанет ведь.

— Да? — я нажал на кнопку соединения.

— Антон, добрый день, — голос Наташи звучал так, как будто она вот-вот разрыдается.

— Привет, — я ждал продолжения.

— Извини, что беспокою, но… у меня проблема. С машиной. И я не знаю, кому позвонить. Она не едет.

— В смысле, не едет?

— Вообще. Я на газ нажимаю — и ничего.

— Ну класс, — хмыкнул я. — И что ты от меня хочешь? Вызови эвакуатор. Или позвони мужу, пусть вызовет. Или он даже на это не годится?

— Я на парковке, — она сделала вид, что пассаж про мужа не услышала. — Подземной. Сюда эвакуатор не пролезет.

— Что за парковка такая? — удивился я. — Двигатель заводится?

— «Окейская». Да, — Наташа шмыгнула носом. — И не едет.

— Заводится — значит, можно на буксире. Дай три сотни любому мужику на джипе, пусть подцепит и вытащит наверх. Твою табуретку и на руках вынести можно. А там набери в интернете «вызов эвакуатора» и вызови. Удачи.

Я отключился и положил телефон на стол. Даша прижалась теснее, провела рукой по шее, запустила пальцы в волосы на затылке…

Не слишком вежливо спихнув ее с колен, я сказал:

— Извини, секс отменяется. Надо все-таки другану помочь.

— Другану? — Даша возмущенно вскинула брови. — А мне показалось, это подруга была. Замужняя.

— Непринципиально, — я затолкал телефон в карман и пошел в прихожую. — Не обижайся. Может, в другой раз.

— Другого раза не будет, — отрезала она.

— Ну, значит, не судьба.

Я вышел из парадной, сел на скамейку, закурил и набрал номер.

— Ну как там у тебя? Нашла буксир?

— Нет, — горестно вздохнула Наташа. — Попросила одного, у него троса нет. И у меня нет.

— Короче… где ты?

— «Окей» на Выборгском шоссе. Который на углу Просвета.

Я прикинул расстояние и плотность движения.

— Где-то через полчаса подъеду. Сходи пока купи себе мороженку и успокойся. Никакой драмы не случилось.

Ну и на хрена, думал я по дороге. Какого черта я туда поперся? Прекрасно и без меня обошлась бы. Это что, острый приступ мазохизма? Или решил примерить на себя роль бескорыстного друга семьи?

Поставив Мица во дворе соседнего дома, я подошел к «Окею» и подлез под шлагбаум парковки. И сразу увидел в первом ряду красный Матиз. Наташа выбралась из-за руля, уступив мне место, и сказала смущенно:

— Спасибо, Антон.

— Пока не за что, — буркнул я.

Чтобы поставить диагноз, потребовалось минут пять. Полетела коробка передач. Дорого и неприятно.

— Привет, у нас есть стойла свободные? — я набрал номер отца.

— Только крайнее. Ты сломался?

— Нет. Знакомая. Коробка. Сейчас попробую раскачать, если нет — перезвоню.

— Давай, эвакуатор свободен.

— Сколько, ты говорила, у тебя аварий было? — спросил я Наташу, делая то, что, по всеобщему мнению, делать категорически нельзя: одновременно выжимая газ и тормоз для диагностики оборотов двигателя. — Четыре? Было такое, что коробку клинило?

— Да, — она посмотрела на меня взглядом набедокурившего Тошки. — Поворачивала во двор, а там машина ехала. В правый бок стукнуло, и рычаг в коробке застрял. Гаишник когда приехал, подергал что-то…

— Подергал! Самому бы ему чего-нибудь подергать так, чтобы оторвалось нахрен. В общем, точно увижу при вскрытии, но думаю, у тебя тогда треснули несколько зубцов в планетарном механизме. Там такие шестеренки, без зубцов проскальзывают. Какое-то время ездила, потом они сломались — и ага. Сейчас попробуем их заставить.

После долгих плясок с бубном и призывания такой-то матери, Матиз, хоть и прыжками, но тронулся. Я выгнал его с парковки и потихоньку направился в сторону сервиса. Ехать было прилично, а на любом светофоре или в пробке мы могли встать намертво. Приходилось сложно ускоряться или замедляться, чтобы попасть в зеленую волну, а если не получалось, ерзать взад-вперед, пугая водителей соседних машин, — лишь бы не останавливаться.

Наташа молчала, иногда поглядывая искоса. С периферическим зрением у меня все было в порядке, так что эти косяки я прекрасно замечал.

Вот не надо этого только, ладно? Мне двух раз хватило за глаза и за уши. На Александра Петровича своего косись.

До сервиса осталось всего ничего, когда нас тормознул гаец.

— Твою налево… — прошипел я. — Давай техпаспорт. Мало того, что можем опять заглохнуть, уже окончательно, так еще и по пятихатке на рыло выпишет.

— За что? — удивилась Наташа.

— Учи матчасть! Ты пустила за руль чувака, который не вписан в твою страховку. Штраф с обоих.

Гаец оказался адекватным, в положение вошел, но мою визитку с подчеркнутым «секретным» номером взял охотно.

— Кажется, у меня стало одним дисконт-клиентом больше, — сказал я, когда Матиз с десятой попытки все-таки прыгнул вперед и поехал.

— Антон… — это прозвучало так несчастно, что я невольно на секунду повернулся к ней. Наташа сидела, ссутулившись, напряженно глядя перед собой, и была похожа на какого-то мультяшного зверька, вроде лемура. — Я тогда сказала… В общем, я с мужем развожусь, через неделю суд будет.

Вот хрен его знает, обрадовался я или разозлился еще больше.

— То есть, выходит, ты такая высокоморальная женщина, что ни-ни, пока не получишь свидетельство о разводе? Убиться веником.

— Нет, просто…

— Просто ты решила, что сказать «извини, я не могу», — это как-то неубедительно? Ну ладно, понял. Не понял только, зачем ты сейчас это говоришь. Хотя… неважно.

До самого сервиса мы молчали. Закатив Матиз в крайний бокс, самый неудобный, я пошел переодеваться.

— Сейчас только посмотрю, — объяснил ей, вернувшись. — На полчаса где-то максимум. Делать в понедельник начну. Посиди на скамейке, кофе попей.

Шевельнулось что-то неприятное. Недавнее воспоминание.

Спокойно, Енот, проехали. Пингвины нас не любят — и слава богу. Правда, нас вообще никто не любит, ну так это, надо думать, мы сами и виноваты.

И все равно я то и дело на нее посматривал. Наташа сидела на скамейке, сжимая в руках кофейный стакан, и смотрела себе под ноги. А у меня в башке был полный раздрай.

Вместе с Генкой мы слили масло, сняли коробку, разобрали. Все оказалось фигово, но не катастрофически. Как я и думал, сломались три зубца, и шестеренки проскальзывали.

— Ну вот что, — закончив, я сел на скамейку рядом с ней. — Родная новая коробка стоит тысяч тридцать пять, с разбора — двадцать. Я тебе переберу за десятку. Если будешь хорошо обращаться, лет на пять хватит. Плюс масло залить. В среду заберешь. А сейчас такси подойдет, мне Мица забрать надо. Все равно по пути, подброшу до дома.

— Давай я за такси заплачу, — предложила Наташа. — А то расходы тебе из-за меня.

— Заплатишь в кассу по прейскуранту, — отмахнулся я. — За ремонт.

— Нет, правда. Все-таки я тебя напрягла так.

— И ты хочешь непременно отомстить?

У меня мелькнула одна безумная мысль. Нет, не согласится. А если вдруг?..

— Ну, если я могу что-то для тебя сделать… — Наташа явно смутилась.

— Эскортом мне побудешь завтра?

— В смысле? — она еще больше стала похожа на испуганного — и очень милого! — лемура.

Завтра я должен был ехать на дачу к Лехе, который отмечал день рождения. Планировалось нечто грандиозное — с учетом того, что, по его словам, это было «последнее вольное пати». Понятное дело, с маленьким ребенком сильно не разгуляешься. Приглашая меня, Леха замялся, но все-таки выдал:

— Тох, а ты не мог бы приехать с девушкой?

— С какого? — удивился я. — И где я ее возьму, интересно?

— Понимаешь, Маринка мне жрет мозг…

— Понятно. Что я безнравственный тип и действую на тебя развращающе. А девушка — это вроде как знак, что я встал на светлый путь исправления. Так?

— Ну… — промычал Леха.

Первым желанием было вообще туда не ездить, но все-таки мы дружили столько лет, и то, что Леха стал подкаблучником, этот факт не отменяло. Я пообещал постараться, хотя не представлял, где найду эту самую девушку. Признаться, даже Дашу рассматривал в качестве возможной кандидатуры, но получился полет фанеры над известным городом.

Все это я, как на духу, изложил Наташе. Кроме Даши, конечно. Она улыбнулась — убийственно, с ямочками.

— Ну… могу, если тебе так надо. У меня как раз выходной завтра.

— Наташ, тут такое дело… Дача далеко, почти два часа ехать. Так что это с ночевкой, на два дня. В воскресенье вечером вернемся.

Улыбка как-то сразу слиняла.

— Послушай… — я снова почувствовал себя придурком из френдзоны. — Помнишь, песня такая была: «Я понял, это намек, я все ловлю на лету»? Так вот я все понял. Не беспокойся, никаких ничего. Если тебя это пугает.

— Ну я не знаю, — протянула она нерешительно. — Мне на работу в воскресенье. И Тошка еще. Подожди.

Достав из сумки телефон, Наташа набрала номер, встала и отошла в сторону, хотя мне все равно было слышно.

— Оль, привет. Слушай, можешь выручить?.. Нет, завтра переночевать у меня с Тошкой и в воскресенье мою смену взять. А я за тебя в следующее выйду. Ты же говорила, Витька твой в командировке… Ну надо уехать на пару дней… Неважно.

Судя по репликам и интонациям, собеседница спрашивала, куда это она намылилась, а Наташа не хотела говорить при мне. Хотя потом, без сомнения, все двадцать раз перетрут в деталях. Наверняка она разговаривала с той самой Ольгой, которая написала мне ВКонтакте.

— В принципе, все в порядке, — закончив, Наташа вернулась ко мне. — Подруга подменит и за Тошкой присмотрит.

— Ну и отлично, — я встал. — Тогда завтра часов в десять за тобой заеду. Пойдем, такси подъехало.

16. Наталья

Сначала я даже не поняла, что произошло. Нажала на газ — и никакой реакции. Еще раз, еще. Выключила двигатель, завела снова — тот же результат. Вообще-то, машина уже пару месяцев вела себя подозрительно: то плохо набирала скорость, то трогалась с места прыжком. Но чтобы так?

Своего мастера я так и не нашла. Ремонтом, предварительно на меня наорав, занимался Сашка. Я даже имени его механика не знала, не то что телефона. И поэтому позвонила Ольге.

— Витька уехал, — сказала она, выслушав мою горестную повесть. — А я номер не знаю. Но зато знаю, кому ты можешь позвонить.

— Нет! Сдурела? — возмутилась я.

— Ни капли. Матвеева, только не ври, что о нем не думаешь. Я же вижу, как тебе иногда глазки туманит. Так о мужике вспоминают. Уверена, это не твой психопат. И не Федечка. А тут вполне себе повод.

— После того раза? Стыдобища такая.

— А вот заодно и тестик. Если пошлет лесом — просто выкинешь из головы. А если постарается помочь…

Я позвонила. Нарвалась на раздраженный ответ, всплакнула. А потом он вдруг перезвонил и приехал. И вот теперь я лежала на диване, уперев ноги в теплый Тошкин бок, в полной прострации, не в состоянии додумать до конца ни одну мысль.

Что я делаю?! Что вообще происходит?

Звонок Ольги заставил вздрогнуть.

— Ну и? — спросила она. — Что это было?

Я рассказала.

— Блин… Я тебе предлагала с ним в киношку сходить, — обалдело протянула она. — А это уж как-то… слишком.

— Все, Оль, умерла так умерла, — обреченно вздохнула я.

— Ну, в конце концов… может, и ничего. Ты у нас девочка взрослая. И вообще не девочка, а почти разведенная тетенька. Только телефон мне его дай. Ну мало ли он маньяк какой. Чтобы хоть знать, где твой труп искать, если что.

Полночи я провертелась без сна, а утром чуть не проспала. Хорошо, что собрала все с вечера. Кое-как привела себя в человечий вид, накормила Тошку, и тут позвонил Антон.

— Привет. Я во дворе. Зеленый Аутлендер.

Можно подумать, я знаю, как выглядит Аутлендер. Искать в интернете времени не было. Подхватила сумку и побежала.

Зеленый внедорожник мигнул дальним светом.

Мама дорогая, а это не его ли я подперла на Чайковского, когда попала в больницу? Почему бы и нет? Тошку-то он как раз там нашел.

Пока не выехали на Кольцевую, больше молчали. Иногда Антон посматривал в мою сторону, но тут же переводил взгляд обратно на дорогу. Меня мелко потряхивало, даже пальцы начали неметь. А еще я ругала себя за то, что надела под куртку белый ирландский свитер, который меня полнит.

Успокойся уже, истеричка! Сама сказала: умерла так умерла. Чего тебя так разобрало-то?

А то, что он везет меня к друзьям в качестве своей девушки.