— Еще бы не было нормально. Это моя жена.

— Марго? — у меня аж челюсть отвисла. — Мог бы и сказать.

— А зачем?

— Ну… не знаю. А сам чего ее не учишь?

— Я что, самоубийца? — он рассмеялся. — Попробовал как-то, так она от меня чуть не ушла. Ладно, Антох, пиши заявление. Жаль, но что делать. Если адекватные клиенты будут, можно их к тебе отправлять частным порядком?

— Конечно. И чиниться приезжай.

Мы пожали друг другу руки, я написал заявление об увольнении и отдал его Ленке вместе с карточкой. Вот еще один плюс — больше ее никогда не видеть.

— Ну, может, и правильно, — пожал плечами отец.

Я ковырялся в двигателе, а он стоял рядом. О настоящей причине я ему говорить не стал. Сказал, что достали тупые девицы.

— В один прекрасный момент понимаешь, что мир не переделаешь, — я захлопнул капот и снял перчатки. — Выхлоп не адекватен приложенным усилиям.

— Понимание этого приходит с возрастом. Помогать стоит тем, кто об этом просит. Ты же ездил с мужиками после аварий, им это реально надо было. Если что, я тебе клиентуры подброшу побольше, чем в школе. И с налоговой делиться не обязательно, — он подмигнул. — Как Наташа?

— В порядке.

— Привет передавай.

Не успел отец на три шага отойти, зазвонил телефон. Легка на помине.

— Антон, ты где?

Достаточно было трех коротких слов, чтобы внутри тревожно заныло.

А у тебя-то что произошло, мыш мой драгоценный?

— В сервисе.

— Я заеду?

— Случилось что-то?

— Даже не знаю.

— Давай, жду.

Почему-то первое, что пришло в голову, — беременна. Как раз месяц с концерта в «Лисе». Таблетки ей по каким-то медицинским соображениям принимать было нельзя, так что приходилось грустно-резиново. И все же несколько раз позволили себе рисковое удовольствие. А за удовольствия — что? Приходится расплачиваться. Впрочем, меня бы такой расклад нисколько не огорчил. Хотя — как и сказал отцу — предпочел бы, чтобы это вышло не случайно.

Черт, наверно, так я даже Деда мороза в детстве не ждал. Ирка со своей нелепой любовью отошла куда-то в параллельную вселенную. Делать было нечего, перебрал весь инструмент, потом пошел помогать Генке, чем изрядно его удивил. Наконец красный Матиз вполз в ворота и с двадцатой попытки припарковался задом у ограды.

На этот раз мы были не в боксе, а прямо у всех на виду. Я обнял ее, поцеловал.

— Что случилось, мышик?

— Меня уволили, — вздохнула Наташа, уткнувшись носом мне в грудь.

Разочарование и облегчение в одном флаконе. Я не удержался и фыркнул.

— Чего ты ржешь? — обиделась она. — Я серьезно.

— Прости. Но меня тоже. Ну, точнее, я сам ушел.

— Формально я тоже сама. Но…

— Кофе будешь?

— Буду.

Я принес два стакана, мы сели на скамейку, и тут же к автомату мимо нас началось настоящее паломничество. Ну разумеется, всем было интересно взглянуть, кого там Енот-младший за ручку держит. Даже Оксанка из магазина промелькнула, хотя у них там был свой автомат.

— У нас смотровые два раза в день кварцуют, — рассказывала Наташа. — По пятнадцать минут. Наш законный перерыв на чай-кофе-потанцуем. А Катерину вечно бесило, что мы с Ольгой болтаем.

— Это которая ваша начальница с грустной женской болезнью? — уточнил я.

— Да. Короче, она увидела, что мы там сидим, притащила меня к себе и начала по ушам ездить: мол, я вечно с кем-то меняюсь, ломаю график, отпрашиваюсь. Вечно у меня какие-то проблемы, и вообще весь коллектив только и делает, что обсуждает мою личную жизнь. Ну, я психанула, огрызнулась — и понеслось. Ну и… вот.

— Ничего, Наташ, не расстраивайся, — я обнял ее за плечи. — Найдешь что-нибудь получше.

— Да как сказать. Не так-то просто. К тому же тут меня все устраивало — и по расположению, и по зарплате, и с Ольгой вместе. Ладно. Как-нибудь. С голоду не помру.

— Точно не помрешь. Я тебе не позволю. Как же я без тебя?

Она улыбнулась, потерлась носом о мое ухо.

— Ты долго еще?

Я посмотрел на часы.

— К пяти должен один перец подъехать. Но это на полчаса, не больше. Подождешь? Сходим куда-нибудь?

— Давай, — кивнула Наташа. — Слушай, а пойдем в кино? Сто лет в кино не ходила.

— А о чем вообще фильм был? — спросил я, когда мы вышли из зала.

— Да черт его знает, — махнула рукой Наташа. — Кажется, кто-то в кого-то стрелял.

Разумеется, мы взяли билеты на последний ряд и весь фильм целовались, как подростки, и друг друга неприлично тискали.

— Ты ко мне? — ее рука пробралась под куртку и уютно устроилась на талии.

— А ты еще в полной версии?

— В смысле? — не поняла она, но тут же сообразила и рассмеялась. — Еще да. Но шприц наготове.

— Тогда чего мы ждем? Только не гони, пожалуйста. Будет обидно во что-то впилиться и вместо опасного секса провести полночи в ГАИ. В лучшем случае.

Впрочем, опасный секс пришлось немного отложить, потому что Тошка в клетке перевернул таз с водой и мы в четыре руки за ним убирали. А когда все вытерли, оказалось, что он, пользуясь моментом, спер ключи от Матиза, которые Наташа неосторожно оставила на тумбочке.

Я уже лежал в постели и ждал ее, когда зажужжал телефон.

Ирина.

Твою ж мать!

Я сбросил звонок, но он тут же раздался снова.

— Ответь, а то ведь не отстанет, — Наташа заперла Тошку в клетке и вошла в комнату.

Меня резануло: именно так сказала Даша, когда звонила она сама.

— Да, — я сильнее прижал телефон к уху, чтобы Наташе не было слышно.

— Антон, мы можем поговорить? — умирающим голосом прошелестела Ира.

— Нет, не можем.

Я нажал отбой и забросил ее номер в черный список. И пояснил удивленно вскинувшей брови Наташе:

— По работе.

По-хорошему, мне стоило обо всем ей рассказать. Но после вчерашнего разговора… Нет, это была не самая лучшая идея. Хотя Ирина определенно становилась проблемой. Вот только сталкерши не хватало для полного счастья.

Тут Наташа скинула халат, юркнула под одеяло, и эти мысли отступили куда-то в другое измерение.

34. Наталья

Со мной это всегда: если уж не поперло, так во всем сразу. Мало раздрая в голове насчет Антона и терок с мамой, так теперь еще и без работы осталась. По идее, можно было промолчать и спустить все на тормозах. Но я и так с утра была на взводе, сначала пыталась оправдываться, потом огрызнулась — и понеслось. В общем, высказала ей все, что давно хотела, в том числе и про прискорбную, как выразился Антон, болезнь. После этого обратного пути уже не было.

Как ни странно, написав заявление, со следующего дня без отработки, я почувствовала необыкновенное облегчение. Внутри дрожали слезы и смех. Почему-то вспомнилось, как ставила клизму стаффорду с недельным запором. Эта скотина веером обгадила всю смотровую, меня и хозяйку, но на морде появилось выражение такого неподдельного счастья, что мы обе расхохотались.

— Натуль, не переживай, — обняла меня Ольга. — Сама знаешь, когда закрывается одна дверь, открывается сразу несколько других. Отвлекись сейчас чем-нибудь, а завтра утречком я к тебе подъеду, подумаем вместе. Сегодня не смогу, к сожалению, надо Витькину мамашу в аэропорт проводить.

— Ничего, Оль, я к Антону съезжу.

— Ну и умничка, — кивнула она. — Правильно, свежая проблема отодвигает в сторонку старые. Пусть поутешает.

Она оказалась права. Как будто в пуховое одеяло завернулась. Так тепло и уютно. Замурчательно.

Дура ты, Наташа. Дважды Ольга права, как только разрулится с работой, надо будет поискать психотерапевта. Не можешь сама с собой справиться — найди того, кто поможет. Все так.

Утром я проснулась в половине седьмого от предупредительного залпа из всех орудий. В поясницу, в живот, и левую ногу потянуло от задницы до пятки. Спасибо, что не в луже. Осторожно выбралась из-под руки Антона и пошла в ванную.

— Ты чего подорвалась в такую рань? — сонно пробормотал он, когда я вернулась.

Открыл один глаз, разглядел на мне трусы.

— Обкололась?

Резануло Сашкиным словечком. Отпихнула эту мысль ногой. Плевать!

— Угу.

— Бедный мышик. Сильно болит? Иди сюда скорее.

Обнял и, как в прошлый раз, одну руку на живот, другой начал растирать поясницу.

Откуда ты знаешь? Догадался? Или подсказал кто-то, как надо? Да какая разница? Кто еще так будет делать?

А что, если вот прямо сейчас повернуться и сказать: «Антон, женись на мне»?

Совсем с ума сошла?

Наверно…

Я уснула, а когда проснулась, его уже не было. Говорил, что с утра куда-то надо. Выпущенный из клетки Тошка развлекался, раздирая в мелкие клочья рекламную газету. В тазу плавал пустой шприц. Черт, иглу и ампулу я выбросила, а сам шприц спросонья забыла на раковине. И как нашел только? Наверно, пролез в ванную, когда Антон мылся.

Прикончив оставленный мне завтрак, я села за ноутбук. Написала резюме, закинула на несколько хедхантерских сайтов. Не прошло и получаса, как в почту свалились два приглашения на собеседование, однако ни одно не воодушевило. Как я и сказала Антону, работы для ветеринаров было завались, но по большей части так себе работа.

Ольга приехала с двумя коробками пиццы и упаковкой пива.

— Прям с утра? — удивилась я.

— А кто сказал, что можно только вечером? Или ты ехать куда-то намылилась за рулем?

— Нет, но…

— «Но» пусть идет полем-лесом. Разговор без бухла не прокатит.

— Многообещающее начало.

Ольга открыла коробку, дала Тошке кусочек пиццы, которую он тут же понес стирать.

— Ну вот, бро при деле, — кивнула она, открывая банку. — Вот что я тебе хочу сказать, пока еще Матвеева. Помнишь, о чем мы говорили, когда я тебя сманила из карантинки?

— Оль… — испугалась я и от ужаса схватила самый большой кусок — два непрорезанных.

— Никаких Оль. Мы с тобой тогда договорились, что при первой же возможности откроем свою клинику.

— А что, у нас вдруг возникла возможность?

— Я подумала и поняла, что, если будем ждать подходящей возможности, не дождемся никогда. Значит, ждать не стоит. Если таможня дает добро, я сразу увольняюсь и начинаю рыть землю. Толик и Светка уйдут, как только обозначится, куда уходить. Алена тоже, но Алену я бы брать не стала, та еще стерва. С персоналом проблем не будет.

— Это да, — я сделала большой глоток и облила всю футболку. — А бабло откуда? Чтобы землю рыть?

— Витька обещал накатать бизнес-план, возьмем кредит.

— Думаешь, хватит? — засомневалась я.

— Нет, конечно. Подскребем по сусекам.

— Мне депозит через две недели закрывать или продлевать. Могу снять. Не все, конечно.

— Ну вот, — обрадовалась Ольга. — Я тоже подкину. Слушай, а Енота твоего никак нельзя маленько раскулачить?

— Нет, Оль, — испугалась я. — У нас и так все не пойми как, не хочу сюда деньги еще впутывать.

— Ну, может, и правильно, — согласилась она. — Разве что сам пихать не будет. Короче, я смотрю, ты ногами-руками не отбиваешься, значит, не против?

— Стремно, конечно, — я поежилась. — А если прогорим?

— Нат, — Ольга с досадой поморщилась. — С чего вдруг прогорим? Помещение возьмем в аренду там, где конкурентов поменьше, а застройка погуще. У всех глазки-ушки-лапки-прививки. Одно дело два шага пройти, другое три остановки на трамвае ехать. Сделаем всякие фишечки — вызов на дом, запись через интернет. Тошку в рекламе снимем. Глаза боятся — руки делают. Оформим на двоих, я буду директором, потому что в административке больше секу, ты главврачом. Ходы-выходы у нас все еще с карантинки остались. Ну? Ну???

— Прозит, — я подняла банку. — Ты, зараза, мертвого уговоришь. Валяй. Только учти, от меня инициатив не жди, я всего лишь добросовестный исполнитель.

— Главное — чтобы не мешалась, — рассмеялась Ольга, и мы чокнулись банками. — За успех нашего без… нет, нашего надежного предприятия.

Мы еще долго обсуждали детали, выискивали по риэлторским сайтам помещения в аренду. Незаметно слопали всю пиццу и выпили все пиво. Так что к возвращению Антона были уже веселые и с плещущим через край энтузиазмом.

— Вот ведь тетки, — притворно возмутился он. — Все сожрали и выпили. И нам с Тохой ничего не оставили. Кстати, пожарку я вам обеспечу. Насчет налоговой не знаю, мой единственный контакт на камеральные проверки, но, может, как-нибудь через него. И вообще, чем смогу — помогу, рассчитывайте на меня.

Ольга подмигнула мне, но я сделала вид, что не заметила. Хотя, конечно, была довольна.